Полина Павлова
И только море запомнит
Глава 3. Ужин
Ей пожалована лохань с горячей водой. Такая ценность на корабле – пресная вода и возможность помыться. Удивительно, когда пиратское отродье имеет минимальные знания о гигиене, а тут – требования, как для самой королевы. Но Кеннет по малопонятным для себя же причинам решил удовлетворить чужую прихоть. В какой-то степени женщины – это всегда мужская слабость. А Моргана, хоть и является капитаном пиратского корабля, все же остается женщиной. Наверное, именно этим можно объяснить, почему она так долго не появляется на пороге каюты. Он дал ей четко понять – ужин в семь вечера. И на его часах уже давно большая стрелка сошла с двенадцати.
Английский лорд терпеть не может опоздания. Сам он пунктуален и того же требует от всех, кто так или иначе ему подчиняется. А Моргана согласилась работать на Ост-Индскую торговую компанию. И лучше ей соблюдать предписания со всеми указаниями Бентлея.
Стоя перед зеркалом в парадном камзоле, захваченном из Лондона, Кеннет потирает перебинтованную ладонь. Кто бы мог подумать, что одно из доказательств его состояния, статуса и значимости принимаемых им решений – одежда – пригодится в море. Бентлей хмыкает, кидая очередной взгляд на часы. Половина восьмого, уже даже неприличная задержка. Он захлопывает крышку и подходит к столу. К чему это опоздание? Явиться, когда все яства будут уже остывшими? Глупо. Не дожидаясь капитана пиратского корабля, он берет в руки бутылку вина и наполняет свой бокал.
– И когда она уже решит явиться? – позволяет себе мысли вслух Кеннет перед тем, как делает глоток, которым осушает четверть бокала. Для него алкоголь – это спутник хорошего ужина. Но кто-то своим опозданием решил его омрачить.
Скверная дама. Ей он этого не выскажет, но на кончике языка так и крутится фраза. Стук в дверь отвлекает, и мужчина ставит бокал на стол. Успевает как раз в тот момент, когда О’Райли входит в каюту. Как полагается, он кланяется ей. Манеры – лицо мужчины. Хотя будь она не в платье, он определенно не стал бы этого делать.
Моргана входит в каюту с гордо поднятой головой. Не принцесса, но шею украшает колье. Краденое. Кеннет уверен в этом на все сто процентов. Как, впрочем, краденое и платье. Но как же ей идет глубокий багровый цвет. Почти как кровь.
Не знай он, кто на самом деле такая О’Райли, можно было бы смело предположить, что она образец хрупкости, элегантности, сдержанности и знатности. Но обветренные плечи, загоревшее лицо и мозоли на кончиках пальцев и ладонях – далеко не украшения женщины, не знающей, что такое труд.
Она не извиняется за опоздание.
– Прошу к столу, мисс О’Райли, – жестом Кеннет приглашает ее сесть.
– Я задержалась, верно? Был повод. – Она занимает свое место за столом.
– Надеюсь, в наших делах вы будете более пунктуальны, так как они не терпят отлагательств, – пытаясь казаться строгим, произносит Бентлей, садясь за стол после девушки, как того и требуют манеры.
Он решил организовать этот ужин не столько из вежливости, сколько из соображений благоразумия. Ведь что угодно можно получить от чуть захмелевшего человека, разморенного теплой и вкусной пищей. Да и посмотреть на О’Райли в другой обстановке ему интересно.
– Девушка может задерживаться, сэр.
Джентльмен, придерживая камзол, наливает половину бокала вина. Стоило, наверное, взять другую бутылку, она не станет пить из уже откупоренной. Яд – оружие женщин и трусов, но вряд ли Моргана настолько наивна и не подозрительна.
Небольшой просчет. Но у него и в мыслях нет от нее избавиться. Сначала информация, а затем… Затем можно будет и подумать о том, за что ее повесить. У пиратки за душой не одно прегрешение. И она точно совершит что-нибудь еще за время их сотрудничества. А если и нет, никто не мешает вписать в ее послужной список что-нибудь такое, скажем, убийство королевского агента или, может, достаточно и офицера. Этого хватит с лихвой, чтобы смыть с себя клеймо позора от сотрудничества с пиратами.
Но для начала нужно узнать все.
– Вы станете свободным человеком после нашей миссии. Как вы уговорили свою команду согласиться? – интересуется Бентлей в желании узнать, не решила ли ирландка его подставить. И не готовится ли на «Авантюре» бунт прямо сейчас.
Они сидят один на один, друг напротив друга. Два человека, встретившиеся спустя время.
– У каждого свои секреты. Я знаю, что мои люди мне верят. В конечном счете, я столько лет их капитан. И они будут следовать за мной.
Моргана опускает взгляд. Она слишком умело выбирает приборы и орудует ими. Под стать аристократке. Но… разве богатый человек из достойной семьи будет порочить свою честь такими деяниями, как пиратство? Кеннет отгоняет прочь раздумья о ее происхождении. В первую очередь она пират. Даже не девушка. Пират. Разбойник. Убийца. И человек без чести. Не стоит акцентировать внимание на чем-то еще, а то слишком быстро можно потерять контроль и проникнуться чувствами к человеку, который этого не заслуживает.
– Хорошо, если так. Иначе будет много жертв… с вашей стороны, – слова вскользь, никакого на этом акцента, будто это лишь фраза, сказанная уже множество раз. Сделав глоток вина и элегантно отделив кусочек курицы, лорд отправляет нежное мясо в рот.
Кок в этот раз потрудился на славу, проявив все свои умения, дабы вложить их в этот ужин.
– Как Бог того возжелает, – девушка не реагирует на фразу. Она могла стать для нее чем-то провокационным, но в этот вечер, кажется, Моргана решила сыграть по правилам светского общества.
– Через несколько дней мы прибудем в порт. Награбленное на бриге придется сдать в контору Компании. Если все выйдет, вы получите гораздо больше, чем с неудачливой посудины.
– А если не выйдет, вы с радостью вздернете нас на виселице на своем корабле и не довезете костей до родины. Позвольте, милорд, давайте прекратим делать вид, что нам действительно нужно обсуждать, когда и где мы придем в порт. И сколько получим за наши «услуги». Вы желаете ответов, – Моргана делает небольшую паузу, а вместе с ней – глоток вина, – так задайте свои вопросы. Вам нужна Сфера. Даже не вам, а короне, если я верно поняла, и вы желаете ее достать. Что вам уже известно?
Бентлей вытирает губы кружевной салфеткой и откладывает ее на край стола. Стоило бы с этого начать. Но даже на войне армии делают перерывы, чтобы принять пищу. Так и убивать проще, и умирать. Но ему нравится ее прямолинейность. Не многие мужчины на такое отважатся. И ожидать чего-то подобного от женщины и вовсе не приходится. Однако Моргана О’Райли, видимо, из другого теста. Раньше Бентлею не приходилось иметь дел с ирландскими женщинами, быть может, они все такие.
– Агенты Компании раскиданы по всему миру. Нам удалось выяснить немногое. В основном все те же легенды да рассказы старых моряков. Сфера представляет собой некий артефакт: она меняет погоду на море лишь при движении окружающих ее колец и открывает пути к давно забытым кладам древних цивилизаций. Считается, что тот, кто ею обладает, вполне возможно, станет грозой на море. В буквальном смысле. Поначалу ее вез Понсе Галлей. Но его корабль сгинул на острове, путь к которому мы и не можем найти. Место, где артефакт должен находиться… его попросту нет.
О’Райли хмыкает, ставит бокал и заправляет выбившиеся волосы со слепой стороны за ухо. Она выпрямляется, расправляет плечи, но взгляд все равно опущен в тарелку.
– Сфера представляет собой глобус с иглой, как бы это ни было парадоксально. И этот глобус указывает путь даже в самую непроглядную бурю. Все остальные россказни я слышала. Но я недаром сказала, тот факт, что вы захватили меня живой, милорд, большая удача для вас и английской короны.
Моргана отрезает кусочек мяса, отправляет его в рот, прежде чем снова посмотреть в глаза Кеннета. Интересно, она так набивает себе цену? Или пытается запудрить ему мозги, рассказав какие-то небылицы, коих он уже успел начитаться в письмах?
– А если я скажу, что знаю, где искать артефакт? Что у меня есть карты и даже проложенный маршрут?
Вскидывая брови, Бентлей кладет ладони на колени. Не то чтобы он ей верит. Моргану ловят за разбоем, а она уже знает маршрут к Сфере и даже готова их к ней привести. Или просто пытается выиграть больше времени? Но для чего? Кеннет не особо доверяет пиратам. Еще бы, иначе он был бы либо глупцом, либо трупом. И для английского лорда еще неизвестно, что хуже.
– Я скажу, что вы врете, мисс. Однако буду рад ошибаться. Если у вас есть сведения, мы высоко это оценим.
Бентлей вновь берется за приборы и принимается нарезать картошку ровными лепестками. Постепенно кладет их в рот, молча пережевывает, наслаждаясь вкусом. Пряности Ост-Индской компании и правда на вес золота, да и весьма редки. Однако здесь их в избытке. И нет никакого смысла экономить. Неожиданное богатство вернуло Бентлея к роскошной жизни, от которой он с великим удовольствием предпочитает брать все и даже больше.
– Предпочту обсудить маршрут завтра утром. Вместе с вашими приближенными. После починки «Авантюры» мы снимем ее с буксира. Вы даже сможете вести нас с нее. Предварительно, конечно, мне хотелось бы взглянуть на все ваши карты. Я бы добавил: «если вы не возражаете», но до возражений мне нет никакого дела, поскольку в случае чего мы заберем их силой, вас бросим в карцер и будем разговаривать уже иными… методами.
– Мне нет смысла врать, – негромко говорит Моргана. – Взгляните на мое лицо, милорд. Кого вы видите перед собой?
Она чуть поднимает голову, откладывает осторожно приборы. Во взгляде внимательность, серьезность и удивительная стойкость. Еще удивительнее ее дальнейшие слова:
– Пиратку, разбойницу, убийцу, но в первую очередь женщину. Мне чуть больше двадцати, а я уже несколько лет выгляжу вот так, как есть.
Тонкие пальцы скользят по лицу, по шраму, касаются века. Лорд не отводит взгляда, наоборот, изучает ее лицо. Без повязки, без закрывающих его волос – такое, каким оно и должно быть у обычной девушки. Ему не нужно смотреть слишком долго, он запомнил шрам еще в прошлый раз. Вот только был слишком напуган, чтобы понять, что рана проходила не только через глаз и бровь, но и обе губы. Видимо, чья-то дрожащая рука вела нож, оставляя за собой полосу. И кто бы ни был этот человек, он чудовище. Быть может, даже больше, чем О’Райли.
– Мне нужно избавиться от своего уродства. И, к сожалению, для этого мне тоже нужна Сфера. Вы же не думаете, сэр, что она приводит только к золоту? – Моргана склоняет голову набок.
Уродством это назвать сложно. К тому же для кого шрамы – а для кого своего рода символы искусности и опыт пройденных приключений. Но вслух Кеннет произносит совершенно не это:
– Разумеется. Я не столь ограничен в своих стремлениях, чтобы считать сокровищем лишь золото.
– Тогда вы понимаете, что в вопросах, касающихся лично меня, я весьма щепетильна и буду стараться, чтобы все было сделано качественно. Тем более что мое собственное лицо зависит лишь от самой меня, как и слепой глаз. А еще, возвращаясь к нашему разговору о награде, – девушка тянется к бокалу, и Кеннет вынужден его наполнить уже до краев, – я прошу за свою помощь выдать мне трех английских офицеров: Эттвуда, Риделя и Финча. Один из них находится на вашем корабле.
И вот, казалось бы, они настроились на нужный лад и их диалог идет в том русле, которое нужно английскому лорду, но Бентлей слышит то, что его совершенно не радует. Лорд кашляет в кулак, хмурится:
– Мы с вами договаривались. Ваша помощь в обмен на грамоту и жизнь.
– Эти люди не знают, что такое честь. Они понятия не имеют, как это – поступать по совести. Многих жертв можно было бы избежать, как на сегодняшнем бриге, если бы я знала, где найти этих людей. Представьте, всего три жизни… И сотни, тысячи других людей будут спасены. Я успокоюсь. И больше никогда не трону офицеров английского флота. Эттвуд мне должен. И должен вот это, – она тычет пальцем в свой глаз.
Кеннет слушает, что говорит его гостья, внемлет каждому ее слову. До лорда доходили слухи, что некоторые офицеры отличаются жестокостью. Однако такого он сам предпочитает избегать. Бентлей ценит ум и находчивость, преданность делам Компании, а не грубое применение силы. Запугать противника – он будет выполнять приказы под страхом. Договориться – по своему собственному желанию. Но уродовать людей, пусть и ради достижения цели, – не в его правилах. По крайней мере, не своими руками точно. На такой случай у него есть преданный Оливер Спаркс.
– Мы на корабле не приветствуем самосуд. Если то, что вы говорите, – правда, Эттвуд будет отдан под трибунал и разжалован. Но по закону офицеров могут судить лишь в Лондоне. Единственное, что я могу, – это лично проследить, что Эттвуд будет предан суду.
Но трибунал – не то, что нужно Моргане, он буквально читает это на ее лице. Девушка недовольно хмыкает, и в один момент с нее слетает маска.
– В очередной раз убеждаюсь, что вы, focáil sasanach, сделаете все, чтобы прикрыть задницы своих ничтожных и убогих солдат. Бог мне свидетель, что я не лгала. Есть у вас жена, Кеннет? А дочь? – Моргана чуть крепче стискивает нож, костяшки ее пальцев белеют. Она отрезает приличный кусок мяса. И медленно разделяет его напополам. Намеренно.
Короткий вздох. Вопрос о семье или дочери для него – пустой звук. Он холост. Про таких обычно говорят «женат на службе». Но то, с каким жаром девушка перед ним пытается доказать виновность трех солдат, испытывая к ним неподдельную ненависть, нельзя игнорировать.
– Представьте, что двое держат вашу дочь за руки, даже несмотря на то, что она привязана, и ведут, насмехаясь, ножом по лицу. Надавливают на глаз. И острие лезвия висит где-то у нее над зрачком. А она не может ничего сделать, даже крикнуть.
Лорд сглатывает ком в горле, поджимает губы. Это страшно даже для него самого. Что же говорить о Моргане. Может, именно из-за пережитого она погрязла в безумии, которое теперь поблескивает на дне здорового глаза.
– Поймите, мисс О’Райли… Моргана. Я не могу позволить вам вершить самосуд на своем корабле. Каким бы подонком он ни был, существуют законы, правила. Он опорочил свой мундир. И его шея должна сломаться, обтянутая веревкой. Но не здесь. И не сейчас. Вы можете выступить в качестве свидетеля на суде. Судья вынесет ему приговор, который вас устроит. Я об этом позабочусь. Но что будет, если я прощу пирату убийство офицера?
Нет, Бентлей никогда этого не позволит. На своем корабле уж точно. Но определенным сочувствием не к грязной пиратке, а к женщине… девушке он проникается.
– Кто будет слушать меня – пирата – на вашем честном суде? Мое слово по меркам вашего закона ничего не стоит. И все скорее с удовольствием наденут кандалы на меня, чем будут разбираться, какой там офицер когда-то давно изувечил женщину, притворившуюся мужчиной, – О’Райли раздраженно качает головой. Даром что она не кидает нож и в целом приборы, просто отправляет в рот кусок мяса, пережевывает его. И уже на выдохе произносит: – Вам не нужно ничего прощать мне, как вы говорите, пирату. Просто закройте глаза, сделайте вид, что вы ни о чем не подозреваете, а я разберусь с ним тихо, так, словно ничего и не было.
Уже более спокойно О’Райли тянется за бокалом.
– Вы ничего не сделаете, милорд. Вы даже не пошевелите пальцем, чтобы наказать его.
Их разговор переходит в слишком мрачное русло. Бентлей вздыхает, отодвигая от себя тарелку. Аппетит пропал. Неприятно узнавать, что один из офицеров творил столь грязные дела. Каждый на этом борту предан чести, по крайней мере, именно так думал Кеннет, пока Моргана не начала настаивать на обратном. Эттвуд. Надо запомнить эту фамилию. Заметив, что бокал у девушки пустует, мужчина решает наполнить его до краев, после чего оставить бутылку рядом.
– Слушать будут не вас. А меня. У лорда Ост-Индской торговой компании есть много ниточек, о которых вы даже не подозреваете. Что же касается закрытых глаз… простите. Я не могу позволить себе этого сделать.
Больше непунктуальности лорда раздражает только бесчестье. И, к сожалению, у пиратки его оказалось меньше, чем у офицера. Но Моргана явно не намеревается и дальше продолжать обсуждение. Она меняет тему, что даже к лучшему.
– Нам потребуется время на ремонт. Потом у нас по плану было кренгование – «Авантюра» идет довольно сложно, под килем наросло слишком много, нам придется встать после порта чуть южнее на отмели, чтобы мы смогли очистить дно. У нас есть на это время?
Разговоры о делах всегда успокаивают Бентлея, даже если беседа ведется с неприятным человеком. Но с О’Райли все выходит с точностью до наоборот.
– Разумеется. У вас будет столько времени и людей, сколько потребуется. Я не хочу, чтобы вы потонули на середине пути.
– Как мило с твоей стороны, щеночек. Сочту это за подобие комплимента. А вообще, как забавно, что спустя столько лет мы вновь встретились лицом к лицу.
– Я бы назвал это скверным поворотом судьбы… из-за которого мы оба достигнем цели, мисс О’Райли. – Кеннет встает из-за стола.
Обычно после таких разговоров он успокаивает себя зеленым чаем. Как и всегда, имеется отдельный поднос с фарфоровым сервизом, прямиком из Китая.
Бентлей поправляет камзол, принимается наливать в белоснежную чашку любимый, как, впрочем, и для каждого англичанина, напиток. Не отходя, он делает несколько глотков, поджимает губы, распробовав его вкус.
– У судьбы на все свои планы, – Моргана ведет плечом.
В чем-то она действительно права. В Бога Кеннет не верит, в судьбу – тем более. Но то, что некоторые совпадения не бывают случайны, он прочувствовал на своей шкуре, и не раз.
Моргана поднимается со стула, делает скупой реверанс и собирается уходить.
– Мне следует покинуть вас, милорд. День обещает быть тяжелым, не правда ли? Поговорим завтра о нашем дальнейшем пути, а пока… Бентлей, – она уже развернулась спиной, чтобы уйти, но останавливается и кидает взгляд через плечо, – извольте проводить меня до моей каюты. Как положено джентльмену.
Подумать только, даже чаем не позволяет насладиться. Что поделать. Он знал, кого берет к себе на борт… отчасти знал. Прижимая язык к нёбу, Бентлей направляется к стеклянному шкафчику, берется за ручки и, подумав, достает еще одну бутылку вина, как знак дружелюбия и благодарность за доверие.
А ведь она ему доверилась. Редкое явление в настоящее время.
Но кто знает, такое ли это доверие. Или Моргана ведет какую-то свою двойную игру? Возможно. От пиратки можно ожидать чего угодно: предательства, убийства, того, что она пойдет на сотрудничество и согласится подчиняться или что сегодня ночью трюм их корабля рванет к чертям.
– Разумеется. Я отдам вам пассажирскую каюту, ваши вещи уже отнесли туда. – Держа бутылку одной рукой, лорд открывает двери перед ней, будто это его леди. Даже подает локоть.
На палубе члены экипажа не смотрят в их сторону. Они прекрасно понимают: все, что делает Бентлей, – деловой подход и не более. Абсолютно не важна мораль, когда дело касается цели. Если потребуется, Кеннет даже готов прильнуть к кому угодно, лишь бы результат оказался оправданным.
Моргана мило улыбается, пока он провожает ее. Не осматривается, касается дверей и, приоткрыв их, обращается самым непринужденным голосом, словно и не рассказывала ничего такого несколькими минутами ранее:
– Знаете, особо ревнивые мужья завязывают своим женам корсеты, а вечерами проверяют, чтобы бант был завязан именно так, как они это сделали утром. Я не прошу вас завязать мне его, но вот развязать… кажется, там запуталась шнуровка.
Непонятно, лукавит она или действительно знает о том, что слишком туго и крепко затянула ленты. В единственном здоровом глазу вспыхивает пламя – если ад и горит, то только таким огнем.
Это похоже на очень явное заигрывание проститутки, желающей получить свой заветный шиллинг зараз.
Однако Кеннет остается стоять в дверях, как того и велит кодекс джентльмена. Заходить в комнату к леди мужчина не имеет права, пока та его не пригласит. Но Моргана уже это сделала, без прелюдии, без уважения к самой себе, как самая настоящая портовая шлюха, ветреная девка без морали и чести. Немного мешкая, лорд окидывает взглядом коридор по сторонам, дабы убедиться, что никто не наткнется на него за столь постыдным деянием.
Моргана переступает порог, и темнота бережно обволакивает ее фигуру.
– Вам повезло, что я не ваш ревнивый муж… эти корсеты… они бывают слегка… запутанными. – Кеннет делает шаг в комнату, ставит бутылку с вином на резной столик у двери и аккуратно берется пальцами за шнуровку корсета, который так плотно облегает тело. Он не думает о том, как она затянула его сама. Лишь потратив добрую минуту, наконец ослабляет его, пока шнур полностью не выходит из колец.
– Хорошо, что мой муж сдох, – она произносит это с усмешкой.
Иронизирует? Возможно. Врет? Однозначно. Была ли она замужем? Это не имеет никакого отношения к их общему делу и уж точно не должно волновать ум Кеннета.
Бентлей кладет шнурок рядом с бутылкой, после чего удаляется из комнаты со словами:
– Доброй ночи, мисс О’Райли.
– Доброй ночи. Надумаете поговорить раньше утра, вы всегда знаете, где меня найти. – Девушка, придерживая на груди платье, разворачивается и прикрывает перед лицом лорда двери.
– Разумеется. К тому же я вас сам сюда привел. Надеюсь, кровать будет удобной, – напоследок добавляет Кеннет.
Заметив, что дверь закрылась неплотно, Бентлей заботливо берется за ручку, слегка тянет ту на себя, пока не слышит щелчок. Сон леди ничто не должно прерывать.
Даже если учесть, что Моргана точно не леди.
