Петр Петрович Савченко
Чьи чары сильнее
К исходу четвёртого дня пути, дилижанс резко остановился. Барк открыл заспанные глаза, и попытался рассмотреть через окно, из-за чего произошла остановка. По началу он подумал, что они приехали в очередной перевалочный пункт, для остановки на ночь, но услышав громкие голоса и отблески факелов Барк насторожился. Присмотревшись, он понял, что что-то идёт не так. Около дилижанса, на небольшой опушке, стояла дюжина всадников с высоко поднятыми факелами. Один из всадников что-то втолковывал кучеру, который не сильно сопротивляясь требованиям остановивших дилижанс, слез с козел, и прошёл внутрь к пассажирам.
– Уважаемые, пассажиры, – начал он, чуть взволнованным голосом, – нас остановил дорожный патруль. Они разыскивают беглеца. Вам требуется выйти из кабины и показать разрешительные грамоты. После проверки мы двинемся дальше. До таверны рукой подать.
– Что за произвол? Есть ли у них на это право? – зашумели люди.
– Да, – как можно спокойнее ответил кучер, – у патруля есть все необходимые бумаги. Прошу вас выйти и встать вдоль дилижанса.
Народ начал медленно выходить на улицу. Барка прошиб холодный пот. Он вцепился в суму с золотом и прижал её к себе. Лихорадочно думая, что делать и куда бежать.
– Всем открыть лица, – послышались приказы всадников, – снять шляпы и платки. Чем быстрее закончим, тем быстрее поедете дальше!
Люди выстроились в шеренгу. Двое всадников спрыгнули с лошадей и приготовились осматривать лица. Один из них развернул свёрток, с магическим рисунком разыскиваемого. Второй выше поднял факел. Барк встал на последнюю ступеньку и уже был готов спрыгнуть на землю, как вдруг один мужик из шеренги оттолкнул от себя патрульного и кинулся с дороги в лес.
– Лови его! – тут же раздались возгласы всадников, двое из них сорвались с места и погнались за беглецом, – хей-я!
Громко щёлкнули затворы и прозвучали мушкетные выстрелы в след убегающего. Лошади шарахнулись, люди у дилижанса в панике присели. Барк уличил момент и, спрыгнув на землю со ступеньки, юркнул под дилижанс, забрался на кронштейн колесной пары и затих.
То, что произошло дальше, Барк пережил благодаря тому, что он был скрыт. Из леса раздался дикий, душераздирающий крик человека. Затем, прогремели два выстрела и жуткое ржание лошадей. После этого из леса на опушку выскочил всадник и, хлеща скакуна по бокам, проскакал прочь, мимо своих сослуживцев.
– Эй, Герх, ты куда? Что там произошло?
Герх даже не обернулся, он хлестал бока скакуна и явно не хотел останавливаться. Из леса выбежала вторая лошадь, она прихрамывала на заднюю ногу. Наездника на ней не было. Из леса донёсся второй жуткий предсмертный, человеческий крик, резко оборвавшийся. Стало тихо. Только легкий ветер играл с листвой в верхушках деревьев. Всадники выше подняли факелы, пытаясь осветить лес за краем опушки.
– Дорн? – крикнул один из всадников, – Дорн, выходи!
Вдруг ветер стих, вокруг стало ещё тише. Только треск веток, приближался к опушке. Всадники с поднятыми факелами и оголенными мечами, подъехали к кромке леса, не переставая звать товарища. Свет от факелов осветил человеческие фигуры, бегущие к опушке через лес. Их глаза, отражая пламя, светились на искаженных, мёртвых лицах. Мгновение, и из леса выбежали мёртвые. Лошади тут же встали на дыбы. Один всадник не удержался в седле и упал на землю. На него сразу навалилось четверо мертвецов. Наполовину сгнившие пальцы мёртвых вцепились в живую плоть всадника. Мёртвые начали раздирать мышцы человека, зубами вырывать куски мяса. Всадник кричал от нечеловеческой боли, кровь хлынула изо рта, он издал булькающий звук и затих. Остальные всадники попятились назад, но мертвецы последовали за ними, обступая сжираемого заживо человека. Протягивая мёртвые руки к людям, мертвецы появлялись из леса всё больше и больше. Всадники, не сговариваясь, кинули факелы на землю и начали рубить мечами напирающих мёртвых. Мёртвые, наступая на огонь факелов, возгорались. Их одежда легко сжиралась пламенем, а волосы с треском вспыхивали, прибавляя к запаху мертвечины запах жженых волос. Огонь начал переходить с одного мёртвого на другого. Но это их не останавливало, они тянули свои руки к живым, пытаясь вцепиться мёртвой хваткой, в желанную плоть.
Лошади вставали на дыбы и давили сильными копытами давно умершие тела. Всадники отсекали пальцы, кисти, руки, но это не сдерживало тех, кто не чувствует боль. Мёртвые бесстрашно шли вперёд, им удались вырвать мышцу из задней ноги одной из лошади, она тут же завалилась на землю, придавив крупом наездника. Человек даже не сразу понял, что произошло, как ему в шею вонзились чёрные зубы одного из мёртвых. Лошадь какое-то время брыкалась, ломая копытами бедренные кости, дробя коленные суставы нападающих, не перестающих напирать. Мёртвые ползли на руках, вонзая в ноги и корпус лошади зубы и костяные пальца.
Что начало происходить у края опушки пассажиры дилижанса поняли не сразу. Выстрелы, крики людей и ржание лошадей было обычным делом на дорогах, не человеческие фигуры, охваченные пламенем и бегущие к ним, теряющие части одежды и куски собственной плоти. Паника возникла, когда в сторону дилижанса побежали человеческие фигуры, охваченные пламенем и слабый ветер, донёс запах мёртвых тел, вперемешку с вонью тлеющих волос и обугленного мяса. Люди кинулись в дилижанс, ища укрытия. Создалось толчея у дверей. Мертвецы начали накидываться на спины живых, сдирая кожу с лиц, отрывая уши и прокусывая шеи. Запряженные лошади не двигались с места, они были приучены к шуму и запаху огня, а шоры не давали им видеть всего ужаса, творившегося рядом с ними. Когда запах крови дошёл до запряженных лошадей, тогда до них и дошли мёртвые.
Всадники продержались не долго, мёртвые не смогли пробиться через заслон мечей в руках обученных солдат, но смогли атаковать беззащитных лошадей. Падали лошади, падали и всадники. Потеря превосходства тут же приводила к смерти. Один всадник имел при себе два мушкета и только с помощью выстрелов мёртвым в головы, он смог отсрочить свою смерть. Один выстрел, второй выстрел. Всадника разорвали на куски, растащив тело в стороны. Барк всё видел через щель в фальшборте, прикрывавший колёса дилижанса. Он вцепился в кронштейн и не мог расцепить пальцы ещё долго. На его глазах были убиты все пассажиры дилижанса и выпотрошены лошади. Одну женщину убили совсем рядом с ним. Мертвец, как заправский повар, достающий мягкую плоть из устрицы, выцарапал ей глаза, и с чавкающим звуком раздавил их беззубыми челюстями. Барк еле сдержал в себе скудное содержание своего желудка. Через пол дилижанса потекли ручьи крови убитых внутри, кровавая лужа начала скапливаться между колёс. Даже когда мертвецы ушли, обглодав лица, распотрошив тела людей и лошадей, Барк продолжал прятаться с бледным лицом и дикими глазами от ужаса глазами, смотря в узкую щель фальшборта.
С предрассветными лучами солнца, над землёй начал появляться туман, скрывая под собой останки ночного пиршества. Вокруг начал толи просыпаться, толи отходить от ужаса лес. Защебетали птицы. Лучи солнца осветили верхушки деревьев. К дороге вышла лиса, она настороженно принюхалась. Не притронувшихся к останкам тел, она ушла в лес.
Барк, наконец, разжал пальцы, свалился на землю и вылез из-под дилижанса, на сторону где не было трупов. Его забила дрожь и скудное содержимое желудка вывернуло в траву. Глубоко дыша и оглядываясь по сторонам, Барк кинулся прочь от дилижанса. Пробираясь через лес, проламывая кусты и огибая заросли, молодой пират постепенно успокаивался, тело перестало трясти, он почувствовал, как сума с золотом приятно давила на плечо. Солнце уже поднялось выше, стало душно, живот затребовал пищи. Барк привел одежду в порядок, заправился и убрал вывалившийся кулон, висевший на шее, обратно за пазуху. На ходу перекусил, доев остатки еды, взятой с последней остановки в придорожной таверне. Откуда появился мертвец, он не заметил. Мёртвый накинулся на него и повалил в траву. Барк умудрился защититься сумой с золотом, выставив её между собой и мертвецом. Гнилые зубы щёлкнули рядом с носом парня. Лицо обдало зловонием тухлого мяса. Молодой пират закричал от страха, пользуясь сумой как щитом, отжал ею от себя мёртвого, всячески пытающегося укусить его. Мушкет появился в руке парня, неожиданно для него самого. Барк упёр ствол в костлявый бок мертвеца и нажал на курок. Выстрел откинул истлевшее тело мёртвого на ствол дерева. Мертвеца пронзило несколько сучьев, один из которых заставил мертвеца дёрнуться и затихнуть, пробив ему череп. Но Барк этого уже не заметил, вскочив на ноги, он кинулся изо всех сил через кусты. Пират пробежал несколько тысяч пяток, прежде чем оказался на тракте. Озираясь по сторонам, Барк шарахался от любого звука и движения в лесу. Ему, стало спокойнее, когда он увидел безмятежно проезжавших навстречу крестьян на повозке, а когда мимо него промчался конный отряд с боевым магом, он успокоился окончательно.
Пройдя по тракту две тысячи пяток, Барк вышел к трактиру «Пивной медвежонок». Около него было оживленно. Люди стояли, явно ожидая очереди войти внутрь, но, когда парень попытался пройти в трактир, его никто не остановил. Только несколько мужиков проводили его насмешливыми взглядами, в предвкушении, что паренька вышвырнут взашей. Осмотревшись и выдохнув, Барк проверил ремешки на суме и вошёл в трактир, с мыслью, что внутри будет безопасней, чем снаружи.
Глава III.
Проливной дождь лил весь дождь, превратив улицы селения в сплошной слой грязи. Не спасали даже проложенные по земле доски. Чародей Кей Цельт, промокший до нитки, измазанный по колено грязью, четвертый час ходил по селению, Подхвостье, и выслушивал жалобы селян. За последние двое суток в округе произошло много необъяснимого и странного: пропала корова, с десяток коз, ребёнок пяти лет от роду и старуха.
Корова и козы не занимали чародея, он даже не хотел тратить на скот своё время. Лесные звери часто заходят в селения и убивают домашних животных, это не редкость. А вот на поиски людей, Кей пустил все свои знания и умения. Опрос жителей не принёс результатов. Никто не смог назвать в какое время и в каком месте видели пропавших последний раз.
Родители пятилетнего Анфия, так звали пропавшего ребёнка, уложили его, как и остальных десятерых его братьев и сестёр, спать. В течение ночи, конкретно на него, внимания не обращали, спал он в общей массе детей, и заметить в тёмной комнате тощее тело спящего было проблематично, да и не столь необходимо. Его отсутствие стало явным только в обед, когда его место за столом осталось пустовать. Цельту, вообще, показалось, что родители не сильно расстроились, даже беременная мать пропавшего не уронила и слезинки, только обтерла грязной тряпкой руки, после дойки козы, и шлепнула этой же тряпкой пробегавшую рядом босоногую дочь. Отец мальчика грустно смотрел на чародея и ждал окончания потока вопросов, ему натерпелось вернуться к ремонту забора, завалившегося ночью.
Со старухой дело обстояло практически так же. Её бы никто не хватился, если бы она не должна была принести яйца в лавку на продажу. Общаться ни с кем она не общалась, а яйца приносила всегда грязные и маленькие, но в тот день яиц в лавке вообще не было, и хозяин лавки отправился к старухе узнать, есть ли у нее, что на продажу. Но он её не нашёл, как не нашёл и самих кур.
И вообще, чем дольше Кей находился в этом селении, тем устойчивее становилось ощущение, что люди здесь каждый за себя, и проблемы других никого не волнуют. Пропала корова – ну, бывает. Пропал ребёнок – да, кто их считает. Это поражало чародея. В местах, где он вырос, такого не было.
Чародей переходил от дома к дому, производя допрос населения. Задавая множество вопросов и выслушивая множество ответов, версий и предположений, Кей понял, что показания расходились в деталях и времени. И в итоге, расследование зашло в тупик. Сетуя, что не сделал это сразу, Кей после недолгих размышлений, решил применить заклинание поиска. Это простое, но эффективное действо, могло приоткрыть тайну исчезновения людей.
Вернувшись в дом пятилетнего Анфия, Кей прошёл в комнату, где ночуют дети. Взяв вещицу мальчика в руку, коня, вырезанного из дерева, он сосредоточился, насколько это было возможно в месте, где живут двенадцать человек. Цельт произнёс заклинание и топнул ногой. В тоже мгновение, воздух вокруг исказился, замерцал. Все контуры стен, углы скудной мебели, изломы занавесок, линии пола, единственное окно, окрасилась магическим, легким ярко—золотым свечением. Всё стало прозрачным. Исчезли стены. Стали видны соседние комнаты большого дома. На полу проявились силуэты детей, что спали в этой комнате. Одиннадцать детей, от шестнадцати до года, спали под жёсткими одеялами, прижимаясь друг к другу. Один силуэт был более чётким, это и был пропавший Анфий. Мальчик спал беспокойно, ёрзая ногами. Было видно, что мальчугана что-то беспокоит во сне. Анфий открыл глаза и ощупал пах, поняв, что он сухой, мальчик облегченно выдохнул и сел на лежанке. Ночного горшка в комнате не оказалось. Анфий поднялся и вышел из комнаты. Кей Цельт проследовал за магической проекцией. Мальчик, не найдя горшок и за дверью комнаты, остановился в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, потёр глаза кулаками и пошёл из дома. Выйдя на двор, мальчик добежал до чахлого куста и не сходил какое-то время с места. Ливень пробивая каплями проекцию мальчугана, оставлял резкие прочерки в его образе. Кей подошёл ближе, чтобы не упустить детали. Возвращаясь в дом, внимание мальчика что-то привлекло, он остановился и посмотрел в сторону. Цельт проследил за взглядом Анфия, он смотрел в сторону забора, который сейчас восстанавливал отец мальчика. «Что его привлекло? Что он увидел тёмной ночью?». Вдруг лицо мальчика изменилось, появилась гримаса страха. Анфий сделал пару шагов назад, как вдруг его тело изогнулось, как будто его грудь пронзило копьё. Что-то подняло тело мальчика в воздух, на уровень колена и унесло со двора. Проекция потухла. Чародей остался стоять посредине двора, заливаемым ливнем, и смотрел в сторону, в которую странным образом унесло мальчика.
Дождь упругими струями бил по плащу. Кей с укоризной посмотрел на небо, по всем признакам дождю ещё лить часа четыре не меньше. Произнеся одними губами несложное заклинание, чародей разжал и сжал кулак. Его одежда разом выдавали из себя всю воду, но через считанные секунды опять пропиталась дождём. Цельт оставил затею с сушкой, развернулся и отправился к сломанному забору. Отец семейства, в кожаной плотной накидке, забивал гвоздь в верхнюю жердь. Чародей, не проронив ни слова, под раздражённый взгляд мужика, пролез между жердями и оказался за двором семьи. Каких-либо следов, Цельт не обнаружил, только трава местами была примята. С таким дождём это было не удивительно, но нечто заставило присмотреться более внимательно, и чародей приметил, что от леса есть некая тропа, не выделяющаяся на общем фоне, но заметна под определенным углом зрения. Плюнув на хлюпающую воду в сапогах, Кей пошёл по траве к лесу. Под деревьями было сухо, плотные кроны защищали землю от дождя. Вновь применив нехитрое заклинание, он высушил одежду и осмотрелся. Здесь, под деревьями, Цельт и нашёл, то, что хотел найти. Вся поверхность земли, укрытая ветвями от струй воды, была исколота, как будто множество копий разом ударили в землю, тяжёлыми, острыми наконечниками. Это была единственная зацепка в этом странном деле.
Цельт, топнул ногой и провёл раскрытой ладонью параллельно земле, вызывая заклинание отображения. Между его пальцами пробежали всполохи магической энергии, но заклинание на удивление не сработало. Чародей не увидел того, что рассчитывал. Заклинание не показало людей, выполнившие это действо, оно вообще ничего не показало. Кей с недоумением посмотрел на руку, сжал кулак, как на сломанный механизм. Ещё раз повторил заклинание отображения, но снова ничего не вышло. Пространство вокруг не преобразилось, не окрасилось магическими красками и не показало проекции людей или действие магии. Цельт задумался, повертел головой, обследовав взглядом лес. Присев на корточки, он взял щепотку земли, поднёс к носу и перетёр её пальцами, принюхавшись. Запах листвы, сгнивших корней и мокрой земли. Ничего особенного или не объяснимого. Кей достал из-под плаща небольшую кожаную сумку, вынул бумажный сверток, с гипсовым порошок внутри. Смешав его с дождевой водой, он сделал слепок с отпечатка в земле. Дав время гипсу отвердеть, Цельт решил пройти по обнаруженному следу. Плотные кроны деревьев хорошо сохранили его, но он исчезал в поле под проливным дождём.
Вернувшись в поселение, чародей отправился к дому пропавшей старухи. Уже зная, что искать, он быстро нашёл искомые отпечатки. Дом старухи оказался полностью окружён исколотой землей, хотя уже часть была смыта водой. Зайдя в дом, чародей нашёл эти следы и внутри. Деревянный пол покрывали отпечатки чего-то острого. Часть мебели была разломана, не обнаружилась одна перегородка, как и одна стена. Чародей выглянул наружу и увидел сломанным курятник и снесенный дряхлый забор. Дальше след уходил в лес с другой стороны поселения. Заклинание поиска показало, что старуха спала в своём доме и то, что её что-то унесло вместе с собственной кроватью.
По всем признакам выходило, что нечто появилось не понятно откуда, проследовало от дома Анфия до дома старухи и забрало обоих в неизвестном направлении. То, что это были не люди, было ясно. То, что это было нечто чужое разумному, показывали факты. Перед убытием чародей нашёл главу поселения и обрисовал ему картину происшедшего.
– А как нам жить дальше? – спросил глава поселения.
– Я считаю, что вам надо обзавестись городским валом. В ночное время запретить ходить по улицам и укрепить или построить новые дома, взамен уже старых и обветшалых. В ночное время установить патрулирование по главной улице и наконец, взять на службу чародея, который сможет придумать, как в дальнейшем избежать подобные инциденты, – сухо, но твёрдо высказался Кей.
– Это потребует капиталовложения, мы не можем этого себе позволить, – на выдохе произнёс глава, – да и программа сноса верховой жилья, займёт не один сезон.
– Глава, вам следует отправиться на поклон к Канцлеру, с чародеем он точно поможет, а тот в свою очередь поможет со всем остальным, – дал совет Цельт, – вы должны помнить и учить детей тому, что чародеи всегда приходят на помощь.
– Учим, учим, – глава опустил голову, – только это и остаётся.
Чародей, распрощавшись с главой поселения, дошёл до упряжки и прежде чем залезть внутрь, снова применил чары для сушки одежды. Одежда, в который раз, стала сухой, и Цельт поторопился укрыться в коляске.
– Трогай, – отдал команду Кей. Кучер укрытый плащом из толстой кожи, не оборачиваясь, дёрнул поводья и лошади двинулись с места.
– Куда путь держать? – задал вопрос кучер, когда коляска выехала за пределы поселения.
– Возвращаемся в замок, – сухо ответил Цельт.
Через десять минут пути дождь прекратился, небо прояснилось и солнце залило лес вокруг. Кучер тут же скинул с плеч напитавшийся водой тяжёлый плащ. Чародей раскрыл ладонь, направив её в сторону кучера, и сжал кулак. Одежда мужика не была мокрой, но излишняя влага испарилась, и он довольный что-то буркнул себе под нос. Цельт улыбнулся, посчитав бурчание знаком благодарности.
Время в пути – это то самое время, когда можно поразмышлять. Кей уставился в одну точку, и принялся прокручивать всё увиденное и услышанное в голове. Такую практику ведения расследования он освоил на факультете магической криминалистики при Канцлере Чародеев. Старый профессор часто задумывался или засыпал во время занятий, и Цельт выдумал себе игру, прокручивать всё, что он слышал на занятиях, а потом это переросло в профессиональную привычку. Все разговоры заново были прослушаны. Всё что он видел заново просмотрено. Это позволяло заметить то, что сразу не бросилось в глаза. Что таить греха, Кей Цельт был чародеем, в какой-то момент медленно соображавшим, но достаточно быстро, потом, в размышлениях, находившим правильное решение. Следы проходили по всему селению, при этом, не затронув других домов или иных построек. Хотя стоп, пропажа скота. Где находилось пастбище домашних любимцев? Цельт достал магическую доску, размером полпятки в каждой стороне, и начертил на ней контуры селения, затем пунктиром путь неизведанного. Через пять секунд набросок начал приобретать объём, вырисовывая селение над доской. Получалось, что путь отрезал небольшую долю домов от основного объёма и в этих домах никто не пострадал. Домашние животные паслись далеко от мест пропажи людей, и посему выходило, что их или съели дикие звери, или убили сами селяне.
Остановка коляски вывела чародея из раздумий. Сфокусировав взгляд и мысли, он увидел на дороге заслон из отряда вооруженных солдат. Во главе стоял всадник с гербом чаровеев на щите. Кей чертыхнулся в сердцах, этих ему ещё не хватало, но виду не подал. Он спокойно встал в коляске и произнёс:
– Прошу представиться и назвать причину остановки!
– Прошу, в свою очередь, назвать себя, – ответил в ответ чаровей.
– Чародей Кей Цельт, криминальный магистрат, жетон подтверждён канцелярией, – не без гордости ответил чародей.
Услышав, что перед ними чародей, воины в отряде подняли щиты повыше и крепче сжали рукояти мечей. По щитам забегали разноцветные всполохи, обозначающие применение магической защиты. Кучер слез с козел, и не торопясь отошёл от коляски. Это было негласное соглашение между магами – не ввязывать простой люд. Люди, работавшие и на тех, и на тех, пользовались своим правом, при первом удобном случае убраться подальше от места спора магов.
– По чьему велению вы находитесь в этих землях? – задал вопрос всадник, он не проявил никаких эмоций, что навело Кельта на мысль, что перед ним чаровей уверенный в своих силах и наделённый полномочиями.
– Я двигаюсь из селения Подхвостье, находящееся под покровительством Канцлера чародеев, и сейчас направляюсь в сторону замка Канцлера, – всё так же спокойно ответил Кей.
– Ошибаетесь, вы нарушили границу владений чаровеев. Вам следует или предъявить разрешающую грамоту или убраться восвояси, – при этих словах, конь всадника ударил копытом о землю и фыркнув мотнул головой.
Цельт посмотрел на кучера, мужик в свою очередь посмотрел на чародея, затем полез за пазуху и достал небольшое блюдце. Как только блюдце оказалась на ладони человека, по донышку покатились два лесных ореха. Прошло некоторое время, прежде чем в центре блюдца возникла плоская карта. Всмотревшись в изображение, кучер вжал голову в плечи и что-то пробормотал под нос.
– Мы уезжаем, – поняв оплошность извозчика, выдавил из себя Кей. Вот так, на ровном месте уступать чаровеям, это минимум не уважительно к самому себе, но здесь была правда на стороне всадника.
История противостояния магов длилась уже не одно столетие. Причин возникшего конфликта уже никто не помнил и о них даже не сохранились записи в анналах. В какой-то момент времени маги разделились на чародеев и чаровеев. Шли года, и неприязнь друг к другу только росла. Сменялись поколения, проходили магические войны, хрупкий мир то возникал, то рушился вновь. Заключались соглашения и договоренности, но это могло в любой момент нарушиться из-за одного неловкого взгляда или пророненного слова. Так и жили чародеи и чаровеи, каждые на своей земле писали законы и требовали их соблюдения, не только простыми людьми, но и магами противоборствующей стороны.
– Виноват, ваше чародейство, – кучер управлял коляской и пытался оправдаться, – приспал чуток, а кобылка сама пошла. Травка вон, какая сочная после дождя.
– Ты, Грым, верно хочешь не спать неделю или месяц? – запугивал кучера чародей, больше для проформы, чем всерьёз. Сам-то хорош, не усмотрел, куда путь его лежит, – и вообще, ты меня выставил в плохом свете. Мне не хватало, чтобы пошла молва о том, что чародей веям подчинился.
– Да кому они расскажут? – попытался успокоить Кея кучер Грым, – к утру уже всё забудут поди.
– Держи язык за зубами, а то не доедешь до замка, – высказался чародей.
– Держу-держу, ваше чародейство, – притих Грым, но он видимо устал постоянно разговаривать с лошадью, поэтому не смог остановиться, – а отряд то видели, как ощетинился? Щиты с защитой.
– Да, заметил, – сухо ответил Цельт. Он понимал, что стоит только начать поддерживать разговор, так Грыма можно будет остановить только заклятием молчания. Но мужик был прав, просто так не создают защиту. Значит что-то случилось.
– А этот вей их, главный который, спокойный такой, видимо чиновитый…
– Я заметил, Грым, – повторил Цельт уже с нажимом. Мужик замолк, снова пробурчав что-то себе под нос.
Замок Канцлера Чародеев находился на холме. Вырубленный из практически цельного камня чародеями-камнетесами. Строение возвышалось над окрестностью красным драконом. Стены, выполненные по образу сложённых чешуйчатых крыльев, защищали неприступную крепость. Множество башен, тянулись к небу грозными гребнями, три из которых были шире и выше остальных. Коляска чародея поднялась по извилистой дороге к замку, миновала мост и беспрепятственно проехав тройные ворота, въехала на гулкие замковые улицы. Через несколько сот пяток к коляске присоседился провожатый, обязанность которого заключалась в сопровождении прибывшего к Канцлеру. Канцлер был личностью осторожной и имел привычку менять своё место расположения в течение дня. Провожатый проводил коляску до центральной площади и попросил Цельта проследовать за ним в одну из основных башен. Внутри башни стоял полумрак. Стены, завешанные гобеленами, прятали звуки шагов. Узкие окна слабо пропускали дневной свет. С центральной широкой лестницы Кей и провожатый свернули в узкий проход, служивший переходом между башнями. Пройдя по нему, пользуясь для освещения магическим фаером, чародеи вышли на узкую лестницу соседней башни и, пройдя лабиринты коридоров, поворотов и лестниц, прибыли к мало примечательной двери, похожую на десятки, встречающихся им по пути до неё.
– Канцлер ожидает вас, Кей, – произнёс провожатый и приоткрыл дверь. Та беззвучно открылась и Цельт вошёл в комнату.
В этих покоях Кей Цельт был десятки раз. Он знал, что есть ещё три двери, ведущие в это место. Учась на факультете магической криминалистики, располагающимся в этом замке, Цельт был самым прилежным слушателем. Его заметил Канцлер, в те времена лично ведущий предмет криминалистической медицины. С тех пор юный чародей часто посещал эти покои, он знал, что это любимое место нахождения Канцлера. Воспоминания всегда были приятными, в комнате, как и тогда, в юношестве, было тепло, камин, выполненный в виде капли, свисающий с потолка, распространял вокруг себя приятный запах сандала, дрова потрескивали, успокаивая мозг и упорядочивая мысли. Стены комнаты всегда покрывали ковры, привезенные с южных земель. Дверь, выходящая на террасу, была выполнена из разноцветного стекла и сейчас, пропускала в покои последние лучи заходящего солнца.
За громоздким столом, стоявшим под главной скрижалью чародеев, сидел Канцлер Чародеев Графф Родарбал. Он взглянул на вошедшего, на его сосредоточенном лице появилась улыбка.
– Позвольте войти? – Кей спросил разрешение, будучи уже в покоях.
– Входи, мальчик мой, входи – произнёс Канцлер и поднялся навстречу молодому чародею. Цельт склонил голову и стал на одно колено перед Родарбалом, в знак почтения. Канцлер поднял его и обнял, похлопав по спине.
– Рад вас видеть в здравии, – радушно произнёс Цельт. Чародей кинул взор на скрижаль, и по его телу пробежала легкая дрожь. Так было всегда, сколько помнил себя Кей, скрижаль из раза в раз заставляла трепетать его нутро.
– И мне приятно видеть тебя, – в ответ произнёс Графф Родарбал и тут же перешёл к делу, – как твоё расследование, что удалось обнаружить?
– Расследование завело меня в тупик, – начал свой рассказ чародей, – в деревне упадок нравственности и полное отсутствие социальных ценностей. Пропали два человека, одну женщину не хватились бы, если она не носила продукты на продажу в лавку, а ребёнка, на мой взгляд, прировняли к домашнему скоту…
– Суть, Кей, – поторопил канцлер. Осмотревшись, Графф щёлкнул пальцами и на стенах ярче загорелись свечи в канделябрах.
– Мною обнаружены чуждые следы, они не относятся к разряду рукотворных и не поддаются классификации. Эти следы обнаружены на месте пропажи женщины…
– А ребёнка? – нетерпеливо перебил Графф.
– Проведённый магический следственный эксперимент выявил, что мальчик, ребёнок оказался мальчиком по имени Анфий, так вот, эксперимент выявил, что мальчик пропал, находясь на улице в ночное время.
– Кто позволяет в ночное время выходить детям на двор? – возмутился канцлер. Он взглянул на записную книгу и сделал пальцами движение, напоминающее движение пером для правописания. В ту же секунду из серебряного держателя в воздух вспорхнуло перо, аккуратно окунуло кончик в чернила и само произвело запись на страницах книги, шрифтом понятном только канцлеру.
– Я это и имел ввиду, говоря о падении социальных ценностей. Мальчик не обнаружил ночного горшка, вышел на улицу, где и был похищен.
– Кто его похитил? Где искать виновного?
– В этом и состоит мой тупик. Ливень смыл все следы. Мне удалось найти причудливые отпечатки в лесу, на земле под защитой деревьев. Но эти следы проследовали из просторов и в просторы ушли. Я не смог выявить тех, кто их оставил.
– Интересно, – задумался Канцлер. Все дела об исчезновении людей в его землях, он курировал лично. Самый главный ресурс – это люди, крестьяне, рабочие. Исчезает ресурс, уменьшается доходы от налогов, чего никак нельзя допускать. Поэтому он лично собирал информацию о таких происшествиях, – магию обнаружения использовал?
– Да! Заклятие ничего не показало. Как ничего не показало заклинания присутствия, отображения и выявления, – доложил Кей, – я снял с одного найденного отпечатка слепок. Может он будет полезен.
– Странные обстоятельства, – Родарбал задумался, – что в округе?
– В соседних сёлах и деревнях люди не пропадали.
– Или о пропажах никто не заявлял, – протянул Графф. Он поднялся с кресла и прошёл до камина. В покои вошёл слуга и на подносе подал канцлеру письмо. Чародей повертел конверт и пристально осмотрел сургучную печать, щёлкнул над ней пальцами, создавая заклятие подлинности. Крохотные паутинки магического света пробежали по оттиску на печати, проявляя взору крест на фоне острова. Удостоверившись, что печать подлинная, он взломал сургуч и вскрыл конверт. Прочитав содержимое, канцлер вернулся за стол, опустился в кресло и задумался.
