Полина Рош
Предчувствие беды

–– Хорошо, – сказала она, не отрывая от него взгляда, – я уверена, это будет что-то по-настоящему особенное. Так что же ваш третий танец, милорд? Он будет сразу же после десерта. А на десерт сегодня великолепное клубничное мороженое, правда, это удивительно для осени в этих краях? Вам ведь понравились эти места, лорд Дэнетт?

Лорд Рикон улыбнулся, чувствуя, что от него только это сейчас и нужно, и только на это он способен. После бесед и легких первых танцев всех действительно пригласили за стол, где граф Артур сидел рядом с графом Леонардом, больше напоминавшим собой каменный памятник.

–– Не могу выразить, с каким удовольствием я поднимаю этот бокал за графа Мортэна. И да будет крепок этот союз! – торжественно сказал Артур, подняв над столом бокал. Выглядел граф здоровым и полным сил.

Грохнули аплодисменты, все вскинули бокалы. Рикону тоже пришлось, хоть и с секундным опозданием. Было удивительно, насколько сейчас граф Артур был не похож на кричащего от боли, умирающего отца невесты. Как хорошо он научился притворяться, и всё только ради Агаты?.. С удивлением Рикон понял, что слегка волнуется за него: не вызвал бы этот ужин у него такой же чудовищный приступ.

Граф Мортэн благодушно принял поздравление, сделал глоток, а потом подозвал слугу с небольшим серебряным подносом. На подносе лежала квадратная бархатная шкатулка. Граф встал и взял её в руки.

–– Моё удовольствие, конечно же, нисколько не меньше, – сказал он, кивая Артуру. – Но я попытаюсь найти способ выразить своё восхищение и любовь к леди Агате.

В невероятной тишине граф Леонард подхватил двумя пальцами крышку коробочки и распахнул её прямо перед Агатой. Зал, заполненный людьми, восторженно выдохнул в едином порыве. Агата сначала неуверенно приподняла плечи, а потом взглянула на жениха. Он аккуратно достал из коробочки невероятной красоты, тонкое, в виде замысловатой ветви с листьями и цветами, отделанными красными, сияющими камнями, серебряное колье.

–– Прошу вас принять этот дар в честь нашей помолвки и в знак моего глубочайшего чувства, моя прекрасная леди Рэттор, будущая леди Агата Мортэн.

Агата встала и высоченный граф Леонард, наклонившись и перебросив каскад её черных кудрей на плечо, надел на неё колье под звуки всеобщего восхищения. «Какой восторг!», – шептались дамы. «Это стоит целое состояние!», – оценивали рачительные отцы семейств.

–– Благодарю вас, – тихо сказала Агата, приглаживая волосы двумя руками, будто не знала, куда их деть.

–– Это просто великолепный подарок, граф Мортэн! Благодарим вас.

Граф Леонард улыбнулся и кивнул, а Рикон тревожно вглядывался в лицо Агаты, пытаясь понять, понравился ей великолепный подарок? Рада ли она? Не скользнула ли тень смущенной улыбки по её лицу? Потому что если бы она была рада, если бы покраснела от удовольствия и пролепетала бы что-то смущенно – Рикон чувствовал – он бы отвернулся и больше не смел бы на неё смотреть. Он приучил бы себя никогда, даже украдкой, не останавливать на ней взгляд.

Но лицо Агаты ничего не выражало. Пока её отец благодарил графа Леонарда, она отбросила волосы назад на спину и смотрела перед собой, не поднимая головы на лицо высоченного жениха. Кажется, и он и его подарок ей были безразличны, и поданый чуть позже десерт вызвал у неё куда больше эмоций – Агата разулыбалась, завертела головой, разговорилась с сидящим рядом отцом и стала оглядывать гостей. Только тогда лорд Дэнетт, наконец, отвёл от неё взгляд, чтобы случайно не столкнуться, и обратил внимание на свою тарелку. Но разве можно быть настолько безразличной к собственной судьбе? Рикон никак не мог понять, почему всё в ней было такое послушное, ведь она могла быть и дикой, и строптивой. Неужели так сильна её любовь к отцу?.. Или так сильна вера в то, что ничего дурного – брак не по любви, например – с ней не может случиться?

Граф Леонард сидел подле невесты и тоже на неё почти не смотрел, тихо переговариваясь с мужчинами. Какая-то нелепая помолвка, – решил Рикон. От этого общего безразличия ему стало не по себе и захотелось как можно скорее уйти с чужого праздника. Потому что казалось, что он единственный здесь, кому почему-то не всё равно, хоть на это чувство у него не было никакого права.

После десерта Рикон решил так и поступить, тем более, что он был здесь уже даже дольше, чем было необходимо для визита вежливости. Лорд нашел взглядом среди слуг Томаса и кивнул ему в сторону выхода, куда и сам направился. Но у почти у самых дверей его поймала неутомимая Лидия Гудтьер. Она не хотела отпускать молодого лорда без хотя бы одного танца.

–– Вы не можете оставить всех нас, – сказала она, поведя плечом в сторону стайки разодетых молодых девушек. – Вы единственный здесь, кто умеет танцевать! Эти солдафоны в красном умеют только строем ходить, они оттоптали Шарлотте её новые туфельки! Вы доставите всем нам невероятное удовольствие…

Томас бесшумной лодкой скользнул по залу и появился за спиной Рикона, вопросительно приподняв брови. Лидия бросила на него оценивающий взгляд, а потом снова тепло посмотрела на Рикона.

–– Или вы решили прогуляться и освежиться?

–– Да, – наконец сдавшись, кивнул Рикон, не сумев справиться с таким напором. Он надеялся, что сможет уйти «освежиться», но Лидия его тут же подхватила и повела в сторону обрадовавшихся дам. Томас только слегка улыбнулся им вслед, заложив руки за спину.

–– Леди! Готовьте ваши шляпки для пикника в прекрасном Рысьем угодье самого храброго лорда Рикона! Но не самые лучшие, – рассмеялась она, девицы тоже похихикали, – потому что лучшая будет у меня!

–– Что будет самое лучшее у моей красавицы? – вдруг откуда ни возьмись появился её отец – городской глава. Он выплыл из-за колонны сначала круглым животом, а потом и всей своей фигурой, слегка оттеснив Рикона в сторону.

–– У меня будет лучший наряд для пикника лорда Дэнетта, конечно! – Лидия рассмеялась, помахав на раскрасневшееся лицо веером. – Лорд всех нас пригласил на пикник.

–– А, да-да, я слышал эту будоражащую новость, – улыбнулся он и кивнул в сторону Рикона. – Мы очень рады, что Рысье поместье, наконец, вздохнёт с новой силой. Будем очень рады, лорд Дэнетт, – городской глава протянул руку и пожал её молодому лорду.

Рикону хотелось зайти за колонну и там провалиться под пол, лишь бы ни с кем не разговаривать и не отвечать ни на какие вопросы. Но ни леди, ни их родителям, казалось, его слова не были нужны, они слышали давным-давно затерянное в этим местах имя и сразу же его вспоминали. Большего от Рикона никто ничего не требовал, ему достаточно было вежливо улыбаться, уверенно вести в танце, чтобы родители девиц с удовольствием принимали так и не прозвучавшее толком приглашение.

Вернуться к Томасу Рикон смог только через полтора часа.

–– Я танцевал с ними со всеми… – сказал лорд, когда они, наконец, сели в экипаж и поехали домой.

–– Во Фроке много милых юных леди, – проговорил Томас, качнув головой.

–– И их не менее милых отцов, должен я сказать. Леди довольно легко меня им всем представили, ты можешь такое вообразить, Томас?! Они все представили меня родителям и сказали, что я готовлю пикник!

–– Вы сами приглашали леди Гудтьер на пикник.

–– Томас! Да я же…

–– Юные леди имеют удивительное умение запоминать обещания молодых джентльменов и верить им. Поэтому молодые господа, сэр Рикон, всегда должны думать, что они говорят, что обещают или на что намекают. Иное может довести до беды, – Томас очень серьёзно и по-отечески строго посмотрел на Рикона, и от этого взгляда у него свело челюсть. Передёрнув плечами, он опустил голову и понял, что ему не остаётся ничего другого, кроме как сдержать своё обещание и организовать этот проклятый пикник.

Глава 9. Лесная прогулка

В следующие несколько дней Рикон только и делал, что получал от лучших домов Фрока письменные ответы на приглашение. Все писали, что рады и польщены, и, к ужасу лорда, ни один из них не отказался от визита. И единственное письмо, которое лорда порадовало, было от графа Артура. Он благодарил за присутствие на помолвке и писал, что с удовольствием примет участие теперь уже в его, лорда Дэнетта, празднике.

–– Это должно быть что-то вроде пикника у сэра Бертрана в этом году, – немного успокоившись после письма Артура, сказал Рикон камердинеру. – Там всё было мило и весело.

–– Как скажете, сэр, – сказал Томас, но брови его задумчиво дрогнули, – а что прикажете делать с тем обстоятельством, что пикник у господина Бертрана был в июне, а сейчас уже почти октябрь?

–– Значит, вместо зонтиков будут пледы и костры, вместо фруктов – горячие напитки, тёплые булочки и активные игры, Томас, – Нелли пришла на выручку Рикону так бойко и уверенно, что у него не осталось сомнений – всё пройдёт хорошо. – Такой, немного дикий лесной праздник, леди, большей частью сидящие в комнатах с гувернантками, будут в восторге.

Рикон благодарно посмотрел на престарелую нянюшку. Казалось, здесь, в этом захолустье, она даже помолодела. Снова стала бодрой и активной, ни одна мелочь не ускользала от её взгляда. Она с удовольствием распоряжалась приготовлениями, то и дело гоняя Томаса в город то за одним, то за другим. Рикону Нелли предложила только изучить окрестности, чтобы во время пикника не потеряться, или суметь героически найти тех, кто потеряется. И это было лучшее, чем он мог заняться в этот прохладный, серый день. Накинув на походный серый костюм тёплое пальто, Рикон отправился на прогулку, пока еще серость осеннего дня не сгустилась, превращаясь в вечерние сумерки.

Сразу за грубым, каменным и почти негостеприимным домом начинался дикий лес. Высоченные сосны втыкались в тучи и рвали макушками облака. Но стоило только отойти на десяток шагов – никакого неба уже не было видно, будто его и не существовало. Только колышущиеся над головой огромные деревья. Рикону нравилось, как они качались, роняя на землю загадочный полумрак, он будто бы попадал в чужой мир, таинственный и немного пугающий. Здесь никто не отвлекал его разговорами и собственные мысли казались оглушительными. Но сосновые иголки их сразу же разрывали на отдельные, тонкие и разрозненные волокна.

Рикон был рад, когда получил ответ от сэра Артура. Вероятно, он еще раз сможет встретиться с Агатой. Поговорить с ней. Но нужно ли это? Разумно ли?.. О чем ему говорить с чужой невестой, если свои извинения он уже принёс «прекрасной леди Реттор, будущей леди Агате Мортэн?». Минуточку, Реттор? Рикон остановился у огромного дерева и почувствовал, как по спине его пробежали мурашки. Разве не эту фамилию он видел на конверте, который когда-то подписал его отец? Там было написано: Эмма Реттор! Значит, это не невероятное совпадение! Его отец писал письма матери леди Агаты! Ничего себе. Как же он сразу об этом не вспомнил? Был слишком занят великолепным подарком графа Леонарда, разглядывал его, как какая-нибудь девица, перестав о чем-либо думать. А стоило бы! Всё вокруг Рикона превращалось в загадки, которые он никак не мог разгадать. О чем мог просить его отец мать Агаты? Даже не её отца!

От неожиданности этих мыслей Рикон остановился и новым взглядом посмотрел вокруг. Оказалось, что всё время он шел среди деревьев и кустарников по давным-давно заросшей, но интуитивно ощущаемой тропинке. Деревья расступались, а кусты росли так, что тропинку не пересекали. Оглянувшись, лорд сделал еще с десяток шагов, как вдруг лес перед ним закончился. Деревья перестали прятать голубое небо впереди, и вытолкнули гостя на небольшую поляну – дальнюю часть сада за большим белым особняком. Рикон даже оглянулся, но лес перед ним будто сомкнулся и никаких следов тропы больше не было. Если она вообще существовала, а не привиделась ему.

Сделав несколько шагов вперёд, Рикон понял, что ступил на широкую, парковую дорожку, петляющую меж фруктовых деревьев, которые сейчас практически облетели. Через голые ветки с редкими заплатками листьев впереди виднелся большой дом с задней дверью из кухни. Невероятно, но тайная, почти невидимая тропинка привела его прямиком в поместье графа Артура. Он и подумать не мог, что оно так близко от Рысьего угодья – на расстоянии одной прогулки, как будто специально, чтобы обитатели этих домов ходили друг к другу в гости. Вот только какие гости могут быть, если все ботинки и брюки в комьях грязи после такого путешествия? Дикость!

–– Какой-то ведьмин угол, – негромко сказал Рикон самому себе и уже развернулся, чтобы незамеченным уйти назад, когда справа из-за куста неожиданно поднялся человек. Лорд вскрикнул и отшатнулся прямо в кусты, бывшие когда-то аккуратной изгородью. Громко и неподобающе лорду ругаясь, Рикон попытался выбраться, вскинул голову на возникшее из ниоткуда привидение и понял, что это не привидение, а леди Агата. Она стояла по другую сторону дорожки в простом домашнем светлом платье под накинутой на плечи объёмной шалью, на руке у неё висела плоская корзинка с травами. Рикон замер на месте, так и не выбравшись из куста, и изумлённо уставился на девушку. Откуда она здесь выросла именно в эту секунду? И что, она слышала, как он кричал и ругался? И видела, как он испугался, о нет…

–– Лорд Дэнетт? – удивлённо прервала Агата его мысли и глянула в сторону леса, из которого лорд вышел, как какой-то разбойник. Рикон увидел, как по спине её скользнула толстая, длинная коса, перехваченная у самого кончика белой лентой. – Что вы здесь делаете?

Рикон еще раз вдохнул-выдохнул, и только потом сообразил, что надо выбраться из кустов. Поспешно выпрыгнув на дорожку, он откашлялся и поклонился.

–– Леди Агата, добрый день! А я прогуливался по лесу и, вероятно, заблудился. Какая-то неведомая тропка вывела меня сюда.

–– Ведьминская, полагаю? – спросила она, огибая кустарник с противоположной стороны и выходя на дорожку. Рикон вздохнул, потерев лоб ладонью: выходит, она всё слышала.

–– Леди Агата, я прошу прощения, это вырвалось случайно. Я не ожидал так близко увидеть поместье, оно будто выросло посреди леса, я…

–– Ничего. Думаю, ведьмин угол – подходящее название для этого места, – сказала она и окинула взглядом заросший сад, на который понемногу наступал лес. Дорожки сохранили свою ширину только благодаря потемневшему гравию, но ни аккуратной лужайки, ни цветочных клумб не сохранилось. А сейчас, в конце сентября, сад и вовсе выглядел черным, давным-давно опустевшим, и последние зелёные травинки Агата сорвала.

–– Собирали цветы? – спросил Рикон, запоздало поняв, что ни одного цветка в её корзине не было.

–– Только последние травы, которая я сажала, чтобы не оставлять их тут. Потом некому будет собрать, – сказала она и сделала несколько шагов вперёд.

–– Вы так хорошо разбираетесь в травах, это какой-то природный талант?

–– Матушка научила.

–– Вашу матушку зовут Эмма? – неожиданно для самого себя спросил Рикон. Агата сразу же остановилась, развернулась и посмотрела на него прямым, тёмным взглядом. Порыв ветра дёрнул тонкие, черные пряди волос вокруг её головы. Не затронул ли Рикон какую-то незажившую рану в её душе этим неосторожным вопросом? Опять захотелось извиниться и уйти в лес.

–– А вашего отца звали Эдгар? – строго и тихо спросила она и даже подошла на полшага ближе, будто хотела доверить Рикону тайну, которую он сам не мог разгадать. Как будто она знала и о письме, и о последних словах его отца, услышала всё, о чем молодой лорд думал.

Рикон задышал часто и глубоко, сердце застучало так громко, что он на мгновение оглох и не услышал, как Агата еще что-то сказала. Поставив корзинку на землю, она вдруг развернулась и пошла к лесу. Оглушенный Рикон всё еще стоял на месте и просто смотрел на неё, плохо соображая через гул в голове, поэтому она вернулась и взяла его за руку. От ладони к плечам пробежала колкая судорога и лорд очнулся – почувствовал тепло её руки и сделал шаг за ней. А потом еще один широкий мужской шаг, чтобы догнать и оказаться рядом. Они быстро нырнули с шуршащей гравием дорожки в лес, а Рикон думал только о том, смогла бы она вот так просто взять за руку графа Леонарда?.. Наверняка не смогла бы.

Солнце снова как будто раньше времени зашло за горизонт и опустило лес в темноту. Агата и Рикон шли, переступая через упавшие с деревьев сосновые ветки и согнутые будто от сильного ветра кусты. Лорд не знал, куда они идут сквозь черную чащу, но ничего не спрашивал. Агата тянула его вперёд, крепко держа за руку, но он старался быть рядом, чтобы поддержать её под локоть, если она вдруг споткнётся.

Но Агата ни разу не оступилась и шла так уверенно, будто ходила по этим непролазным дебрям каждый день. Она слегка раскраснелась от быстрой ходьбы и волнения, тёплая шаль сползла с плеч и готова была вот-вот упасть прямо на покрытую иголками землю. Леди Агата не обращала на неё внимания, забралась на длинное поваленное дерево, Рикон, переступив через него чуть раньше, тут же оказался рядом: он взял её ладони в свои и придержал, когда она, несмотря на длинное платье, ловко спрыгнула, оказавшись так близко, что он почувствовал её дыхание на щеке.

–– Леди Агата, куда мы идём? – тихо спросил Рикон, чтобы еще на мгновение задержать её ладони в своих руках.

–– Почти пришли, – так же тихо ответила Агата, ни на шаг не отстранившись. Она смотрела на него огромными, тёмными глазами и, Рикону казалось, всё-таки читала его мысли. А мыслить ни о чём другом, кроме Агаты, он не мог. Несколько секунд они так и стояли друг напротив друга, Рикону больше никуда не хотелось идти, но через несколько слишком коротких, грохочущих ударов сердца, Агата мягко отняла руки от его ладоней и отошла в сторону. Ноги стали тяжелыми, будто комья грязи на ботинках смешивалась с лесной и с каждым шагом затвердевали. Но Агата шла вперёд, и он не мог оставаться позади, с трудом передвигая ноги, Рикон пошел за ней и встал рядом, когда она остановилась под огромной сосной.

–– Видите? – качнула она головой в сторону, искоса глянув на лорда. Он сколько бы не вглядывался, ничего не видел, кроме покачивающихся сосновых ветвей и диких, почти в человеческий рост, кустов. Тогда Агата прислонилась плечом к его плечу и, вытянув руку, указала вперёд. Рикон скользнул взглядом по её руке, а потом всмотрелся в серо-зеленый куст под сосной. И только тогда понял, что это не куст, а небольшая, поросшая мхом, егерская избушка.

–– Это же дом!

–– Да! – восторженно, но очень тихо, будто боясь кого-то спугнуть, проговорила Агата и пошла вперёд. Рикон шагнул вслед за ней. Вокруг избушки всё было заросшее, казалось, здесь очень давно уже никого не было. – Я случайно нашла её лет десять назад, когда мне было семь. Правда, она как будто из какой-то страшной истории?

Рикон пораженно кивнул. Да, в такой избушке в лесу точно могла бы жить какая-нибудь ведьма, или ни зверь, ни человек, лицо которого лорд так хорошо видел во снах. Как завороженный он шагнул вперед, сознание тут же дорисовало тонкий дымок из трубы на крыше, и едва-едва мерцающий свет свечи за мутным, серым от времени, окном. Агата подошла к низенькой двери и Рикон чуть не вскрикнул, приняв её за фантастическую, нереальную Агнессу.

–– Идём же, – сказала она, обернувшись на лорда через плечо, и дёрнула ручку двери. Та со скрипом открылась и проглотила Агату своим черным нутром. Соскользнувшая с её плеч шаль осталась лежать на пороге.

Рикон быстро пересёк небольшую поляну и тоже вошел в избушку. Там пахло водой, мхом и немного хвоей. Через окна совсем не пробивался серый лесной свет, и Агата зажгла свечу, высветив небольшой угол. Там был стол, заваленный всяким хламом. Она порылась среди этого хлама и достала кожаный мешок. В мешке оказалось несколько посеревших писем. Одного взгляда при свете свечи Рикону хватило, чтобы узнать резкий почерк своего отца. Не может быть!

–– Не может быть! Позвольте!

Рикон дрожащими руками схватил листы, но не смог сразу же их прочитать. Строчки разъезжались в разные стороны и буквы плясали под нестройный свет, колеблющийся от дыхания Агаты. Взволнованный лорд сделал шаг к ней вплотную, и завел лист за свечу, чтобы хоть что-то суметь прочитать.

«Я сделаю всё, что ты захочешь. Всё, что ты скажешь. Но ты же должна понимать, помнить должна! Как это всё… Сколько мы с тобой из-за этого пережили, Эмма!". На другом листе твёрдым, но мелким, женским почерком: «Если ты хоть раз где-то ошибёшься – он умрёт». И потом еще один лист с одной лишь строкой «Я согласен».

–– Что это? – с трудом выдохнул юный лорд. – Я не понимаю… О чем он просит?

–– Моя мать была ведьмой, – шепнула ему на ухо Агата. – А кем был ваш отец?

Рикон повернул лицо на её голос, скользнув носом по девичьей щеке. Её яркие губы были полураспахнуты и блестели в свете свечи. И ему нестерпимо захотелось её поцеловать. Здесь, в этом черном, заброшенном ведьминском логове, поцеловать, отбросив все правила и условности. Он чуть повернул голову, едва-едва коснувшись губами, но Агата отступила на шаг в темноту, всунув подсвечник ему в руку. Рикон облизнул губы и с трудом выдохнул до боли в груди. Что за наваждение.

–– Тут были не только письма… Подойдите сюда, – попросила Агата. – Посмотрите, это что? Волосы?

Агата снова подошла, но держала между ними небольшую коробочку, как из-под кольца. В коробочке лежал мягкий тонкий локон волос, перехваченный белой лентой. Рикон знал, такие нежные напоминания хранят чувствительные матери, срезая первые локоны своих младенцев. Но какая мать позволила бы бросить это здесь? Может, мать, которая сможет бросить и своего ребёнка?

–– Это ваш? – спросил он, но Агата только плечами пожала, а потом подняла вторую руку и показала какую-то тряпицу с бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. У кого-то кровь пошла носом, и он унял кровотечение этим платком? Но Агата развернула тряпицу и Рикон понял, что это не просто платок, а детская пелёнка, старательно вышитая голубой лентой по сторонам. А в углу мелкими стежками – «малыш Дэнетт». – Это же!.. – дыхания, чтобы закончить фразу Рикону не хватило. Он схватил детскую пелёночку и поднёс её к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Наверняка что-то такое могла вышить его мать перед его рождением. Но почему на покрывальце кровь? И что она тут делает? И за кого так просил его отец?.. За него?

–– В этих письмах они пишут обо мне? – растерянно спросил Рикон и уставился на Агату. Он ничего не понимал, и каждое новое слово пугало его еще сильнее.

–– Наверное. Я не знаю… Я их нашла только после того, как мама пропала. Здесь еще были книги… странные. Страшные.

Агата очень бледная стояла рядом с ним, её била крупная дрожь, будто от холода. Тогда Рикон отложил пелёнку, поставил подсвечник на стол, снял с себя тёплое пальто и набросил его на Агату, чуть задержав ладони на её плечах. Она подняла на него испуганный, ничего не понимающий взгляд и здесь никого не было, кроме него, чтобы утешить её.

–– Моя мать занималась колдовством. В тех её книгах что-то страшное, вот, посмотрите…

Она схватила всё с того же стола книгу и раскрыла её на случайной странице. Она была вся затёртая и испачканная, будто долго именно на этой странице была открыта. Рикон пригляделся и понял, что она написана устаревшим языком, и понятны ему в ней только рисунки. Ведьмин ритуал, где металл и кровь смешиваются под звуки заговора и выстраивают глухую, непроницаемую стену. И итогом этого ритуала в самом конце страницы в круглой рамке было изображение когтя.

Задержав дыхание, занемевшими пальцами Рикон развязал шейный платок, расстегнул ворот рубахи и вытянул за цепь точно такой же клык, который болтался на его шее столько, сколько он себя помнил. Агата изумлённо уставилась на этот простой, ничем не примечательный клык, а потом подошла и осторожно прикоснулась к нему пальцами.

–– Это сделала она…

–– Это сделала она, – задрожав точно так же, как Агата, сказал Рикон, – сделала по просьбе моего отца для меня… Это…

–– Агата!

Тёмный лес принёс откуда-то приглушенный расстоянием, но зычный голос. Агата и Рикон одинаково вздрогнули и уставились на низкую, почерневшую от старости дверь. Кто-то бродил по лесу и кричал.

–– Нас ищут, – испуганно сказала она, на секунду прижавшись к Рикону. Он успел её обнять, чтобы немного успокоить, когда она резко отстранилась. – Нельзя, чтобы это место нашли. Бежим отсюда!

Агата снова схватила его за руку, но теперь уже Рикон не позволил ей потащить куда-то его совершенно безвольного. Он задул свечу, в два шага оказался рядом с дверью и толчком распахнул её. В лесу совсем стемнело, и из общей черноты выделялись только высокие деревья. Крепко взяв Агату за руку, чтобы не потерять в этой тьме, Рикон смело шагнул с ней в ту сторону, где раздавались голоса. И с каждым шагом они становились всё ближе, и всё громче. Настолько громко, что в общем крике он уже мог различить и её имя и своё. Неужели его тоже ищут в лесу, как заблудившегося ребёнка? Ох эта тревожная Нелли! И в самом деле, где-то справа за ветвистым кустом раздался громкий мужской крик: «Сэр Рикон!», а слева тревожный: «Агата!». Они встретились как раз тогда, когда Рикон и Агата выскочили из-за толстого ствола дерева. В лесной темноте метались оранжевые точки факелов. Один из них нырнул за дерево, а потом вышел на поляну, высветив всё вокруг.

–– Агата! – вскрикнул запыхавшийся, перепуганный граф Артур, как только увидел дочь. На нём не было лица от волнения, он едва мог дышать. Тут же на поляну вслед за ним вышли еще несколько мужчин с факелами. – Боже, где ты была?! Я так испугался! Эта корзинка посреди дорожки… Агата! С тобой всё в порядке? – спросил он у дочери и удивлённо глянул на Рикона рядом с ним. Тут со стороны на поляну под большим деревом вышел еще один человек с факелом.

–– Сэр Рикон!

Лорд узнал по голосу верного камердинера Томаса. Тот удивлённо посмотрел на его развязанный платок и расстёгнутую рубаху. Рикон его взгляд понял и тут же привёл себя в порядок.

–– Что тут происходит? – уже чуть спокойнее, но гораздо строже спросил Артур, в упор смотря на молодого лорда.

–– Позвольте всё объяснить, Ваша светлость. Это случайность, кажется, мы немного заблудились во время прогулки.

–– Прогулки? – спросил Артур, обнимая дочь одной рукой.

–– Всё в порядке, папа. День был такой прекрасный, не удивительно, что и лорд Рикон и я решили прогуляться. Так получилось, это недоразумение. Сэр Дэнетт хотел проводить меня домой, чтобы ничего не случилось.

–– Прошу прощения, Ваша светлость, за вызванные мною переживания, – Рикон склонил голову, уставившись на собственные заляпанные грязью ботинки. Общее ощущение тайны будто соединило его с Агатой сильнее, чем короткие, секундные объятия. Рикону хотелось бы провести с ней в древней сторожке весь вечер, прочитать загадочную книгу и поцеловать Агату. Но сейчас это невозможно…

–– Что ж, я должен поблагодарить вас за заботу, лорд Рикон, – сказал Артур тоном, которым не выражают благодарность, и больше не обращал на лорда никакого внимания. – Всего хорошего.

Рикон кивнул и поднял голову, только когда шаги Агаты и сэра Артура зашуршали по лесу, а факелы их замелькали в той стороне, где должно было быть поместье. Рядом с ним остался стоять Томас с факелом, и только сейчас лорд понял, насколько поздно и насколько холодно. Поежившись, он глянул на камердинера и вызывающе вздёрнул подбородок, не собираясь ничего объяснять. Ему хватило оправданий перед графом. Но Томас ничего не собирался спрашивать.

–– Нам нужно как можно быстрее вернуться в поместье, сэр. Вы где-то оставили своё пальто.

Рикон вздохнул, подавив желание обернуться в ту сторону, куда ушла Агата в его пальто, но ему стало приятно и внутренне тепло от осознания, что его пальто будет греть эту невероятную, загадочную девушку весь путь до дома.

–– Да, нам действительно нужно быстрее вернуться домой. У меня возникло много вопросов к Нелли.

Вернулся домой Рикон окончательно замёрзший и уставший – от предложенного Томасом пальто он отказался. Потому вместо беседы хотелось принять горячую ванну. Но Нелли могла ему предоставить только горячий чай до окончания длинной и нудной лекции, которая должна была спасти честь и репутацию молодого лорда. Лорд Дэнетт несколько раз уместно кивнул, но мысли его блуждали по заброшенному лесному дому, где ведьма Эмма колдовала по просьбе его отца.

–– Нелли, – неожиданно перебил её Рикон, так и не притронувшись к чаю. Он даже не заметил, как Томас принёс и набросил на него тёплый плед. – Нелли, скажи мне, пожалуйста, а что случилось с матерью леди Агаты?

Нелли осеклась и удивлённо уставилась на Рикона. Тот перестал пристыженно опускать глаза и сейчас смотрел прямо на неё.

–– Матерью леди Агаты?

–– Да. Помнится, ты несколько пренебрежительно о ней отозвалась.

–– Пренебрежительно? – пожилая нянька еще сильнее удивилась, но больше оскорбилась такому предположению.

–– Да, Нелли, именно пренебрежительно, – нетерпеливо сказал Рикон и даже подался чуть вперёд. – Ты посмотрела на её портрет и этим своим тоном сказала: «Граф Артур слишком сентиментален». Что это значит? Что с ней произошло?

Нелли недовольно смотрела на молодого лорда, казалось, у неё даже кружева на чепце возмущенно дрожали. Она поджала тонкие губы, но Рикон не собирался отступать. Он сидел напротив и выжидательно смотрел на няньку, готовый, если потребуется, повторить свой вопрос столько раз, сколько потребуется для ответа.

–– Вы удивительно похожи на своего отца, лорд Рикон, – наконец вздохнула Нелли, плечи её опустились. – Но рассказать вам мне нечего. Леди, с позволения сказать, Эмма, была женой графа Артура, родила ему дочь и через год сбежала. Вот и всё.

–– Сбежала? Как сбежала? Но они с отцом были знакомы?

–– Они были друзьями детства, выросли вместе в этих местах. Поместье графа Артура на самом деле родовое поместье семьи Эммы. Но она сбежала, оставив всё ему и дочери. Ваш отец вскоре увёз вас в столицу, и мы о них больше ничего не слышали. Всё-таки приезжать сюда было большой ошибкой, – Нелли сокрушенно покачала головой.

Друзья детства?.. Рикон против воли нахмурился, вспоминая, в каком тоне были написаны письма. Вряд ли так пишут друзьям. Может, у отца и загадочной ведьмы было что-то… другое? Рикону вдруг стало слишком жарко, он сбросил с плеч плед и провёл ладонью по лбу.

–– Но они же не… могли… вместе? Ну… Леди Агата ведь не моя…

–– Лорд Дэнетт! – Нелли порывисто встала, Рикон поднялся вслед за ней. – Что за дикие фантазии появляются в вашей голове?! Это место и это общество пагубно на вас влияют. Лорд Эдгар без памяти был влюблён в вашу матушку, великолепную леди Кэтрин и никого не замечал, кроме неё. В тот год, когда леди Агата появилась на свет, лорд Дэнетт гостил у родителей несчастной, почившей леди Кэтрин. И он бы умер от стыда еще раз, услышав что-то такое от единственного сына!