Рада Мурашко
Наказание страхом

Глава 4.

Валерия уже почти час не могла заставить себя вылезти из ванны. Она почти дремала в тёплой воде, представляя себя частью ароматной пены, которая обволакивала каждую клетку её тела, казалось, просачивалась через неё насквозь, оставляя организм младенчески чистым.

День прошёл более чем удачно, уровень продаж превзошёл самые смелые ожидания. Всё-таки Юлька талантище! Наверное, для этого нужен совершенно особый склад ума, чтобы, бросив один мимолётный взгляд, уже знать, кому и с чем можно надеть какую-то вещь. Ей, Лере, такого не дано. Нет, у неё, конечно, неплохой вкус, она может сказать, идёт человеку или нет надетый костюм, знает, что лучше носить ей самой, но не более того. Без Юлии никто и никогда не назвал бы её магазины элитными.

Мысли плавно потекли в другом направлении. Юлия… Сегодня она обиделась на вполне невинную фразу. Ну, может, не совсем невинную, но ничего плохого Лера сказать не хотела. Конечно, нехорошо получилось. Просто столько всего смешалось в голове, что как-то ненароком увязались в одно целое подростковые выходки и Юлькин племянник. Вряд ли можно всерьёз предполагать, что тот способен на что-то плохое.

Она и не предполагает, просто… Можно же иногда сказать глупость. Хотя Юлию тоже можно понять. Единственный любимый человек, и тот даже не родной сын. Вообще трудно любить кого-то одного, сразу увеличивается количество страхов… Наверное, стоит поднять Юльке зарплату. Пусть копит своему Артёму на образование. Или пусть наконец начнёт ездить отдыхать в нормальные места. Хотя, это же Юлия! Первое и единственное требование – чтобы все говорили по-русски, мало ли что. С такими пожеланиями далеко не уедешь. Но это уже не её дело.

Валерия качнулась, поднимая в ванне волну. Ей тоже не мешало бы съездить отдохнуть. Куда-нибудь далеко, в маленькую южную деревушку, где счастливые жизнерадостные люди живут в небольших беленьких домиках, возле которых растут виноградники, пьют вино по вечерам, ведут неспешные беседы и каждый день плавают в океане.

Она встала, включила душ. Прохладные потоки смывали с тела остатки пены, Валерия снова блаженно зажмурилась. Это и есть счастье, ради такого стоило рисковать, работать сутками и в конце концов разбогатеть. Богатство – это не просто деньги, это свобода. Свобода всегда потакать своим желаниям, свобода от всего. Это просторная квартира в хорошем доме, где не услышишь через стенку соседский телевизор, это горячая ванна в любое время, хороший чай, одиночество и тишина. Димочка не считается, его всегда можно куда-нибудь отправить.

Весело напевая, Валерия закрутилась в ярко-жёлтый махровый халат и, лениво шаркая тапками по полу, вышла из ванной.

– Дима… Дим! – позвала Лера, по пути заглядывая в пустые комнаты.

– Я здесь, милая, – любовник материализовался в дверях спальни. Приглашающе махнув рукой, Валерия последовала в гостиную, упала на вместительное мягкое кресло.

– Дай чего-нибудь.

– Чего?

Она раздражённо закатила глаза. Конечно, по меньшей мере нелепо ждать, что кто-то станет угадывать твои желания, но уж запомнить привычки можно было бы.

– Налей вина, – и, чтобы не раздражаться ещё сильнее, торопливо добавила, предупреждая вопрос. – Белое, сухое.

Бросив на неё неодобрительный взгляд, Дмитрий демонстративно достал один бокал. Сам он из каких-то не понятных Лере соображений пил только в клубах, в шумных компаниях, считая всё остальное проявлением алкоголизма. Причём то, что эти компании собирались иногда чуть ли не семь раз за неделю, а она пыталась привлечь его к своей релаксации даже не каждые выходные, не имело никакого значения.

Впрочем, насколько Валерия знала современную молодёжь, все они считали своим долгом проповедовать какую-нибудь красивую глупую идею, при этом следуя ей только в удобных для себя случаях. Наверное, это хорошо, это проявление романтизма. Глупого романтизма и разумной способности идти на компромиссы, пусть даже с собственной идеей.

– Налей себе хотя бы чая, – предложила она. – Терпеть не могу есть или пить, когда на тебя смотрит человек с пустым ртом и желудком.

– Я ужинал, – сообщил ей Дима, наливая себе минералки без газа.

– Знаешь, душа моя, – задумчиво протянула Валерия. – Если ты теперь сторонник абсолютно здорового образа жизни, тебе стоило бы перейти на питьевую воду. Насколько мне известно, минералка в таких количествах тоже не приносит пользы. Как день прошёл?

– Отлично! – с энтузиазмом воскликнул он. – Экзамен сдал на восемь, представляешь?! Это Свиридову, он вообще зверь, я боялся, пересдача будет…

Валерия перестала слушать. Все эти истории о злых преподавателях и трудных экзаменах были похожи и знакомы ей ещё с собственной студенческой поры, когда она рассказывала такие сказки маме, искренне в них веря. Теперь это уже не интересно. Однако спросить стоило. Во-первых, Димке приятно, во-вторых, он теперь будет болтать весь вечер, а она может спокойно молчать и думать о своём, изредка кивая головой.

Впрочем, думать было не о чем. Точнее, думать ни о чём не хотелось. Столько лет подряд она постоянно, и днём и ночью, неотвязно о чём-то думала, что последнее время уже всё чаще и чаще хотелось прекратить эту беличью беготню, выйти из заклятого круга и зажить наконец только в удовольствие. Купить маленький домик в какой-нибудь глуши, спать до обеда, гулять, подолгу смотреть на воду – на какую-нибудь речку или озеро, – пить чай, сидя в плетёном кресле-качалке, долгими зимними вечерами любоваться на огонь в камине, а летом собирать чернику… Хочется, но – страшно, страшно… Вдруг закончатся деньги, грянет кризис, который обесценит все накопления, случится пожар, потоп, ограбление… Да мало ли что?! Главное – страшно.

Страх был с ней всегда. Ну, может, не всегда, но большую часть её жизни. Теперь Валерия ни за что не сказала бы, когда в ней поселилась эта вечная, неизбывная тревожность.

Может, когда она, маленькая и неумелая, старательно выводила в прописях непонятные кривые каракули под гневный, визгливый материнский крик.

Может, когда пьяный отец в приступе необъяснимой ярости швырял по кухне табуретки, а ей казалось, что каждый следующий удар может прийтись по беззащитному мягкому маминому телу.

Может, когда счастливые самоуверенные одноклассники зло смеялись над тихой неуклюжей девочкой, прятали тетради и учебники, заставляя её краснеть и растерянно бродить по классу, заглядывая под парты, под нетерпеливым ожидающим взглядом равнодушной к детским проделкам учительницы.

Теперь это было не важно. Важно, что с тех пор она никогда не была спокойна. Её настороженное сознание постоянно улавливало возможную опасность. С крыши могла упасть сосулька, на переходе могла сбить машина, в подъезде мог поджидать маньяк, она могла просто страшно заболеть, упасть с крутой лестницы или потерять кошелёк. Как, несмотря на всё это, она смогла прожить сорок пять лет и даже стать не последним человеком в огромном пугающем городе, Валерия сама не понимала.

– Лер, ты не против?

Валерия вздрогнула, оторвала взгляд от чёрного проёма окна.

– Что? Прости, я задумалась.

– Устала? – понимающе покачал головой Дима. – Хочешь, сделаю массаж?

– Угу, – довольно закивала Валерия, поспешно укладываясь на диван. – Так что ты там говорил?

– Мы завтра собираемся в клуб, сессию отмечать. Ты не против? – повторил он, бережно разминая её плечи.

– Да нет, иди себе. Кстати, в понедельник у Липатова показ, весенняя коллекция. Ты пойдёшь?

– Конечно! – восхищённо воскликнул Дмитрий.

Лера усмехнулась в мягкую обивку. Наверняка мальчик теперь до самого понедельника не будет спать спокойно. Лера знала обо всех его наивных, амбициозных мечтах. Поначалу они её здорово умиляли.

Димка хотел стать художником. И не просто художником, а таким, за чьими картинами охотятся коллекционеры, кого с восторгом зазывают на европейские выставки, кого караулят поклонницы у подъезда…

Он честно шёл к своей мечте, уже четвёртый год обучаясь в Академии искусств. Стоит заметить, учился он самозабвенно, сессии сдавал без хвостов и в целом подавал определённые надежды. Как прямо, в свойственной ей беспощадной манере заметила Валерия, он мог чего-то добиться, если бы не считал себя гением.

Например, мог бы рисовать декорации или картинки в детские журналы. Или рекламные плакаты. Да мало ли что может делать человек, который имеет определённые способности и не считает их чем-то из ряда вон выходящим, достойным только заоблачных высот. Но Дмитрию нужны были именно высоты, не меньше. Поэтому он прилежно учился, упорно размалёвывал холсты сюрреалистическими пейзажами, отказывался от недостойных его подработок и без всяких угрызений совести жил и отдыхал за счёт Валерии.

Впрочем, её это не смущало. Её жизненная позиция была на редкость проста и гуманна: «Если мне не сложно, а человеку приятно, то почему бы и нет» – повторяла она в ответ на возмущение матери и недоумение знакомых.

Глава 5.

Показ должен был начаться в семь. Валерия мельком глянула на часы и, убедившись, что времени ещё хватает, перевела взгляд на зеркало. Оттуда задумчиво смотрела вполне ещё привлекательная женщина. Конечно, черты лица чуть резковаты, и это уже подчеркивается морщинами, уверенно расположившимися в уголках рта и возле глаз. Однако тёмные, с едва уловимым рыжеватым отливом волосы не поседели, талия не исчезла, кожа по-прежнему белая и нежная.

Валерия улыбнулась, внимательно наблюдая за своим отражением. Нет, выражение лица, безжалостно выдающее её возраст, не исправит никакая улыбка. Но это не важно – она никогда не выглядела моложе своих лет и не стремилась к этому. Возраст и красота были, в её представлении, связаны весьма условно.

Зазвонил будильник, сообщая, что пора заканчивать сборы. Ещё раз окинув свой зеркальный двойник удовлетворённым взглядом, Валерия вышла в прихожую, достала из глубин шкафа парадные туфли на шпильке.

– Дима, ты готов? – крикнула в пространство квартиры.

– Уже? – удивился он. – Ещё только шесть.

– Вот и славно, приедем на полчаса раньше. Я так и собиралась, – сообщила Валерия.

Дмитрий без лишних вопросов подал ей шубу.

***

Несмотря на раннее время, по просторному холлу уже бродили люди, тихо переговариваясь и потягивая шампанское. Бесшумно сновали официанты, собирая опустевшие бокалы и раздавая взамен другие, наполненные прозрачным искристым напитком. Ненавязчиво звучала музыка, создавая атмосферу неги и праздности.

– Погуляй пока, пойду поздороваюсь с хозяином, – шепнула Лера любовнику и, не дожидаясь ответа, затерялась среди окружающего великолепия.

Меркулова уверенно пересекла зал, пошла по длинным коридорам.

– Павел Арсеньевич у себя? – на всякий случай спросила она у пробегавшей мимо растрёпанной девицы, кажется, помощницы модельера.

– У себя, – крикнула та, не сбавляя темпа.

Валерия без стука приоткрыла дверь.

– Здравствуйте, Павел, – с улыбкой произнесла она, приветственно наклонив голову.

Молодой красивый мужчина улыбнулся в ответ, встал навстречу гостье.

– Здравствуйте, Валерия.

Всё так же улыбаясь, они обменялись рукопожатием.

– Садись, великолепнейшая, – Павел галантно подвинул ей стул. – Ты сегодня просто богиня.

– Интересно, это комплимент мне или твоему платью? – хмыкнула Валерия, любовно поглаживая светло-серый шёлк.

Не то чтобы она всерьёз кокетничала, и Липатов никогда бы не увлёкся женщиной настолько старше себя, но ещё с начала знакомства между ними завязалась непонятная полуигра, шутливое соперничество. Кто окажется красноречивее, кто оставит за собой последнее слово, кто поставит собеседника в тупик? Это было что-то вроде игры в шахматы – партнёры делают ходы, загоняют друг друга в угол, а потом, окончив партию, сердечно жмут друг другу руки и садятся пить чай. Только они играли не фигурами, а фразами.

– Вообще-то я чувствую себя жестоко обманутой, – нарочито скорбным тоном пожаловалась Валерия. – Не ты ли обещал мне право первого показа?

– Каюсь, дорогая, – Павел картинно прижал руку к сердцу. – Зато за тобой остаётся право первого покупателя.

– Ну, – фыркнула Валерия. – Думаю, что с такими ценами других у тебя вообще не будет. Если бы пару лет назад, покупая у никому не известного рискового парнишки невразумительные богемные «распашонки», я только знала, какая акула взрастится на плодах моего легкомыслия!

– Валери, неужели ты берёшь уроки у мадам Гловацкой? Я ведь с ужасом чувствую, что эта речь – всего лишь прелюдия к каким-нибудь разорительным требованиям.

– М-м, между прочим, ты опережаешь события, – уже серьёзно, по-деловому произнесла Валерия. – Неплохо бы сначала увидеть объект предстоящего раздора.

– Уверяю тебя, тогда ты вообще забудешь о деньгах. Кстати, уже действительно пора. Прошу, – Павел протянул ей руку.

– Ну что ты! – ехидно прищурившись и не двигаясь с места, воскликнула Меркулова. – Мы с тобой люди привычки. Я забочусь о моих финансах, а ты, я смотрю, так и не отвык расхваливать самого себя. Как говорится, на прессу надейся, а сам не плошай.

Только закончив тираду, Валерия взялась за предложенную ей руку и наконец поднялась с кресла.

Наряды действительно казались великолепными, даже на строгий вкус. Лера глазами поискала в толпе Юлию, для которой она заранее вытребовала приглашение. Та заворожено смотрела на подиум, где сменяли друг друга красавицы в элегантных костюмах, легкомысленных платьях и женственных жакетах. Меркулова довольно улыбнулась – значит, скоро она предложит своим клиенткам что-нибудь новенькое.

Дмитрий с безысходной тоской на лице сидел рядом. Его тщеславные надежды в очередной раз не оправдались, и теперь даже стайка разряженных девушек, старательно демонстрирующих залу неестественно ослепительные улыбки, не помогала ему пережить разочарование.

– Видишь, напротив нас сидит женщина в коричневом платье? – сжалившись, шепнула Валерия. – Это Лиза Сташевская, художница и хозяйка картинной галереи. Правда, сама она уже давно рисует только так, для души, но другим иногда помогает пробиться.

– Ты с ней знакома? – умоляюще вращая глазами, зашептал в ответ Дима.

– Разумеется, – снисходительно улыбнулась Лера. – Мы даже немного приятельствуем. Если хочешь, после официальной части я вас представлю.

– Лерочка! – восхищённо воскликнул любовник.

– Тише ты, – теряя интерес к разговору, шикнула Лера и снова перевела взгляд на подиум.

Как обычно бывает, после официальной части начиналось самое интересное – то, зачем, собственно, большинство деловых людей и ходит на такого рода мероприятия. В непринуждённой, расслабляющей обстановке можно было походя завязать полезное знакомство, договориться о выгодной сделке, просто напомнить о себе потенциальным партнёрам или клиентам.

Валерия приветливо улыбалась, кивала, отвечала на ничего не значащие вопросы о делах и впечатлениях и сама мимоходом спрашивала о том же, не слушая ответов и не узнавая и половины здоровающихся с ней людей – что поделаешь, плохая память на лица всегда мешала ей жить. Впрочем, казалось, большинство страдало той же особенностью. По крайней мере, все старательно избегали называть кого-либо по имени, зато вовсю улыбались и источали комплименты.

– Лиза, – обрадовалась Лера, заметив в толпе знакомое лицо.

– Лера, добрый вечер. Ну, как тебе? Надеюсь, скоро мы увидим что-нибудь из этого великолепия на твоих прилавках?

– О, тут последнее слово за Юлькой, – призналась Валерия. – Она в этом деле ас, а я всегда боюсь прогадать.

– Смотри, – покачала головой Елизавета. – Как бы тебя скоро не посчитали лишним звеном.

– Ерунда, – Лера легкомысленно взмахнула рукой. – Юлька безобидная.

– Кто безобидный?

Валерия вздрогнула от неожиданности, резко обернулась на голос.

– Юлия! Так, мы о своём. Я тебя потеряла.

– Хотела пробиться к Липатову, но ему не до меня. Может, у тебя получится, вы же общаетесь, – с непонятной интонацией произнесла Юлия.

– Конечно, – согласилась Лера. – На твой взгляд, есть что-то стоящее?

– Ещё бы! – тут же вдохновилась Юлия. – Это что-то, это… сказка, песня! Расхватают за день!

Уставший от ожидания Дима смущённо кашлянул, тронул её за рукав.

– А, – спохватилась Валерия. – Лиз, это Дмитрий, он считает себя художником и очень хотел с тобой познакомиться. Если ты не против, вы поговорите пока, а мы с Юлей проберёмся к Липатову.

– Конечно, – окинув парня дружелюбным взглядом, кивнула Лиза.

Ещё раз пообщаться с хозяином торжества в этот вечер Лере оказалось не суждено. Едва она сделала несколько шагов, как в недрах сумочки завибрировал телефон.

– Да? – полувопросительно произнесла Валерия. Молча выслушав позвонившего, повторила уже утвердительно. – Да. Я еду.

– Что случилось?

Взглянув в не выражающие ничего, кроме любопытства, Юлькины глаза, Валерия резко отвернулась, бросила на ходу:

– Ничего. Отдыхай, мне надо уехать.

Меньше, чем через минуту она уже сидела в машине, нервно постукивая пальцами по стеклу.

Глава 6.

Тот же старлей уверенно расхаживал по торговому залу, кроша в пыль разбитое стекло.

– Вы уверены, что ничего не пропало?

– Абсолютно.

– И, конечно, этого здесь раньше не было, – предположил он, указывая на примерочную. Там на небольшой кожаной скамеечке восседал симпатичный плюшевый медвежонок.

Валерия подошла ближе, отказываясь верить собственным глазам.

– Чёрт знает что! – выпалила она, когда уже невозможно было не признавать очевидное.

– Значит, не было? – уточнил Кузовков.

– Не было, – эхом откликнулась Лера. – Слушайте, может, это какой-нибудь террористический план? Ну, подбрасывать куда попало игрушки, пока все не перестанут обращать на это внимание, а потом начинить очередную взрывчаткой?

Лейтенант скептически посмотрел на неё, пожал плечами.

– Больше у вас нет предположений?

Валерия молча развела руками.

– Вы присядьте, пожалуйста, – вежливо предложил он. – У меня к вам ещё несколько вопросов.

«Несколько вопросов» плавно перешли в выматывающий допрос. За каких-то два часа этот на вид скромный лейтенантик вытянул из неё все подробности, касающиеся её работы, всё об отношениях с сотрудниками, родственниками, соседями и приятелями.

– Слушайте! – взвыла под конец Валерия. – Мне уже начинает казаться, что вы собираетесь меня в чём-то обвинить!

– А вы в чём-то виноваты? – не дрогнув, поинтересовался Кузовков.

– Конечно! – выдала Валерия. – Все в чём-то виноваты! И у меня такое впечатление, что если вы и найдёте этого несчастного психа, то только затем, чтобы сказать: «Так тебе и надо, сама напросилась»!

– Почему вы думаете, что этот человек псих? – зацепился лейтенант за единственную, на его взгляд, фразу, несущую в себе какой-то смысл.

– А по-вашему, нормальный среднестатистический гражданин может так развлекаться или на что-то намекать подобным образом? – ответила она вопросом на вопрос.

– Если что-то вспомните, звоните, – оборвал препирания старлей. – На сегодня вы можете быть свободны.

– Да вы что?! – притворно восхитилась Валерия. – Ну, спасибо!

Сидя на заднем сидении «Лексуса», она мысленно продолжала диалог с нахальным полицейским. Нет, ну надо же, он ещё имеет наглость копаться в её прошлом! Ясно же сказала – не его это дело! Будто ей самой не виднее, может ли кто-то из давних недругов выкидывать такие номера!

– Стой! – резко приказала Валерия.

От неожиданности водитель ударил по тормозам, сзади послышались возмущённые гудки.

– Давай на Горького, – распорядилась она, нетерпеливо набирая знакомый номер.

Не вызывая лифт, она на одном дыхании взлетела на четвёртый этаж, потянулась к звонку. Дверь тут же распахнулась.

– Это дурдом какой-то! – сообщила она, вихрем врываясь в квартиру.

– Что случилось? – с некоторой опаской, как ей показалось, глянул на неё Игнат.

– Опять взлом. Теперь «Фортуна». И снова оставили медведя.

– И ничего не взяли? – не то спрашивая, не то утверждая уточнил он.

Валерия молча развела руками.

– А что полиция?

– Полиция, – невесело усмехнулась Меркулова. – Если полиция сейчас повытаскивает на свет все дела минувших дней, представляешь, что будет? Слухи, жёлтая пресса… Станет модно обходить меня за тридевять земель.

– Перестань. Даже если они это выудят, не обязательно информация просочится в массы.

– Да обязательно, обязательно. И мамульке сообщат, – Валерия запрокинула голову, вымученно хохотнула. – Она, конечно, невыносимый человек, но мне, кроме неё, вообще некого любить. Нельзя, чтобы ей сказали. А меня сегодня так расспрашивали! Почему-то они считают, что все истоки должны быть на заре бизнеса. Будто девяностые – это приговор. Они обязательно будут всё выяснять. Как всё начиналось, откуда я взялась, с кем работала, как жила.

– А ты не думаешь о том, кто это на самом деле сделал? – задумчиво произнёс Игнат.

– На самом деле? – рассеянно переспросила Валерия, с недоумением огляделась, только сейчас заметив, что они до сих пор стоят в прихожей. В глубоком молчании она скинула шубу, дождалась, пока Игнат устроит её сапоги под батареей.

Забравшись с ногами на диван, она снова повторила:

– На самом деле? Не знаю, как-то мне уже неважно. Всё равно, по сравнению с тем, что скоро может разразиться, это чепуха.

– И всё-таки, – гнул своё Игнат. – Кто-то это сделал. И, очевидно, с какой-то целью. Первый раз ещё можно было принять за хулиганство, но теперь… Второй случай, и снова твой магазин – значит, дело всё-таки в тебе. И ещё: почему их не запечатлели камеры наблюдения?

– Боже, ну Игнат, какие, к чёрту, камеры!? – взвыла Лера. – У меня одна бутафория, ты же в курсе!

– Вот! Я в курсе. А ещё кто? Ты подумай сама, Лера, твои муляжи висят у всех на виду, кто бы стал перед ними громить витрину? Только тот, кто в курсе дела.

– Не факт, – помолчав, отозвалась Меркулова. – Мы же не знаем, может, он просто замаскировался. Ну, там, чёрный плащ, чулок на голову…

– И как бы он в таком виде потом мог скрыться? Сама подумай, сигнализация срабатывает от первого удара, а надо ещё расчистить себе путь, чтобы не порезаться, поставить эту игрушку и скрыться из виду. Охрана появляется максимум минут через десять. Мало времени, Лер. К тому же, в такой ситуации невозможно не нервничать, а это тоже не способствует переоблачению.

– Хватит уже! – нервно дёрнулась Валерия. – И так было хреново. Ты понял, что ты мне сказал? Кто-то из тех, кого я знаю, кому более-менее верю, с кем каждый день разговариваю, проворачивает какую-то непонятную, невообразимую интригу! Против меня.

Последние слова прозвучали жалобно, недоумевающе.

– Лер, – Игнат осторожно погладил поникшую усталую голову. – Так бывает. С этим ты ничего не поделаешь.

– Кто? – вскинулась она. – Вот кто это? Мне теперь что, весь штат менять?

– А что, весь штат в курсе?

– Думаю, да. Я, конечно, никому не докладывала, но это такое дело… Администраторы, само собой, знают, Юлька знает – уже шесть человек. Конечно, все!

– Лера, а кто у тебя эта Юлька?

Валерия неопределённо повела рукой, вздохнула.

– Официально – управляющая, это теперь уже, чтоб зарплату повысить, раньше была администратором в «Фортуне». Но вообще, Юлька – это всё! Без неё мы бы зависли на уровне середнячков.

Она осеклась под мрачно-задумчивым взглядом.

– Вы дружите?

– Ну, не то чтобы… Общаемся, конечно, иногда и не о работе. А что?

– Ничего-ничего, – успокоил её Игнат. – Просто, как вариант. Знаешь, ты для начала посвяти следователя в наши размышления о камерах. Пусть ищут в настоящем времени и среди реальных людей.

– Пускай, – без энтузиазма согласилась Валерия.

– И камеры поставь. Настоящие.

– Как ты думаешь, если я в ближайшее время не буду нигде обновлять ассортимент, это на что-нибудь повлияет? Эти магазины разгромили как раз после завозов, – пояснила она в ответ на удивлённый взгляд.

– Здравый смысл подсказывает, что это ни при чём. Но если учесть, что тут вообще нет здравого смысла… Я не знаю, Лера.

А она тем более не знает. Она вообще ничего не знает, совсем. И зря она вообще всё это затеяла. Ещё тогда, больше двадцати лет назад. Мама права, она слабая, несамостоятельная бестолочь, и если бы не случайное стечение обстоятельств, если бы не Игнат… Да, всего, что у неё есть, она достигла только благодаря ему. Он всегда знал, с кем и как себя вести, когда нужно торговаться, а когда это не имеет смысла, где лучше арендовать помещение и какой товар будет легко распродаваться. Он всё знал и с готовностью объяснял ей, помогая удержаться на плаву. Если бы не его постоянная поддержка, непрекращающаяся ненавязчивая помощь, она бы давно опустила руки, стала одной из бесчисленного количества несчастных бюджетников, перебивающихся от зарплаты до зарплаты и живущих мечтами об отпуске. Почему она раньше не задумывалась, что все её успехи на самом деле – продукт его неустанной опеки. Только Юлька – её личное приобретение, удачная ставка.

Уже в полудрёме Валерия свернулась калачиком, удобнее устроила голову на согнутом локте. Вот бы навсегда остаться так – в тепле, в тишине, в безопасности. Игнат набросил на неё одеяло, щёлкнул выключателем, и ночь окончательно заслонила собой все житейские невзгоды.