Полина Ледова
История одного портрета
Я не удивлена, что бабушка была очарована дедом. Если в ней бил ключ жизни, то сердце деда было наполнено тягой к прекрасному. Он на тот момент не видел оригинальных полотен Рембрандта и Боттичелли, лишь репродукции в советской типографии с её бедными красками и скудным качеством, но он знал, что эти картины и есть воплощение красоты и хотел хоть отдалённо приблизиться к их гению. Увы, стране тогда нужны были не полотна, а платки. Не Леонардо да Винчи со своим золотым сечением, но пышные цветы, симметрично размещённые по квадратному полотну.
– А хочешь, Женечка, я твой портрет нарисую? – спросил дед, влюблённо разглядывая губы и глаза.
– Да куда там, – отмахнулась моя молодая бабушка. – А вдруг, мне не понравится? Нарисуешь меня страшной!
– Ну ты что, – засмеялся дед. – Это же невозможно!
***
Не так-то много времени прошло с момента их встречи, может, всего пара месяцев. Отчего же у моей бабушки глаза такие влажные, почему в них затаились страх и сомнения? Почему сейчас её ключ жизни бьёт так резко, так надрывно? Она стоит во дворе возле дома деда, ждёт, когда тот выйдет, чтобы поговорить. От этого разговора у неё холодеет в груди, зато в животе разливается уютное тепло.
Дед кивнул ей, не стал ничего говорить. Волнение передалось и ему. Он ведь видел по красным глазам и дрожащим губам, что дело серьезное.
– Случилось-то что? – в конце концов спросил дед, но умом уже начал догадываться.
– Да что случилось, Толь. Ты человек порядочный? – Спросила бабушка, стыдливо пряча глаза.
– Ну, допустим, – рассудил дед.
– У нас будет ребёнок, – выстрелили в деда бабушкины серые глаза.
– Ребенок? – оторопело спросил дед.
Потянулась пауза. Бабушка ждала поддержки, защиты. Ждала и ждала ответа. Размышляла. Сомнения терзали её, как и страх.
– Как ребёнок? – переспросил дед.
– Ну вот так. – Тень сомнения заметалась в сердце, как пойманная птица. Бабушка услышала, как тихо-тихо загудела натянутая между ними нить. – Вот и думай теперь, как ты поступишь, раз такой порядочный.
Не проронив ни слезы, бабушка вернулась на Париж, полновесно ощущая свою внутреннюю женскую силу. Ощущая так остро жизнь внутри себя. Не будет рядом мужа, ну что ж. Женщины в нашем роду всегда были исключительно сильные. Она знала, что её мать, моя прабабушка, Баба-Ира, разошлась с её отцом-латышом и смогла найти нового мужа. Бабушка была старшей в семье. Помогала воспитывать сестру и брата. Её глаза горели уверенностью. Она сильная и она справится в любом случае. Потому что ключ жизни, а теперь ещё и двойной, бил внутри неё всегда.
***
Дед пришёл спустя несколько дней к калитке дома Бабы-Иры. В руках у него был большущий букет сирени.
– Чего тебе, Толь? – спросила моя Баба-Ира, глава нашей семьи, сколько я её помню. Изящная, с мягкими и добрыми чертами лица, поэтому я не удивлена, что она тогда сумела наладить свою жизнь и найти второго мужа.
– Тёть-Ир, ну я свататься пришёл.
Лицо Бабы-Иры сразу смягчилось. С годами на нём появится столько морщин, но тогда оно было совсем гладким и нежным, только в лёгких пигментных пятнах от постоянной работы на солнце.
– На Жене, что ли?
– На Женечке, – промямлил дед.
– Это дело хорошее, – улыбнулась Баба-Ира. – Только вот…
– Что только вот? – испугался дед.
– Ну как… приданного-то у нас нет.
– А, ну это…
– Перина только есть.
– Целая перина? – заулыбался дед.
– Ну да, пуховая. – сказала Баба-Ира.
– Ну и славно, – махнул он рукой. – В хозяйстве пригодится.
***
Настал долгожданный день бабушкиной свадьбы. Сыграть всё решили по правилам. Позвали гостей в дом невесты, обошли всех соседей, чтобы натаскать стулья, столы и посуду. Собрали пятьдесят человек в двух небольших комнатках половинки дома. Столы поставили в одной, в другой комнате, на кухне и в коридоре. Бабушкина сестра Оля всё утро наряжала бабушку и хлопотала с причёской. Посадили невесту в красный угол, а у крыльца выстроились человек пять, которые не поместились внутри, будут выкуп просить. Всё уж готово, жениха только нет.
– Да где Толя-то? Забыл, что ли? – Злилась бабушка.
– Да обожди, приедет сейчас. – Успокаивала её сестра.
– Слишком долго его нет. Вдруг передумал?
– Да приедет сейчас Толя твой. Не психуй. – Психовала Оля.
– Да где он? – на глазах бабушки наворачивались слёзы.
– Жень, ну рехнулась что ли плакать! Я тут с утра красоту навожу! Не смей!
А дедушка в это время ждал машину, нельзя же к невесте пешком. Договорился за три дня, а машины всё нет. Сидел ждал, но так и свадьбу свою пропустить недолго. Побежал на вокзал, думал, там знакомые с машиной помогут, а у них не оказалось.
– Что ж за день-то такой! – злился дед.
Так и пришлось ему через весь город на Париж бежать. В парадном костюме, нарядный, со стильной причёской. Подбежал к дому в мыле весь. Долго церемониться не стал. Денег всем заплатил и вперёд за невестой.
– Женечка!
Дед влетел в дом тяжело дыша после такой гонки, а увидел бабушку, так дыхание спёрло в груди.
– Толь! Ну заждались же совсем!
– Да знаю я, знаю. Ну это дело такое… техническое.
– Ну как, нравлюсь? – спросила бабушка кокетливо.
– Ещё б не нравилась. Тогда бы и не женился.
– Ой, женитесь уже скорей! – разозлилась Оля. – А то причёска вся развалится пока вы тут.
Сыграли они свадьбу по всем правилам. Кольцами золотыми обменялись, бабушка стала теперь Красовой, взяв фамилию деда, гуляли два дня, а после этого переехали к дедушке, поселились в маленькой однушке с его мамой и начали с тех пор суетиться. Дед и вправду пошёл работать на фабрику, только не художником, потому что подмастерьям в цеху платили больше, а новую семью нужно было поднимать. Жили, конечно, в тесноте, но не в обиде, но дед вознамерился получить квартиру побольше, чтобы всем было просторно и хорошо. И им двоим, и Бабе-Насте, и моей маленькой будущей маме. Дочку они назвали Лена. Как говорил дед, Леночка.
