Полина Люро
Милашка
Сверху донёсся новый приступ хохота злого детёныша, и я задрожал ещё сильнее: это наверняка уродливое чудище попытается меня утопить или, что ещё хуже ― вытащить под лучи горячего солнца, где любого ночного жителя ждала медленная и мучительная смерть. А я ещё слишком мал и слаб и не могу дать ему отпор: Наставник Родж говорил ― чтобы стать настоящим воином, должно миновать целых три полных оборота дневного светила. Вот тогда бы мы померялись силами ― прошедшее все этапы превращения тело станет высоким и сильным, выросшие и почерневшие когти одним лёгким прикосновением распорют любую плоть, рот, полный острейших зубов, разгрызёт его кости за несколько мгновений…
О, мечты, мечты, если бы всё было так просто… Недаром Родж, почёсывая толстое, покрытое тёмным мехом брюхо, усмехаясь, добавлял:
– Надеюсь, когда-нибудь ты станешь героем, Милаш, чьё нагрудное ожерелье украсит не одна кость хищника, а может быть, даже человека, и тобой будет гордиться всё племя. Только для этого надо не просто много тренироваться, что с подобным ростом довольно затруднительно… Хорошо бы тебе просто пережить эти три года, не попав на зуб обыкновенной крысе, способной придавить крошку–Милаша одной лапой…
И все громко хохотали, подобострастно заглядывая в глаза Наставника… Нет, не все ― Грэг закрывал меня своим большим телом, расталкивая весельчаков и грозно скаля зубы. Друг, всегда отчаянно защищавший, но почему-то бросивший в беде в этот раз… А вдруг я ошибся, и он не смог прийти, потому что сам попал в беду?
От этих мыслей стало так плохо, что маленькие зубки начали выбивать неприятную дробь, прикусив чёрный язык. Рот тут же наполнился кровью, напомнив, что я уже второй день ничего не ел, и меня затошнило. Сейчас несчастного пленника колодца вполне устроил бы даже протухший, отброшенный ящеркой хвост, вот только где он?
Почувствовав, что вот-вот захнычу как девчонка, я сжал маленькие кулачки, попробовав, как Грэг, сердито выругаться, но не успел ― на голову посыпалась земля, и это было странно. Прямо надо мной кто-то отчаянно скрёб когтями по железу ― видимо, внутри старой трубы, замурованной в стене колодца. На миг в душе родилась надежда:
– Неужели это Грэг? Труба наверняка давно проржавела, и силачу ничего не стоит прогрызть в ней отверстие. Он вытащит меня отсюда, и мы вместе убежим домой…
Но стоило только вспомнить внушительное тело друга, как я приуныл, представив, какого размера должна быть труба, чтобы здоровяк смог в неё поместиться. Самому стало смешно… А вот юркая крыса ― вполне способна пролезть… От одной этой мысли шкурка пропиталась холодным потом, прямо как в ту страшную ночь, когда талая вода чуть не затопила наш дом.
Тем временем, наверху послышались звуки борьбы, и сердитый голос, отфыркиваясь, произнёс:
– Только попробуй, болван, тронуть маленького беднягу. Я сама запихну тебе эти камни за шиворот, и почему только брат с тобой до сих пор дружит, не понимаю… Дим, дай фонарь ― сама посмотрю, кто тут прячется.
Наступила тишина, в которой скрежет внутри трубы стал ещё заметнее. И я постарался слиться со стеной, хотя и понимал всю тщетность попыток спрятаться от неизбежной гибели…
Наверху завозились, и яркий луч пролетел в шаге от обречённого, осветив неприглядное чрево колодца. Сразу стало нестерпимо трудно дышать, словно меня уже сдавила зубами огромная крыса, и я невольно запищал, закрывая лапками лицо.
Что-то защекотало кожу, быстро её нагревая.
