Петер Бранг
Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней
Советский режим уже в первый год своего правления не оправдал надежд, связывавшихся с Октябрьской революцией. И все же вегетарианские общества в разных городах продолжали свою деятельность. В архиве петербургского Государственного музея истории религии находятся документы, касающиеся истории Московского вегетарианского общества в период до 1930 г. Вегетарианцы продолжали выступать с докладами; но советские власти относились к их собраниям со все усиливающимся подозрением, деятельности общества чинились все большие препятствия. Между тем финансовое положение обществ и столовых осложнилось в связи с баснословно высокой арендной платой за помещения, принадлежащие теперь государству 29. Советские власти все более оттягивали рассмотрение проекта устава Московского вегетарианского общества, которое с 1917 г. стало носить имя Л. Н. Толстого. Весной 1929 г. последовал окончательный запрет. Осенью 1929 г. многочисленные члены общества были арестованы и частично сосланы на Соловки (среди них секретарь В. Г. Черткова). Первое время вегетарианские столовые еще были открыты, но и их начали притеснять порой невыполнимыми требованиями служащих по части трудового права. Если столовые и продолжали функционировать, то теперь уже под названием «диетические столовые».
Толстовские коммуны, практиковавшие вегетарианство, в царской России испытывавшие со стороны властей в крайнем случае терпимое отношение, после Февральской революции и в первые годы советского режима переживали большой подъем. Во времена НЭПа (1921–1928) и до начала коллективизации и первой пятилетки таких коммун были сотни, с различными формами организации. Общее число толстовцев на конец 1917 г. составляло, по подсчетам М. Поповского, от пяти до шести тысяч человек. Они занимались сельским хозяйством (порой очень успешно), получали первые премии на сельскохозяйственных выставках, однако позднее подверглись гонениям, – не только из—за их идеологии, но и под предлогом борьбы с кулачеством.
Яркой иллюстрацией отношения к вегетарианству в советское время могут послужить статьи из энциклопедий и словарей того времени. В Большой советской энциклопедии (БСЭ) первого издания (1928 г.) составитель довольно подробной статьи, посвященной вегетарианству, А. Мольков, верно указывает на тот факт, что истоки вегетарианства уходят в глубокую древность, упоминает Пифагора и Овидия 30. В статье приводятся экономические, биологические, гигиенические, эстетические и этические аргументы в пользу вегетарианского питания, при этом каждому из них уделяется по предложению. Впрочем, следующая за этим критика этих доводов подчеркивает их ненаучность и называет данную теорию чистой идеологией, идеалистическими иллюзиями, выдуманными и подпитываемыми наиболее сентиментальными людьми господствующих классов. Далее утверждается, что привычки в питании классово обусловлены и что каждый человек вправе свободно выбирать режим питания. Автор статьи замечает, что утверждение, будто бы вегетарианское питание обходится дешевле, справедливо только для бедного сельского населения, вынужденного отказаться от мяса, а также, что вегетарианское питание, распространенное в городах, обходится дороже мясных блюд, несмотря на равноценность растительной пищи – по своим вкусовым качествам и питательности – мясной пище. Положение о том, что гуманное отношение к животным предполагает такое же отношение к людям, квалифицируется как необоснованное. Сложнее обстоит дело с биолого—физиологическими и гигиеническими аргументами в пользу вегетарианского режима. Некоторые из них будто бы опровергнуты наукой, состоятельность других еще нужно проверить на основе клинического опыта и наблюдений врачей. Несомненно одно: злоупотребление мясной пищей является причиной определенных заболеваний.
Во втором издании БСЭ (Т. 7, 1951) вегетарианству отводится значительно меньше места. Согласно соответствующей статье, это движение получило распространение в Западной Европе в первой половине XIX века, в России – во второй половине столетия среди членов религиозных сект, а также в некоторых кругах интеллигенции; упоминается и о том, что распространению вегетарианских идей в России способствовала публикация в 1878 г. статьи А. Н. Бекетова «Питание человека в его настоящем и будущем» и в 1892 г. статьи Л. Н. Толстого «Первая ступень». «Все доводы, приводимые вегетарианцами в пользу питания исключительно растительной пищей, антинаучны». В завершение очерка делается следующее заключение: «Вегетарианство, основанное на ложных гипотезах и идеях, в Советском Союзе не имеет приверженцев» 31.
Статья о вегетарианстве в третьем издании БСЭ (1971) отличается большей разносторонностью информации, и выдержана она в менее пренебрежительном тоне. Впервые в Советской энциклопедии помимо «сыроедов» упоминаются также и старовегетарианцы: «Некоторая часть вегетарианцев (старо—вегетарианцы) употребляют в пищу продукты растительного происхождения только сырыми, другие употребляют их также в жареном и вареном виде, наконец „младовегетарианцы“ наряду с растительной пищей включают в рацион молочные продукты и яйца». Далее разъясняется, что режим питания, рекомендуемый младовегетарианцами, удовлетворяет всем потребностям организма в питательных веществах и потому с физиологической точки зрения вполне допустим. Сообщается также, что в Европе вегетарианство получило распространение в первой половине XIX столетия (особенно в странах, где растительная пища, включая плоды, была доступна широким слоям населения). В России вегетарианство стало известно несколько позже, и в первую очередь в среде религиозных сект (духоборцы, белоризцы, «свободники» и др.) и некоторых групп интеллигенции (в особенности последователей «толстовства»). «В СССР вегетарианство не получило распространения». В остальном допускается, что необходимые питательные вещества, в том числе при повышенной мышечной нагрузке (например, при занятиях спортом), может обеспечивать растительная пища и что при некоторых заболеваниях вегетарианские диеты используются с лечебной целью 32.
Прежде чем вегетарианцы в России смогли вновь организовывать общества, после Второй мировой войны прошло еще несколько десятилетий. Интерес к вегетарианству, в течение долгого времени подавлявшийся, стал расти вновь с начала 1990–х. В 1989 г. было зарегистрировано «Вегетарианское общество города Москвы», а в декабре того же года при Экологическом фонде СССР было организовано «Вегетарианское общество СССР» 33. Впрочем, количество их членов продолжает оставаться небольшим, несмотря на то что время от времени делаются заявления о том, что вегетарианство завоевывает (!) в России все большее число сторонников 34. В Московском государственном университете открыта вегетарианская столовая, деятельность которой поначалу поддерживало движение кришнаитов (ср. ниже с. 394). Появляется все больше книг о вегетарианской кухне, иногда снабженных кратким введением в историю вегетарианского питания, а также книг, посвященных отдельным аспектам вегетарианства 35.
Научные работы по истории русского вегетарианства мне не известны 36. Здесь необходимо заметить, что и в русском литературоведении теме литературного и общекультурного значения еды до сих пор почти не уделялось внимания. И если даже эта тема затрагивается, о чисто растительном рационе не упоминается даже вскользь. Это касается и семи статей, опубликованных в журнале НЛО за 1996 г. под рубрикой «Еда и питье в литературе» 37.
Экскурс: К истории терминологии
Русские слова вегетарианец / вегетарианка, вегетарианство, давно ставшие обиходными, восходят к английским терминам vegetarian, vegetarianism, «официально» существующим с 1847 г. («Vegetarian Society» в Манчестере; журнал «The Vegetarian», основанный в 1848 г.), хотя использовавшимся и ранее. В статье «Первая ступень» (1892 г.) Л. Н. Толстой говорит о движении вегетарианства. Тем не менее, прошло немало времени, прежде чем данный термин вошел в язык. Первоначально использовалось слово с другим суффиксом: вегетарианизм (Н. С. Лесков 1889; ВВ 1904: 2 1–4). В немецком языке, начиная с 1870–х гг., также получили распространение выражения из английского – Vegetarianer и Vegetarianismus (последнее, к примеру, у П. Нимейера 1876 г.). Около 1900 г. утвердились формы Vegetarier и Vegetarismus, последняя перешла из немецкого в русский язык: после 1900 г. вегетаризм становится обиходным словом (ВВ 1904: 11 1; ВО 1912: 3–4 142).
Таким образом, в русском языке некоторое время параллельно существовали три формы: вегетаризм, вегетариа—низм, вегетарианство. Обозначение вегетарианцы используется А. Н. Бекетовым в 1878 г. в поясняющем контексте («Члены этого общества называют себя „вегетарианцами“»). Первое словарное упоминание находим в 1891 г. в «Словаре русского языка, составленном Вторым отделением Императорской Академии Наук» (Вып. 1. СПб., 1891. С. 358). Кроме того, употреблялась форма вегетарианин, мн. ч. вегетариане 1.
Приведенную группу слов относят, как правило, к латинскому vegetare оживлять' (позднелат.: 'жить', 'расти'); vegere 'быть сильным, оживленным'; vegetus 'радостный', 'мощный', а также к vegetabil, vegetabilisch растительный', равно как к английскому vegetable овощ' 2.
В зависимости от идеологической ориентации вегетарианцы ссылались на то или иное происхождение. Так, в 1892 г. Лесков утверждал (несмотря на преимущественно этический характер его обоснования вегетарианства), что вегетарианизм восходит к латинскому vegetas (sic! – П. Б.), со значениями 'здоровый', 'мощный'.
Довольно рано стал употребляться глагол вегетарианствовать. Несмотря на отсутствие его в академических словарях, он использовался довольно часто, и отнюдь не в ироническом смысле (например, в переписке Репина с Толстым в 1891 г.); кроме того, была образована форма полувегетарианствовать (Радугин 1908, ср. ВТ 25/26, 1998, с. 7), а также оборот половинное вегетарианство (ВО 1911: 6–7 60).
«Этических вегетарианцев» называли также вегетариан—цами—нравственниками (ср. ВВ 1915: 11–12 4), в то время как выражение безубойники являлось общим обозначением вегетарианцев.
Прилагательное безубойный с середины 1890–х годов употреблялось как синоним слова вегетарианский. Было бы небезынтересно установить, кем впервые было употреблено это слово—ключ русского вегетарианства, ставшее в дальнейшем предметом горячих споров. Лесков в своем воззвании к выпуску вегетарианской поваренной книги, напечатанном 25 июня 1892 г., говорил еще только о блюдах без убоины.
Может быть, первым, кто употребил слово безубойный, был В. Г. Чертков. Именно он ознакомил Л. Н. Толстого с вегетарианством (см. ниже с. 81). В журнале ВО (1911 г. № 1–5) была опубликована в семи главах его обстоятельная (2 У печатных листа) статья «Об убийстве живых существ». Чертков уверяет, что первые четыре главы, т. е. большая часть, озаглавленная первоначально «Не убий», были написаны им еще в 80–х годах (ср. № 1, с. 28), «почти тридцать лет» до напечата—ния (№ 5, с. 14–15). В этой статье речь идет об «убийстве животных», о «бескровном питании» (№ 3, с. 7), о «растительной пище» и о «растительной диете»; а в 4–й главе Чертков говорит о бесполезности «убойного питания» (№ 3, с. 13) и, опираясь на известную статью А. Н. Бекетова, отвергает «возражения против безъубойного питания» (№ 3, с. 10) – употребление «ъ» указывает на то, что сочетание было образовано ad hoc. Ведь, по свидетельству словарей того времени, например, Даля (2–е изд., 1880), все слова с приставкой «без» перед гласной «у» тогда писались слитно («безудержный»).
В трех последующих главах, написанных в 1911 г., встречается только написание «безубойно». О том, что первые четыре главы возникли еще в 1880–х годах, свидетельствует следующее: 11 декабря 1892 г. Толстой подтвердил получение рукописи статьи, а 12 декабря писал автору: «Читать вслух вашу статью начали со 2–й главы и дочли до 4–й главы включительно. (…) Статья очень, очень хороша» (ПСС 87: 170, 173).
От Черткова же Толстой получил еще в апреле 1891 г. книгу Говарда Уильямса «The Ethics of Diet. A Catena of Authorities Deprecatory of the Practice of Flesh Eating», London, 1883 (ПСС 87: 84), которая впоследствии была «переведена под его [Черткова] наблюдением несколько лицами» (ПСС 87: 98). Перевод появился в 1893 г. в издательстве «Посредник» под заглавием «Этика пищи или нравственные основы безубойного питания для человека». Как видно, название книги в русском переводе заметно отличается от оригинала. Очень вероятно, что именно Чертков – пожалуй, не без ведома Толстого – изменил заглавие, употребляя слово «безубойный», которым он пользовался еще в 1880–х годах. Более раннее употребление этого выражения в печати мне не известно; может быть, более подробные справки о его истории найдутся в архиве Черткова.
В 1894 г. о безубойном питании не раз говорится в «Обедах вегетарианца», изданных В. П. Быковым, а в 1900 г. в книге Б. Шапиро «Вегетарианство, или безубойное питание». Крылатым это слово стало, несомненно, благодаря сборнику Толстого: «Безубойное питание, или вегетарианство. Мысли разных писателей» (1903), который содержит 250 коротких текстов.
В толковых словарях русского языка, включая академические, слово безубойный не зафиксировано; тем не менее, оно было известно, так как сразу в нескольких словарях иностранных слов (к примеру, в словаре под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1911 г.) оно дается как эквивалент к вегетарианский: «Вегетарианизм, – анство лат. – учение о безубойном питании, которого держатся вегетарианцы»; «Вегетарианец лат. – человек, питающийся одной растительной пищей, отвергающий мясную пищу, считая ее вредной, а убой животных противонравственным; впрочем, иногда допускает употребление яиц, молока, масла и сыра» 3. Подобное же толкование находим во втором издании «Словаря иностранных слов» Ф. Н. Петрова (М., 1942): «вегетарианский [ср. – лат. ] – растительный (о пище), безубойный»; а также в четвертом издании «Краткого словаря иностранных слов» (М., 1947): «вегетарианец – человек, питающийся главным образом растительной пищей, сторонник безубойного питания».
В последующих редакциях слово безубойный отсутствует. Вследствие Октябрьской революции и советской политики питания данное слово исчезло из общего языкового сознания. По сведениям, предоставленным мне Гельмутом Кайпертом, два видных исследователя русского языка в ответ на вопрос о сегодняшнем употреблении слова безубойный сообщили ему, что до сих пор не сталкивались с этим словом. Тем не менее, его употреблял Толстой, который, по свидетельству климатолога профессора А. Воейкова, датированному 1913 г., интересовался даже «безубойными шубами» 4.
Выражение «владеть языком», посредством калькирования вошедшее во многие европейские языки, в свое время подверг резкой критике венский писатель—сатирик и критик культуры Карл Краус (1875–1936) – задолго до того, как исследование «языковых картин мира» стало языковедческой дисциплиной. В истории русского вегетарианства, действительно, можно найти обратные примеры того, как язык, со своей стороны, владеет мышлением человека, определяет человеческое сознание посредством границ семантических полей и «внутренней формы» слова. Уже во Введении я указывал на то, что в русском языке семантическое поле слова убой соотносится с целым словарным гнездом 'убить/убивать' (ср. бойня, а также убоина 1. 'животное, предназначенное на убой', 2. 'мясо убитого животного' – (впрочем, существует еще и глагол резать, в одном из своих лексико—семантических вариантов обозначающий убой домашнего скота). В силу того, что этимология слова убойный прозрачна (словарь В. Даля приводит слово убойник как одно из церковных обозначений смертоубийцы), в спорах вокруг вегетарианства это прилагательное продолжали ставить в связь со словами убивать или убийство как сторонники, так и противники движения. Безубойный стало синонимом к слову вегетарианский, равно как и ключевым словом дебатов (с подчеркнуто и преувеличенно этической подоплекой), что и определило направление этих дебатов. Причем, очевидно, инициативу взяли на себя вегетарианцы. Убойный употреблялось ими для характеристики питания: например, проф. А. П. Зеленков в 1903 г. говорил в одном своем докладе: «убойная, или, как обыкновенно говорят, „мясная пища“» 5. Между тем в авторитетных словарях русского языка есть словосочетания убойная площадка и убойный вес, но к пище это прилагательное не применяется 6.
Известное влияние на русские дискуссии о вегетарианстве и реформе жизни имело, возможно, и то, что слово трава в русском языке обладает широким спектром значений. При переводе русского трава на немецкий приходится выбирать между Gras (обыкновенная трава, образующая травяной газон или луг, а в сушеном виде называемая сеном) или Kraut (пряная зелень, целебная или лекарственная трава). Многозначность слова трава повлекла за собой насмешки в адрес тех, кто употреблял лечебные, «полезные» травы для приготовления чая или даже блюд (ср. VI.5, с. 213–214).
Очень распространенным является метафорическое употребление слов вегетарианец, вегетарианство, вегетарианский для обозначения сторонников миролюбивой, а иногда и слишком гибкой позиции. Подобное употребление мы находим в главе о В. Маяковском (см. ниже с. 238), а также в ряде других глав данного исследования. Это связано, разумеется, с ведущимися еще с античных времен спорами о влиянии растительного или мясного питания на темперамент и характер человека. Именно это переносное значение слова «вегетарианец» вошло в русские словари. Так, Толковый словарь русского языка Д. Н. Ушакова (1936) определяет переносное значение слова вегетарианец следующим образом: «перен.: Противник насилия в политической борьбе (нов. ирон.) Соци—ал—в{егетарианец)» 7 . В «Словаре иностранных слов» Ф. Н. Петрова это значение отмечено как второе: «2) ирон. противник решительных мер» 8. Анна Ахматова, по свидетельству Надежды Мандельштам, называет период до сталинского террора временем «еще сравнительно вегетарианским».
Подобная метафорика, впрочем, не ограничивается исключительно советской Россией. В Швейцарском парламенте в апреле 1993 г. правительству было выдвинуто обвинение в том, что оно посылает «на переговоры в Брюссель вегетарианцев». В России, в Интернет—дискуссии 1999 г. по проблеме чрезмерного использования иностранных слов в русском языке, в одной из реплик резкой критике подвергаются постановления, принятые в канадском франкофонном Квебеке и предусматривающие очищение французского языка и ограничения на использование так называемого «франгле» (Franglais, то есть своеобразной помеси французского и английского): «Возможно, я еще слишком хорошо помню омерзительную советскую цензуру, которая тоже чем—то вполне пристойным прикрывалась, и переношу этот привкус крови на вполне вегетарианскую Канаду». «Вегетарианская Канада» здесь означает 'мирное гражданское общество', ведь нельзя же отнести всех канадцев к вегетарианцам…
Термины, обозначающие различные направления в вегетарианстве, прошли свой путь развития и в России. Выражение вегетализм (от франц. vegetalisme) использовалось для именования вегетарианцев, не принимающих в пищу молочные продукты 9; сегодня, как правило, используется термин веганство. Позднее люди, ведущие веганский образ жизни (как уже упоминалось выше в замечаниях об энциклопедиях), стали называться старо—вегетарианцами, а лактовегетарианцы – младо—вегетарианцами. Этот узус находим повсеместно в словарях советского времени под заглавным словом вегетарианство. Сегодня эти термины считаются устаревшими. В русском также прижились термины веганец, веганцы (ВТ 9—12, 1997). В противоположность этому, слова веги (вег) или вегини (вегиня) обозначают вегетарианцев в общем, хотя преимущественно в разговорной речи (ВТ 7–8, 1998).
Слова сыроед или вегетарианец—сыроед (ВО 1912: 5 196) – существовали уже до Первой мировой войны; более поздним является обозначение натурист (ср. ВТ: натуристы, или сырое—ды). В «Русско—немецком словаре» Павловского (3–е изд., 1900) можно найти следующее значение, почти противоположное первому: сыроед, сыроедка: 'der/die sich von rohem Fleisch, von rohen Fischen Nahrende' (разумеется, взято из Даля 10). Однако в академическом «Словаре современного русского литературного языка» в 17–ти томах (ССРЛЯ; Т. 14, 1963) слово сыроед не зафиксировано. Кроме того, до Первой мировой войны для обозначения fruitarians использовался термин «фруктоеды», более поздним является выражение фрукторианцы 11.
Вегетарианцы, в свою очередь, не церемонились с выбором слов в адрес «плотоядников». Зачастую в литературных и бытовых текстах в значении 'мясо' использовалось слово труп (ср. у Толстого, Лескова, Паоло Трубецкого и др.). Соответственно, потребители мяса получили название трупоядники, а потребление мяса – режим трупоедения. Таким способом выражался протест против языкового «вуалирования» того факта, что этот продукт питания – животного происхождения; факта, упоминание о котором в западноевропейских языках частично избегается еще чаще за счет использования других этимонов: «A vegetarian diet supplies our bodies with an adequate amount of proteins, vitamins and minerals. We find particular cultural aspects expressed in our language. The pig is an animal, its meat pork, or swine. The fact that meat was an animal is being veiled» 12. В результате убоя молодого теленка (calf) мы получаем veal (телятина), а убой быка (ох) или коровы (cow) дает beef (говядина). В русском языке средством «вуалирования» служит также указание на температуру пищи: жаркое; немецкий язык прибегает к указанию на способ приготовления (ср. нем. Braten).
Для обозначения «плотоядников» вегетарианцы использовали также термины скотоед, скотоедка. По свидетельству профессора А. Воейкова (ВО 1909: 2 9), это слово впервые употребил Б. А. Долячко, редактор «Вегетарианского вестника» 1904–1905 гг. В вегетарианских коммунах 1920–х гг. обязательные поставки мяса называли «мясной повинностью». Слово же мюсли, обозначающее распространенную на Западе в частном обиходе, в семейной кухне и гастрономии смесь из овсяных или кукурузных хлопьев с добавлением фруктов и орехов, появляется в русском языке только в годы перестройки.
При обращении друг к другу в среде вегетарианцев было в ходу слово единомышленник / единомышленница, которое, конечно же, отмечено словарями. В результате частого употребления в объявлениях и т. п., это слово стали сокращать до менее прозрачного едином. и единомышл. Приверженцы общества «Духовное пробуждение», основанного в 1910 г., называли себя пробужденцами.
