Уголовный кодекс Республики Армения

Полная версия

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004

© Е. Р. Азарян, предисловие, 2004

© Р. З. Авакян, перевод с армянского, 2004

* * *

Предисловие

Принятие нового Уголовного кодекса Республики Армения является крупным шагом в проведении судебно-правовой реформы, направленной на совершенствование системы защиты прав и свобод человеческой личности, а также содействие становлению и укреплению новой правовой государственности и гражданского общества.

Новый Уголовный кодекс существенно отличается от ранее действовавшего УК, будучи построен на иной иерархии правоохраняемых ценностей и принципиальной установке. К примеру, если ранее действовавший УК Армении прежде всего был нацелен на защиту интересов государства, собственности и т. п., то новый УК РА главным образом ориентируется на защиту человеческой личности, жизни и достоинства, чести и здоровья, основных прав и свобод человека, его безопасности, окружающей природной среды. В отличие от прежнего УК Армении, разработанного на десятилетиями внушенной советскому народу коммунистической установке о могуществе государственного принуждения, ныне действующий Уголовный кодекс в целом сфокусирован на основной идее права – свободе человека и реализации его основных прав, которые составляют фундамент конституционного строя любого цивилизованного общества. Именно необходимостью усиления правовой защиты жизни человека как наивысшей социальной ценности вызвано повышение уголовно-правовых санкций за убийство, организацию и подстрекательство терроризма, бандитизм, угон воздушных судов, похищение и незаконное лишение свободы людей, за преступления против малолетних и других лиц, нуждающихся в повышенной защите со стороны государства из-за слабого состояния их здоровья, беременности, пожилого возраста и т. п.

Разумеется, наказание, как и другие меры уголовно-правового принуждения и воздействия, не являются главным средством борьбы с преступлениями, поскольку наказание по своей сути производно от совершаемых преступлений и причин их совершения.

Как было отмечено в заключительном докладе 45-го пленарного заседания Европейского Совета, средствами борьбы с преступлениями являются социально-предупредительные (продуманная социально-экономическая политика образования, благосостояния, информация) меры ситуационного предупреждения, которые существенно уменьшают возможность совершения тех или иных видов преступлений (например, запрещение ношения оружия), меры социальной защиты (медико-социальные и образовательные), меры по установлению уголовно-правовых санкций в сочетании с административно-правовыми и гражданско-правовыми санкциями, меры по улучшению деятельности системы уголовного правосудия (повышение квалификации специалистов, улучшение уголовно-процессуальных процедур и деятельности правоохранительных и пенитенциарных органов)^[1].

В наше время количество факторов, оказывающих существенное влияние на содержание уголовного законодательства, нисколько не убавилось, а наоборот, значительно возросло. К ним прежде всего относятся: официальная идеология, принадлежность к тому или иному гражданству, режим правления, характер экономического уклада, уровень научно-технического образования, общепринятые правовые доктрины и т. п.

В течение так называемого «переходного периода» развития республик бывшего Советского Союза, т. е. государств СНГ, вследствие этих факторов произошли существенные изменения в их действующих уголовных законодательствах. Так, после пересмотра основ коммунистической идеологии и официального признания идеологии либерализма и рыночных экономических отношений многие нормы уголовного законодательства УК РА были либо изменены, либо отменены, либо дополнены. Нормы, устанавливающие уголовную ответственность за антисоветскую пропаганду и агитацию, за невозвращение на родину (кстати, приравниваемую к измене Родине), за спекуляцию, за осуществление частнопредпринимательской деятельности, коммерческого посредничества, за невыполнение государственно-экономического плана, приписки и другие искажения отчетности, мужеложство, многоженство и т. п., были не всегда правомерно, отменены. Правда, при этом законодатель, образно говоря, иногда вместе с водой выплескивал и ребенка, становясь на этот раз жертвой либералистической идеологии.

К примеру, в УК РА он совершенно безосновательно разрешил менять половую ориентацию, телесно продавать себя за деньги, иметь много жен и т. д., или не установил запрета на незаконное получение секретной информации, а также на умышленное воздержание от дачи свидетельских показаний по поводу заведомой невинности временно задержанного или подсудимого. Однако, в то же время законодатель обязан был отразить в действующем законодательстве правоохранительные гарантии таких ценностей и общественных отношений, которые присущи для любого стабильно развивающегося свободного общества (например, гарантии осуществления свободной предпринимательской деятельности и др.)

Наряду с процессом декриминализации определенных деяний шел процесс криминализации новых видов правонарушений. К ним, например, относятся: нарушение равноправия граждан, нарушение неприкосновенности частной собственности, отказ от предоставления гражданам необходимой им информации, воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования, препятствие в регистрации права на свободные выборы и референдум, а также лжепредпринимательство, незаконная банковская деятельность, легализация (отмывание) незаконно полученных денежных средств, регистрация незаконных сделок с землей, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, незаконное получение кредита, злостное уклонение от получения кредиторской задолженности, коммерческий подкуп, преднамеренное (фиктивное) банкротство, незаконный экспорт технологий, научно-технической информации, компьютерные преступления, заведомо ложная реклама, нарушение антимонопольного законодательства, сокрытие налогов или злостное уклонение от уплаты налогов или таможенных пошлин и т. д.

Следует заметить, что вмешательство уголовного закона в сферу гражданско-правовых отношений вызвано необходимостью усиления санкций за чрезмерно распространенное преднамеренное уклонение от выполнения гражданско-правовых обязательств, которое существенно подрывает стабильный правопорядок в обществе.

Модернизация уголовного законодательства Республики Армения связана также с криминализацией и усиленной пенализацией так называемых международных преступлений, т. е. преступлений против мира и безопасности человечества: геноцида, экоцида, наемничества, применения запрещенных средств и методов ведения войны, нападения на лиц и учреждения, пользующихся международно-правовой защитой и т. п.

С другой стороны, в новом УК РА наблюдается декриминализация и депенализация мелких, ранее уголовным законом предусмотренных и наказуемых правонарушений в целях устранения излишней уголовной репрессии, применяемой против граждан (например, в случаях нарушения правил паспортной системы, ведения паразитического образа жизни, занятия бродяжничеством или попрошайничеством). Это и понятно, ибо идеологические конструкции, отраженные в ранее действовавшем УК, не отвечают понятиям и требованиям, касающимся чести и достоинства человека, его естественных и неотъемлемых прав и свобод, их гарантированной юридической защиты в условиях гражданского общества и правового государства. Действительно, в условиях партийно-советского режима недавнего прошлого, в которых разрабатывалось уголовное законодательство, государственная политика не сверялась с непреходящими ценностями, целями, принципами, институтами и функциями права, а напротив, право деформированно втискивалось в «прокрустово ложе» постоянно меняющейся по непредсказуемым причинам политической конъюнктуры. Это в свою очередь, естественно, привело к тому, что действующее законодательство во всех его отраслях стало обладать свойствами «правовой неопределенности», дабы выдержать жестокие испытания на службе у изменчивой политики и личный произвол партийных лидеров.

К сожалению, отмеченные негативные тенденции достаточно ярко проявились в ранее действовавшем Уголовном кодексе. Правовая неопределенность, недоговоренность и репрессивная настроенность которого выразились в пренебрежительном отношении к достоинству человека, в частности в законодательном установлении и судебном применении явно не соразмерных видов и размеров уголовного наказания, а также неоправданной изолированности осужденных. Это привело к искажению нравственных ценностей и правосознания, к общему ожесточению людей и отношений между ними. Хотя при тоталитарном государственном режиме размах совершаемых преступлений не доходил до таких колоссальных размеров, как в предыдущие годы, а преступники не были настолько организованны и квалифицированны в своем «бизнесе», тем не менее, достоинство и права человека фактически не ценились, более того, они не находились под непосредственной защитой ни международного, ни национального права. Именно этим и объясняется актуальность принятия УК РА, который, на наш взгляд, должен установить баланс между тенденциями усиления борьбы с преступлениями и гуманного отношения к лицам, совершившим эти преступления, между принципами неотвратимости необходимого и достаточного наказания преступников и сохранения их человеческого достоинства, непричинения им физических страданий, ведущих к деградации личности.

Тем не менее новый УК РА представляет собой лишь начало радикальной реформы всего уголовно-правового законодательства, поскольку оставляет за собой целый комплекс нерешенных, но весьма важных проблем. Среди этих проблем наиболее важной является, пожалуй, определение основных критериев дифференциации преступлений на конкретные категории и виды в зависимости от элементов их состава (corpus delicti), в частности от правоохраняемых объектов, особенностей субъекта, формы вины, способа, места, времени совершения преступления, степени его общественной опасности и тяжести последствий, а также других обстоятельств его совершения.

Категория тяжести преступлений зависит именно от характера и особенностей элементов состава преступления, а не от произвольно установленных видов и размеров санкций, как это нынче принято считать. Этим и объясняется наличие в действующих уголовных законах ряда стран множества неправомерных, несоразмерных и дисфункциональных санкций, снижающих эффективность применяемых наказаний.

Степень тяжести того или иного преступления обусловлена духовным, идеологическим, политическим, экономическим и общекультурным состоянием каждого общества. От этого зависят, в частности, законодательная оценка отдельных элементов состава преступления – криминального возраста или степени вменяемости субъекта преступления, форм его умысла, тяжести последствий данного преступления и т. д. Следует отметить, что законодатель не может произвольно устанавливать различные виды и размеры наказаний за совершение тех или иных преступлений, а затем по установленным санкциям определять категорию тяжести этих преступлений. Именно по причине такого произвола определенные положения уголовного законодательства предусматривают более суровые наказания.

Армения исторически уже прошла так называемую советскую эпоху неправомерных идеологических установок, которые навязывали обществу определенную систему ценностей, в которой жизнь и судьба человека с его правами и свободами стояли гораздо ниже, чем интересы государства. К великому сожалению, такой грубый идеологический подход и связанные с ним суеверные предрассудки отразились на духе и содержании нового уголовного законодательства Армении, которое формально провозгласило приоритет ценности жизни человека, его достоинства, прав и свобод. Например, за хищение предметов, имеющих особую ценность, УК устанавливает более строгую меру наказания, нежели за похищение человека. За незаконное лишение свободы установлено менее строгое наказание, чем за кражу имущества в особо крупных размерах. По сути выходит, что жизнь и свободу человека действующий уголовный закон ценит менее, чем предназначенное для удовлетворения его нужд тленное имущество. Впрочем, такие законодательные парадоксы и курьезы можно встретить сплошь и рядом, например, когда узурпация власти наказывается более строго, чем насильственное лишение человека жизни. Стоит ли удивляться, что после такого законодательного «внушения» официально провозглaшенных ценностей многие, рискуя своей жизнью, достоинством, свободой, безудержно рвутся к власти, материальному богатству и готовы пожертвовать жизнями, достоинством и свободой целых народов для приобретения и сохранения своей власти и богатства.

Перечень подобных законодательных недоразумений можно продолжить. Но в то же время очевидно, что материально-мирские объекты закон фактически ценит больше, чем жизнь, достоинство, здоровье и свободу человека. В действующем УК РА проявляется также слабость видов и размеров наказаний по сравнению с социальной важностью правоохраняемых объектов (например, чести и достоинства граждан, окружающей природной среды, экономических основ государства, т. е. за злостное уклонение от уплаты налогов, таможенных пошлин и иных платежей). Вряд ли правомерно устанавливать одинаковые виды и размеры наказания за посягательства на разнохарактерные уголовно охраняемые объекты и при разных формах и интенсивности проявления преступного умысла и воли субъекта преступления (скажем, за лишение жизни по неосторожности и за умышленное причинение физических или психических страданий другому человеку путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, т. е. за истязание). Законодатель обязан устанавливать по возможности одинаковые, или по крайней мере сопоставимые наказания за совершение одинаковых по своим объективным и субъективным сторонам преступлений (например, при неосторожном причинении тяжких и средней тяжести телесных повреждений или нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств), чтобы избежать столь существенного разброса уголовно-правовых санкций в действующем законодательстве.

Нам представляется, что в УК Республики Армения также необходимо установить взаимосвязь наказания и иных мер уголовно-правового воздействия. Как известно, наказание является основным, но не единственным средством исправления преступников и предупреждения преступлений, поскольку существует ряд других мер гарантии социальной безопасности – задержание, заключение под стражу и другие меры пресечения, в том числе принудительные меры медицинского и воспитательного характера.

Несмотря на то что наказание и все меры безопасности и пресечения имеют много общего (цели обеспечения частной и общей превенции, ограничение свободы, исправление и поддержание правопорядка применяются принудительно правоохранительными органами государства вопреки воле преступника), тем не менее, они применяются разными органами при различной правовой процедуре и имеют разный порядок своего обжалования. Даже в тех случаях, когда меры безопасности по своему содержанию совпадают с соответствующими наказаниями (например, с ограничением свободы передвижения, выбора места жительства, лишением водительских прав и т. д.), все же по своим перспективным целям и характеру воздействия они существенно отличаются друг от друга.

При всем этом меры безопасности, в отличие от мер пресечения, могут как предшествовать, так и сопутствовать или следовать за назначенным судом наказанием в зависимости от обстоятельств рассматриваемого уголовного дела.

Ввиду того, что некоторые виды наказания и меры безопасности и пресечения неразрывно связаны между собой, а иногда по своему содержанию трудноотличимы, то в действующее уголовное законодательство следовало бы ввести определенные ориентирующие начала для их правомерного и целесообразного применения на практике.

Подобное законодательное дополнение призвано предотвратить правоохранительные органы от произвольного совершения множества досадных ошибок и злоупотреблений, в частности не допустить, чтобы срок заключения под стражей во время предварительного и судебного следствия превышал срок назначенного судом наказания в виде ареста или лишения свободы.

Очевидно, что правопорядок есть система общепризнанных действующих императивов и взаимосогласованных условий, определяющих образ жизни различных наций и народов и составляющих часть реального миропорядка, а она гораздо стабильнее там, где имеется больше истинной веры и любви человека к Богу и своим ближним, т. е. устойчивых добрых нравов (стабильный «нравопорядок»). В связи с соблюдением требований и условий правопорядка, исходя из христианских традиций армянского народа, постепенно надо криминализовать ряд правонарушений, которые существенно подрывают основы стабильного правопорядка. Например, так называемые «преступления без жертв» – инцест, кровосмешение, содомия, гомосексуализм, адюльтер, полигамия, проституция, сводничество, клонирование, произвольные аборты, эвтаназия и т. п. Разумеется, подобные преступления хотя и наводят существенную порчу на нравственный и правовой порядок, однако это вовсе не означает, что их не следует порицать на законодательном уровне, поскольку именно с них и берут свое начало многие другие многожертвенные преступления. Законодательно умалчивать их – означает не что иное, как попустительствовать их распространению и утверждению анархии социальных взаимоотношений. Если законодатель убежден, что его молчание в подобных случаях является гарантией свободного самоопределения людей, то он тем самым отрицает или предает забвению факт наличной предопределенности половых взаимоотношений, установленных для объективного блага самих же людей. Более того, некоторые образцы суеверий, предрассудков и заблуждений нередко находят свое отражение на законодательном уровне.

В частности, законодатель должен быть убежден, что никогда распространение порнографических материалов не может быть законным, и потому из соответствующей статьи следует исключить слово «незаконное». Создается впечатление, что закон как бы поощряет, так сказать, законное распространение порнографии, под которым суетно подразумевается использование порнофильмов и журналов в терапевтических целях при лечении сексуальных патологий и расстройств. Однако сам законодатель без чьей-либо посторонней подсказки должен знать, что причины сексуальных расстройств имеют прежде всего психофизиологический характер и потому их невозможно лечить порнографией посредством ее продажи в определенных местах. Ведь то, что может, как нечто непотребное для здорового духа человека, калечить душу, не может лечить ее искусственным и временным раздражением человеческой похоти.

Излишними и неправомерными являются также законодательные попытки на разных уровнях (начиная с Европарламента и кончая национальными законодателями) дать юридическое определение духовному по содержанию понятию коррупции (corruptio, т. е. нравственная порча, духовная испорченность), которая проявляется в совершении различных видов должностных преступлений (получении взяток, всякого рода подкупающих вознаграждений и подарков), поскольку все составы «коррупционных преступлений» установлены в действующем уголовном законодательстве, а также в ст. 7 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка 1979 г.

Поскольку новый Уголовный кодекс представляет собой лишь начало радикальной реформы всего уголовно-правового законодательства Республики Армения, то основными направлениями дальнейшего совершенствования УК должны быть: приведение некоторых норм Кодекса в соответствие с нормами международного права, определение основных критериев дифференциации преступлений на конкретные категории и виды в зависимости от элементов их состава, а не от произвольно установленных видов и размеров санкций, совершенствование системы наказания, установление взаимосвязи наказания и других мер уголовно-правового воздействия, декриминализация некоторых преступлений небольшой тяжести с установлением за них административной и гражданско-правовой ответственности, криминализация ряда правонарушений, которые существенно подрывают основы стабильного правопорядка, устранение конструктивных недостатков действующих норм для исключения возможности их различного толкования в правоприменительной практике, признание в качестве субъектов уголовного права также юридических лиц, особенно в случаях совершения экономических и экологических преступлений, преступлений против нравственности и здоровья населения. При этом необходимо, чтобы ответственность юридических и физических лиц была не взаимоисключающей, а комплементарной в зависимости от их конкретных действий и объема личной вины.