ПИЛИГРИМ СТИВИНСОН
С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА
С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА.
– Дарова, Володя, проходи, – сказал парень, открывая дверь. Ему было лет 35, тёмные волосы, спортивное телосложение. Одет он был в синие шорты и белую футболку.
– Привет, Саня. Как дела? – ответил ему ровесник со светлыми волосами и приятной атлетической формой.
Я был одет в легкие светлые шорты и разноцветную рубашку с причудливыми узорами.
Проходя через порог квартиры, мне улыбнулась девочка лет двенадцати. У нее были довольно длинные светлые волосы и короткое голубое платьице. Я улыбнулся ей в ответ, снимая сланцы в прихожей.
– Нормально все с делами. Так, знакомься, это моя дочь Катя. Я говорил тебе о ней, – сказал Саня и погладил девочку по голове.
– Милое платье, приятно познакомиться, – ответил я, отчего девочка засмущалась.
– И мне приятно, – ответила она и убежала в комнату.
– Ты извини, мне сейчас нужно отойти. Мои ребята накосячили, нужно разрулить. Я быстро. Присмотришь за Катей?
– Да без проблем.
– Отлично. Если что, Катя подскажет, что где. Девочка умная.
– Иди уже давай.
– Всё, я ушёл.
Я закрыл за ним дверь и прошёл на кухню, где уже стоял чайник на плите. Попытался найти чай сам, но безуспешно. И тут за спиной услышал спокойную фразу:
– На нижней полке, в светлом тубусе.
– Спасибо, – ответил я и сразу нашёл его.
Я заварил чай, накрыл на стол вместе с Катей. Во время этого мы довольно свободно поговорили о философии: о течении времени, жизни и смерти, судьбе. Даже удивительно, что с ребенком можно так свободно говорить на такие темы. Ощущалось, будто она вовсе не ребенок.
Спустя полчаса она предложила посмотреть что-нибудь по телевизору, и я согласился. Мы включили какой-то фильм, она сразу села рядом и, с моего позволения, облокотилась на грудь, что показалось мне довольно странным.
Через некоторое время она предложила показать свои рисунки. Саня рассказывал, что она хорошо рисует, и мне как раз хотелось увидеть их, но я совсем забыл. Когда альбом оказался в руках, я открыл первый лист и уставился на него.
Как оказалось, она действительно красиво рисовала. На альбомном листе уместилась речушка, небольшой луг и густой хвойный лес. В небе летела группа перелётных птиц, а чуть выше – немного падающих звёзд на фоне заката и две разные по размеру луны. Все это так гармонично сочеталось, что у нее явно был талант. По крайней мере, на мой скромный взгляд.
– Это прекрасно, – сказал я, любуясь картиной.
– Я никому ее не показывала, – тихо ответила она и слегка покраснела.
– Но почему? Она же чудесна! Правда, жаль, что на маленьком листке.
– Я хотела показать ее тому, кто мне понравится.
– Что? О чем это ты? – переспросил я в недоумении.
– Ты мне очень понравился. С первого взгляда. Понимаешь? – спросила она, опустив глаза. Щеки залил легкий румянец, но в ее голосе слышалась странная нотка, которая заставила меня насторожиться.
– Ты хочешь сказать… Эм… как бы… Понимаешь… – начал говорить я, а в голове бешено крутились мысли: «Черт возьми, что же делать? Она будто признаётся в любви. Как поступить, чтобы не обидеть ее и она не бросила рисовать?»