Пятыгин С
Экскурсия в Мир Света
Только что были произнесены слова, и вспышка озарила пространство в которой исчез Анисим. А за ним и Ферон растворился, перетекая в огненную сферу вокруг себя.
Резкая смена вибраций парализовала все чувства Анисима, он оказался слепым, глухим, немым и в темноте. Но это же повышение вибраций вызвало в нём экстаз наслаждения, который он мог бы сравнить лишь с тем, как младенец в утробе матери плавает в водах любви под теплом любящего сердца. Постепенно словно заря на горизонте стали появляться слабые проблески света. Как позже объяснил ему Ферон, один из его братьев подстраивал фильтры для возможности восприятия окружающего сияния его неподготовленными чувствами. Постепенно начала вырисовываться картина пейзажа этого мира. Хоть мир и называется Огненным, но это вовсе не тот огонь, который он знал на Земле, это скорее сияние и излучение всех существ и объектов этого мира. Это сверкающие горы, что переливаются разноцветьем. Это живые сияющие леса, травы и цветы на полях которые орошаются мудрым духом живой воды. Все прекрасные пейзажи Земли, и даже тонких миров, были лишь слабым отражением этой совершенной гармонии сосуществования. Глядя на цветок, в совершенстве формы его лепестков он увидел возможно миллионы малых вихрей энергии, и в его голове появилась чёткая мысль, передаваемая ему цветком:
– Энергия всегда двигается по спирали, и так мы передаём совершенство энергий в форме, нашим собратьям из низших миров.
Теперь его восприятие этого мира стало более чётким, он обратил внимание на камень лежащий около светового источника, утекающего ручьем в чащу удивительных сияющих деревьев, покрытых цветами, земные отражения которых можно встретить в тропическом климате Земли. По камню пробегали огни переливаясь разными цветами, это были мысли которые этот мудрец минерального царства генерировал, отправляя в иные миры своим собратьям. Луч взгляда Анисима соединился с сутью этого мудреца, и поток информации наполнил сознание Анисима. В долю секунды он узнал весь путь этого камня от первой живой искры минерала в самых низших мирах до этого сияния в Мире Света. В миллиардах лет своих странствий был он и орудием убийства, и подножием для оратора, и жерновом для перемола зерна. Были в его пути и растительные и человеческие воплощения, но следуя своим качествам – воле и долготерпению, он предпочел двигаться по пути минерала, помогая в понимании огня жизни своим медлительным собратьям. Так в одно мгновение двое обменялись полной историей своих эволюций за эоны лет, и полюбили друг друга.
Анисим перенес взгляд на огненную птицу, сидящую на кусте огненной рябины. И снова луч его взгляда замкнулся в сияние прекрасной птахи, и он увидел всю череду её воплощений от камня, растения, животного и до ангела, как ни странно, она имела целый ряд человеческих воплощений в разных мирах, он увидел воплощение воина, торговца, и даже падшей женщины, но все её жизни были нанизаны словно на огненную нить живого, доброго сердца. Отсюда это виделось словно стебель цветка тонкий и чуть сияющий у корня, но по мере продвижения через миры всё усиливающийся и распустившийся прекрасным цветком, в виде огненной птицы, в Стране Света. Её мысли зазвучали в мозгу Анисима:
Да не легки пути через миры материи что отравлены злом, но любовь живого сердца всё одолеет. Я буду благодарна тебе если ты унесешь хоть каплю тепла моей любви людям на Землю, в мир пока порабощённый злодеями.
– Отчего же ты сама не придёшь, принеся пламя твоей любви так необходимое землянам? – было ответной мыслью Анисима.
– Потенциал земных энергий и энергий Мира Света разнится настолько, что появись я в ваших сферах, они просто выгорят. Потому мы шлем наши энергии через Солнце и через звёзды, но земля покрылась отрицанием, и эта коричневая пелена отрицания окутала всю сферу планеты, да так, что те небольшие энергии что мы можем посылать, не разрушив планету, тратятся на сжигания этого коричневого газа, не доходя до людей.
И снова это взаимное понимание путей вечности друг друга наполнило сердца двоих взаимной любовью и слило их в единое сердце. И на что бы он не обращал свой взгляд, отовсюду принимал тот же посыл огненной любви для страдальцев, прибывающих в мирах мрака. Анисим закрыл глаза, ибо количество информации, полученное за несколько секунд созерцания этого мира, превысило все мыслимые пределы. Ему казалось, что, за сотни земных жизней он не смог бы узнать и усвоить столько, сколько усвоил здесь в несколько секунд. Он не знал как долго длилось это забытьё, когда его сознание просто кипело от обилия информации. Но открыв глаза он увидел улыбающееся лицо Ферона, лучи их глаз слились и снова Анисим увидел весь эволюционный путь этой души, всю череду жизней в разных мирах, на разных планетах, и в разных оболочках. Особое внимание привлекли несколько земных воплощений Ферона. Вот он седовласый пожилой волхв стоит на капище, у изгиба реки, привязанный к вырезанному из дерева высокому терафиму Перуна, вся поляна усеяна телами воинов, среди которых и его сыновья. Христианский священник в чёрной рясе кощунствует, крича:
Ну что не помог тебе твой Пелун, – глотая при этом букву р, как многие иноплемённики.
Уже по указанию этого поборника новой религии, его воины обложили волхва хворостом, но по команде поджечь идол с привязанным к нему человеком, не только русы, новообращённые в эту религию, но и иноплеменцы, которых видно сразу по богатству доспехов, оружия и одежд, не решались на такое действо. Тогда священник выхватил факел из руки одного из воинов, и в ненависти со словами: – Мы выжгем вас до единого, и ваши внуки будут молиться нашим богам и в наших храмах, отправляйся в воспеваемый вами Ирий. – поднёс факел зажигая хворост в разных местах.
И другое его воплощение привлекло внимание Анисима, казалось, что это где-то в странах средневековой Европы, повозка везёт на казнь связанного человека, чернь оплёвывает и проклинает его. Это был лекарь что во время эпидемии исцелил многих в этом городе, но инквизиция убедила народ, что он колдун, и исцелял силою дьявола. Человек в повозке истерзан, лицо заплыло, но он не отвечает на проклятья, и кажется, что единственное желание его это скорее принять смерть. Но вот глаза его встречаются с взглядом мальчика, несущего воду. И мальчик, следуя порыву своего доброго сердца наливает кружку воды, и оставив кувшин, мчится к повозке. Возница пытается криками и кнутом отогнать юнца, но тот ловко лавируя между ним и повозкой всё-таки цепляется за повозку сзади, и когда возница полагает что прогнал дерзкого мальчонку, тот потихоньку поднявшись поит водой обречённого на смерть лекаря. И, о чудо, Анисим узнал себя в этом мальчике, точнее говоря, себя в одном из своих прежних воплощений.
– Как тернист путь души через миры, – передали наполнившиеся слезами глаза Анисима, с любовью глядя в улыбающиеся глаза Ферона.
– Да, нелегка школа материальных миров, но там мы решали задачи земные, а здесь круг задач расширился вместе с сознанием до вселенских пределов! – Было ему ответом.
– Лишь за кружку воды я встретил тебя, побывав здесь в Мире Света?
– Да этот сердечный порыв связал нас кармически, и позволил мне в нынешних условиях стать твоим гидом! – говорили святящиеся любовью глаза друга, – и, теперь ты можешь понять, отчего всегда говорил тебе мы. Ибо, только поняв существо можно его полюбить, а здесь мы понимаем весь путь каждого пришедшего в Мир Света, как и он понимает нас, а значит и взаимная любовь сливает нас в единое Сердце.
Анисим снова закрыл глаза, его сердце бешено колотилось от обилия информации, но он ни за что не хотел покидать этот мир высокой гармонии. Сон смежил его веки, и спустя время он очнулся в своей земной кровати, даже не помня, как прошел через тонкие миры. Вся картина увиденного была так ясна, что окружающая действительность казалась лишь сном. Сознание было настолько полно впечатлениями от увиденного, что он полагал что даже года молчаливого размышления, не смогут подвернуть анализу, и уложить в сознание такой объем жизненных циклов, от первого трепетания вселенской жизни.
5
После всего пережитого Анисим совершенно изменился, его суровость, превратилась доброту и мягкость, и свет его любящих глаз, буквально омывал каждого с кем он приходил в соприкосновение. Но теперь каждое услышанное резкое или бранное слово, а также слово лжи либо гадкое поведение окружающих, всё это доставляло ему реальную физическую боль. Близкие как могли оберегали его от соприкосновения с грубым миром, да и сам он большую часть времени проводил в молчании одинокого размышления. Когда Анисим сидел так, размышляя в сумерках, то близкие чётко видели огненное сияние окружающее его тело.
