Петер Гостони
Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945
Peter Gosztony
END KAMPF ANDER DONAU 1944-1945
Предисловие
Фридрих Ратцель, знаменитый немецкий географ и этнограф XIX века (1844–1904), был именно тем человеком, который ввел нынешнее распространенное географическое и политическое понятие «Дунайский регион» для стран среднего и нижнего течения Дуная. Судеты, Карпаты и Восточные Альпы стали сердцевиной территории этой части Восточной Европы, где после Первой мировой войны возникли новые национальные государства. Период между двумя мировыми войнами был ознаменован политической и экономической экспансией национал-социалистической Германии, которая, после «присоединения» к себе в 1938 году Австрии, постоянно следовала этим курсом. В конце 1930-х годов сказали свое слово и русские, заявив претензии на Болгарию и восточные области Румынии. (В 1940 г. Румынии пришлось вернуть СССР захваченную в 1918 г. российскую Бессарабию. – Ред.)
Всеохватывающая история семи придунайских государств в период Второй мировой войны еще не написана, хотя подобный труд был бы в высшей степени интересен. Австрия с 1818 года была в составе Германии и называлась Остмарк (Восточная марка), в Пресбурге[1] словаки пытались впервые в своей истории вести собственную государственную жизнь. Венгерское королевство, страна без короля и без выхода к морю, но с адмиралом в качестве регента[2], в социальном смысле жила еще в XIX веке, но преследовала в своей политике заявленные шовинистические цели. «Независимое» хорватское государство, одно из самых молодых государственных образований Европы, было диктатурой усташей[3] и прокладывало свой праворадикальный курс, лавируя между фашистской Италией и национал-социалистической Германией. Сербия пребывала под военным управлением Германии, а в бывшей столице Королевства Югославия – Белграде – исполнял обязанности верховного руководителя Юго-Восточного региона фельдмаршал барон фон Вейхс[4]. Румыния и Болгария были монархиями, но, тогда как первая из них считала войну против Советского Союза «войной наций» и «крестовым походом против большевизма» и в этом смысле принимала в ней участие, Болгария поддерживала с Москвой доброжелательный нейтралитет. (Однако предоставляла свою территорию и порты для базирования немецких сухопутных сил, люфтваффе и кригсмарине. – Ред.)
Это многообразие политических режимов существовало летом 1944 года до начала наступления Красной армии. Дунайский регион стал театром военных действий между немцами и русскими, на котором в эти действия тем или другим образом оказались вовлеченными и народы Юго-Восточной Европы. Сражения на этом театре продолжались почти целый год, причем русским, после первых быстрых успехов, только в результате тяжелых боев (когда, случалось, целые соединения попадали в окружение) и больших потерь удавалось занимать в этом регионе одну страну за другой, или, как это звучало в советской терминологии, «освобождать их». Когда в конце войны войска Малиновского (2-й Украинский фронт) и Толбухина (3-й Украинский фронт) занимали позиции в Австрии, над семью столицами придунайских стран развевались красные знамена. За военными победами еще в ходе войны следовали победы политические, которые Москва одерживала большой ловкостью и искусной тактикой. Широко распространенное мнение, что Восточная и Южная Европа были «проданы» русским в Ялте (1945), все же ни в коей мере не соответствует действительности. «Большая тройка» антигитлеровской коалиции решила будущую судьбу придунайских стран, скорее всего, еще в Тегеране (1943), когда британцы и американцы, очевидно по настоянию Сталина, отказались от возможности вторжения на Балканы. 12 июня 1944 года президент Рузвельт дал свое согласие на прежде замороженное в течение трех месяцев британско-советское соглашение относительно распределения зон военных действий в Юго-Восточной Европе. Это соглашение было подписано 18 июня. Согласно ему Греция и Югославия входили в зону британских, а Румыния и Болгария – русских военных операций. В октябре 1944 года это соглашение было расширено, когда Черчилль провел несколько дней в Москве. В Кремле, ближе к окончанию некоего совещания, так сказать во время перекура, британский премьер и русский диктатор пришли к джентльменскому соглашению о дальнейшем распределении сфер интересов между Востоком и Западом в Дунайском регионе. С того времени это соглашение в западном лагере интерпретируется самым разным образом, тогда как официальная советская военная история его просто-напросто отрицает. Однако то, что такое соглашение существовало, следует хотя бы из того, что Сталин в декабре 1944 года не вмешался в греческий кризис, хотя и там речь шла об установлении народной демократии. Но поскольку согласно московской договоренности (октябрь 1944 года) Греция вошла в сферу британских интересов, русские не стали создавать трудностей британским интервентам.
Сообразно этому Дунайский регион согласно Тегеранскому соглашению был русским операционным пространством, на котором вести войну против Гитлера могла единственно только Красная армия. Общая цель коалиции – устранение национал-социалистической Германии и ее союзников – требовала этого четкого разделения зон военных действий, а кроме этого, определялась и географическими условиями. Для русских Юго-Восточная Европа с военной точки зрения была задним планом. Основные усилия Сталина в 1944 и 1945 годах были направлены на то, чтобы Красная армия прошла через Польшу и Восточную Германию на Берлин и добила Гитлера, это фашистское чудовище, в его собственной берлоге. В распоряжение Жукова, Конева и Рокоссовского были предоставлены лучшие войска, самое современное вооружение и оснащение, тогда как операциям «южнее направления главного удара», то есть южнее Карпат, Ставка Верховного Главнокомандования русских уделяла второстепенное внимание.
Такое понимание событий, как в зеркале, много лет отражалось и в русской военно-исторической литературе. После смерти Сталина и во времена хрущевской эры было опубликовано множество книг о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Однако кампания Красной армии в Дунайском регионе нашла свое отражение лишь в начале 1960-х годов в научных трудах, монографиях и опубликованной историографии отдельных войсковых формирований.
По сравнению с этим документация германского военного командования и политического руководства в Дунайском регионе весьма обильна. Опубликованы многочисленные монографии, посвященные важным вопросам германских военных действий и политики. Впечатляет поток мемуаров германских военачальников и политиков. Из трех командующих группой армий «Юг» за период между июлем 1944 года и маем 1945 года двое оставили свои воспоминания, а благодаря изданию военных дневников ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта) намерения высшего командования также хорошо документированы. Благодаря многолетней исследовательской работе автору представленной книги удалось разыскать такие документы группы армий «Юг», которые ранее не были доступны общественности: так, например, полный, без пробелов, журнал боевых действий группы армий «Юг» с сопутствующей документацией. Путем целого ряда личных интервью с бывшими командующими дивизиями, корпусами и армиями германского вермахта и войск СС удалось также закрыть все пробелы в исторических описаниях, не подтвержденных никакими документами.
Предлагаемая читателю книга стала одной из первых комплексных работ, посвященных политическим и военным событиям в Дунайском регионе в течение последних военных лет. Она ни в коем случае не претендует на всеохватную законченность, но, как надеется автор, станет значительным вкладом в эту до сих пор малоизвестную главу истории Второй мировой войны.
Глава 1
От Констанцы до Будапешта
В середине 1944 года Вторая мировая война вступила в последнюю фазу. После достигнутого в Тегеране стратегического соглашения между Соединенными Штатами Америки, Великобританией и Советским Союзом гитлеровская «крепость Европа» была осаждена с трех сторон – на земле, по воде и с воздуха.
Если на западе англо-американские войска строили свое вторжение на территорию оккупированной Франции как маневренную войну, то в Италии далеко продвинувшиеся вперед союзные части пытались после взятия Рима (заняли без боя 4 июня. – Ред.) и Флоренции (13 августа, также без боя) приложить все силы для продвижения дальше на север. Тем временем не оставались в бездействии и русские. Лето 1944 года стало для германского вермахта периодом катастрофы на Востоке. Одна за другой волны наступления Красной армии (известные впоследствии как «десять сталинских ударов») отбрасывали все еще значительно выдвинутый на восток Восточный фронт и очищали от германских солдат занятые ими в 1941 году восточные области Советского Союза. 9 июня (а 9 июня началась сокрушительная 10-часовая артподготовка и бомбовые удары авиации, в результате которых почти все прочные оборонительные сооружения финнов в первой полосе обороны были разрушены. – Ред.) русские начали наступление на Карельском перешейке и выбили отсюда финнов, штурмом взяв Выборг (20 июня). 23 июня началось наступление четырех мощных русских «фронтов» (групп армий) против германской группы армий «Центр», в ходе которого германская группа армий в составе 28 дивизий менее чем за четыре недели была почти полностью уничтожена. С 13 июля развернулось советское наступление против группы армий «Северная Украина» (в Галиции). К концу июля Красная армия уже вышла к границе Восточной Пруссии и на рубеж Вислы. Только на южном участке Восточного фронта в этот необычно жаркий июль царило затишье. И это обманчивое затишье побудило Гитлера перебрасывать из состава группы армий «Южная Украина» дивизию за дивизией, чтобы усиливать ими вооруженные силы на других участках фронта на Востоке.
Овладение Румынией
Русские не дремали. Две усиленные группы армий – 2-й и 3-й Украинские фронты – уже несколько недель концентрировали свои силы, чтобы в указанный им срок перейти в масштабное наступление против группы армий «Южная Украина» (состоявшей из двух германских и двух румынских армий). Конечной целью этой операции было «освобождение от фашистской оккупации Молдавской Советской Социалистической Республики, выведение из войны на стороне гитлеровской Германии ее сателлитов – королевской Румынии и царской Болгарии, выход на Балканы и освобождение народов Балкан от фашистского ярма». То, что не удавалось русскому царизму на протяжении многих столетий, – выход на Балканы, к среднему течению Дуная и дальше за русло этой реки – должна была осуществить Красная армия Сталина. Политические предпосылки для этого были благоприятны: наблюдая удары русских войск, их союзники по антигитлеровской коалиции уже с конца 1943 года отказались от всех планов возможной кампании на Балканском полуострове и тем самым похоронили всякую возможность завладения Дунайского региона западными армиями – эта цель постоянно мерещилась Черчиллю.
Фронт, который летом 1944 года обороняла группа армий «Южная Украина», протянулся в длину более чем на 654 километра. Из этого пространства 267 километров было занято союзническими румынскими войсками. Как стало понятно из дальнейшего, румынские войска отнюдь не представляли собой такую же боевую силу, как германские дивизии, однако германское военное командование ожидало, что они будут упорно держаться, поскольку им предстояло оборонять свою родину. Основная линия обороны группы армий «Северная Украина» проходила от устья Днестра (лиман), шла вверх по его течению на северо-запад через Тигину[5], проходя в 20–30 километрах от Кишинева, а оттуда выгибалась на запад, проходя через Яссы и далее вдоль предгорий Карпат, снова на северо-запад, проходя западнее города Черновцы. Задача группы армий «Юг» состояла в том, чтобы «прикрывать государство Румыния и особенно проходы в долину Дуная и к нефтяным месторождениям Плоешти».
Главнокомандующим этой германо-румынской группировкой численностью около 900 тысяч солдат был пятидесятидвухлетний саксонец, генерал-полковник Ганс Фриснер, который был назначен на эту должность только 25 июля 1944 года. Он прибыл сюда из Зегевольта[6], расположенного восточнее Риги, штаб-квартиры группы армий «Север», командование которой он сменил в связи с решением Гитлера.
Чтобы ознакомиться с положением на фронте, генерал-полковник сразу же отправился в боевые части. Его фронтовые поездки дали ему поводы для размышлений: «После разговоров на фронтовых командных пунктах и разведок боем во время моих посещений частей я очень скоро обрел ясную картину тогдашнего состояния войск… Войска, как я точно установил, повсюду прилежно трудились над созданием и укреплением своих позиций и делали все от них зависящее, чтобы быть в состоянии противостоять ожидавшемуся наступлению врага. Я обрел понимание того, что они вполне могли бы противостоять русскому наступлению, если бы располагали достаточным количеством боевых средств и, прежде всего, имели вдоволь боеприпасов, если бы до сих пор поддерживающие фронт танковые дивизии остались в их распоряжении – и если бы румынские войска были исполнены тем же боевым духом, что и германские. К сожалению, все эти предпосылки отсутствовали…» Да и с политико-моральным состоянием румынских союзников, по мнению Фриснера, дело обстояло неоднозначно: «Уже во время моих первых посещений фронтовых частей до меня доходили все время скрываемые разговоры о сомнительной надежности румынских офицеров. Хотя к тому времени еще не имелось сколько-нибудь достоверных доказательств, все же различные ясные признаки указывали на то, что что-то тут не в порядке».
Немецкий генерал-полковник обладал обостренным чутьем. Красная армия уже в марте 1944 года вышла к границам Румынского королевства и заняла север Молдовы, север Бессарабии, а также часть Буковины. В Бухаресте всем уже было вполне ясно, что война стран оси не может быть выиграна. Юный король Михай I из династии Гогенцоллернов-Зигмарингенов рассматривал теперь войну, в которой он с лета 1941 года со своей 31 дивизией (в 1941 г. Румыния бросила против СССР
16 дивизий и 10 бригад (т. е. примерно 31 дивизию), к ноябрю 1942 г. 26 дивизий; в августе 1944 г. в составе группы армий «Южная Украина» (перед Ясско-Кишиневской операцией Красной армии) было 22 румынских дивизии и 5 бригад. – Ред.) принимал участие на стороне германского вермахта, далеко не с таким воодушевлением, как раньше, но как безвыходную. Он оказался достаточно вменяем, чтобы признать, что громадные потери его войск и непрекращающееся начиная со Сталинграда отступление германских частей Восточного фронта должны в конце концов привести к тому, что русские войска вступят в его королевство. Таким образом, король и некоторые его политики смогли уже в 1943 году реалистично оценить ситуацию и действовать исходя из этого.
Военные действия в Дунайском регионе и в Карпатах с 19.08 по 28.10.1944 г.
Чтобы верно понять драматические события 23 августа 1944 года в Бухаресте, следует знать, что политическое руководство в Румынском королевстве было разделено на две большие группы: с одной стороны, на группу Антонеску, возглавляемую румынским кондукатором[7] Ионом Антонеску и его однофамильцем, заместителем премьер-министра и министром иностранных дел профессором Михаем Антонеску, которая пребывала у власти с 1940 года и управляла в определенной степени диктаторскими методами, и, с другой стороны, на группу Маниу, представлявшую собой гражданскую линию и формировавшуюся из членов крестьянской партии Юлиуса Маниу и либеральной партии Константина Братиану. Хотя во внутриполитическом плане обе группы представляли противоположные интересы, в 1941 году они были едины в том, чтобы вести войну с Советским Союзом на стороне Германии с целью вернуть себе потерянные территории Бессарабии и Буковины (откуда Румыния была изгнана в течение 48 часов советским ультиматумом от 26 июня 1940 года). Когда же стала просматриваться перспектива падения Германии, обе группы стали выступать за то, чтобы вручить судьбу королевства в руки западных союзников. Однако относительно пути для реализации этой цели единства у групп не было.
Ныне уже стало известно, что первый человек, начавший чувствовать необходимость мира, появился отнюдь не в оппозиционной группе Маниу – Братиану, но им стал сам глава правительства маршал Антонеску. В ходе визита в Рим его посредника Михая Антонеску 1 июля 1943 года последний в переговорах с Муссолини зондировал возможность отпадения от Германии Румынии и других союзников Гитлера, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Муссолини должен был от имени всех союзников Германии поднять перед западными союзниками вопрос о сепаратном мире. Эта попытка была сорвана падением фашистского режима в Италии и арестом Муссолини в Риме 25 июля 1943 года.
Прошло еще несколько месяцев, пока румынские политики думали над тем, как найти новый выход из обозначившейся катастрофы. В то время как группа Маниу через своих уполномоченных вышла в Анкаре на контакты с представителями Великобритании и Соединенных Штатов, румынский посланник в Швеции, Фредерик Нано, по договоренности с группой Антонеску провел переговоры в Стокгольме с советским послом Александрой Коллонтай, пытаясь выяснить, на каких условиях Советский Союз был бы готов заключить сепаратный мир с Румынией.
Однако ни переговоры в Анкаре, ни обмен мнениями в Стокгольме не привели к желаемым результатам. 2 апреля 1944 года в переговорах принял участие лично Молотов, ускорив их своим заявлением о советском «невмешательстве во внутренние дела Румынии». В этом заявлении румынам торжественно гарантировалось, что «советское правительство не преследует цель отторгнуть от Румынии какие-либо части ее территории или каким-либо образом изменить существующий в стране общественный строй». В нем также говорилось, что «вступление советских войск в Румынию продиктовано исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением вражеских сил».
Эти слова произвели задуманное действие как в Румынии, так и в странах Запада. Король и его ближайшие соратники считали, что русским можно верить, в то время как Черчилль в одной своей речи перед британской нижней палатой выразил удивление своего правительства советскими гарантиями Румынии. Равным образом Корделл Халл[8], американский Государственный секретарь, занимающийся вопросами внешней политики, воспринял разъяснение Молотова с облегчением и заверил как своих сограждан, так и румын, что «разъяснение Молотова [делает] для румынского народа понятным, что главная задача армии Советской России состоит в том, чтобы разгромить врага на поле битвы. Политические заверения, которые содержит разъяснение, могли бы помочь румынам понять, что их собственные интересы требуют изгнания германских военных сил из их страны».
Вскоре после разъяснения Молотова Москва сделала новый шаг в этом же направлении и выставила программу из шести пунктов, в которой самыми затруднительными условиями были занятие (временное) всей Румынии войсками Красной армии и немедленное и безоговорочное признание румыно-советской границы от 20 июня 1941 года. В качестве компенсации за включение бывших румынских территорий в состав Советского Союза программа все же предусматривала понимание Москвой необходимости объявления недействительным невыгодного для Румынии Венского протокола 1940 года о разделе Трансильвании между Венгрией и Румынией и упоминала возможность военной поддержки с целью возвращения Румынии венгерской части Северной Трансильвании.
После продолжительных переговоров относительно программы из шести пунктов представитель группы Маниу согласился наконец на ее принятие, но при непременном условии, что территория Румынии будет занята не только русскими войсками, но и войсками западных союзников. На встрече в Каире Маниу просил об отправке по меньшей мере двух или трех англо-американских авиационных дивизий. Просьба его осталась без ответа. Точно так же, как Гитлером и Сталиным, Восточная Европа того времени оказалась разделенной на сферы влияния, причем западные союзники сохраняли всегда гробовое молчание относительно разграничения интересов и компетенции на восточноевропейском пространстве. Следовательно, Румыния должна была быть отнесена к русской зоне операций, а в Лондоне и Вашингтоне никто и не думал о том (особенно в связи с успокоительным разъяснением Молотова), чтобы предупредить каким-либо образом политическое и военное проникновение русских в этот регион.
Для короля и его приближенных ситуация стала более чем серьезной, когда утром 20 августа 1944 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов после мощной артиллерийской подготовки пошли в общее наступление. Уже в первые часы этого наступления вырисовались два направления главных ударов: на фронте севернее Ясс в южном направлении, где удар наносили армии 2-го Украинского фронта под командованием генерала армии Р.Я. Малиновского, и на фронте юго-восточнее Тирасполя в западном и юго-западном направлении, где в масштабное наступление пошел 3-й Украинский фронт во главе с генералом армии Ф.И. Толбухиным. Спустя трое суток боев германо-румынский фронт был смят, причем в самом тяжелом положении оказалась находившаяся в широком выступе фронта в районе Кишинева германская 6-я армия. За несколько последующих дней она была полностью разбита и уничтожена – уже во второй раз после катастрофы под Сталинградом. (После Сталинграда восстановленная 6-я армия была разгромлена (но не уничтожена полностью) в ходе Березнеговато-Снегиревской операции 6—18 марта 1944 г. на юге Правобережной Украины – с линии фронта устье Днепра – Херсон – Каховка – Кривой Рог – южнее Кировограда к рубежу по р. Южный Буг. Разгрому тогда подверглись 8 дивизий 6-й армии, остальные сумели удрать, бросив всю тяжелую технику. – Ред.)
Только к вечеру 22 августа – много позднее, чем было бы необходимо, – поступило разрешение Гитлера на отвод войск германо-румынского фронта генерал-полковником Фриснером. И когда последний пытался организованно отвести свои войска на новые рубежи, юный румынский король ввиду катастрофического положения на фронте решил немедленно осуществить государственный переворот, планировавшийся на 26 августа.
Во второй половине дня 23 августа королевская гвардия арестовала маршала Антонеску и его министра иностранных дел. После этого король Михай I обратился по радио с воззванием к нации. Одновременно с этим были отданы приказы румынским войскам на фронте немедленно прекратить все дальнейшие военные действия против Красной армии. Вечером того же дня король принял посланника Великого Германского рейха фон Киллингера, изложил ему причины изменения внешнеполитического курса и заявил, «что, будучи Гогенцоллерном, он сожалеет о развитии событий, однако просит правительство рейха незамедлительно вывести германские войска из Румынии, чтобы уберечь существовавшее военное союзничество от самого худшего». Новое румынское правительство под руководством премьер-министра генерала Константина Санатеску уполномочило румынскую делегацию в Каире незамедлительно подписать условия перемирия на основе программы из шести пунктов. События, однако, приняли неожиданный поворот.
Прежде всего: германские части на фронте и в тыловых районах оказались совершенно обескуражены новой ситуацией. Не меньшей была растерянность германской дипломатии и службы безопасности, ничего не знавших ни о тайных переговорах, ни о подготовке государственного переворота. Еще 10 августа германский посол в Бухаресте телеграфировал своему шефу фон Риббентропу: «Положение абсолютно стабильное. Король Михай является гарантом союза с Германией». Подобно им, сообщение о перевороте как громом поразило военное командование Румынии. Генерал Герстенберг, «германский комендант румынского нефтяного района», в конце июля 1944 года высказал своему вышестоящему командованию мнение: в случае каких-либо волнений достаточно будет одной-единственной батареи зенитных орудий, чтобы подавить любой путч в Бухаресте.
23 августа 1944 года стало «черным днем» германского вермахта в Румынии. Отвод румынских армий с фронта практически открыл Красной армии дорогу в Румынию. Уже наступавшие 2-й и 3-й Украинские фронты использовали этот шанс целиком и полностью. Войска генералов армии Малиновского и Толбухина не только глубоко проникли во внутренние районы страны, но и разбили, частично при поддержке румынских частей, в течение десяти дней всю группу армий «Южная Украина». Некогда имевшая в своем составе 21 (25. – Ред.) германскую дивизию, эта группа армий, отойдя на запад, в Трансильванию, смогла спасти лишь около 10 тысяч человек, главным образом военнослужащих тыловых частей и служб. Положение немцев после 23 августа ухудшалось час от часу!
Утром 24 августа Гитлер решил предпринять с самого начала бесперспективную контракцию, призванную поставить на колени «предательскую королевскую клику». «Немедленно разгоните эту клику предателей и сформируйте новое правительство!» – приказал Гитлер по телефону главнокомандующему группой армий «Южная Украина». Но генерал-полковник Фриснер мог только обратить его внимание на невыполнимость этого приказа. Гитлера это не остановило: «Тогда уполномочьте достойного доверия румынского армейского генерала сформировать надежное правительство!» Тщетно пытался Фриснер выполнить этот приказ. Ни один из румынских армейских командиров не пожелал нарушить присягу, данную ими своему Верховному главнокомандующему, королю. Тогда Гитлер отдал приказ – совершенно не представляя себе истинного положения вещей – разбомбить Бухарест германской авиацией и занять столицу силами германских зенитных частей. Последствия этого приказа были для вермахта ужасными! Бомбежка города вызвала полную перемену в сознании румын. Они поднялись против прежних союзников. Эти действия способствовали единению румын, которые принялись сражаться против немцев даже там, где они ранее терпеливо относились к их отступлению, и не в последнюю очередь послужили для нового правительства в качестве casus belli[9]. 25 августа Румыния объявила войну Германии.
Пока в Бухаресте румынские войска сражались с немцами в пределах города и в его окрестностях, русские к концу августа – началу сентября овладели всей страной. Они действовали не как союзники, но как захватчики Румынии и вели себя сообразно с этим определением. Хотя румынские войска в соответствии с распоряжениями своего короля прекратили все военные действия, русские между 23 августа и 12 сентября 1944 года взяли в плен более 130 тысяч румынских солдат. Напрасно пытался новый начальник румынского Генерального штаба отвести соединения румынских 3-й и 4-й армий на рубеж Фокшани – Нэмолоаса-Сат-Брэила – устье Дуная и тем самым предупредить их разоружение. Русские обращались с румынами, которых они захватывали, как с военнопленными, а все, что попадало им в руки, считали боевыми трофеями. Глава правительства Румынии Санатеску 29 августа настоятельно просил русских генералов из 2-го и 3-го Украинских фронтов прекратить военные действия подчиненных им войск на пространстве между Карпатами и Дунаем и не рассматривать больше страну как зону военных операций. Понятно, что русские отклонили это настоятельное требование. Теперь им надо было как можно быстрее преследовать немцев и продвигаться в направлении на запад. Отданный 2-му Украинскому фронту Верховным главнокомандованием Красной армии, Ставкой, приказ гласил, что войска фронта должны «ударом главных сил в общем направлении на Плоешти очистить регион от немецко-фашистских войск. В дальнейшем войсковые части фронта должны продолжить продвижение вперед и выйти к Дунаю юго-восточнее города Турну-Северин». Войска 3-го Украинского фронта получили задание ускоренным маршем выйти на румыно-болгарскую границу.
Тем временем правительство Санатеску в Бухаресте прилагало все усилия, чтобы расшевелить западных союзников, убедить их перебросить американские и английские авиационные соединения в столицу – без всякого успеха. «План короля и правительства позволить США и Великобритании занять территорию Румынии не смог осуществиться», – гласит об этом стандартный официозный советский труд по истории Второй мировой войны («История Великой Отечественной войны Советского Союза»). И далее: «…также напрасно надеялись правящие круги и правительство на то, что Советский Союз приостановит продвижение своих войск». 31 августа части русской 6-й танковой армии совместно с румынской 1-й добровольческой дивизией Тудора Владимиреску вступили в Бухарест. Столичное население, которое в последние дни переживало уличные бои в городе между румынами и немцами, с радостью встретило их.
Спустя несколько дней Красная армия уже овладела всей равнинной территорией Румынии. Лишь только в Трансильвании еще находились вражеские войска. Итак, правительство Санатеску было поставлено перед свершившимся фактом. Правда, оно могло утешаться новым разъяснением Молотова (от 25 августа), в котором говорилось, что Советский Союз ввиду новых событий в Румынии продолжает держать свое слово, данное им в апреле, и «не намеревается присваивать себе какую-либо часть румынской территории [или] изменять существующий в этой стране социальный порядок», но никак не могло понять, почему должно так долго ожидать подписания соглашения о перемирии. Такое соглашение румынской делегации было предложено подписать в Москве только 10 сентября. Переговоров по этому соглашению не было никаких; румыны должны были только подписать уже готовые формулировки текста, который предусматривал куда более жесткие условия по сравнению с каирским протоколом из шести пунктов. Со стороны союзников этот договор был подписан только представителем Советского Союза, одновременно и от имени американского и британского правительств. В договоре Румыния обязывалась, кроме всего прочего, продолжить вести борьбу «за свою независимость и суверенитет» на стороне государств антигитлеровской коалиции «против Германии и Венгрии» и с этой целью сформировать как минимум 12 пехотных дивизий.
Румынские войска были подчинены русскому Верховному главнокомандованию и в оперативном отношении включены в состав 2-го Украинского фронта. Они включали в себя прежде всего дислоцированную в румынской южной части Трансильвании 1-ю армию под командованием генерала Мачичи и позднее также румынскую 4-ю армию, которой командовал генерал Аврамеску. Общая численность этих двух армий составляла более 350 тысяч человек, которые в последующие недели и месяцы – вплоть до конца войны – сражались вместе с Красной армией. Они сопровождали русских через всю Венгрию и углубились с ними на территорию Чехословакии, понеся в ходе боев потери в количестве 169 тысяч человек убитыми и ранеными.
