Полли Ива
Моя хроника бесчисленных поражений
/Ты до сих пор у меня болишь/
Знаю, девочка, знаю. Болит. Вместо сердца или души. Он во всём. Ты и сама до сих пор дышишь в такт с его дыханием. Но пора бы уже сбиться с ритма и перейти с шага на бег. Хотя о чём это я, ведь от себя всё равно не убежишь.
Может быть, стоит написать то самое, прощальное? И наплевать, что он его никогда не прочитает.
/Делай, что хочешь. Только не играй ей на гитаре и не вари борщи. Помни обо мне и не рассказывай никому. Пусть это будет чем-то невероятно важным для тебя. Если ты до сих пор важен, значит солнце всё ещё бьётся в твоих ладонях, пусть и еле слышно./
Это правда была любовь. Она еще есть. Хранится в письмах, билетах в кино и ленточке от букета, что он тебе подарил.
/Да хранит тебя бог и моё сердце/
И подпись,
твоя Вредина
Память важнее боли
Время проходит, но мало что меняется, да? Нет занятия глупее, чем вспоминать совершенно чужого человека, с которым была возможна целая жизнь рядом. Это было совпадение, попадание и стопроцентное узнавание. С первого взгляда. А толку?
Да, ты не пишешь письма. Вернее, пишешь, но уже другому. Жизнь стала намного светлее. Душа – ребячья. И нет даже привязанности к тому, прежнему. Нет больше ничего к нему. Ни-че-го. Кроме непрожитой вместе жизни. Кроме трёх сотен стихов, что пылятся на книжных полках и в обувных коробках. Кроме его письма и ленточке от букета. Жёлтой.
Почему кажется, что больше половины сердца осталось в прошлом? Там, где он вёл за руку детвору и таскал из библиотеки твои книги? Там, где ты собиралась подарить ему вилки и варить борщи. И чтобы однажды встретившись, больше не расставаться? Там, где он хотел дочку и обещал быть хорошим отцом?
Да, ты пишешь другому, ставшему центром вселенной. Тому, о ком так хочется заботиться. Тому, с кем ты становишься младше и счастливее. И не дай бог однажды потерять и его.
Время проходит, но память важнее боли, которая никогда не исчезнет из глаз. Да?
