Татьяна Полякова
Ангел нового поколения

– Это настой яблок и винограда, который добавляют в воду, – ответила та.

– Вот… – кивнула Ольга. – Выпить в разумных количествах – одно удовольствие.

Я подозвала официантку, сделала заказ, а Ольга разлила водку по рюмкам и улыбнулась.

– Мы теперь только ее и пьем с легкой руки Анастасии. Что ж, твое здоровье, подруга.

Мы выпили.

– Понравилась? – спросила Анастасия, я кивнула. – Очень рада.

– Не удивляйся, – сказала Ольга. – Анастасия имеет к этой водке самое непосредственное отношение. Это ее рецепт, точнее, ее предков. У ее прадедушки было поместье на юге России, с собственной винокурней. Один из напитков очень полюбился дамам, поэтому водку назвали «Дамская легкая». Пьется легко и без утренних похмельных мучений. Анастасия нашла рецепт в архивах деда. Вот и появилась водка «Довгань Дамская».

– Довгань – фамилия известная, – пожала я плечами, Анастасия нахмурилась.

– К нам этот человек никакого отношения не имеет. Что ж, мне пора, – поднимаясь, сказала она и поцеловала Ольгу. – Увидимся вечером.

– Я ее не обидела? – спросила я.

– Нет, что ты. История почти детективная. Некий предприимчивый однофамилец, заполучив старинные рецепты, использовал дворянское имя в своих интересах. Заметь, все рецепты, кроме «Дамской». Его нашла в архивах Анастасия, как я уже сказала, и восстановила историческую справедливость. А незадачливому предпринимателю ничего не осталось, как продать свой бизнес… Как дела? – вдруг спросила Ольга и посмотрела на меня как-то странно, оценивающе, что ли. Может быть, от нее все же не укрылся мой интерес к ее компьютеру, хотя вряд ли, обедать она ушла рано.

– Нормально, – пожала я плечами, чувствуя, что веду себя немного неестественно. «Знаешь за собой грех, вот и нервничаешь», – недовольно подумала я.

– Да? – Ольга взглянула на меня исподлобья, мой ответ, казалось, ее удивил. Или разочаровал. Она вертела пустую рюмку и явно о чем-то думала. Наверное, о малоприятном, потому что на ее переносице появилась складка, она все больше хмурилась, вроде бы не замечая этого. – И… и ничего такого? – Ее слова повисли в воздухе.

Мы смотрели друг на друга, я с недоумением, она скорее с недовольством, только вот я не знала, чему приписать это ее недовольство: моему непониманию или досаде на то, что она задала этот вопрос.

Она ждала моего ответа, и чем дольше я молчала, тем настороженнее она становилась.

– У меня… неспокойно на душе, – наконец смогла сказать я. – Вчера весь вечер думала о Людмиле.

Ольга кивнула, но настороженность не исчезла из ее глаз. Она вновь заговорила, чувствовалось, что слова она подбирает с трудом и далеко не все ей нравятся.

– Я не думаю, что это ты. Мне кажется, ты на такое не способна. Возможно, я ошибаюсь. И ты просто умело пудришь всем мозги. Интеллигентная, милая девушка, добрая, готовая прийти на помощь. Ты ведь запросто можешь прикидываться. – Она начала злиться, кусала губы, уставившись мне в глаза. Это было неприятно, но я уговаривала себя быть терпеливой. Ясно, Ольгу что-то беспокоит. Возможно, произошло еще что-то, о чем я не знаю.

Ольга неожиданно замолчала, и теперь пришла моя очередь подбирать слова.

– Если ты имеешь в виду эти письма, то я их не писала. И я понятия не имею, кто их мог написать. Я хочу получить повышение, но мне и в голову не придет действовать подобным образом.

– Это какой-то извращенец, – почти выкрикнула Ольга. Хорошо, что в людском гомоне на это мало кто обратил внимание, к тому же она сразу понизила голос.

– Ты получила еще одно письмо? – осторожно спросила я, почему-то сомневаясь, что она ответит правду. На этот раз она молчала довольно долго, я не знала, стоит ли повторить вопрос или лучше прекратить разговор. Когда я уже решила, что вопрос повторять не стоит, она вдруг заговорила.

– Нет. Но… Слушай, – она подалась ко мне, но смотрела не на меня, а куда-то выше моего плеча. Это почему-то пугало. – Мне кажется, за мной следят. Вчера я возвращалась домой и слышала чьи-то шаги. Кто-то шел за мной. Я достала газовый баллончик, на всякий случай, но… никого не было. Я слышала шаги, но никого не видела.

– Ты просто испугалась, – вздохнула я и тут же вспомнила свои ощущения. Несмотря на абсурдность происходящего, я очень хорошо понимала, что она имеет в виду. Разве не те же страхи преследовали меня со вчерашнего утра?

– Возможно, – кивнула Ольга. – Совсем недавно я говорила себе то же самое. Но я… слышала голос.

– Что? – спросила я чересчур поспешно, получилось это у меня как-то испуганно. Ольга закусила губу и даже покраснела от досады.

– Смешно? Мне тоже смешно. Реальные глюки.

– Но… но что ты слышала?

– Азазель, – помедлив, ответила она.

– Азазель?

– Да. Просто Азазель. И ничего больше. Как будто кто-то звал из темноты. Я ночевала у мамы. Боялась оставаться в квартире одна. Представляешь? – Она усмехнулась, а потом даже попробовала засмеяться, но быстро оставила эти попытки и вновь заговорила серьезно: – Я всю жизнь потешалась над всякой чертовщиной, а теперь готова поверить…

– Во что поверить? – робко спросила я.

– Что в самом деле… вдруг это существует? Что-то неподвластное нашему разуму?

– Ты вчера сама говорила, кто-то собирается занять место Сергея Юрьевича…

– Говорила, – перебила она и поморщилась, как будто я напомнила о чем-то постыдном. – А если все сложнее?

– Но ведь ты не думаешь… – начала я, но тут к нашему столу подошла Нина Львовна, и мы, не сговариваясь, замолчали.

– У вас вид заговорщиков, – заявила она, устраиваясь на свободном стуле. – Обсуждаете вчерашнее? Мне всю ночь кошмары снились. Я думаю, чем скорее мы забудем эту печальную историю, тем будет лучше для всех нас.

«Она только что появилась в баре, – подумала я, – хотя из офиса ушла одной из первых. Она сюда часто заглядывает или увидела нас в окно и решила присоединиться?» Похоже, это меня действительно занимало, я становлюсь подозрительной. Нина Львовна могла зайти в аптеку, сходить в магазин, просто выйти на улицу подышать воздухом. Если так пойдет и дальше, я начну пугаться собственной тени.

Я поспешила закончить обед, в офис мы вернулись вместе с Ниной Львовной, Ольга ушла раньше. В тот день мы с ней больше не разговаривали, хотя еще раз оставались наедине. Но она избегала смотреть в мою сторону, и я не решилась к ней обратиться.

На следующее утро Ольга ждала меня у входа в здание, стояла у самых дверей, нервно оглядываясь. Заметив меня, торопливо пошла навстречу.

– Привет, – сказала она, поравнявшись со мной, быстро огляделась и взяла меня за руку. Я ожидала, что она скажет еще что-то, но она замолчала, просто шла рядом, и я не задавала вопросов, хотя мне не терпелось узнать причину такого ее поведения.

Мы торопливо пересекли огромный холл. В кабине лифта нас было четверо, я подумала, вряд ли Ольга заговорит при посторонних.

– Как прошел день рождения? – спросила я, чтобы разрядить обстановку.

– Отлично, – ответила Ольга, чувствовалось, что эта тема ее не занимает.

Накануне вечером я отправилась в кино, домой вернулась поздно и сразу же легла спать, запретив себе даже смотреть в сторону компьютера. Утром выпила кофе и только раз вспомнила о письме, порадовавшись, что оно вроде бы перестало волновать меня. Но стоило мне увидеть Ольгу, как все изменилось. Я почувствовала беспокойство, ожидание становилось невыносимым, я уже повернулась к ней, намереваясь задать свой вопрос, но тут лифт остановился, мы вышли и оказались одни в длинном коридоре.

– Ты получила письмо? – шепотом спросила Ольга, быстро оглядываясь. Я заметила, как странно она шла, втянув голову в плечи и без конца оглядываясь. То теребила волосы, то терла подбородок – беспокойные нервные движения, вряд ли она сознавала, что делает.

– Письмо? – спросила я, приглядываясь к ней. – Ты получила письмо?

– Да. А ты нет? – Она замерла и с недоверием смотрела на меня. Или со страхом? Я покачала головой.

– Нет. Что было в письме?

– То же, что и в прошлый раз. «Я на тебя смотрю. Я тебя вижу». И подпись «Азазель». Полная чушь. Странно, что это так действует. Знаешь, о чем я подумала сегодня: я становлюсь шизофреничкой. Все принимает какое-то особое значение. Чье-то слово, просто жест… Кто бы ни был этот шутник, но он мастер. Пойдем покурим? – предложила она.

– Я не курю.

– Да, конечно. Я помню. Просто постой рядом.

Я взглянула в сторону лестничной клетки, где в последний раз видела Людмилу, и невольно поежилась.

– Нет.

– Ты что, боишься? – быстро спросила Ольга. – Боишься, что Людка… что она не просто так упала?

– Мне не нравится это место. И в этом нет ничего удивительного, раз там погиб человек.

– Ты просто боишься, – зашептала она, вновь хватая меня за руку. – Слушай, я вчера пошарила в Интернете. Этот Азазель… только не думай, что я спятила. Впрочем, я и сама начинаю думать, что спятила. Знаешь, кто-то был в моей квартире.

– Что? – не поняла я.

– Кто-то был в моей квартире, – прошептала Ольга, отпустила руку и сделала шаг назад.

– Ты кого-то видела?

– Нет. Но там кто-то был. Кто-то перевернул фотографию на моем столе.

– Она могла упасть. Или ты сама ее перевернула.

– Да-да. Конечно. Всему есть простое объяснение. Никакой мистики. Я сама перевернула фотографию. Вчера я целый вечер твердила это. А утром получила письмо.

– Ну и что? – вздохнула я. Чувствовалось, что Ольга испытывает огромное напряжение, а еще страх, и я не знала, что ей сказать, чтобы успокоить.

– Ты ведь тоже им интересовалась? Ты знаешь, кто он?

– Азазель? Мифологическое существо. То, чего нет. Как, например, нет домовых, леших, Бабы Яги.

– Ужасно смешно, – покачала головой Ольга и повторила: – Ужасно смешно. Я не верю в Бабу Ягу, но почему-то поверила в Азазеля. Чепуха. Нет, хуже. Идиотизм. Я никому этого не говорила: два года назад я сделала аборт. Срок был большой. Я даже узнала пол ребенка. Девочка. – Она замолчала, я с недоумением смотрела на нее, не в силах понять причину этой внезапной откровенности. Зачем мне знать все это? И тут Ольга заговорила вновь: – Как думаешь, это может быть связано?

– С чем? – растерялась я, поймав себя на мысли, что Ольга действительно похожа на сумасшедшую: говорит загадками, смысл которых мне недоступен.

– Ты читала о нем. Читала? Он научил женщин красить лицо и вытравливать плод.

– О господи, – пробормотала я, наконец-то поняв причину ее волнения. – Допустим, кто-то узнал об этом. Но ведь аборт – это не преступление.

– По законам – да. Но это страшный грех. А за грехом следует расплата. Что, если…

– Замолчи, – перебила я. – Неужели ты не понимаешь? Ты сама пугаешь себя. Тебе просто пришло письмо. Загадочное. На самом деле глупое. Все остальное ты придумала сама и продолжаешь придумывать. Я никогда не делала аборт, но этот Азазель и мне написал. Я думаю, шутником надо заняться всерьез.

Я не могла понять, произвели впечатление мои слова или нет. Ольга смотрела на меня так, точно видела впервые. Мимо проходили люди, кое-кто из наших с удивлением поглядывал на нас, должно быть, пытаясь понять, по какой причине мы стоим у лифтов, мешая движению, и не спешим в офис, хотя до официального начала рабочего дня осталась минута.

– Ты сегодня проверяла почту? – резко спросила Ольга. – Может, письмо все-таки есть.

Я вздохнула, сокрушаясь из-за ее упрямства и вместе с тем отлично понимая, как нелегко избавиться от собственных страхов, и пошла в офис. Ольга проследовала за мной к моему столу и терпеливо ждала, пока я включу компьютер и проверю почту. Писем было несколько, но ни одного с подписью «Азазель». Ольга молча развернулась и направилась к своему рабочему месту.

Мы с ней усердно избегали общества друг друга, я – потому что ее страх невольно передавался мне, отчего она – не знаю. Иногда я наблюдала за ней. Она казалась вполне спокойной. Несколько раз даже улыбалась, с кем-то разговаривая по телефону. На обед я пошла, когда она уже вернулась из кафе, чтобы случайно не встретиться с ней. Где-то около пяти, подняв голову, я вдруг обнаружила Ольгу возле своего стола.

– Письма не было? – спросила она.

Ничего не отвечая, я проверила почту. Взглянув на монитор, Ольга ушла. Когда я вновь подняла голову, на рабочем месте ее не было. Из сотрудников остались лишь я, Нина Львовна и Сергей Юрьевич, который, насвистывая, что-то искал в ящиках громоздкого шкафа, стоящего возле двери.

– Девочки, – позвал он, – рабочий день давно закончился. Я ценю ваш трудовой порыв, но…

– Я задержусь еще на полчаса, – не поднимая головы от бумаг, ответила Нина Львовна.

– Ну, как знаете. А я, пожалуй, пойду. – Он с грохотом задвинул ящик, бросил ключ в пустой цветочный горшок на подоконнике, который мы использовали для хранения всяких мелких предметов, и пошел к выходу. Я тоже стала собираться. Я не любила оставлять на столе беспорядок, и на уборку у меня ушло довольно много времени. Когда я покинула офис, Сергея Юрьевича возле лифтов уже не было.

А меня поразила тишина. Коридор был пуст, из-за дверей не доносилось ни звука. Время позднее, сотрудники давно покинули здание. Сейчас на всех этажах от силы с десяток сотрудников. Я сделала несколько шагов по коридору, хотя намеревалась идти к лифту. Что меня заставило так поступить? Предчувствие? Возможно. Помню только, что в тот момент я вовсе ни о чем не думала, просто шла по коридору, вслушиваясь в тишину. А потом раздался этот странный звук. Быстрая дробь. Будто кто-то отбивал ритм пальцами по стеклу. И в тот же миг я почувствовала: кто-то на меня смотрит. Я даже успела подумать, что этот кто-то насмешливо улыбается. Резко повернула голову и увидела его. Лицо, как и в прошлый раз, скрыли жалюзи. Темный свитер. И этот жест. Медленно, точно испытывая мое терпение, человек провел ребром ладони по горлу. На мгновение я замерла, глядя на него и еще не веря, что все это происходит в реальности. Так же медленно он отступил в глубь комнаты, а я, точно очнувшись, бросилась к лифту, куда, как я помнила, вел коридор. Но стеклянная дверь была закрыта, что не удивительно, раз сотрудники покинули офис. Я вернулась назад, бегом достигла двери с надписью ООО «Альтаир», но она тоже оказалась заперта. Я надавила кнопку звонка. Тишина коридора была нарушена, но в офисе не появилось никакого намека на движение. Однако я была уверена, что мужчина все еще там. Я вернулась к лифту, спустилась на первый этаж. Охранник устроился в кресле неподалеку от входной двери, второй сидел за высокой стойкой. Должно быть, что-то было в моем лице: испуг, недоумение, один из них, заметив меня, сразу поднялся навстречу.

– Там, на седьмом этаже, в «Альтаире» какой-то мужчина, – скороговоркой произнесла я.

– Проверь, там кто-то остался? – обратился охранник к коллеге. Через полминуты тот хмуро ответил:

– Никого там быть не должно. Все ключи сдали.

– Оставайтесь здесь, – сказал охранник и пошел к лифту.

Тип, которого я видела, не сможет покинуть здание. Впрочем, почему не сможет? Я работаю здесь три года и до сих пор плохо ориентируюсь в хитросплетении коридоров. В этом огромном здании наверняка есть еще выходы. Или нет? Охрана должна знать. Прошло минут двадцать. Я сидела в кресле, напряженно вслушиваясь в тишину.

Заработал лифт, я ожидала увидеть охранника, а увидела, как к стойке подходит Нина Львовна. Она сдала ключи, расписалась в журнале и только тогда заметила меня.

– Ты чего здесь? – спросила она с удивлением. Я не знала, что ответить. В какой-то миг мне показалось, что правда прозвучит невероятно глупо. Но отвечать ничего не пришлось, вслед за Ниной Львовной в холле появился охранник.

– Там никого нет, – косясь на меня, сказал он. – Я проверил весь этаж. Вам показалось, – обращаясь ко мне, добавил он, точно извиняясь.

– Возможно, – поспешно кивнула я. – Извините. – И пошла к выходу. Нина Львовна шла рядом.

– Ты на машине? – спросила она, приглядываясь ко мне.

– Да.

– Из-за этого происшествия мы все немного нервничаем.

Я решила ничего не отвечать на это замечание.

До стоянки мы дошли молча и здесь простились. Оказавшись в машине, я некоторое время сидела, уставившись в окно. У меня нет причин не верить охраннику. Он осмотрел весь этаж и ничего не заметил. Но своим глазам не верить я тоже не могу. Там кто-то был. Я его видела. Он покинул офис или где-то спрятался. За двадцать минут немыслимо проверить все кабинеты на этаже, а ему ничего не мешало спуститься или подняться на другой этаж. У него могут быть ключи не только от кабинетов, которые занимает «Альтаир». «Могут, конечно, могут», – усмехнулась я, вопрос в другом: зачем кому-то оставаться в пустом офисе, прятаться от охраны? Просто чтобы напугать меня? Чепуха. Кому и зачем это надо? «Азазель», – прошелестело в мозгу, точно кто-то подкрался сзади и шепнул имя мне на ухо.

– Массовый психоз, – закусив губу, покачала я головой. – Сначала Людмила, потом Ольга, теперь и я начинаю трястись от страха. Но Ольга ничего не говорила о том, что ее посещают видения. Она якобы слышала шаги и чей-то голос, но никого не видела. Выходит, формы психоза у нас все же разные.

Я завела машину и медленно выехала со стоянки, поймав себя на мысли, что тревожно оглядываюсь, высматриваю в толпе людей на тротуаре парня в черном свитере. Как, интересно, я надеюсь его узнать, если ни разу не видела его лица?

Я свернула на светофоре и вскоре тормозила возле торгового центра. Поход по магазинам должен отвлечь меня от дурных мыслей. Я вошла в торговый центр и свернула в ближайший отдел. Покупать я ничего не планировала, но не спеша обходила отдел за отделом. «Это похоже на бегство, – с грустью подумала я. – Я боюсь возвращаться домой и боюсь собственных мыслей».

Внезапно я увидела в витрине за своей спиной силуэт мужчины в темной ветровке и с трудом сдержалась, чтобы не закричать. «Здесь кругом люди», – напомнила я себе. Мужчина разглядывал выставленные в витрине украшения и не обращал на меня внимания. Я попятилась от него, а потом почти побежала к выходу.

В кафетерии выпила кофе и вроде смогла успокоиться. «Все, что происходит, происходит в моем воображении, – помешивая ложкой кофе, думала я. – На самом деле ничего нет. То есть я придаю происходящему совершенно другое значение. Я его видела, – саму себя перебивая, с тоской подумала я. – Он там был. Он был там, когда погибла Людмила. И сегодня опять…» Поверить в это – значит, скоро оказаться в клинике для душевнобольных. Надо ехать домой, заниматься привычными делами, а не забивать голову чепухой.

Через полчаса я была дома. Приготовила ужин, устроилась в кресле с книгой. Встала, задернула шторы на окне. Включила свет во всей квартире, даже в туалете. Несколько раз прошла от входной двери до окна напротив. Я боялась. Я не знаю, чего я боялась, но страх не давал расслабиться, думать о привычных вещах. Я торопливо придвинула телефон, позвонила знакомому, с которым никогда больше не собиралась встречаться, и через полчаса он ждал меня в кафе. Мы поужинали, затем он проводил меня домой и с моего молчаливого согласия поднялся в квартиру. Я не хотела, чтобы он оставался, но еще больше не хотела оставаться одна. Позднее, когда он уснул, я думала о том, какая я идиотка, что позволила нашим отношениям зайти так далеко, злилась на себя, на него и уж точно ничего не боялась.

Утром я усиленно изображала хорошее настроение. В конце концов Дима ни в чем не виноват: ни в моих страхах, ни в отсутствии у меня чувств к нему, то есть чувства были, симпатия, к примеру, но он ждал от меня другого. Раскаяние заставляло меня растягивать губы в улыбке и прятать взгляд.

– Отвезешь меня на работу? – спросил Дима.

– Конечно, – ответила я. Нам было по пути.

Возле офиса, где он работал, мы простились. Все мои силы ушли на то, чтобы придумать правдоподобное объяснение, почему мы в ближайшее время не сможем увидеться. Хороша же я буду, если сегодня вечером сама позвоню ему. Я качала головой и вздыхала, размышляя над этим.

Подъезжая к месту работы, я поймала себя на том, что высматриваю Ольгу. Ее машины на стоянке я не заметила, возможно, она еще не приехала, я сегодня оказалась у офиса довольно рано.

Заняв место за своим рабочим столом, я проверила почту. Ничего необычного. Признаться, это меня удивило. По неведомой причине я пребывала в страшном напряжении, хотя правильнее было бы назвать это ожиданием. Стрелки показывали девять часов, а Ольга так и не появилась. У нее могла быть назначена встреча. Правда, начальство мы предупреждали заранее, опоздания не приветствовались, и на опоздавших смотрели косо.

– Здравствуй, Ульяна, – подошел ко мне Сергей Юрьевич.

– Доброе утро, – отозвалась я, не удержалась и спросила: – У Ольги сегодня встреча?

По тому, как он перевел взгляд на ее стол и нахмурился, я угадала ответ раньше, чем он произнес:

– Мне об этом ничего не известно.

Он пошел дальше, а я досадливо поморщилась. Что, если Ольга просто опоздала? А я, обратив на это внимание Сергея Юрьевича, подвела ее? Прошло полчаса, потом час. Ольга не появилась. Когда Сергей Юрьевич вновь оказался в досягаемой близости, я спросила:

– Ольга не звонила?

– Нет. – Он задумался, пожал плечами. – Странно.

В самом деле странно, в случае болезни сотрудники незамедлительно сообщали о том, что не выйдут на работу.

– Кто-нибудь знает, что с Ольгой? – не выдержала я.

– Что, до сих пор не пришла? – отозвалась Нина Львовна.

– Кажется, у нее встреча, – крикнула Аня Куликова, потому что находилась довольно далеко.

– Это точно? – не унималась я.

– Ну… она что-то говорила вчера… если заболела, так сообщит.

Прошел еще час.

– У кого есть номер ее мобильного? – громко спросила я.

– У Сергея Юрьевича, – ответила Нина Львовна, глядя на меня с беспокойством. – По крайней мере должен быть.

Она решительно направилась к кабинету начальника. Вернулась минут через пять.

– Дома ее нет, сработал автоответчик. Скорее всего, действительно встреча. Вот номер ее мобильного. Она не отвечает.

Я кивнула и набрала номер, сверяясь с цифрами на бумажке, которую положила на стол Нина Львовна. «Аппарат вызываемого абонента выключен». Маловероятно, что Ольга отключила мобильный. Хотя, возможно, встреча представляется ей исключительно важной, и она в самом деле выключила телефон, чтобы не помешали разговору.

В течение следующего часа я звонила еще дважды. Нервозность моя росла. Я готова была бросить все и бежать на поиски Ольги, если бы представляла, где она может находиться. Тут в нашей комнате, разделенной перегородками, появился Сергей Юрьевич.

– Девчонки, – сказал он неуверенно. Все подняли головы от документов и уставились на него. Аня и Нина Львовна быстро переглянулись.

– Наконец-то, – зашептала за моей спиной Зинаида. – Сейчас поведает, что нас покидает. Может, скажет, кого назначат?

По тому, с каким интересом все смотрели на Сергея Юрьевича, стало ясно: не одна Зинаида так думает. Но почему-то я была уверена, что нас ожидает другое известие. Сергей Юрьевич выглядел растерянным и даже подавленным. С таким выражением лица не сообщают, что уходят на долгожданное повышение.

– У нас… даже не знаю, как сказать… В общем, с Ольгой Лосевой несчастье…

В наступившей тишине кто-то выронил папку с бумагами, листы разлетелись по проходу. Я напряженно наблюдала за ними, пока последний лист не опустился чуть в стороне, и тогда смысл сказанного дошел до меня.

– Что с ней? – громко спросила я, все дружно повернулись в мою сторону.

– Авария… не справилась с управлением.

– Где она сейчас? – вновь спросила я. – В больнице?

Сергей Юрьевич кашлянул, точно стыдясь того, что собирался сообщить.

– В морге, девочки. Вот такие у нас дела, – развел он руками.

Я сидела не шелохнувшись, все еще сжимая авторучку в правой руке, левая лежала на столе. Кажется, ничто на свете не способно заставить меня сменить позу. У меня просто нет сил сделать малейшее движение. «Только не говори, что ты удивлена, – с каким-то извращенным удовлетворением подумала я. – С самого утра ты ожидала чего-то подобного… Нет, не с утра. Со вчерашнего вечера, когда вновь увидела того парня. Азазель, злой дух пустыни. Вестник несчастья. Я думала, что беда грозит мне, а погибла Ольга. Случайно погибла? Что это за случайность, о которой некто знает заранее?»

– О господи! – воскликнула Нина Львовна, и этот возглас привел меня в чувство.

Остаток рабочего дня все только и обсуждали эту новость. Два несчастных случая подряд, не слишком ли много? Я пошла в кафетерий выпить чаю, раз все равно невозможно сосредоточиться на работе, вскоре там появилась Юлька.

– Слышала новость? – спросила она, подсаживаясь ко мне.

– Слышала.

– Не могу поверить. Подробностей никто не знает. Сегодня мать Ольги позвонила шефу и сообщила о ее гибели. – Юлька нервно ерзала, присматриваясь ко мне.

– Думаю, мне надо идти в милицию.

– Зачем? – удивилась она, что, в свою очередь, удивило меня.

– Рассказать о письмах, которые мы получили.

– Письма-то здесь при чем? Слушай, не надо никакой милиции, – перешла она на шепот, тревожно оглядываясь.

– Понимаю, тебе эти письма кажутся ерундой, – кивнула я. – Но…

– Да не в этом дело, – перебила Юлька. – Произошел несчастный случай, то есть целых два несчастных случая. И очень хорошо, что в милиции так решили.

– Что-то я тебя не пойму, – растерялась я.

– А если им придет в голову, что несчастный случай кто-то подстроил? Кто, по-твоему, первый попадет под подозрение? Начнется следствие… – Я смотрела на нее, не понимая, куда она клонит. – Что ж ты такая бестолковая, – вздохнула Юлька. – Шеф рассматривал кандидатуры трех человек на место вашего Юрьевича. Твою, Людкину и Ольгину. Теперь двое погибли. Что, по-твоему, решат в милиции?

– Да ты спятила, – с трудом оправившись от услышанного, пробормотала я.

– Ничего подобного. Я-то как раз рассуждаю здраво. Если им понадобится козел отпущения, они легко его найдут, стоит лишь переговорить с шефом. Я-то тебя хорошо знаю, а вот менты нет. Задолбают вопросами. Где вы были вчера в восемь часов вечера?

– Она погибла в восемь? – спросила я.

– Не знаю я, когда она погибла.

– Я вчера весь вечер провела с парнем.

– Рада, что у тебя есть алиби, – хмыкнула Юлька. – Не смотри на меня так. Я вовсе не думаю, что ты имеешь какое-то отношение к несчастным случаям. Но люди могут решить иначе. На фига тебе неприятности? Шеф завтра подпишет приказ…

– Юлька, – сказала я.

– Ну…

– Ты веришь, что кто-то мог…

– Я даже думать об этом не хочу, потому что тогда выходит, что где-то рядом бродит псих, к тому же убийца. Все начнут подозревать всех. И выйдет палата № 6, а не трудовой коллектив. Нам же здесь работать.

– Скажи, кто-то в самом деле… – начала я, тщательно подбирая слова. – Кто-то действительно думает, что я…

– Если только законченный идиот. А вдруг один такой отыщется в милиции? Ты ведь не считаешь, что Ольгу убили? – приглядываясь ко мне, спросила Юлька.

– Убить можно по-разному. Можно испортить тормоза в машине, а можно довести человека до такого состояния, что он сам в столб въедет.

– Вот-вот. Скажи это ментам, и тут такое начнется…

– Я знаю, что после гибели Людмилы Ольга здорово нервничала. И боялась.

– Чего?

– Азазеля, – поморщилась я, прекрасно понимая, как глупо это звучит.

– Я и говорю, палата № 6. Слушай, ты что, тоже боишься? – вдруг озарило ее. – Ты боишься, что… ведь и ты получила письмо.

Я не знала, что ответить. Я боюсь, потому что меня преследует злой дух? Это серьезный повод обратиться к психиатру. Я боюсь человека, который называет себя Азазель? Допустим. Только вот с какой стати неведомому мне человеку желать моей смерти? Когда я произнесла это вслух, получилось еще глупее.

– Да-а, – покачала головой Юлька. – Просто не знаю, что сказать на это. Допустим, кто-то имеет виды на место Сергея Юрьевича и сознательно доводит людей до такого состояния. Кто это может быть?

Я пожала плечами.

– Я даже не уверена, что это имеет отношение к работе.

– Ну, милая… тогда я не знаю, что и думать.

– Можешь узнать фамилию парня, что расспрашивал нас о Людмиле?

– Без проблем. Позвоню в отделение. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала…

– Узнай побыстрее. Я хочу пораньше уйти с работы.

Через полчаса Юлька положила на мой стол лист бумаги.

– Борисов Олег Михайлович, – прочитала я.

– Это тут неподалеку, – сказала она. – На Тимирязева. Хочешь, пойду с тобой?

– Пошли, – пожала я плечами. Но идти мне пришлось одной. Шеф, по словам Юльки, завалил ее работой.

Улица Тимирязева действительно находилась неподалеку от нашего офиса. Я не была уверена, что застану Олега Михайловича, и потому волновалась. Впрочем, причин для волнения было более чем достаточно. Мысль о том, что кто-то может решить, будто я причастна к происходящему, откровенно меня пугала, но я-то знала, что это не так. Собственные доводы казались несерьезными, а история, которую я собиралась рассказать, попросту нелепой.

Я была готова свернуть на полдороге, но еще сильнее во мне было желание все рассказать. На мгновение замешкавшись, я с тяжелым сердцем вошла в здание. У дежурного узнала, где найти Борисова. В кабинете он был один, разбирал бумаги, сидя за столом, лицо его казалось усталым, и я вдруг испугалась. Зря я сюда пришла, он не будет меня слушать. И не сбежишь теперь.

– Здравствуйте, – робко сказала я.

Он поднял голову и неожиданно улыбнулся.

– Здравствуйте. Проходите. Ульяна, кажется?

– Вы меня помните? – удивилась я и тут же испугалась, с чего это ему меня помнить? Или Юлька права: меня действительно подозревают?

– Еще бы не помнить такую красивую девушку. И имя у вас редкое. Вы тогда были очень расстроены, иначе бы заметили, что своей красотой сразили меня наповал.

– Вы шутите, – нерешительно улыбнулась я.

– Нет. Присаживайтесь. Одну минутку. – Он вскочил. – Лучше на этот стул. Тот расшатанный, на нем сидеть неудобно. Ну, вот… Слушаю вас очень внимательно.

– Я… я пришла поговорить с вами.

– Хорошо, – кивнул он. Кажется, ситуация его забавляла.

Я пригляделась к нему. Он прав, в прошлую нашу встречу я была так потрясена гибелью Людмилы, что его лицо не осталось у меня в памяти, теперь я точно впервые видела его. Симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Обручальное кольцо на пальце отсутствует. Впрочем, это ничего не значит. Хотя… возможно, я действительно вызываю у него симпатию, и у меня появляется надежда, что он хотя бы выслушает меня. Выслушать он обязан. Молчание затягивалось, я почувствовала еще большую неловкость, вздохнула и сказала:

– Вы, наверное, знаете. Еще одна девушка погибла.

– Какая девушка? – не понял он. – Что, кто-то еще упал с лестницы?

– Нет. Разбилась на машине. Ольга, Ольга Лосева. Так вы не знаете? – Ясно, что не знает. А может, притворяется?