Обратимся к Ламартину. Он у нас в особенности поэт женского пола. Если можно применять поэта к романисту, то он в глазах читательниц возвышается именно достоинством, коего недостаток столь вредит Вальтер Скотту перед судом женского трибунала. Любовь есть струна, которая более других звучит под рукою Ламартина, и любовь точно такая, какую женщины любят, по крайней мере в стихах. В романах шотландца любовь, напротив, часто посторонняя принадлежность, и где она и высказывается, то слишком просто, не логагрифом сердца, а ясною истиною его, и прекрасною своею истиною. Спросите у поклонников французского поэта, что им нравится в его стихотворениях? – А меланхолические аксиомы, подобно следующей, отвечают они: «Un seul etre me manque, et tout est depeuple»[1]. Таким заявлением надеются они запечатлеть тотчас молчанием уста дерзнувшего спрашивать о том, что уже не подлежит ни вопросу, ни сомнению.