Пег Стрип
Нелюбимая дочь. Вопросы и ответы
Куда мне двигаться: заметки и соображения
__________________________________________________________
__________________________________________________________
__________________________________________________________
Глава 2
К признанию реальности
Одна из главных неожиданностей на пути, уводящем от токсичного детства, – то, что многим дочерям очень долго не дается признание того, как плохо с ними обращались. (В «Нелюбимой дочери» я называю стадию признания «открытием», но суть та же.) Это напрямую влияет на исцеление, потому что невозможно залечить рану, если не видишь ее. И даже если дочь признает, что мать относится к ней в лучшем случае несправедливо, а в худшем – откровенно жестоко, остается вопрос, что с этим делать – и в детстве, и во взрослой жизни. Скажем, я прекрасно все понимала, но чувствовала себя в доме матери, как в ловушке, особенно после того, как в 15 лет потеряла отца. Я прятала деревяшку, это был мой самодельный календарь, на котором я отмечала дни, оставшиеся до того момента, когда смогу уехать в колледж и хотя бы отчасти освободиться. Когда я начала подсчет, оставалась почти тысяча дней. Я была принцессой, запертой в башне и мечтавшей о побеге.
И я не одна такая. Мне доводилось слышать рассказы дочерей, которые в 16 лет находили спасение под кровом родственников или друзей. Другие просто съезжали из родного дома, едва им исполнялось 18. Однако это всего лишь реакция на ситуацию, которая не помогает разрешить существующий кризис и позволяет разве что создать дистанцию между дочерью и человеком, от которого она ждала любви, но получала только боль. Не приходится удивляться, что, поступив в колледж, я пребывала в смятении чувств и, живя в кампусе, ощущала себя не более свободной, чем в доме своей матери. Но я и в этом была не одинока.
Признанию реальности, растягивающемуся порой на десятилетия, мешает то, что в книге «Нелюбимая дочь» и в своей работе я называю основным конфликтом. Проблема в том, что выработавшаяся у нас в ходе эволюции врожденная потребность в материнской заботе, судя по всему, не имеет срока давности. Если бы я вершила эволюцию, то наделила бы младенца способностью определять, подходит ли ему та, что зовется его матерью, и если не подходит, то, несмотря на это, успешно развиваться, а затем «уходить в закат», свободным от конфликта и открытым для любви. Однако эволюция, друзья мои, распорядилась иначе.
Основной конфликт – это противоречие между растущим осознанием того, что твоя мать нанесла тебе глубокую душевную рану, и неутоленной потребностью в материнской любви. Этой любви дочь жаждет больше всего на свете, и если она мало заботится о себе или склонна к самокритике, то уберечь себя от лишней боли для нее не главное. Вдобавок все люди психологически консервативны, и потенциальные потери страшат их больше, чем возможные приобретения. Оттого им свойственно оставаться в прежнем состоянии, пока признание реальности и жажда любви продолжают играть в перетягивание каната. Из-за страха потери и неизвестности мы зачастую стремимся дольше, чем нужно, сохранять отношения, не отвечающие нашим потребностям, и применительно к узам, столь важным для любой женщины, это особенно верно. Я получала письма от 60–70-летних читательниц, которые писали, что только теперь начинают осознавать, что с ними произошло, хотя их матерей давно нет в живых.
Для того чтобы исцелиться, важно понять: если процесс признания материнской нелюбви и ее последствий затягивается, это не свидетельствует о неудаче или каких-то ваших недостатках. Людям (и другим животным) свойственно оставаться в плену психологически привычного, и одна из причин этого – власть вариативного подкрепления. Психолог Б. Скиннер, поставивший эксперимент с голодными крысами, открыл, что получение желаемого время от времени мотивирует гораздо сильнее, чем гарантированное обретение или его полное отсутствие. Позвольте мне объяснить суть вариативного подкрепления обыденным языком на случай, если вы не проходили базового курса психологии. Представьте, что ваш телефонный разговор или визит к маме прошел лучше, чем вы ожидали. И вот уже появляется мысль, что, возможно, поворотный момент близок. Честно говоря, она просто была менее несносной, чем обычно, но общение, хотя и без теплоты, оказалось, в отличие от предыдущих пяти раз, вполне терпимым. У вас возникает ощущение, что она дала вам больше, чем вы ожидали, и этого оказывается достаточно, чтобы вы мысленно преисполнились оптимизма и начали праздновать победу. Это и есть вариативное подкрепление, и оно тормозит признание реальности, на время погружая вас в благие надежды и ожидания. Истина, однако, в том, что следующий контакт, скорее всего, будет таким же, как прошлые, и вы лишь впустую потратите время, продолжая кружиться на карусели.
Однако дело здесь не только в потребности выдавать желаемое за действительное или в вариативном подкреплении, но и в стремлении избежать боли, свойственном всем живым существам, включая амеб. Мы устроены так, что отодвигаемся подальше от всего причиняющего нам боль, в том числе и от мучительной правды о том, что нас не любит тот самый человек, от которого мы вправе ожидать этой любви. Вы можете считать себя тряпкой и трусихой, потому что десятилетиями не желали признать реальность, но на самом деле такова человеческая природа. Нет смысла корить себя за пассивность, вам предстоит еще многое узнать о причинах своего бездействия.
Еще одна из этих причин – в стремлении избежать конфликта. Запуганные в детстве, многие дочери привыкают затаиваться, чтобы защититься, и готовы сохранять мир любой ценой, даже если ради этого нужно продолжать подвергаться жестокому обращению со стороны матери. И в этом случае также важно понять свои мотивы, а не казнить себя за покорность. В конце концов, прошлого не вернуть, а осознать собственные ошибки проще, если брать во внимание ситуацию, а не привычно заниматься самообвинением.
В общем, вы должны принять тот факт, что в основном конфликте участвуют не две равные стороны: ваша потребность в материнской любви намного сильнее, а признанию реальности мешают ваши сомнения в том, что вы заслуживаете лучшего обращения. Подумайте об этом: пока вы не окажетесь готовы к его разрешению, конфликт будет продолжаться.
Далее мы подробнее разберем причины этого, ответив на следующие вопросы.
7
Почему понимание того, что мать относилась ко мне враждебно, приходит так долго?
Есть много причин, по которым признание реальности дается тяжело. Первая и самая главная: дети всегда считают, что во всех семьях происходит то же самое, что и у них. Мы нормализуем свой опыт, даже самый ужасный и нетипичный, поскольку не знаем лучшего и нам не с чем сравнивать. Вторая причина заключается в том, что потребность быть частью семьи и добиться материнской любви перевешивает стремление защититься. Даже осознав, какой вред им был причинен в детстве, нелюбимые дочери порой годами не могут найти в себе силы взяться за решение этой проблемы. А стремление спастись вступает в противоречие с более мощными врожденными потребностями. Это я и называю основным конфликтом, и он побуждает нас сохранять существующее положение дел, каким бы мучительным оно ни было. Третья причина: мы можем попросту не понимать, как наши детские впечатления влияют на нас сегодня. Трудно увидеть эту связь, особенно если мы много сил положили на то, чтобы убедить себя: прошлое осталось в прошлом, и главное, что мы уже не живем в доме матери под ее пятой. Неспособность понять, как прошлое управляет настоящим, обусловливается и поддерживается табу на критику матерей. Наша культура заставляет хранить молчание и заметать свою правду под ближайший коврик. Кроме того, даже люди, желающие добра, давят на нас призывами «жить дальше» или «наплевать и забыть». В нашей культуре принято считать оглядку на прошлое и рефлексию жалостью к себе или слабостью, что в корне неверно. Наконец, признанию реальности мешают стыд и страх. Многие нелюбимые дочери испытывают глубокий стыд, им проще отрицать или игнорировать факты, чем смело взглянуть им в лицо. Закрывая глаза на правду, мы можем по крайней мере делать вид, что мы «нормальные». Большинство из нас скрывают свою семейную тайну даже от близких людей и возлюбленных. Присутствует и страх – страх того, что мать все-таки была права на наш счет. Одна эта мысль парализует.
Процессу осознания препятствуют также психологические последствия детского опыта. Как показывает исследование Дженнифер Фрейд, оказавшиеся в стрессовом окружении дети, чтобы справиться с ним, диссоциируются и отгораживаются. Это происходит бессознательно и продолжается и во взрослой жизни, затрудняя процесс признания реальности. Эмоциональная броня, надетая в детстве, оказывает тот же эффект. Наконец, сохраняющаяся надежда на чудо, которое изменит отношения с матерью, приводит к отрицанию реальности.
И хотя некоторым дочерям (в том числе мне) удается довольно рано осознать, что их отношения с матерью токсичны, но большинству – нет. Часто понимание этого приходит не напрямую. Осознание может произойти в ходе психотерапии, когда обсуждается череда неудавшихся отношений и корни неудач прослеживаются в детстве. Иногда помогает возможность своими глазами увидеть, что такое любящий человек, если мы выходим замуж или заводим отношения и понимаем, как в действительности выглядят семейная любовь и поддержка. Это может быть и неформальное вмешательство какого-то близкого человека, который просто не может больше видеть, как вы терзаете себя, идете по пути саморазрушения или действуете контрпродуктивно.
Почему же дочь в конце концов прозревает? Судя по всему, существует момент готовности, когда мы наконец обретаем способность взглянуть на горькую и болезненную правду. Обсуждение этой темы мы продолжим в ответе на следующий вопрос.
8
Есть ли подходящий возраст для признания реальности?
Ответ на этот вопрос опирается лишь на жизненный опыт, поскольку мне не известны исследования, в которых он рассматривался бы, хотя факторы, мешающие признанию реальности, изучались часто. Кроме того, есть большая разница между тем, чтобы признать характер ваших отношений с матерью и начать действовать в соответствии с этим знанием. Даже если вы поняли все еще в ранние годы, как это было со мной, могут пройти десятилетия, прежде чем вы что-то предпримете. У некоторых женщин глаза открываются с появлением собственных детей, когда они начинают ощущать себя в первую очередь матерями, а не дочерьми. В своей книге «Созвездие материнства» (The Motherhood Constellation), написанной больше 20 лет назад, доктор Дэниел Стерн предположил, что рождение ребенка приводит к сдвигу в восприятии дочерью собственного детства: «Молодая мать вынуждена в значительной степени отказаться от каких бы то ни было фантазий о том, чтобы починить, исправить или переписать свое детство или суметь вернуться в него, когда она будет в этом нуждаться». Стерн добавляет: «Теперь все ошибки, разочарования и упущения, связанные в ее детские годы с родителями, навсегда застывают в окончательной форме, превращаясь в минувшее». Но так бывает не со всеми. Во многих дочерях оживает надежда, что ее собственная новая роль – и новая роль ее матери, ставшей бабушкой, – все изменит. Другие же приходят к осознанию случившегося с ними и делают все возможное, чтобы не стать такой матерью, какая была у них.
В любом случае материнство не гарантирует признания реальности, и взрослые дочери, как имеющие, так и не имеющие детей, находятся в этом смысле в равном положении. Большинство из них ничего не осознает и не предпринимает лет до 40 с лишним; зачастую прозрение приходит и в возрасте старше 50 и даже 60 лет. Повторюсь: у меня нет данных, кроме тех, что сообщили мне читательницы, но, судя по всему, готовность наступает, когда дочь наконец отказывается от отрицания и принимает истину, расставшись с защитными механизмами. Она может даже не заметить, когда эта готовность возникнет, но точно почувствует поворотный момент.
Этим поворотным моментом может стать разговор (словесная перепалка, в которой вы или ваша мать высказываете претензию), внезапное прозрение (вы вдруг замечаете, что ваша мать по-прежнему делит своих детей на любимчиков и «козлов отпущения» или что она третирует вашего ребенка, как когда-то третировала вас) либо чьи-то слова. Например, ваш психотерапевт, муж или любой другой человек спрашивает: «Почему твоей матери обязательно нужно унизить тебя?» Признание может прийти, когда вы вдруг не справляетесь со своим настроением, вас охватывает тревога или вы погружаетесь в депрессию и это подталкивает вас к тому, чтобы осознать их причины. Наконец, занимаясь собственным ребенком или наблюдая за семьей свекрови или соседей, вы можете вдруг понять, как на самом деле выглядят отношения любящего родителя и ребенка. А порой к поворотному моменту приводят чтение и самообразование, а также осознание того, что вы не одиноки. Одна читательница утверждала, что благодаря моей статье пережила этот момент в 68-летнем возрасте! Это большая честь для меня!
Итак, если вы боитесь, что опоздали, не мучьте себя. Вы не опоздали, вам просто нужно время, чтобы почувствовать готовность.
9
Мне промыли мозги, раз я считала свою семью нормальной?
Нет, и, кстати, думать о случившемся в таких терминах, как «промывка мозгов», не стоит. Это не принесет вам пользы. Просто вы, как и все дети, приспособились к окружающей обстановке. А ваше отрицание происходящего было самозащитой и подпитывалось надеждой на то, что все можно изменить.
10
Почему я все равно чувствую себя виноватой, критикуя мать?
Потому что все еще хотите верить в миф о том, что все матери любят своих детей. Потому что существует установка, требующая почитать ее. Потому что большинство людей не склонны с сочувствием слушать человека, упрекающего свою мать за нечто большее, чем некоторая назойливость, и эти люди заставляют вас чувствовать себя виноватой. Потому что какая-то частица вашего «я» продолжает мучиться вопросом, не в вас ли все-таки причина. Потому что больше всего на свете вы хотите нормальных отношений с матерью, и само признание того, что они ужасны, наполняет вас чувствами вины и стыда.
Однако эти чувства направлены не по адресу, поскольку есть лишь одна виновная сторона, а именно мать, не справившаяся со своими обязанностями. Но шансов на то, что она признает свою вину и ваша критика приведет к нормальному диалогу, крайне мало. Вероятнее всего, мать ответит на ваши упреки отрицанием или праведным гневом и во всем обвинит вас.
Повторюсь, я могу ссылаться лишь на жизненный опыт, но отношения матери и дочери, которые удается наладить по-настоящему, это отношения, в которых мать, узнав о чувствах дочери, принимает на себя ответственность. Матери, которые искренне просят прощения и активно работают над тем, чтобы разобраться в себе, обычно относятся к одной из двух категорий: это женщины либо страдавшие от зависимости, либо имевшие недиагностированное психическое или физическое заболевание. Выздоровев, они деятельно раскаиваются в прошлом. Иногда я узнаю о таких женщинах, восхищаюсь их смелостью и стараюсь помочь им, чем могу. Ведь на самом деле понять, кто искренен, а кто всего лишь пытается избежать публичного позора, очень легко. Однако не все нелюбимые или перенесшие жестокое обращение дочери принимают попытки матерей восстановить отношения. Многие отвергают их, иногда только поначалу, а иногда полностью. Некоторые очень осторожно, но делают шаг навстречу. В любом случае инициатива должна исходить от матери.
Еще одна группа матерей, для которых возможно некоторое улучшение, если не полное восстановление отношений с дочерьми, это женщины, раздавленные материнскими обязанностями. Такая мать может искренне любить своих детей и печься о них, но оказывается не в силах справиться с тяготами материнства и жизни в целом. Она может меняться ролями с дочерью или навязывать родительскую роль старшему ребенку либо всем детям. Случается, ей мешает недостаточная зрелость, слишком быстрое рождение детей одного за другим, безденежье, неудачный брак, тяготы жизни матери-одиночки или любая другая причина. Я сохраняю критическое отношение к таким женщинам, поскольку они понимали, что делали, а дети могут вынести любые трудности, если их любят. Однако выбор – дело каждого, и у всякого человека своя судьба.
Пожалуйста, помните, что чувство вины, которое вы испытываете, возникает автоматически и вызывается вашей незащищенностью, оно вовсе не связано с тем, насколько вы сильны психологически. Если не верите мне, почему бы вам не составить список того, в чем вы считаете себя виноватой? Возможно, увидев его написанным черным по белому, вы примете мою точку зрения.
11
Моя мать сама была нелюбимой дочерью. Не должна ли я пожалеть ее, вместо того чтобы укорять?
Нет.
Вероятно, вас оттолкнет это сухое и категоричное «нет», но позвольте мне объяснить свою позицию. По правде говоря, если вы решитесь на это – чего я не сделала и не сделаю, – важно выбрать правильный момент. В остальном поступайте так, как считаете нужным.
Только не делайте этого в процессе исцеления – не раньше чем почувствуете себя исцеленной полностью. И даже тогда я не снимала бы с нее ответственности за случившееся.
И прошу вас обратить внимание на разницу между «считать ее ответственной за случившееся» и «проклинать ее».
Попробую объяснить. Эмоциональная история семьи всегда вызывает острый – порой болезненный – интерес и, безусловно, влияет на то, как мы осмысляем истоки всего происходящего с нами: делаем ли мы это в кабинете психотерапевта или в одиночестве, проводя ночи без сна. Именно поэтому так много людей любят читать воспоминания. Сострадание к чужим переживаниям привлекательно и достойно восхищения, и это действительно важно – возвыситься до своего лучшего «я», до способности взглянуть на события глазами другого человека и понять его. Но – и это очень большое «но» – если вы начнете жалеть мать, прежде чем сумеете взять под контроль отношения с ней и разобраться с тем, как детский опыт повлиял на вас сегодняшнюю, скорее всего, вновь окажетесь затянуты в порочный круг отрицания реальности и оправдания ее поступков.
Кроме того, фокусируясь на детских переживаниях матери, вы не принимаете во внимание одну простую вещь, которую философы называют «свободой воли», – возможность сделать другой выбор даже при плохих начальных условиях. Люди часто ошибаются, полагая, что опыт действует сродни наследственности или генетике, что, если у женщины была жестокая или нелюбящая мать, она сама обречена стать такой же. Но это верно только в том случае, если женщина не желает осмыслять свой опыт и, более того, ей комфортно вести себя так же, как ее мать. Никто не «обречен» стать тем человеком, каким он не хочет быть. Это, а также возможность выбирать и называется свободой воли.
В раннем детстве ребенка его мать тысячи раз делает этот выбор и принимает решения постоянно – изо дня в день, из недели в неделю, из года в год. И не забывайте о том, что по маленьким детям все видно: в испуге или тревоге они вздрагивают и трясутся от страха, плачут, когда не получают того, в чем нуждаются, и когда расстроены. Мать, что любящая, что нет, все это видит; вопрос исключительно в том, какую ответную реакцию она выбирает. И не важно, как она отреагировала один, два или даже десять раз из этих тысяч, имеет значение лишь то, как она действует постоянно и чего ребенок приучается ждать от нее.
Принимая решение относительно своей матери, вы должны знать, как взаимодействие с ней в раннем возрасте повлияло на вашу последующую жизнь и как формируются защитные механизмы.
Вот что известно об этом науке: нормальное взаимодействие матери и ребенка – это залог его здорового развития и процветания. Благодаря устойчивой гармоничной связи с матерью, когда она обращает внимание на подаваемые младенцем сигналы, тот учится самостоятельно управлять эмоциями и утешаться при страхе или огорчении, а также усваивает, еще до того, как научится говорить и обозначать эмоции словами, что он любим и заслуживает внимания. Это взаимодействие складывается из крохотных моментов: мать воркует над своим расстроенным малышом, берет его на руки, если тот ушибся или переутомился, кормит, когда он голоден, и оставляет в покое, если он перевозбудился. Из всего этого со временем формируются представления младенца о мире, в котором он живет. Если мать заботлива, малыш усваивает, что мир безопасен, его любят и людям можно доверять. Ничего этого не происходит, если мать игнорирует сигналы или плач младенца, посягает на его личное пространство или орет на него, не обращает на него внимания, отталкивает или отказывает в поддержке и утешении. Ничего этого не происходит также, если нельзя быть уверенным во внимании матери – то оно есть, то его нет. В этом суть теории привязанности: дети, эмоциональные потребности которых не удовлетворяются, демонстрируют ненадежные типы привязанности. (Эта тема полностью раскрыта в «Нелюбимой дочери»; чтобы узнать больше о теории привязанности, см. ответ на вопрос № 46.)
Первые месяцы жизни ребенка в огромной мере предопределяют его эмоциональное будущее и психологическое благополучие; к трем годам мозг малыша достигает размера мозга взрослого. После этого его стиль привязанности, надежный или ненадежный, будет оставаться неизменным на протяжении всей жизни, если ему не удастся приобрести надежную привязанность в рамках других, проникнутых заботой отношений. Как я уже писала, трудно переоценить воздействие матери на развитие ее ребенка. Помните, что младенцы и дети ясельного возраста не умеют притворяться, их поведение реактивно. Если детей часто игнорируют или вторгаются в их личное пространство, некоторые малыши демонстрируют протестное поведение, отталкивая матерей или глядя в никуда. (Теорию привязанности расширила Мэри Эйнсуорт в ходе эксперимента «Незнакомая ситуация»: не все дети встречали матерей с радостью и облегчением после того, как их оставили в незнакомом месте, где с ними контактировал незнакомый человек.) Другие малыши, не уверенные во внимании матери, становятся прилипчивыми и плохо успокаиваются. Дети реагируют и выражают эмоции действием, и нелюбящие матери видят их поведение, но находят ему удобное для себя объяснение или игнорируют его. Это активный выбор самой матери. Кто лучше нелюбимой дочери знает, как больно иметь мать, не отвечающую на твои чувства!
Прежде чем проникнуться жалостью к матери, познакомьтесь с важными результатами научных исследований. Не сомневайтесь: ее обращение с вами оказало на вас огромное влияние. Если вас словесно оскорбляли, это определенным образом сформировало нервные пути в вашем головном мозге и его структуру. Если мать не обращала на вас внимания, это повлияло на вашу способность контролировать эмоции и помешало развитию вашего эмоционального интеллекта. Ваше чувство собственного «я» не пестовали и не поддерживали, и, по всей вероятности, вы восприняли все те гадости, которые о вас говорили, как непреложные истины. Все это веские причины не жалеть мать, а сострадать ребенку – тому, которым вы были.
Опыт раннего детства определяет развитие человека в последующие годы и его поведение во взрослом возрасте. Я рассказываю все это не для того, чтобы вы прониклись ужасом или отчаянием: наука свидетельствует, что исцеление возможно. Однако, зная, какую власть мать имела над вами и как повлияла на вас, вы перестанете стараться быть «хорошей девочкой» и начнете прокладывать собственный путь – со всей ответственностью и пониманием происходящего.
Давайте не будем плакать над мамочкой, хорошо? Она сама сделала свой выбор.