Радаслава Андреева
Материнская любовь

ГЛАВА 6. День рождения

Весь январь я работала как заведённая, решив, не давать себе ни минутки остановиться, и задуматься о том, что было в самом начале этого, только наступившего года. Записалась на курсы вождения. Темп моей жизни теперь был таков, что вопрос о машине стал очень актуален.

С Семёном мы виделись всего один раз, на педагогическом совете, но это виделись, можно было не брать в расчёт. Тут были все тренеры нашей школы, о существовании некоторых я, вообще, знала только понаслышке. А так как они не соизволили прийти на самое первое собрание в начале учебного года, то часть нашего тренерского состава, я вообще увидела в этот день впервые. Сидели мы далеко друг от друга и очень внимательно слушали наше начальство.

Я так рьяно начала учить правила дорожного движения, что уже через две недели занятий была впереди всей группы. А что ещё оставалось делать, стоило моим мыслям начать плыть в сторону жалости к себе, по отношению к личной жизни, я бегом хваталась за билеты и учила, учила.… Только бы не думать о том человеке, который не оправдал моих ожиданий. В глубине души я очень надеялась, что Сёма придёт мириться. Не хотелось верить, что он так быстро сдался.

В конце месяца намечался мой день рождения, и хоть он был не юбилейный, родители собирались устроить грандиозный праздник. Ведь это первый день рождения дома, за последние девять лет. До этого я училась в другом городе, а на свой день рождения всегда была насоревнованиях. Так, что и для меня этот праздник был важным и долгожданным.

Мои две закадычные подружки вырвались из рутинных дел больших городов и примчались меня поздравить. Юлька и Настя, с которыми мы дружили класса с пятого. А с Юлей ещё и тренировались вместе, и в студенчестве жили в одной комнате в спортивном общежитии. Настёна учась в школе, тоже бегала на лыжах, но без должного рвения и энтузиазма. Спортивных звёзд с неба не хватала, да и занималась она, в большей степени, с нами за компанию.

– А давайте завтра на лыжах покатаемся, – предложила я моим девчонкам.

Юлька рассмеялась, тряхнув шикарной гривой густых тёмно-каштановых волос:

– Ну, подруга, ты даёшь. Тебе на работе мало лыж?

– А я вот с удовольствием бы покаталась, – подала голос Настя. – Уже года три на них не вставала. Только лыж у меня нет.

– С лыжами не беда, -я радостно пропустила Юлькину подколку, если Настюха пойдёт, то и она никуда не денется. – В спортивной школе есть лыжная база, там ваш размер точно найдётся. А покататься я вам предлагаю завтра во время моей тренировки – надо же совмещать приятное с полезным.

Мы с девчонками перешёптывались, сидя за столом, рядом. Многочисленные родственники, которые пришли поздравить меня с днём рождения, периодически отрывали меня от разговоров с подругами, обильными тостами и поздравлениями. Наевшись от пуза, я предложила устроить танцы. Мама была рада такому предложению, так как явно захмелела и хотела развеяться. Большая часть гостей была родом из восьмидесятых годов, поэтому я нашла в интернете «дискотеку в стиле ретро» и устроила своим родственникам настоящую танцплощадку тридцатилетней давности.

Часам к девяти все утомились и, попив чая с тортиком, стали разбредаться по домам. Мы с подружками поднялись ко мне в комнату.

– Чего у тебя с Сёмой-то стряслось? – выдала Юлька, давно волновавший её вопрос.

Я рассказала о последних событиях. Настя искренне посочувствовала, а Юлия фыркнув, изрекла:

– А я тебе говорила, нечего вам сюда возвращаться. Ты, что надеялась, что его маман тебя неожиданно полюбит?

Я горестно вздохнула. Да, знала я всё это. И Семёну в своё время говорила, да только он отшучивался и говорил, что я всё себе придумываю. И так мне сейчас горько стало и себя, любимую, жалко. Праздничное настроение выветрилось моментально.

– Так, подруга, – командным, хорошо поставленным голосом, сказала Настёна. – Не грустить, не унывать, у тебя сегодня праздник.

Я кисло улыбнулась, но веселиться уже не хотелось.

– Вот умеешь ты настроение испортить, – толкнула Настя в бок Юльку.

Та виновато глянула на меня, и решила, что пора собираться домой.

Уже в гостиной, когда девчонки одевались, раздалась переливчатая трель дверного звонка.

– У тебя гости запоздалые, – с небольшим ехидством подмигнула мне Юлька.

Вот не могла она не подколоть.

Я пошла, открывать, и когда распахнула дверь, увидела перед глазами огромный букет алых роз. Юлька уже стояла за спиной и, всё так же, ехидно комментировала:

– Ого, у нашей именинницы появился новый воздыхатель.

– Ничего и не новый, – раздался обиженный голос Семёна. Моё сердце сделало кувырок, и внутри живота образовался холодок. Мне в этот момент показалось, что коленки подкашиваются. Я настолько плотно отгородила себя от парня, что даже успела забыть волнующий меня тембр его голоса.

– О, Сёмка, – весело, как всегда с усмехающимися нотками в голосе, проворковала подруга. – Т ы вспомнил, что у любимой день рождения. Не поздно?

– Лучше поздно, чем никогда, – очень серьёзно ответил он, продолжая стоять в дверях.

– Ты свою Алину сейчас заморозишь, – позади меня показалась одетая Настя. – Мы-то с Юлькой одеты, а вот она нет.

Тут моя закадычная подруга, с которой мы столько лет прожили в одной комнате, сообразила, что она стоит на проходе и создаёт затор. Мои девчонки быстро пожелали мне всего самого наилучшего. Юлька шепнула на ухо:

– Пусть твой Семён созреет до предложения.

– Да пойдём уже, – легонько толкнула её в спину Настя, – превратим сейчас именинницу в сосульку.

Подруги вышли за дверь, букет цветов, вместе со своим носителем зашёл внутрь. Я захлопнула дверь, ноги ведь действительно замёрзли. Да и в коридоре стало заметно прохладнее. В частном доме, зимой, так надолго двери открывать нельзя.

Мы постояли в молчании пару минут, Семён переминался с ноги на ногу, видимо, не зная с чего начать разговор. А я молчала, потому как считала, что он должен и извиниться и поздравить, раз уж пришёл в мой день рождения.

– Поздравляю с днём рождения, – всё-таки произнёс мой поздний гость, протягивая букет.

– Спасибо, – ответила я, принимая эту шикарную охапку красных роз. Если честно, я не знала, что говорить. Не хотелось показывать свою радость, от того, что он всё-таки появился. Во мне затеплилась надежда, что всё-таки Сёма соизволит сделать мне достойное предложение, пусть не сегодня, но всё-таки.

– Алин, прости меня, – тихо, но чётко произнёс парень. – Я дурак, остолоп, и я не могу без тебя жить. Мне не хватает воздуха, когда я тебя долго не вижу. А когда думаю о том, что я тебя обидел, то мне волком выть охота.

Я улыбнулась и уткнулась в букет, делая вид, что наслаждаюсь ароматом цветом, но стараясь сильно не прижимать. Был у меня такой опыт, когда Семён впервые подарил мне охапку роз, поменьше этой, но всё же охапку, и я сначала прижала её к себе, а потом поняла, что это очень больно. У цветов были шипы, а я про них, на волне нахлынувших чувств, забыла. Хватило одного раза, что бы ни повторить ошибку впредь.

Я подняла глаза и посмотрела на моего красавца, то, что Семён очень привлекателен, было, несомненно. При этом он никогда не смотрел ни на одну девушку. Вернее сказать смотрел, конечно, но я никогда не видела в его глазах заинтересованность в ком-то ещё. Рядом с ним всегда было ощущение, что для него есть только я.

Так надолго мы с ним никогда не ссорились. Да и если ссорились, то обычно сразу мирились. Зачастую, мои мимолётные обиды он воспринимал просто как капризы, без проблем мог извиниться и забыть. В особенности если не понимал, в чём суть моей обиды. Наблюдая за отношениями с парнями, своих подружек и сокурсниц, у меня вообще сложилось ощущение, что парни мало, что понимают в женских обидах, а положа руку на сердце, можно сказать, что они абсолютно тупят в этом вопросе. Так, что мне ещё повезло. Сёмка на мои обиды отвечал философски: обнимет, успокоит, поцелует и благополучно забудет.

Юлька, в своё время, когда у неё парней не было ещё, говорила мне, что «Твой Сёма, даже не вникает в твои проблемы, прям чёрствый какой-то». В те времена я с ней соглашалась, но любимого всегда прощала, стоило ему прижатьменя к себе.

Через пару лет подруга запела совсем по-другому «Как же тебе Алинка повезло, твой Семён вообще не парится по твоим заездам: пожалел, посочувствовал и всё тип-топ. Мой Юрик, – а она тогда встречалась с парнем из технического вуза, – такой скандал устроил, на моюобидку, и послал куда подальше».

И в итоге оказалось, что многие парни вообще панически боятся женских обид, реагируют по-разному, но чаще так, что становится ещё обиднее, и в итоге из маленького недоразумения получается большой скандал.

Так, что с восприятием моих обид, я уже давно смирилась, и была рада в эти моменты сочувствию, да и просто моральной поддержке, пусть и снисходительной.

– Ну, что так и будете стоять в коридоре и в гляделки играть? – раздался голос мамы.

– Здравствуйте, Ольга Игоревна, – немного смущённо поздоровался Семён.

– Проходите уже, – с улыбкой в голосе сказала мама, посмотрев на меня взглядом, в котором читалось: «Я же тебе говорила, что всё образуется, а ты дурёха переживала».

Мы протопали в столовую. Внутри меня трепетало сердечко, как-то так неожиданно тонко, в ожидании чуда.

Достав из холодильника, уже убранный туда торт, мама, многозначительно мне улыбнулась, и тактично удалилась.

Сёмка ей всегда нравился. Хороший, спокойный парень. Всегда вежливый и уважительный.

Я разлила по кружкам только что закипевший чай. Выпить вина я ему не предлагала, догадываясь, что он не пешком, а скорее всего на отцовской машине ко мне добирался.

Мы прихлёбывали горячий напиток и молчали. Не сказать, что чувствовала себя уютно, но внутри всё-таки радовалась, что он пришёл. Вот если бы не пришёл, к моей обиде добавилась бы ещё одна. Ведь день рождения – бывает один раз в году, как и новый год. Я раздумывала, о чём бы поговорить, хотя если честно, не хотелось. Вот обнял бы меня, прижал к себе, и мы бы так помолчали вместе какое-то время. Мне бы полегчало, Сёма бы понял, что простила. А так вот сидишь, как дурак, и думаешь, что бы ляпнуть такого нейтрального и не обременительного.

– Алин, – отвлёк меня от мыслей Семён, тронув меня за плечо. Я даже не заметила, как он встал из-за стола и подошёл ко мне.

– Ой, прости, задумалась, – машинально извинилась я, вставая.

Он улыбнулся, своей грустной улыбкой и обнял меня. Я прижалась к его груди и вдохнула родной запах, закрыв от удовольствия глаза.

– Сёмка, Сёмка, – только и успела сказать я.

Поцелуй накрыл меня огромной волной желания, прям как лавиной, с головой. В этот момент я была бы рада, если бы дома никого не оказалось. Сама не ожидала, что настолько соскучилась по моему любимому и родному Сёмке.

– Всё у нас будет хорошо, – уже в который раз обнадёжил меня любимый, и мне снова захотелось ему поверить.

ГЛАВА 7. Неожиданное предложение

Дальше дни полетели как сумасшедшие, каждые выходные проходили отборочные соревнования, между воспитанниками нашей спортивной школы. В конце месяца поездка на этап Кубка России по лыжным гонкам. У меня в автошколе начались часы вождения. И если с теорией я справлялась на отлично, то тут было просто страшно. Сев первый раз за руль, я вообще не представляла, как я сдвину эту махину с места. Махиной я её, конечно, погорячилась назвать, машина на которой училась ездить, была небольшой отечественной Ладой Калиной.

Но первый раз было реально страшно, все эти рычаги, газ, сцепление, тормоз, мне казалось, что я их перепутаю, ногами. Инструктор попался, на редкость, терпеливый. Он меня успокаивал и по второму и третьему кругу объяснял последовательность действий. Семён мои страхи тоже пытался рассеять, поясняя, что девочкам в первый раз всегда страшно.

– И откуда ты знаешь? – удивилась на это я.

– Сестра, когда училась, рассказывала, что паниковала жутко, пока экзамены не сдала.

Сказать, что эти его слова меня мало успокоили, не сказать ничего. Я как представила, что ещё четыре месяца буду садиться за руль в состоянии тихой паники, с ужасом замирающего сердца, мне стало ещё хуже, чем до того, как я поделилась своими переживаниями с любимым.

Встречались мы с ним сейчас не часто, так как на работе почти не пересекались, сдвигать обратно тренировки я не стала, решив, что переживу. Я предположила, что если Сёма будет меня не так часто видеть как раньше, то он всё-таки сподвигнется на предложение о замужестве. В середине марта мои родители собирались лететь за границу, на Мальдивы. Мама любила в это время погреться на солнышке. А папа её всегда баловал. Даже больше чем меня.

Я не сильно расстроилась, так как зиму любила всегда, и возможность покататься на лыжах, привыкла использовать до последнего. Семён, естественно, на время отсутствия моих родителей перебрался ко мне.

По вечерам ходили выгуливать собак, которых у нас было целых три. Овчарка, которая охраняла двор, была воспитана и очень послушна. А вот наша дворняга Дэлли и пекинес Чаруша, были сущими оторвами. Я всегда уходила с ними в сторону леса, так как по дороге идти было просто опасно, для них самих. Они всегда бешено носились друг за дружкой, не замечая ничего вокруг. Выглядели они очень презабавно. Дэлли была крупной собакой, помесью хаски и какого-то крупного пса, поэтому выглядела внушительно.

Ну, а Чаруша, вообще его первоначально назвали Чарли, но очень быстро имя перефразировалось, и теперь на имя, записанное в документах, он просто не откликался. Так, вот Чаруша был обыкновенным пекинесом, таким пушистым колобком на коротких лапках и с приплюснутой мордой.

Вот у этих двоих, мелкого и здорового, была постоянная игра в догонялки, сначала убегал Чаруша, и Дэлли его догоняла, явно поддаваясь и стараясь не сразу его поймать. Когда она цапала его за хвост, пекинес моментально разворачивался и бежал за ней.

Так как Дэлли была очень умной и дипломатичной собакой, то бежала она не в полную силу, что бы Чаруша мог её догнать. Так вот они и гонялись друг за дружкой, без устали всю прогулку. Сёма всегда смеялся над Чарушей, тому, как этот шерстяной клубок носился на своих коротких лапах, при этом звонко заливисто лая.

Вождение на машине меня радовало всё больше и больше. Страх окончательно ещё не прошёл, но вкус к езде на водительском месте у меня явно просыпался. Откатав полтора месяца на площадке, мы выехали в город. Тут у меня вылезли новые страхи, всё-таки на площадке я каталась обычно одна, ну бывали ещё одна – две машины. Но там, мы соблюдали субординацию и на встречу друг другу не попадались. Тут же машин оказалось много. И это напрягало. Правда, учебной машине обычно никто не сигналил, не подгонял, и даже иногда пропускал.

Родители благополучно вернулись из отпуска, загорелые и отдохнувшие. Семён перебрался к себе домой и наши встречи стали опять редки. К разговору о совместной жизни он не возвращался, и замуж тоже не звал. Мы просто встречались, и видимо его это устраивало. Он вообще не заводил вопросов о будущем. Меня это напрягало и бесило. Я хотела конкретики.

Март закончился неожиданно тепло. Последнюю неделю мы с ребятами занимались уже в зале, так как снег активно таял, и везде на полях стоялавода, вместо накатанной лыжни.

Апрель был солнечным и тёплым, к началу мая уже зеленела молодая листва. Мама стала копаться в своих не многочисленных грядках, я радовалась тёплым денькам и последнему месяцу, перед экзаменом по вождению. За рулём я чувствовала себя уверенно, чётко выполняя задания Валерия Николаевича, моего инструктора. Он меня всегда хвалил и говорил, что я из всех девушек моей группы самая смелая и быстрее всех учусь. Парней у нас в группе было всего два, но они катались с другим инструктором. Похвалы меня бодрили, и я очень надеялась сдать экзамен с первой попыткой.

Поговаривали, что обычно девчонки быстро сдают теорию, а вот с практикой у них бывают проблемы. Но Валерий Николаевич меня обнадёжил, сказав, что мне нечего бояться.

Мои клиентки, срочно все захотели маникюр почти одновременно, и у меня выдалась очень трудная неделя, я делала ногти до полуночи, а утром, перед работой бежала на вождение. Не высыпалась жутко. А тут Семён активировался и начал жаловаться, что я его забросила, и мы совсем не видимся. Я, внутри себя, потихоньку злорадствовала, и отмахивалась от него, так как на душе от этих пустых и безнадёжных встреч, последнее время становилось, как-то грустно, мне иногда казалось, что я становлюсь просто равнодушной к нему. Но стоило ему меня прижать к себе и поцеловать, все чувства вспыхивали вновь.

Год назад, когда я писала дипломную работу и готовилась к окончанию университета, мне казалось будущее радостным и счастливым, я мечтала, что к весне уже буду Сёмкиной женой. А за весь год, максимум чего удостоилась, это предложения жить вместе. О замужестве речи не заходило. Ну, а я сама, считала неприемлемым намекать ему в этом направлении. Как-то мне казалось стыдным, если девушка сама тащит парня под венец.

Май заканчивался теплом и буйным цветением садов. Я в усиленном порядке повторяла автомобильную теорию и готовилась сдавать экзамен на получение прав. Папа пообещал, что если я сдам с первого раза, то он подарит мне машину.

– А если со второго? – полюбопытствовала у родителя я.

– Ну, если со второго, то я подумаю немного и, наверное, тоже подарю, – хохотнул в ответ отец.

Это подняло мне настроение, и простимулировало на более усердное повторение билетов. Хотя куда уж более усердно я не знаю.

Приближалось лето, намечались сборы для наших спортсменов, на целый июнь, а потом отпуск. Мы с Сёмой запланировали съездить в Крым. Отпуск у нас был одновременно, и этим надо было пользоваться. Тем более если я сдам на права, отец купит мне машину, и мы можем поехать отдыхать на ней, зарулив по пути, в гости к знакомым.

Я очень надеялась в этом отпуске услышать заветные слова.

Экзамен я сдала с первого раза, и в ближайший выходной у нас во дворе рядом с папиным чёрным Фордом, появилась моя маленькая Шкода, зелёного цвета. Папа со мной не советовался, но меня устроил этот подарок. Во-первых – дарёному коню в зубы не смотрят, во-вторых – в машинах я не смыслила, и справедливо посчитала, что мой отец лучше знает какую модель лучше всего купить девушке. Ну, а с цветом он угадал, мне понравилась моя зелёная пташка и я с удовольствием начала её обкатывать.

Езда на машине мне очень понравилась. В особенности если учесть, что на работу я до этого каталась очень часто на такси, так как добираться пешком, было минут сорок, а если автобусом, то до него идти полчаса и минут пять ехать и идти ещё столько же, сколько ехала. Жили мы в частном секторе, в своём доме, у нас всегда была машина. Поэтому общественным транспортом пользовались редко, ну только если доехать надо на противоположные конец города, и если папы рядом не было. Мама учиться водить машину отказалась напрочь. Но при этом она спокойно могла дойти и до центра пешком, даже не поморщившись. Вообще она была большая оптимистка, и любила жизнь, стараясь не заморачиваться по пустякам.

Пустяками, она всегда считала, все мои девичьи заморочки. В целом наш город можно было пройти весь, за час, поэтому проблемы с транспортом она лично не видела. А вот я, почувствовала, в особенности, когда мне требовалось сделать сначала ногти клиентке, а потом молниеносно за пятнадцать минут добраться до работы. Бывало, что клиенткам надо было в ту сторону, что и мне, и они подвозили меня. Но в любом случае, это означало зависеть от кого-то и чего-то, но не от своих возможностей. Теперь я стала мобильнее и независимее, что очень радовало.

Июнь пробежал почти незаметно. За рулём я чувствовала себя уже достаточно уверенно. На выходных мы с Семёном выбирались на озёра, объездив все прилегающие окрестности. Весь месяц радовал солнышком и теплой водой, правдатолько в маленьких водоёмах. Большим и глубоким озёрам, пока тепла не хватало.

В конце месяца, когда я уже всеми мыслями была на море, мне позвонила Ариана Викторовна Насковец, моя преподавательница маникюра. И предложила мне поработать в большом городе, в очень крутом салоне. Поначалу я отказывалась, объясняя, что я работаю, и клиентов у меня много. Но озвученная зарплата меня повергла в шок. Это получалось раз в пять больше, чем я имела сейчас. Если считать вместе, спортивную школу и подработку. Заикаться об этом Семёну я побоялась. Хотя с другой стороны, может и стоило сказать, вдруг это подстегнёт его к решительным действиям.

Новостями я поделилась только с отцом.

– Знаешь, дочь, – вздохнув, сказал мне он, – я конечно, не хочу, что бы ты уезжала. Мне больше нравится, когда ты здесь, под боком. Так спокойнее. Но я отец, а ты мой любимый и единственный ребёнок. И здравый смысл мне подсказывает, что хорошие шансы надо использовать. Сколько тебе дали на раздумье?

– До конца августа, – поникшим голосом ответила я.

Эта дилемма не давала мне покоя уже неделю. На самом деле, стоило Семёну сказать заветные слова, которые я от него ждала с тех пор как приехала домой, и я бы спокойно перестала об этом думать. И даже бы забыла, что такое предложение имело место быть. Но последнее время меня посещали мысли о какой-то зацикленности наших отношений. Мы знали друг друга, как облупленные, просто встречаться уже было нелепо. Мне очень хотелось семью и детей. Своих детей, а не чужих. Чужих, у меня целых сорок штук имелось. На работе.

– Я тебе советую, успокоиться, – вывел меня из размышлений папа. – И съездить в отпуск. Я же знаю, что ты ждёшь от Семёна решительных действий. Вот если этих действий так и не будет, решайся и езжай.

Я подняла на него глаза и увидела в ответ грусть и печаль. Мне казалось, его взгляд кричал: «Беги от него родная, не сиди до старости, у тебя всё впереди». Вздохнув, я обняла отца, и, выдавив из себя улыбку, поблагодарила его за поддержку.

Я знала, что папа не верит в наше совместное будущее. А последнее время и я, сомневалась в нём, всё больше и больше.

Время шло, приближался отъезд. А я становилась всё мрачнее и мрачнее. Пребывая в растерянности, я незнала, как мне быть. Семён же не замечал ничего вокруг, ему было хорошо. Он вообще не касался вопросов нашего совместного будущего, полностью погрузившись в работу и радуясь, нашим встречам, как будто мы совсем недавно начали встречаться. А у меня на душе появилась тяжесть, которая не давала покоя, придавливая меня своим грузом, как камнем.

Буквально за три дня до отъезда приехала Юлька, и я немного отвлеклась от грустных мыслей. Мы с подругой хорошо проводили время, когда оно у меня было. И буквально накануне нашего отъезда она меня озадачила.

– Давай, рассказывай, – скомандовала Юлия, когда мы с ней сидели на моей кухне и пили чай вдвоём.

– Что рассказывать?

– Ой, Алина, это ты Семёну можешь показать, как у тебя всё хорошо, только улыбнувшись, – со скептическим вздохом произнесла она. – Но, я то вижу, что ни фига у тебя не хорошо. В глазах грусть-печаль, постоянно горько вздыхаешь, когда думаешь, что тебя не видят.

– Как ты всё замечаешь? – поинтересовалась я.

– Ну, учитывая, что я девушка, и в отношениях с парнями более опытная, чем ты, и не спорь со мной, – она придушила на корню, мою попытку возразить, – у меня парней было больше, и я плакать по ним перестала уже после Пашки, помнишь такого, – я кивнула. – Так вот, дорогая моя, у тебя опыт, только Сёма, долгий, затяжной и ты всё ещё не замужем. И, по-моему, даже нет намёка в этом направлении.

Тут я не выдержала и расплакалась, сквозь слёзы выложив подруге, всё, махом. Благо родителей дома не было, и я могла дать волю слезам, которые сдерживала ещё с января месяца.

Подруга переместилась ко мне поближе, и обняла.

– Пореви, пореви, это полезно, – приговаривала Юлька, поглаживая меня по голове.

Выревевшись, я успокоилась, и поняла, что мне полегчало, тяжесть в груди отпустила, и я с благодарностью глянула на подругу.

– А теперь всё по порядку рассказывай, – скомандовала она.

И я рассказала. Всё, начиная с того момента как Сёма предложил мне пожить вместе, хотя она это и так знала с нашей зимней встречи. Но подруга терпеливо выслушивала мой рассказ, от начала и до конца, со всеми моими эмоциональными подробностями.

После того как я замолчала, она меня спросила:

– Ты чего хочешь: утешения или правду?

Поёжившись, я глянула ей в глаза, и, кивнув, сказала:

– Правду.

– Бросай его на хрен, – сказала, как припечатала Юлька.

Я вымученно улыбнулась, так она сердечно высказалась.

– Не сваришь ты с ним каши, – уже грустно и тихо добавила подруга. – Ну, может его как раз твой отъезд подстегнёт. Кстати, мы с Витьком на два года уезжаем во Владивосток, можешь пожить в моей квартире, там приемлемая цена, и хорошая хозяйка.

– Ты всё ещё с Витьком? – полюбопытствовала я.

Подруга горестно вздохнула:

– И даже, наверное, замуж за него выйду. Я ему пообещала, если смогу жить там, где он, тогда выйду. Он же военный. Владивосток конечно, не задрипанный маленький военный городок, но всё-таки далеко от всех. В общем, я в раздумьях, но речь не обо мне сейчас.

– Да, ладно, ты мне и так уже помогла, – усмехнувшись, сказала я подруге, – выговорилась – полегчало. Скатаемся в отпуск, накупаемся в море, а там я решу. И если Сёма за месяц замуж не позовёт, я приму предложениеАрианы Викторовны и уеду.

– Обещаешь? – Юлька посмотрела на меня очень серьёзно, без усмешек и подколок.

– Торжественно клянусь, – улыбаясь, отрапортовала я подруге. Меня действительно отпустило, и я готова была пока не мучить себя сомнениями.

Я смотрела на Юльку и удивлялась, откуда в ней эта рассудительность, вроде ровесник, а она как будто старше. Парней действительно у неё было побольше, и всех она любила, когда с ними встречалась. Вот с Виктором она уже второй год вместе. Откуда в ней эта основательность появилась, она же всегда была взбалмошной веселушкой. Со стороны так вообще казалось, что она ветреная и легкомысленная. Только те, кто был знаком поближе, знали, что это совсем не так.