Пётр Александрович Марьяшов
Философский Камень
Улицы начали превращаться в сплошные канавы и рвы с водой, будто бы оберегая и защищая нашу станицу от какого-то невидимого противника, который сегодня собирался напасть на нас. Однако, кроме меня на улицах вообще никого не было и как я понял уже не будет.
Деревья жутко шатались от ветра, который завывал настолько страшно, что моя кровь застывала прямо в моих венах, постепенно превращаясь в сплошной лёд, что очень быстро леденило мне душу. Мне уже казалось, что не только люди, но и сама природа чувствовала мою вину и причастность к смерти Игната. Сегодня весь мир решил ополчиться против меня и окончательно добить. Но, я покаюсь. Я обязательно во всём, признаюсь. Мне бы только дойти и не сломаться. Дойти и не сломаться.
Каждый шаг давался всё труднее и труднее, но я шёл не обращая на это никакого внимания, ибо, всё воспринималось как испытание, пройдя которое, меня обязательно простят и поймут. Я ведь никогда не хотел причинить кому-то боль и тем более убивать! О нет… А вдруг… Это всё самообман? Вдруг, мне от того и тяжело идти, что я вязну в трясине своей лжи уже просто принимая её за самую чистую на свете монету? Почему я отдалялся от людей? Боялся, что они откроют мне глаза на правду? Я ведь вечно доказывал им свою правоту, даже если был не прав. Я боялся быть неправым. И моя ложь стала мне единственной истиной. Неужели все настолько плохо? Я просто не могу в это поверить… А почему? Потому что это… Правда?
Слишком сильно углубившись в раздумья, я не заметил, как мой сапог скользнул, и я лицом вперёд полетел прямо в огромную и грязную лужу. Брызги о капли грязи полетели в разные стороны, как извращённая версия конфетти, погружая меня в пучины чего-то едкого и противного. Будто, я коснулся испоганенной души, которая прям истекает всякими помоями и брызжет желчью порока.
Аккуратно оперившись на руки, я внимательно глянул в отражение лужи и ужаснулся. Я увидел там того самого старика, которого встретил ещё утром. Он всё так же мерзко улыбался и смотрел мне прямо в глаза. Он поедал меня, внушая дикое чувство страха и испуга, будто бы я глянул на самого дьявола во плоти.
Быстро вскочив на ноги, я ринулся прочь от всего, что могло бы отражать меня. Я очень боялся того лица и его голоса, который уже начал проникать в мою голову лишь с одной фразой, заполняя её бесконечным эхом – вернись за камнем, пойми, что ты наделал!
Ворота Георгины я узнал бы из тысячи. Зелененькие и с белыми цветочками. Даже при всех этих обстоятельствах от них веяло невероятным добром и спокойствием, которым я бы с удовольствием наполнился. Однако, страх и безумие вырывали меня и заставляли выглядеть как подстреленный зверь, который ищет укрытие от грозы и охотника, который его желает убить.
Почти десять минут непрерывного стука, и открывшаяся калитка показала мне её умытое слезами лицо, на котором, помимо беспокойства, читалась куча вопросов. Однако, вытащив её на улицу, я пообещал всё рассказать, когда мы всё-таки дойдём до места, на котором всё началось. Мой вид и состояние, очень сильно хотели заставить оставить меня у неё дома, однако, так же было и понятно, что спорить со мной было бессмысленно, и лучше следовать именно моем плану.
Идти, к сожалению, не стало легче, однако, мне стало немного спокойнее, пусть Георгина всю дорогу и молчала, но она была со мной и мир уже не казался таким страшным и угрожающим. На секунду даже показалось, что луна все-таки пробилась сквозь тучи ливня, дабы пролить свет на это тёмное место.
Несколько часов блужданий, сперва провели нас мимо площади, где красовался всем знаменитый товарищ Ленин, неподалёку от которого располагался тот самый полицейский участок; переулка, где я встретился с тем самым Ваней, который, наверняка, больше не будет даже рядом со мной проходить; мимо парка с теми самыми качелями, на которых несколько дней назад наша компания собралась последний раз и наконец-то то самое место, с которого всё началось.
Тут всё выглядело ровно точно так же, как и до этого. Правда, вместо светлого дня, пришла глухая ночь, но это место не перестало быть таким спокойным и практически усыпляющим, каким оно были и в первый раз, когда мы туда пришли.
Наши взгляды с Георгиной пересеклись. Я невольно заметил, как дождь закончился и тучи пошли куда-то прочь. Был самый идеальный момент рассказать всё, что произошло за последнее время и наконец-то покаяться в содеянном.
Мы аккуратно присели на ту самую деревяшку, которая заменяла лавочку, и я начал рассказывать ей о том, что вообще произошло. Она узнала и про то, как я себя чувствовал от произошедшего, как пытался разузнать об этом, о страшном старике и его словах и наконец-то, о том, что именно мои действия привели к смерти Игната. По её глазам начали бежать слезы, и она не смогла молчать.
– Ты просто придурок! Как ты можешь такое говорить? Камень, который ты бросил в воду убил Игну? Ты вообще в своём уме? – резко встав на ноги и чуть отойдя от меня, начала говорить она. Я встал следом за ней, но что-либо сказать в ответ мне не дали.
– Я понимаю, что ты чувствуешь вину и тебе, возможно, хочется как-то оправдать случившееся. Но, почему ты выбрал именно такой способ? Почему ты заставляешь меня сейчас плакать, вспоминая о недавней потери? Неужели, это такая шутка? Так вот знай. Она идиотская, как и ты! – всё дальше и дальше отходя от меня в сторону говорила Георгина, все более активно махая руками.
– Ты серьёзно думаешь, что это смешно? Бросил камень и человек умер! Вот это гениально! Ты вообще понимаешь границу между шутками и реальными вещами? Ты… Я ненавижу тебя, но больше ненавижу себя, за то, что всё-таки повелась с тобой! – остановившись где-то метрах в десяти от меня практически прокричала она и ударила ногой об землю. Из-под удара вылетел камень. Меня это не на шутку насторожило.
– О, смотри! Да тут же камень! Чье же там имя… О, да ты не поверишь! Моё! – подняв камень, она демонстративно покрутила его передо мной, а потом продолжила – Раз для тебя такие шутки нормальные, то смотри как я отправлюсь следом за Игнатом, тебе ведь от этого весело, так же, а? – прознаю каждым словом моё сердце произносила она и ком появившийся у меня в горле, мешал ей отвечать.
– Я тебя ненавижу! Да чего уж там, себя я ненавижу! Так пускай я захлебнусь водой, чем своими слезами! – произнеся эти слова, она со страшной силой бросила камень в воду, а я бросился к ней, но уже было поздно. Послышался звук капель, а после, долгое молчание.
Георгина лежала на земле, тихо и не двигаясь. Её лицо больше не выражало никаких эмоций и выглядело так же, как и у Игны. Мои слезы омывали её лицо, аккуратно стекая на землю. Она теперь вместе с Игнатом, а я оставлен на произвол судьбы с двумя смертями на руках. Если бы я не кинул тогда камень, Игнат был бы сейчас жив. А если бы я не привёл сюда Георгину, она бы тоже сейчас была жива. И какой мне теперь смысл жить?
