Погорельская Екатерина
Любовь. Страсть. Рим
"Как это работает? Почему именно после… после…" – он не мог даже произнести слово вслух, слишком странно было думать об этом.
Сделав глубокий вдох, он попытался разобраться. Возможно, это проклятие было связано с тем, что происходило с его телом в моменты страсти и влечения. Но каким образом оно работало – это оставалось загадкой.
Антонио почувствовал, что ему нужно найти ответы. Он решил идти дальше, в поисках ключа к разгадке своей непростой судьбы.
Антонио брел по улице, погруженный в свои мысли, не зная, куда направляется. Каменистая мостовая хрустела под его обувью, окруженная зданиями с покатыми крышами и фасадами, напоминающими о прошедших эпохах. Единственное, что подсказывало ему хотя бы примерное время, – это электрические фонари, которые освещали улицу своим ровным светом. «Это где-то двадцатый век, но какой именно год?» – думал он, чувствуя, как его мысли запутываются в лабиринте догадок и предположений.
Неожиданно перед ним открылась площадь. Величественная и мрачная, она тонула в сумерках, озаренная лишь редкими фонарями. Его глаза расширились от увиденного, сердце сжалось от злости и разочарования. Он увидел фашистские флаги, развевавшиеся на ветру. Большие прямоугольные полотнища из красной ткани с черной свастикой в центре казались зловещими символами разрушения и ненависти.
Фасады зданий были испещрены следами от пуль – маленькие отверстия, застывшие в кирпичах, как немые свидетели жестоких боев. Внизу, на каменистом покрытии, он заметил темные пятна – следы крови, которые, казалось, впитались в камень и не смывались даже проливными дождями.
«Нет…» – тихо прошептал Антонио, осознавая, в какое время он попал. Ненависть, страх и разочарование заполнили его разум, сковали его движения. Он быстро отвернулся и поспешил уйти подальше, прочь от этого места.
Для него это время было самым мрачным и ужасным в истории его страны. Он вспомнил рассказы бабушки о гонениях евреев и мирных жителей Италии, которые выступали против фашистского режима. Его собственные предки, наполовину евреи, вынуждены были бросить всё и бежать из страны, чтобы спасти свои жизни. Бабушка показывала ему эти места, когда они вернулись в Рим. Сейчас он находился здесь, в самом сердце ужаса.
«Если нацисты меня увидят или узнают, что у меня еврейская кровь…», – страх пронзал его сердце. Он понимал, что ему нужно как можно быстрее покинуть это время.
Антонио продолжал идти вперед, его шаги ускорялись. Он думал о том, как вернуться в своё время, как снова найти покой и безопасность. В его голове крутились слова цыганки Лайлы, которые она сказала ему в след. Это точно была её работа, и он должен был понять, как это всё исправить.
Его сердце билось быстрее, страх и решимость смешались в одном порыве. «Нужно найти способ выбраться отсюда», – твердо решил он. Антонио знал, что ему нужно двигаться дальше, искать пути и возможности. Он должен был вернуться домой, в своё время, к своей жизни.
Окружающие звуки и запахи усиливали его ощущения. Он чувствовал, как запах дыма и пыли наполняет воздух. Слышал редкие шаги на улице, шорохи в темноте. Каждый звук казался угрозой, каждый тень – потенциальной опасностью.
Антонио ускорил шаг, понимая, что время играет против него. Ему нужно было найти способ изменить свою судьбу, разрушить проклятие и вернуться к нормальной жизни. И он был готов сделать всё возможное, чтобы этого добиться.
Так как Италия была союзником Германии во Второй мировой войне, на улице не было патрулей. Ходить можно было спокойно. Ему не встретился ни один человек в форме, пока он шел. Судя по виду площади, неугодных уже убрали, а те, кто успел, сбежали. Поэтому сейчас всё было относительно спокойно.
Антонио знал, куда ему идти. В публичный дом или, как его ещё называют, дом терпимости, или просто бордель. Если это происходит после секса, то это лучшее место, где можно быстрее получить то, что нужно, и отправиться подальше отсюда, в другое время.
Он шел. Было темно, город спал, в окнах не горел свет, не ездили машины. Лишь фонари освещали ему путь. В городе было тихо, и эта тишина казалась ему зловещей. Звуки его шагов эхом разносились по пустынным улицам, усиливая его беспокойство.
Антонио знал, куда идти. Он вырос в этом городе, и бабушка рассказывала ему, где что раньше находилось. Улицы, переулки, старые здания – всё это было ему знакомо, хоть и выглядело сейчас иначе. Он вспоминал рассказы бабушки, её указания и описания.
«Если я не ошибаюсь, здесь должен быть старый бордель…» – думал он, сворачивая в один из узких переулков. Его шаги ускорялись, когда он приближался к цели.
Наконец, он увидел старое здание, отличающееся от окружающих. Оно выглядело уютнее и ярче, несмотря на общее уныние города. Вход был украшен красными шторами и мягким светом, струящимся изнутри.
Антонио заметил, как открывается дверь борделя, и из него выходит мужчина. Он был чуть выше Антонио, но такой же комплекции. У него были светлые волосы и голубые глаза. В руке он держал фуражку. Но больше всего Антонио запомнилась военная форма мужчины.
На нём была традиционная военная туника с четкими линиями, четырьмя карманами на груди и талии с клапанами и пуговицами. Туника доходила до середины бедра и застегивалась на металлические пуговицы. Брюки имели узкий крой и заправлялись в высокие начищенные до блеска ботинки. Головной убор с козырьком был украшен кокардами и эмблемами, указывающими на принадлежность к определенному роду войск. Цвет униформы был фельдграу, представляющий собой смесь серого и зеленого цветов, выбранных для маскировки на поле боя.
Униформа была богато украшена различными знаками различия, включая погоны, петлицы и нарукавные нашивки, показывающие звание и особые заслуги. Мужчина носил кожаный ремень с металлическими пряжками, на которых была выгравирована эмблема Вермахта. Сейчас ремень был раскрыт, а туника полу расстегнута. Мужчина имел небрежный вид и шатался. Видно было, что он пьян.
Антонио инстинктивно спрятался за фасад здания, наблюдая за пьяным солдатом. Мужчина остановился, покачиваясь на месте, и попытался надеть фуражку, но у него это не сразу получилось. Он несколько раз поскользнулся на гладких камнях улицы, а затем, бросив фуражку на землю, закурил сигарету. Дым медленно поднимался, смешиваясь с прохладным ночным воздухом.
Антонио наблюдал за солдатом, стараясь понять, что делать дальше. Его сердце бешено колотилось, адреналин зашкаливал. Он понимал, что этот пьяный солдат может стать его билетом из этого времени, но действовать нужно было осторожно. Ведь огромная вероятность, что в борделе много военных Вермахта и нужно быть осторожным и не привлекать к себе внимание.
Мужчина пошатнулся и, спотыкаясь, пошел в сторону темного переулка. Антонио следил за ним, стараясь не выдать своего присутствия. Он обдумывал свой план: нужно было как-то оглушить солдата и воспользоваться его формой для маскировки. Это было рискованно, но других вариантов он не видел.
Солдат, не обращая внимания на окружающее, завалился на ближайшую лавку и начал что-то невнятно бормотать, роняя пепел от сигареты себе на штаны. Антонио тихо подошел ближе, чувствуя, как напряжение нарастает. Он знал, что нужно действовать быстро.
Неожиданно солдат повернул голову и взглянул прямо на Антонио. Их взгляды встретились, и на мгновение время замерло. В голове Антонио промелькнуло множество мыслей: что если его поймают, что если не получится, что если… Но он быстро отбросил все сомнения.
– Эй, кто ты? – прохрипел солдат, пытаясь встать, но тут же потерял равновесие и рухнул обратно на лавку.
Антонио не терял времени. Он подбежал к солдату и с силой ударил его в челюсть. Солдат выронил сигарету и обмяк. Антонио быстро осмотрел его карманы, найдя ключи и документы. Затем снял с него униформу и начал переодеваться. Времени было мало, и каждая секунда была на счету.
Когда Антонио полностью облачился в форму, он почувствовал себя немного увереннее. Солдат всё ещё лежал без сознания на лавке, и Антонио решил утащить его в тень, чтобы его не заметили. Закончив, он выпрямился и, проверив все карманы, нашел бумажник и удостоверение личности.
Он надел фуражку и направился обратно к борделю. Нужно было как можно скорее завершить задуманное и снова попытаться переместиться во времени. С каждой минутой напряжение нарастало, и Антонио знал, что в любой момент может что-то пойти не так.
Переодевшись, Антонио отправился в сторону борделя. Он подошёл к массивной деревянной двери и постучался. Она медленно открылась, и перед ним предстал мужчина в строгой униформе. Сердце Антонио колотилось, но он старался сохранять спокойствие.
– Проходите, – сказал мужчина на чистом немецком языке.
Антонио кивнул и прошел внутрь. При входе его встретил вестибюль, который был оформлен с определённой роскошью. На стенах висели картины, зеркала в золотых рамах отражали свет декоративных светильников, а под ногами стелились роскошные ковры. Здесь находился управляющий или мадам, которая следила за порядком.
Антонио огляделся. Центральное место занимала гостиная для ожидания, где клиенты могли отдохнуть, поговорить и выбрать девушку. Удобные диваны и кресла, журнальные столики с напитками и сигаретами, создавали уютную атмосферу. В углу играл граммофон, добавляя музыкальный фон к общей картине. Барная стойка, полки с бутылками, высокие стулья, зеркала за баром – всё это создавало атмосферу ночного клуба.
За барной стойкой стояли мужчины в форме Вермахта и девушки. Больше из девушек были или в нижнем белье, или в откровенных, вызывающих нарядах, а некоторые вовсе были только в трусиках. Их обнажённые тела вызывали желание и возбуждение. Глаза Антонио разбегались. Хотелось осмотреть каждую девушку, трогать, ласкать, целовать их нежные груди, соски, мять упругие ягодицы.
Он подошел к барной стойке, стараясь выглядеть уверенно. Один из офицеров обернулся к нему:
– Новенький? – спросил он, глядя на Антонио с любопытством.
– Да, – коротко ответил Антонио, стараясь скрыть акцент и нервозность.
– Откуда ты? – продолжал офицер, предлагая Антонио сигарету.
Антонио взял сигарету, пытаясь выиграть время для ответа. – Из Берлина, перевели сюда недавно.
Офицер кивнул и хлопнул его по плечу. – Расслабься, дружище. Здесь ты найдешь всё, что нужно. Выбирай любую, – он махнул рукой в сторону девушек.
Глава 4. Последний Шанс.
Антонио кивнул, пытаясь сохранить спокойствие, и направился к одной из девушек. Её тёмные волосы падали волнами на обнажённые плечи, а глаза смотрели с кокетливым вызовом. Она была одета в кружевное бельё, которое подчёркивало её фигуру.
– Привет, красавчик, – сказала она, подойдя ближе и прикасаясь к его плечу. – Как тебя зовут?
– Ганс, – ответил он, стараясь казаться уверенным.
– Очень приятно, Ганс. Я Карамелька. Чем могу помочь? – её голос был мягким и манящим.
Антонио понимал, что нужно действовать быстро. Он провёл рукой по её талии, ощущая тепло её тела через тонкую ткань. – Думаю, нам стоит найти более уединенное место, – сказал он, пытаясь скрыть нервозность в голосе.
Девушка улыбнулась и кивнула.
– Пойдём со мной.
Она взяла его за руку и повела через коридор в одну из комнат. Внутри было уютно, стояла большая кровать с мягкими подушками, на тумбочке мерцала свеча. Карамелька закрыла дверь и повернулась к нему, её глаза горели страстью.
– Ты выглядишь напряженным, – сказала она, приближаясь и обнимая его. – Давай я помогу тебе расслабиться.
Антонио почувствовал её прикосновения, её руки скользили по его груди, расстегивая пуговицы на тунике. Он знал, что это нужно, чтобы снова переместиться во времени. Он ответил на её поцелуй, позволяя ей вести. Катя аккуратно сняла с него униформу, её движения были плавными и нежными.
Антонио закрыл глаза, стараясь не думать о происходящем. Он чувствовал её губы на своей коже, её руки, скользящие по его телу. Он должен был сделать это, чтобы уйти отсюда. Он погрузился в ощущения, надеясь, что это сработает и он снова окажется в другом времени, подальше от ужаса войны.
Он надеялся почувствовать, спустя некоторое время, как мир вокруг него начнет меняться. Звуки станут приглушёнными, обстановка поменяется. И он снова окажется на улице, но теперь это будит другая улица, другое время.
Бордель шумел, улица шумела. Через приоткрытое окно доносилась музыка и пьяные крики постояльцев, смешиваясь с приглушёнными звуками разговоров и смеха. Атмосфера была наполнена греховным весельем и сладострастной энергетикой. Однако здесь, в маленькой комнате, где находились Антонио и девушка, по имени Карамелька, казалось, существовал свой мир. Мир, в котором были слышны только стоны страсти и шелест прикосновений.
Антонио сливался с ней в одно целое, их тела двигались в унисон, подчиняясь ритму желания. Каждый её поцелуй, каждый ласковый вздох словно уносил его из этого времени, приближая к долгожданному освобождению. Он чувствовал, как её руки скользят по его телу, создавая ощущение безопасности и тепла. На мгновение он забыл, где находится, и позволил себе полностью погрузиться в момент.
Когда всё закончилось, Карамелька нежно поцеловала его в щеку и, улыбнувшись, начала собираться. Антонио почувствовал, как его веки становятся тяжёлыми, усталость накатывала с новой силой. Он знал, что перенос происходит только во сне, и поэтому, прежде чем девушка ушла, попросил её позволить ему немного поспать. За отдельную плату Карамелька согласилась и вышла, оставив его одного.
Антонио закрыл глаза, стараясь расслабиться и отпустить все тревоги. В комнате было тихо, только слабый свет свечи играл на стенах, создавая причудливые тени. Он вспомнил лицо гадалки, её слова о проклятии, и на мгновение позволил себе верить, что скоро это всё закончится. Ему нужно было только заснуть, и тогда, возможно, он окажется в другом времени, в другом месте, подальше от этого ужасного периода.
Мужчина глубоко вздохнул, чувствуя, как усталость постепенно берет верх над его сознанием. Он попытался представить себе дом, родной уют, запахи и звуки, которые приносили успокоение. Его мысли уносились всё дальше, и вскоре он погрузился в глубокий сон.
Во сне ему снова привиделись образы прошлых перемещений. Он видел себя на древних улицах, среди людей в средневековых костюмах, затем в будущем, среди футуристических зданий и технологий. Эти образы мелькали перед ним, создавая хаотичный калейдоскоп времён и мест. Он видел лица, слышал голоса, чувствовал запахи и прикосновения, которые были одновременно знакомыми и чужими.
Антонио пробирался сквозь этот сон, пытаясь найти ключ к разгадке своего проклятия. Он вспоминал каждую встречу, каждое перемещение, пытаясь понять, что связывает их всех. Где-то в глубине сознания мелькала мысль о Лайле, о её загадочной улыбке и проклятие, которое она наложила на него. Он должен был найти способ освободиться.
Сон становился всё более глубоким, образы становились всё более яркими и реальными. Он чувствовал, как его тело погружается в состояние, когда время и пространство теряют своё значение. В этот момент, он знал, что скоро произойдёт новое перемещение. Очередное путешествие в неизвестное, очередная попытка найти ответы.
Антонио тихо вздохнул во сне, ожидая, когда мир вокруг него начнет меняться.
Антонио вздрогнул и резко проснулся, услышав шум, гам и крики за дверью. Сквозь полусон он уловил звук разбивающегося стекла, сопровождаемый громкими ругательствами на чистом немецком языке. Сердце его забилось чаще, адреналин мгновенно заполнил каждую клетку тела. Он напрягся, стараясь прислушаться к тому, что происходило снаружи.
Внезапно в тишине прозвучала фраза: "Где он?" Это были слова, полные ярости и решимости, и они заставили Антонио замереть на месте. Его дыхание участилось, он почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он понял, что его обнаружили.
Дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге появился солдат Вермахта, тот самый, у которого Антонио забрал форму. Лицо его было опухшим от удара, глаза горели ненавистью. В след за ним в комнату ворвались ещё несколько солдат.
– Вот он! – закричал солдат, указывая на Антонио. В комнате стало тесно от тел, запах пота и алкоголя смешался с запахом дешевых духов и пыли.
Антонио резко встал, понимая, что пути к отступлению нет. Он почувствовал, как в его голове всё закружилось, адреналин бьёт в виски. Он знал, что времени на раздумья нет, нужно было действовать быстро. Антонио сделал шаг назад, стараясь сохранить дистанцию.
– Что происходит? – спросил он на немецком, стараясь звучать уверенно, несмотря на страх, охвативший его.
Солдат, лицо которого было искажено яростью, шагнул вперёд.
– Ты украл мою форму, – зарычал он. – Ты думаешь, что можешь просто так взять и уйти?
Антонио почувствовал, как его сердце колотится в груди. Он знал, что должен что-то сказать, что-то сделать, чтобы выиграть время.
– Я… я не знаю, о чём вы говорите, – начал он, стараясь держаться спокойно. – Я просто солдат, как и вы. Возможно, это недоразумение.
Но слова прозвучали неубедительно. Солдаты шагнули вперёд, сжимая кулаки. Один из них достал пистолет и направил его на Антонио.
– Мы знаем, что ты не наш. Ты должен пойти с нами, – сказал он, и в его голосе звучала угроза.
Антонио понял, что у него нет выбора. Он должен был попытаться сбежать или найти способ перенестись в другое время. Его мысли метались, он лихорадочно искал выход.
– Послушайте, – начал он, но его голос был прерван звуком выстрела.
Пуля прошла мимо, пробив стену. Антонио рванулся в сторону, стараясь уйти от линии огня. Солдаты бросились за ним, и комната наполнилась хаосом. Он чувствовал, как его тело напрягается, готовое к борьбе.
Но тут он понял, что надежда на спасение тает. Он был окружен, у него не было оружия, и шансов на победу в этой схватке было мало.
– Держите его! – крикнул один из солдат, и Антонио почувствовал, как его схватили за руки.
Его прижали к стене, и он ощутил холод металла на запястьях. Глаза солдат были полны ненависти и злости. Антонио понял, что ему нужно что-то придумать, иначе это будет его конец.
– Пожалуйста, – начал он, стараясь звучать умоляюще. – Давайте поговорим, я могу всё объяснить…
Но слова не имели силы. Солдаты только сильнее сжали его руки, не давая возможности вырваться. Антонио чувствовал, как страх сковывает его, и в голове мелькала мысль о том, что это может быть его последним шансом.
Солдаты схватили Антонио, крепко удерживая его за руки. Он чувствовал, как сильные руки сжимают его запястья, не оставляя шансов на побег. Его вывели из комнаты, через шумный коридор, наполненный звуками музыки, смеха и криков. В воздухе витали запахи алкоголя, пота и дешевых духов.
Антонио шел, спотыкаясь, стараясь сохранить равновесие, но солдаты не давали ему замедлиться. Их тяжелые ботинки громко топали по полу, эхо шагов разносилось по всему борделю. На лицах солдат была видна смесь злости и решимости. Они вели его как преступника, и это осознание еще больше угнетало Антонио.
Когда они вышли на улицу, Антонио почувствовал холодный ночной воздух, который резко контрастировал с теплом внутри борделя. В городе царила тишина, нарушаемая лишь отдаленными звуками музыки и редкими автомобилями. Электрические фонари отбрасывали длинные тени, создавая зловещую атмосферу.
Солдаты подвели Антонио к стоящей неподалеку машине. Она была темного цвета, с массивными металлическими деталями, и выглядела внушительно. Один из солдат открыл заднюю дверь, и, без лишних слов, они затолкали Антонио внутрь. Металлический запах бензина и смазки заполнил его ноздри, смешиваясь с его собственным потом и страхом.
Антонио уселся на жесткое сиденье, чувствуя, как его сердце бешено колотится. Солдаты закрыли дверь, и он оказался заперт в темноте, окруженный суровыми лицами. Они сели впереди, и машина тронулась с места, унося его прочь от борделя.
Сидя в машине, Антонио пытался собраться с мыслями. Он чувствовал, как его дыхание учащается, а разум лихорадочно ищет выход из этой ситуации. Его руки были сцеплены за спиной, и он понимал, что у него мало времени. Он вспомнил о проклятии, которое заставляло его перемещаться во времени, и надеялся, что это снова сработает.
Снаружи город медленно проплывал мимо, свет фонарей мелькал за окнами, и Антонио пытался угадать, куда его везут. Он слышал немецкую речь солдат, их разговоры были полны презрения и недоверия.
– Этот еврейский ублюдок думает, что может нас обмануть, – услышал он одного из них.
Антонио сглотнул, чувствуя, как страх сжимает его сердце. Он понимал, что если его разоблачат, то последствия будут ужасными. В голове мелькали образы его семьи, их рассказы о побегах и страданиях. Он знал, что должен выжить, найти способ выбраться из этой ситуации.
Машина ехала быстро, резко поворачивая на углах. Антонио чувствовал, как его качает из стороны в сторону. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться, и молился, чтобы проклятие сработало снова и перенесло его в другое время, подальше от этого кошмара.
Но пока проклятие молчало, и он оставался в настоящем, окруженный врагами. Машина остановилась, и солдаты открыли дверь, вытаскивая его наружу. Они вели его по темному двору, где холодный ветер заставил его поежиться. Вдали виднелись серые стены здания, и Антонио понял, что его ведут в тюрьму или штаб.
Солдаты толкнули его внутрь, и Антонио оказался в тускло освещенном коридоре. Эхо шагов снова заполнило пространство, и его сердце забилось еще сильнее. Он знал, что время уходит, и должен был найти способ выбраться, пока не стало слишком поздно.
Его грубо завели в комнату, затолкнув вперед. Антонио едва удержался на ногах и остановился, пытаясь понять, где он. Вокруг была кромешная тьма, лишь слышались шаги и раздраженные голоса солдат за дверью. Внезапный щелчок выключателя разрезал тишину, и тусклый свет лампы, одиноко висевшей на потолке, озарил помещение. Комната оказалась крошечной, угнетающе пустой, в ней была только узкая кровать с изношенным матрасом, от которого веяло затхлостью и запустением.
Солдаты толкнули Антонио внутрь и с лязгом закрыли за ним дверь на ключ. "Разберемся с тобой завтра," – громко бросил один из них, и шаги начали удаляться, оставляя Антонио в одиночестве и тишине. Мужчина медленно опустился на кровать, ощущая под собой каждую пружину старого матраса. Волнение захлестнуло его, сердце билось часто и тяжело. Мысли путались, страх проникал все глубже, сковывая разум.
Антонио попытался найти хоть немного комфорта, чтобы уснуть и, возможно, переместиться в другое время. Но сон не приходил. Он ворочался на тонком матрасе, чувствуя себя пленником не только в этой комнате, но и в своем собственном теле. Грусть и отчаяние переполняли его.
Мысли возвращались к бабушке, к её рассказам о том, как они спасались от фашистов. "Что будет с ним? Как он выберется отсюда?" – эти вопросы не давали покоя.
Антонио закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Ему нужно было расслабиться, но каждый скрип кровати и каждый шум снаружи заставляли его вздрагивать. Он слушал тиканье своих мыслей, которые гоняли в голове с бешеной скоростью, и тихий шум города за стенами. Вскоре он начал убаюкиваться монотонностью этих звуков. Постепенно страх стал отступать, уступая место усталости.
Он продолжал пытаться уснуть, представляя себе безопасное место, далеко от этого времени и этого места. Тепло и мягкость воспоминаний о доме начали затягивать его в сон, и, наконец, веки его стали тяжелыми. Антонио погружался в полудрему, все глубже погружаясь в тишину и темноту, с надеждой на чудо, которое вырвет его из этого кошмара.
Но чуда не произошло. Пол ночи Антонио ворочался, не находя удобного положения на жестком матрасе. Мысли роились в его голове, не давая покоя. Он слышал каждый скрип кровати, каждый шорох за стенами, и это не позволяло ему погрузиться в глубокий сон. Наконец, его утомленное тело сдалось, и он провалился в беспокойный сон.
Когда Антонио открыл глаза, он сразу понял, что не переместился. Комната оставалась той же – мрачной и тесной, с тусклым светом единственной лампы, едва освещавшей обшарпанные стены. Он вздохнул и сел на кровать, чувствуя, как сердце снова забилось быстрее от тревоги.
"Почему?" – думал он, оглядываясь вокруг. "Почему я все еще здесь?" Ведь обычно перенос происходил после секса и сна. Он начал анализировать каждую деталь: секс был, и сон, хоть и короткий, тоже был.
И тут его озарило. "Привязанность", – шептал он сам себе. "С Еленой у меня была симпатия, к Эмилии были чувства… А здесь… Здесь просто секс, бордель, проститутка и никакого эмоционального отклика". Антонио чувствовал, как это осознание пронзило его насквозь, словно холодный клинок.
Он вспомнил каждую встречу, каждый миг, когда переносился в другое время. Всегда был какой-то эмоциональный отклик, какое-то чувство, связывавшее его с партнершей. С Еленой была искра, с Эмилией – глубокое чувство, а здесь… Здесь была лишь холодная, расчетливая страсть, лишенная тепла и привязанности.
Антонио вздохнул, чувствуя, как волна отчаяния накрывает его. Он знал, что если не найдет способа вызвать эти чувства, то останется здесь, в этом ужасном времени, наедине с опасностями и страхом. Но как ему это сделать? Как ему найти кого-то, к кому он сможет почувствовать хоть что-то настоящее?
Он сидел на кровати, погруженный в мысли, осознавая, что его путешествия зависят не только от физических действий, но и от глубины его души, от эмоций, которые он испытывает. "Я должен найти выход", – шептал он сам себе, понимая, что путь к спасению лежит через его сердце.
Настало утро. Антонио уже давно не спал, обдумывая свой следующий шаг. Его разум метался, пытаясь найти выход из этой ловушки времени. Тишину комнаты нарушили тяжелые шаги массивных сапог, громко топтавших скрипящий пол коридора. Шагов было несколько, и с каждым из них сердце Антонио билось все быстрее.
В замочной скважине послышался звон ключа, и дверь со скрипом открылась. В помещение вошли трое мужчин. Два солдата и один офицер. Офицер, старший по званию, откинул руку вперед в традиционном немецком приветствии, его голос разорвал тишину.
Слабый свет утреннего солнца едва озарял комнату, но мужчина смог разглядеть своих захватчиков. Два молодых парня, не старше двадцати лет, с суровыми лицами и холодным блеском в глазах, и мужчина раза в два их старше, с уверенностью и жесткостью, присущими человеку, привыкшему к власти.
– Ты знаешь, почему ты здесь? – спросил офицер на чистом немецком, его голос был низким и угрожающим.
Антонио молча, кивнул, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри него все бурлило. Он чувствовал, что каждое его слово и движение будут оценены и могут решить его судьбу.
– Ты украл форму у нашего солдата, – продолжил офицер, прищурив глаза. – Это серьезное преступление. Но я хочу услышать твою историю. Кто ты такой и что ты делаешь в нашем городе?
Пленник знал, что любая ложь может быть разоблачена, но правда была слишком невероятной. Он собрался с мыслями, стараясь придумать что-то правдоподобное.
– Меня зовут Антонио, я итальянец – начал он, тщательно подбирая слова. – Я просто хотел спастись. Меня преследовали, и я не видел другого выхода, кроме как воспользоваться этой формой. Я не хотел никому вреда.
Офицер внимательно слушал, не отрывая от Антонио холодного взгляда. Он обернулся к своим солдатам и кивнул, давая им знак отступить.
– Мы проверим твою историю, – сказал офицер, делая шаг вперед. – А пока ты останешься здесь. Если выяснится, что ты солгал, последствия будут серьезными.
Антонио понимал, что это был его шанс. Он должен был убедить офицера в своей невиновности или найти способ сбежать. Время тянулось медленно, и каждое мгновение могло стать последним в этом ужасном времени.
Когда мужчины вышли, Антонио снова сел на кровать, чувствуя, как напряжение нарастает. Он знал, что должен действовать быстро, пока у него есть хоть малейшая возможность на спасение. Теперь все зависело от его умений и удачи, которая до сих пор была не на его стороне.
Вскоре офицер вернулся, и по его лицу Антонио понял, что новости не будут хорошими.
– Мы проверили твою информацию, – начал офицер с холодной усмешкой. – В тебе течет еврейская кровь, и убегал ты от наших солдат.
Антонио попытался возразить, открыть рот, чтобы объясниться, но офицер грубо рявкнул на него, заглушая все попытки говорить.
– Молчать! – его голос прорезал воздух как нож. – Ты поедешь в концлагерь, где место таким неполноценным, как ты.
С этими словами он указал на Антонио своим солдатам. Те немедленно схватили его, грубо заламывая руки за спину. Антонио почувствовал острую боль, когда его вывели из комнаты и повели по коридору.
Коридор был тускло освещен, стены испещрены следами от времени и, возможно, следами предыдущих узников. Каждое шаг давался с трудом, но Антонио старался не показывать страха, хотя внутри его все дрожало. Мысли вихрем носились в его голове: что будет дальше? Как выбраться из этого кошмара?
Его грубо вытолкнули наружу, где холодный утренний воздух резанул по лицу. На улице уже начинали собираться люди, но никто не обращал внимания на происходящее – все будто бы привыкли к таким сценам. Антонио попытался осмотреться, но ему не дали времени – его сразу же запихнули в черную военную машину, двери которой захлопнулись с громким стуком, отрезав его от внешнего мира.
Внутри машины был полумрак. Два солдата сели рядом, их лица были суровыми и бесстрастными. Антонио чувствовал, как холод металла наручников сковывает его запястья, а цепь, связывающая ноги, делает каждый его вздох тяжелым. Внутри него росло отчаяние, но он знал, что должен сохранить рассудок, чтобы найти выход.
Машина тронулась с места, и через окно Антонио увидел, как знакомые улицы начинают исчезать за горизонтом. Он понимал, что его ждет ужасное будущее, если он не найдет способ сбежать. Но сейчас он был безоружен и заперт в этой металлической клетке, окруженный врагами.
Каждая минута казалась вечностью, и страх перед неизвестностью все больше захватывал его. В голове крутились обрывки воспоминаний и планов. Он вспоминал свою жизнь до этого момента, людей, которых он любил и терял, и думал о том, как все это могло закончиться таким образом.
Антонио понимал, что надежда на перемещение в другое время была теперь почти утрачена. Он должен был найти другой выход, другой способ спасти свою жизнь. Но как? Вопросы без ответов переполняли его сознание, а машина все быстрее мчалась к его мрачному будущему.
