Сравнительные жизнеописания – Плутарх

"Кирпичик" конечно большой. И «просто так» читать эту книгу, думаю, смысла особого не имеет конечно.

Это примерно как с написанием рецензий здесь: или ты пишешь от души и по желанию высказаться, создавая пусть и небольшое но, тем не менее, самодостаточно-интересное своё персональное высказывание по той или иной книге/автору, или же ты пишешь необходимое тебе (по той или иной причине) и достаточно объективное (в лучших случаях) и от того, нудно-скучноватое и многословное повествование, как некий доклад (на профсоюзном отчетно-выборном собрании по результатам работы за год).

Так и с этим фолиантом: использовать его нужно или когда ты плотно занимаешься какой-то определенной темой (героями) древнего греко-римского мира (и тогда погружаешься полностью в тот или иной раздел с обязательным сравнением и дополнительным погружением в другие тексты-книги), или, если не для этого, а «просто для себя»: пробегая глазами профессионально выискивать «лакомые» для тебя кусочки, смаковать их (в тех или иных вариантах) и идти дальше.. Так мне кажется честнее и эффективнее..

Иначе.. -больно уж большая книжка, да и во многих местах «повторительная» (что есть, то есть), да и «сказочно-былинных» моментов хватает, это минус, но есть здесь (хоть и немного) и отвлеченные личностно-философские рассуждения, это плюс.

«Слава осталась, но Счастье погибло, и пепел повсюду,

Но и могилы твои так же священны для нас» (с) СенекаВ античной литературе зачастую не все так однозначно, как может показаться. Величайшее противостояние античности развертывается вовсе не в «Илиаде», а на страницах «Сравнительных жизнеописаний». Борьба Гектора с Ахиллом и в подметки не годится напряженной внутренней борьбе Плутарха с самим собой. Плутарха, поставившего перед собой задачу изучения «признаков, отражающих душу человека» для составления жизнеописаний и тем самым предоставившего другим «воспевать великие дела и битвы». Плутарха, собственные установки которого оказались ему не вполне по силам.На протяжении нескольких десятков лет Плутарх с вызывающим восхищение упорством (упрямством ли) пытался избавиться от своей неугасаемой экзальтации, которая в соприкосновении с пресловутыми «великими делами и битвами» легендарных – а подчас и мифических – личностей разгоралась все сильнее. На это было положено убийственно много сил – и такая масштабная и продолжительная война трезвого, ясного разума с безумием сердца по своей эпичности не уступает ни одной из войн древних античных народов. Галерея героев «СЖ», как ни крути, заключает в себе такую метафизическую мощь, что даже роллановский Кола Брюньон, вечный оригинал, упивавшийся их жизнью и деяниями, перестает казаться чудаковатым.Плутарх прорабатывал немалое количество разнообразных источников, как достоверных (исторические сочинения, письма и пр.), так и весьма сомнительных (предания, слухи, рассказы) – но в любом случае не скрывал их, в течение всего повествования прячась за бесконечными чужими «Я» и выходя из-за кулис только при подведении итогов сравниваемых жизнеописаний. Впрочем, и в ссылках на источники не привыкшему деликатничать Плутарху иногда было сложно себя сдерживать: «рассказ иных писателей», по его мнению, «совершенно баснословен или, вернее, вообще не заслуживает никакого доверия»; Катон у него «преувеличивает», а Симил «вовсе мелет вздор».Говоря о том, что он пишет «не историю, а жизнеописания», Плутарх не утверждал своего полного права на субъективизм, который всегда оставался его злейшим врагом, – Плутарх-историк ненавидел Плутарха-художника и тщетно пытался с ним разделаться. Одновременно замечательны и смешны его попытки сделать мифических героев реальными, а многочисленные за рамки вон выходящие события перевести в область рационального. Часто это носит характер забавных оправданий: «все основания для недоверия отпадают», если подумать, «какой удивительный поэт сама судьба», и «Римское государство никогда не достигло бы нынешней своей мощи, не будь истоки его божественными, а начало истории сопряженным с великими чудесами».

Плутарх, восхищавшийся величием героев «СЖ», во время составления собственно жизнеописаний редко припечатывал их грубым или едким словцом (и уж точно не скупился на комплименты), зато в финальном сравнении двух персонажей – здесь нужно отдать ему должное – всегда указывал на их недостатки и ошибки, пусть после этого и следовало, как правило, заветное «но». Крайне редко Плутарх все же доставал из своих условных ножен условный меч – и уж тогда никто не получал пощады: Антония, например, он называл «трусливым и жалким», а Красса – «глупцом». В семье не без урода.Одним словом, в борьбе за объективность Плутарх точно не одержал победы, но сложно придумать более гениальное поражение. Каким бы разнообразным в своем великолепии ни был состав «Жизнеописаний», Плутарх сам навсегда останется их главным героем. И уж более яркого – и великого – персонажа не найти и вовек.

Плутарх начинает своё сравнительное повествование жизнеописанием основателей – Тесея и Ромула. Людей, безусловно, маргинальных, в том смысле, что они находились на краю. Позади них уже «страна чудес и вымыслов, раздолье для поэтов и мифографов», впереди же, люди более реальные, хотя бы тем, что мы на полном серьезе не считаем их потомками богов.

Мы стартуем с древних времён, с Тесея и Ромула, и идём вперёд чередуя греческих персонажей с римскими, мы сравниваем их исторические биографии и исследуем им присущий моральный облик. На нашем пути встречается амбициозный эпирский царь Пирр, мечтавший завоевать Италию, за ней Сицилию, после Африку и Карфаген, губитель своего отечества Сулла, моральный ориентир Нума, тираноубийца Брут и величественный Александр. Складывая персонажей в одну картину, мы невольно структурируем античность. Знания полученные до, были немного размытые, быть может им не хватало личностей, связующих историчность. Плутарх дал нам возможность связать все события, он повысил резкость эпохи. Связал Геродота и Фукидида, Ксенофонта и Полибия, Диодора и Тита Ливия.

Но Плутарх специфический историк, быть может он даже и не историк совсем, а биограф. В одной из биографий, Плутарх заявляет следующее: «Мы пишем не историю, а биографии, и не всегда в самых славных деяниях бывает видна добродетель или порочность, но часто какой-нибудь ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживает характер человека, чем сражения с десятками тысяч убитых, огромные армии и осады городов. Поэтому, как живописцы изображают сходство в лице и в чертах его, в которых выражается характер, очень мало заботясь об остальных частях тела, так и нам да будет позволено больше погружаться в проявления души и посредством их изображать жизнь каждого, предоставив другим описания великих дел и сражений».Его история имеет своей целью исправление нравов, она нужна чтобы показать читателю что такое хорошо, а что такое плохо. И показать не на скучном моральном примере, а на биографиях великих людей, акцентируя их ошибки и промахи. Показав, как делать не надо.

Такое пренебрежение самой историей, приводит к тому что некоторые факты искажаются, другие пропускаются или упоминаются вскользь, третьим придаётся слишком высокое значение, а четвёртые непонимаются в своём противоречии. Плутарх выдаёт за историчную информацию анекдоты, басни и сплетни, лишь бы усилить или ослабить моральный портрет своего персонажа.

Чтобы не быть голословным, приведу один пример:

На странице 438 Ганнибал говорит: лучший полководец для меня Александр, затем Пирр, а потом Я.

А уже на странице 448 Ганнибал утверждает, что лучший полководец для него Пирр, затем Сципион, а сам Ганнибал на третьем месте.

Такими ошибками Плутарх создаёт путаницу, читатель перестает понимать где здесь истина. Но истина и не нужна Плутарху, вы главное живите по совести и будьте хорошими людьми.