Павел Вяч
Сила рода
Глава 5
Зайдя в столовую, я первым делом определил диспозицию вероятного противника и внутренне поморщился.
Столовая состояла из двух залов, разделённых полустенкой.
В первом зале вдоль правой стены белели умывальники, а во втором стена переходила в раздачу. Чуть дальше стояли столы для грязной посуды и окно мойки. Слева шли широкие окна.
В первом зале обедали старшеклассники, мои же одноклассники расположились во втором.
Причём дворяне и родовичи разобрали все крайние столики, оставив пустыми несколько центральных.
Как и следовало ожидать, при моём появлении Громов расплылся в недоброй улыбке – явно задумал какую-то пакость. Он что-то сказал сидящим за соседним столом северянам, и те неохотно кивнули.
Немой остался сидеть, а его братья молча поднялись и заняли оба свободных стола.
М-да уж… Вот не живётся же некоторым спокойно!
Покосившись на северян, я подошёл к стойке, взял разнос и положил на него четыре ложки.
В принципе понятно, что он задумал. Хочет выставить в дурацком свете, смутить и, хе-хе, указать мне место. Вот только со мной такая ерунда не пройдёт.
– Добрый день, – я вежливо улыбнулся стоящей за раздачей женщине. – Мне, пожалуйста, четыре порции. Для меня и моих товарищей. Через пятнадцать минут у нас История и Демид Иванович не велел на неё опаздывать.
– Хорошо, Ваше благородие, – кивнула женщина, чьё лицо заметно менялось по мере моего рассказа от раздражения к благодушию.
Особенно благотворно на неё подействовало упоминание Истории и имя нашего классного.
– Сегодня у нас гороховая каша с чечевичными котлетами. Хлеб сами берите из вот этого короба.
– Сомневаюсь, что я благородие, сударыня, – улыбнулся я, наблюдая за тем, как она ловко разливает кашу по глубоким тарелкам. – Я же могу к вам так обращаться?
– ВЫ можете, – выделила «вы» женщина, заканчивая с кашей и берясь за котлеты. – Хотя по табелю о рангах моя должность уравнивается с офицерской, поэтому безродные гимназисты и северяне, – она недовольно посмотрела на братцев Кроу, – должны обращаться ко мне «Ваше благородие».
– А по имени можно? – полюбопытствовал я, принимая от неё тарелки и составляя их на разнос.
– Можно, – довольно кивнула женщина. – Зинаида Ивановна.
Уж не знаю, как мой разговор с поваром выглядел со стороны, но да мне плевать. Любой студент знает, что в любом госучреждении есть два главных места. И это не кабинет директора и парадный холл.
Это столовая и бухгалтерия! В моём случае вместо бухгалтерии – завхоз или же Агапыч. Ведь именно он выдал мне одежду, постельное и туалетные принадлежности. Ну а с поваром я только что познакомился.
Как бы ни сложилась моя дальнейшая учёба в гимназии, я намеревался всеми силами наладить отношения с этими хе-хе «местами силы».
– Рад знакомству, Зинаида Ивановна, – улыбнулся я, доставая из короба нарезанную буханку хлеба. – Меня зовут Михаил, – я кивнул головой и изобразил что-то похожее на гусарский щелчок каблуками. – Спасибо вам и хорошего дня!
– И вам, Михаил, – Зинаида Ивановна благосклонно улыбнулась в ответ.
«Хах, – подумалось мне, – интересно, а с девушками я так смогу?»
В воображении тут же всплыла какая-то девчонка, но я вдруг ужасно смутился и даже, кажется, покраснел.
– Это что же получается, – смущённо пробормотал я, направляясь к ближайшему столику с одиноко сидящим за ним северянином, – я могу спокойно общаться только со взрослыми женщинами?!
Впрочем, додумать мысль я не успел.
Стоило мне подойти к столу, как северянин хмуро бросил:
– Занято, чухонец!
– Да ты что? – удивился я, поставив разнос на стол. – Не знал, что северяне бесчестные люди.
От моих слов пацан дёрнулся как от пощёчины, но, к его чести, не бросился на меня с кулаками. Лишь опасно так прищурился. По крайней мере, он так считал.
– Объяснись, чухонец.
– Во-первых, – я не спеша принялся расставлять тарелки, готовый в любой момент разбить любую из них о чугунный лоб северянина, – ещё раз назовёшь меня чухонцем, я тебе нос сломаю.
Я поставил на стол тарелку с нарезанной булкой, положил разнос сбоку и уселся на стул.
– Во-вторых, одно дело сразиться с противником в честном поединке, другое – помешать пообедать. Причём из-за этого часть класса опоздает на урок Истории, и учитель будет недоволен.
Взглянув на своего собеседника, я немного расслабился. Северянин хоть и был напряжён, но слушал внимательно.
– В итоге, из-за хотелки одного дворянчика страдает весь класс, но что хуже всего, – я вовремя успел уловить мелькнувшую в глазах Кроу скуку и на ходу переобулся, – хуже всего, что пострадает честь северян.
– Нам нужно в клан, – немного подумав, сказал парень и принялся буравить меня взглядом.
Логично. Куда ещё податься северянам, которые только и умеют, что драться и выживать у себя в горах? И Громов явно успел что-то им пообещать.
– Ну вызови меня на дуэль, – я пожал плечами, – сомневаюсь, что администрация гимназии обрадуется драке в столовой в первый же день учёбы. Ладно бы коридор или туалет, но столовая…
– Ты физически слабый, но умный, – сделал вывод Фрост, после чего поднялся из-за стола и громко произнёс: – Чу… эээ, Михаил! Я вызываю тебя на дуэль.
– Без проблем, бро, – кивнул я, – после отбоя я абсолютно свободен!
Северянин посмотрел на меня долгим взглядом и вернулся за свой стол.
Я же некоторое время полюбовался на кислую морду Громова и помахал рукой вошедшему в столовую Мирону.
– Мирон, мой руки и айда сюда! – крикнул я. – Я на всех взял!
– Чего орёшь, чухонец? – с неприязнью покосился на меня Пылаев. – Место своё забыл?
– Ты что, Рыжий, слепой, что ли? – усмехнулся я. – Это столовая, а не библиотека. А за чухонца я с тебя кровью на дуэли возьму.
– Да ты! – тут же вскипел гимназист, но Ги’Дэрека что-то шепнул ему на ухо, и рыжий не стал продолжать. Лишь покраснел, как помидор да бросил на меня самый презрительный взгляд, на какой был способен.
– Проблемы? – прогудел Мирон, замирая за моей спиной.
– Ешь давай, – я, не обращая внимания на презрительные взгляды одноклассников, кивнул на его тарелку и сам взялся за ложку.
Мирон тут же позабыл про дворян и принялся за гороховую кашу. Я же не отставал от него, воздавая должное стряпне Зинаиды Ивановны.
Ел и параллельно обдумывал сложившуюся ситуацию.
С одной стороны, ссориться с представителем влиятельной дворянской семьи было не лучшим решением, с другой – прогнуться? Да ещё и в первый же день? Ну уж нет!
Да и оброненная Демидом Ивановичем фраза насчёт равного положения всех гимназистов давала смутную надежду на… скажем так, временный сословный иммунитет.
– Что тебе дали? – улучив момент, поинтересовался я у здоровяка.
– Молот кузнеца, – с гордостью ответил Мирон, перестав жевать. – Меня теперь в любой род пригласят!
– Полезная штука? – поинтересовался я, поглядывая то на вход в столовую, то на Громова, который явно задумал новую пакость.
– Да ты… – задохнулся от возмущения здоровяк, позабыв про еду. – Это ж одновременно и Воинский, и Инженерный навыки! Редкая удача!
– Тогда поздравляю, – кивнул я и помахал появившемуся в дверях Милославу: – Эй, Славик, мой руки и айда к нам!
– Славик? – удивился Мирон.
– Славик, – подтвердил я.
Объяснять свой поступок товарищу я не стал. На мой взгляд, всё и так было очевидно.
Или Милослав с моей подачи станет Славиком, с гипотетической возможностью подняться до Славы, либо получит прозвище Милаха, Мямля, Слабак или что-то в этом роде.
Уж я-то знаю, какими жестокими могут быть подростки…
Засмущавшийся Милослав наскоро сполоснул руки и чуть ли не подбежал к нам и поскорей уселся за стол.
– Успешно прошло? – тут же поинтересовался я.
– Б-более чем! – тут же оживился паренёк и поправил сползшие на нос очки. – Суть вещей дали! Я теперь такие конструкты смогу собирать, просто ух!
– Поздравляю, – кивнул я, подмечая, что когда речь заходит про механизмы и прочие железяки, Милослав перестаёт заикаться. – Ты ешь давай, скоро силы понадобятся.
– Почему? – удивился очкарик, хватая ложку и принимаясь за чуть остывшую кашу.
– Скоро узнаешь, – я постарался усмехнуться как можно загадочней и посмотрел на висящие на стене часы.
До окончания отведенного на обед времени оставалось около пяти минут.
Остальные наши одноклассники уже поели и теперь неизвестно чего ждали, сидя за столами и не спуская с нас глаз.
Бьюсь об заклад, что Громов не упустил возможности настроить остальных одноклассников против нас.
По крайней мере, я бы на его месте так и сделал.
Ведь что он видит? Дерзкого форточника, который отправил его в нокаут одним ударом – раз. Зашуганного очкарика, над которым грех не поиздеваться – два. Недалёкого деревенского увальня, который что думает, то и говорит – три. Ну и мутного перебежчика из соседнего княжества – четыре.
Да над такой компашкой сам Бог велел оттянуться!
Я зло усмехнулся. Ну уж нет, ребят, не выйдет. Ваш единственный шанс – это навалиться всей толпой и запинать нашу четвёрку. Ну или поочерёдно вызвать на дуэль.
Но я вам такой возможности не дам.
Кстати, надо бы узнать, как местная администрация относится к дуэлям и имеется ли за них какое-нибудь наказание…
– Всё, мужи… эээ, судари, – в последний момент поправился я. – Айда на выход.
– А к-как же Ф-филипп? – удивился Милослав.
– По пути поест, – я взял два куска хлеба и положил между ними чечевичную котлету. – Уж лучше так, чем опоздать на урок. Кто-нибудь знает, в какую аудиторию нам идти?
– Я думал, ты знаешь, – прогудел Мирон.
– С чего бы это? – машинально отозвался я, соображая, почему весь класс до сих пор сидит за столами и не торопится бежать на урок.
– Ну, ты какой-то уверенный, – замялся здоровяк. – Как будто уже был здесь.
– Ясно, – кивнул я, поднимаясь с места.
– Судари! – я попытался придать своему лицу учтивое выражение и обвёл взглядом зашептавшихся одноклассников.
Да уж, судя по их надменным лицам, достучаться до голоса разума будет непросто, но попробовать всё равно стоит.
– Время, отведённое Демидом Ивановичем на трапезу, уже почти истекло, – я кивнул на висящие на стене часы. – А на урок Истории опаздывать не стоит. Предлагаю, поспешить. Кто-нибудь знает, где будет проходить урок?
– С чего это не стоит? – неохотно поинтересовался широкоплечий парень с фигурой борца. Не запомнил его имени и фамилии – то ли Толстой, то ли Безухов.
– Во-первых, здравый смысл, – я слегка пожал плечами, – во-вторых, так сказал мой источник, а он заслуживает доверия.
То, что мой источник – это Демид Иванович я, понятное дело, говорить не стал. Пусть думают, что у меня здесь связи.
– В отличие от тебя, – не глядя на меня, бросил Ги’Дэрека.
– Возможно, – не стал спорить я, – но зачем опаздывать на урок в первый же день, если можно не опаздывать?
– Нам никто не сказал, куда идти после столовой, – неохотно ответил то ли Толстой, то ли Безухов.
– Тогда пойдёмте в нашу классную комнату, – я сунул Мирону импровизированный гамбургер, а сам быстро составил грязную посуду на разнос и отнёс его на мойку.
И, судя по волне одобрения, донёсшейся из первого зала, я был прав в своих предположениях.
Кстати, интересно, я один чувствую исходящие от людей эмоции? Надо будет разобраться в этом вопросе.
– Айда, ребят, – сказал вроде негромко и своему столу, но так, чтобы услышали все. – Как раз к началу урока успеем.
– А если урок не там? – выкрикнул кто-то из угла.
– Вероятность, что он будет в классной комнате выше, чем в столовой.
Ответил я хоть и немного косноязычно, но зато максимально уверенно, после чего быстрым шагом направился к выходу.
В отличие от остальных одноклассников, моей, хе-хе, банде нужно было ещё найти Филиппа.
– Ой, а вы уже всё?
Повезло – с толстячком мы столкнулись на выходе из столовой.
Мирон тут же сунул ему бутерброд, и мы, развернув Филиппа в обратную сторону, чуть ли не бегом бросились по коридору.
– Меня одарили Чувством меры! – на ходу похвастался Филипп, параллельно с этим расправляясь с бутербродом. – Хорошее умение, универсальное.
– То есть можно прокачивать в трёх рангах? – не удержался от вопроса я, хоть изначально планировал дать толстячку хорошенько прожевать хлеб с котлетой.
Не хватало, чтобы он ещё подавился.
– Да, – за него ответил Мирон. – Вот только если мой Молот кузнеца поднимает Воинский и Инженерный ранги одинаково, то Мера… Ну… она, как бы, или очень медленно растёт, но на всех трёх, или очень быстро, но в одном.
– В общем и целом да, – кивнул Филипп, размахивая недоеденным бутербродом, – но есть нюансы!
– Жуй давай, – оборвал его я, заметив в конце коридора знакомую дверь. – На уроке есть нельзя.
– Это да, – враз погрустнел толстяк и с новыми силами заработал челюстями.
К тому моменту, когда мы подошли к классной комнате, бутерброд оказался уничтожен, а остальные одноклассники нас уже почти догнали.
За исключением Громова, Пылаева и северян. Ну да их проблемы.
Я толкнул дверь от себя, стремясь побыстрей заскочить в класс, да так и замер на месте. В спину врезалась туша Мирона, следом, почти сразу, Филипп.
Каким-то чудом я сумел удержаться на ногах и вопросительно посмотрел на стоящего у письменного стола хмурого мужчину.
– Эммм… Разрешите зайти в класс?
Не знаю, почему я выбрал солдафонский вариант вопроса, а не типичный: «Извините, можно войти?». Может быть, дело было во мрачной ауре, стелящейся вокруг преподавателя, или в его армейской выправке?
Так или иначе, я оказался прав.
Мужчина оторвал взгляд от висящих на стене часов и неохотно кивнул:
– Заходите.
Мы поспешно, наверное, дело было всё-таки в его ауре – бросились на свои места, а преподаватель недовольно вздохнул.
– Где ещё пятеро? – мрачно уточнил он, стоило нам рассесться по партам. – А впрочем, неважно. Литера «Аз» минус пять очей.
Хоть последняя фраза и была произнесена небрежным тоном, по спине тут же пробежал холодок приближающихся неприятностей.
Минус пять очей – значит, минус пять баллов? И зачем нужны эти очи?
Додумать мысль я не успел.
Мужчина коротко взмахнул рукой, и дверь в классную комнату с громким хлопком захлопнулась.
– Меня зовут Светозар Иванович. Ранг пять-пять-девять.
Мужчина обвёл нас всех тяжёлым взглядом, и я обеспокоено поёрзал на стуле. Взгляд Светозара, казалось, просвечивал насквозь и проникал в душу.
– Забудьте всё то, что по ошибке называлось уроками истории в ваших школах или училищах. И даже то, что вас заставляли зубрить гувернанты!
Он сделал три скользящих шага и остановился у висящей на стене доски.
– Я буду учить вас настоящей Истории. И не дай святой Кристоф, вы забудете хотя бы одну дату с моих уроков!
– Извините, а можно вопрос?
У Филиппа, похоже, напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Поскольку ничем другим его внезапно проснувшийся энтузиазм я объяснить не мог.
– Закрыли рты, – негромко скомандовал Светозар, и толстяк тут же осёкся. – Открыли тетради. Урок начался.
Глава 6
– Забудьте ваши титулы, – мрачно начал Светозар. – Забудьте ваш высокий статус и положение. Забудьте ваши прежние успехи. В княжеской гимназии по-настоящему важными являются только две вещи: Усердие и Талант.
Чем-то учитель истории напоминал всемирно известного Северуса Снейпа. Такой же мрачный, недовольный и… властный, что ли?
– Ваш класс, к слову, первый, кто додумался вернуться в классную комнату. Агапыч подсказал?
– Никак нет, – не знаю зачем, но, отвечая, я поднялся из-за парты и вытянулся в струнку. – Сами додумались.
– Я разве разрешал открыть рот? – удивился Светозар.
– Так точно, – я всеми силами старался не смотреть мужчине в глаза, зацепившись взглядом за шрам на левой скуле. – Вы задали вопрос.
– С форточниками всегда тяжело поначалу, – неожиданно перевёл тему Светозар. – Нет дисциплины, уважения, понимания. Но ничего, – его улыбка не сулила мне ничего хорошего, – мы научим.
По спине пробежал холодок надвигающихся неприятностей, но я лишь нахмурился.
Все эти учительские манипуляции хороши для четырнадцатилеток. Я же точно знаю, что бояться преподавателей бессмысленно.
К тому же, выбиваясь из серой массы молчунов, я привлеку к себе внимание и заинтересую учительский состав. В моём положении по-другому никак.
– Ты додумался? – в лоб спросил Светозар, не утруждая себя «сударями» и «выканьем».
– Коллективное решение, Светозар Иванович, – твёрдо ответил я, не отводя взгляд от его скулы.
Да, в моих планах сделать так, чтобы меня заметили, в кратчайшие сроки стать значимой фигурой. Но точно не за счёт коллектива.
Не зря говорится: если ты плюнешь в коллектив – коллектив не заметит, если коллектив плюнет в тебя – ты утонешь.
– Ну-ну, – хмыкнул учитель и разрешающе кивнул. – Садись.
Опустившись на стул, я незаметно перевёл дух и тут же поморщился. Казалось бы, наш разговор длился пару мгновений, а рубашка под мундиром насквозь мокрая.
Да уж, умеет он жути нагнать!
– Вообще, вам повезло, – задумчиво продолжил учитель. – Обычно после Калибровки все сидят в столовой и ждут, когда за ними кто-то придёт. Дитятки… На моей памяти, за всё время обучения, на первом уроке Истории присутствовало всего три гимназиста!
Светозар усмехнулся и покачал головой.
– Может, оно и к лучшему было… Сразу скажу, можете верить тому, что услышите, можете нет, мне без разницы. Я всего лишь дословно перескажу первую летопись нашего княжества.
По классу пронёсся удивлённый гул, а я навострил уши – чем чёрт не шутит, может, в этой летописи найдётся часть ответов на мои вопросы про этот мир и, вообще.
Как связны этот и мой миры? Что за стелы и всплывающие перед глазами системные уведомления? Ну и самое главное – почему именно я?!
– Большинство людей стремится в княжескую гимназию из-за Калибровки, практически гарантированного трудоустройства и Инициации, – начал свой рассказ Светозар. – И лишь единицы помнят, зачем вообще были созданы гимназии, да и сами княжества.
Он недовольно посмотрел на дрожащего как лист Славика и неохотно бросил:
– Разрешаю задавать вопросы и отвечать на них. Итак, кто скажет, почему дворянские семьи и роды так сильны?
– Родовая способность, – уверенно произнёс Ги’Дэрека.
– Всё верно, – согласился Светозар, – но откуда она берётся?
– Отец говорил: чем сильнее кровь, тем сильнее способность, – донеслось с задних парт.
По-моему, это был Пожарский.
– Так и есть, – кивнул Светозар. – И кровь эта, как мы видим на примере Пожарских и Воронцовых, вырождается. Один раз наследник женился по любви на безродной, второй раз… Как итог, спустя поколения, Сила рода отзывается всё неохотней.
Светозар сделал паузу и посмотрел на задние ряды. Но что Пожарский, что Воронцов предпочли промолчать, и историк продолжил.
– Для вас Сила рода – это что-то само собой разумеющееся. Вы с ней рождаетесь, вы вращаетесь в кругу таких же Одарённых, и вы не знаете, что с каждым годом носителей древней крови становится всё меньше…
Учитель взял кусок мела и нарисовал на доске большой круг.
– В классе неслучайно двадцать мест. Именно столько семей оставил после себя Основатель. И именно столько княжеств было изначально.
Светозар начертил в круге цифру «20».
– Летописи гласят, что первые несколько сотен лет княжества жили дружно, ведомые одной целью – сохранить силу крови, сохранить Силу рода, но потом случился раскол.
Историк резко перечеркнул круг наискосок.
– Кто-то решил, что сможет распорядиться имуществом соседа правильнее, чем он сам. Кто-то захотел не поддерживать чей-то род, а основать свой. Кто-то пропал в стычках с северянами, западниками и восточниками.
Светозар мрачно посмотрел на те парты, где должны были сидеть братья Кроу.
– Да-да, раньше между нами шла война насмерть. Ведь наши предки, по сути, были пришлыми в этом мире. Такие же форточники, как он, – историк кивнул на меня.
Ого, а вот это уже интересная информация!
– К тому же, наши предки попали между молотом и наковальней. Сверху оказались северяне, слева – западники, справа – восточники, а снизу – Великая пустыня, которую до сих пор населяют всевозможные монстры.
Светозар несколькими взмахами располосовал круг на пять неравных половинок.
– Скорей всего, именно тяжёлые условия не только закалили наших предков, но и послужили катализатором рождения Одарённых. Но во время бесконечных войн был забыт основной постулат: выжить, чтобы вернуться.
– В первый раз такое слышу, – удивился высокий светловолосый парень с двойной фамилией Прокудин-Горский.
Его я хорошо запомнил, потому что стало дико интересно: что нужно сделать, чтобы семья оказалась в опале у князя.
– И нигде больше не услышите, – нахмурился Светозар.
– Но почему? – не удержался Филипп. – Ведь получается, что…
– Некоторые вещи лучше не произносить вслух, – прервал его Светозар. – Мне можно, у меня девятка в ранге мага. Вам – не стоит.
– Невыгодно, – негромко произнёс я, но историк меня услышал.
– Повтори, – приказал он.
– Невыгодно, – послушно повторил я.
– Пояснишь?
– Если рассуждать логически, – я на всякий случай поднялся, – то всем этим дворянским семьям и родам невыгодно уходить отсюда. Здесь уже достигнуто определённое положение, определённый уровень комфорта. Вряд ли кто-то решится уходить из того места, где у тебя всё есть, в неизвестно куда.
Светозар скривился, но кивнул, давая мне знак сесть на место.
– Знаете, во что вложен почти весь мой магический ранг? – неожиданно поинтересовался историк.
– Ментальное воздействие? – тут же предположил Филипп.
– Понимание природных, общественных и магических процессов, – медленно произнёс историк. – Кому нужны эти идиотские огненные шары и сосульки, когда есть возможность познать смысл жизни?
Ну, это он загнул, конечно.
Даже мне, человеку двадцать первого века, огненные шары были интересней, чем абстрактное мироустройство. Что уж говорить о четырнадцатилетних пацанах?
– Если абстрагироваться от происходящего, – Светозар обвёл класс полубезумным взглядом. – И посмотреть на наш мирок как бы сверху, получится забавная вещь…
Он схватил мел и стремительно вывел три буквы: «В», «И», и «М».
– Воины, Инженеры и Маги – вот три силы, которые являются основной нашего государства.
Новый росчерк мела, от скрежета которого у меня свело скулы, и на доске появляются ещё три буквы: «Р», «Д», «К».
– Роды, Дворянские кланы, Князь – вот кто держит власть в своих руках!
– А как же гильдии? – не утерпел Филипп.
– Гильдии? – историк посмотрел на толстячка как на какое-то насекомое. – Слишком незначительны. Так же, как и Торговый союз, и Братство, и ещё с десяток цеховых объединений. Да, там крутятся большие деньги, но большая часть уходит в качестве налогов княжеству.
Светозар нахмурился, восстанавливая ход своих мыслей.
– Так вот, судари, – он посмотрел на доску так, будто там содержался ответ на главный вопрос вселенной, – мало кто задумывается об исторических процессах, но в них скрыта истина! История циклична и…
Светозар ещё что-то с жаром говорил, восхваляя свой предмет, а я смотрел в нарисованный на доске круг и пытался поймать ускользающую мысль.
Три пути развития, три, скажем так, института власти, гильдии, с десяток организаций и сколько-то там княжеств. Возникает закономерный вопрос: кто главная лягушка в этом муравейнике?
– Быть может, – слова Светозара и его прожигающий насквозь взгляд вырвали меня из размышлений, – из вашего класса будет толк.
Он не мигая смотрел на меня, и я в очередной раз почувствовал себя не в своей тарелке. Неужели я произнёс свой вопрос вслух?
– Кто-нибудь просветит Михаила?
Точно, задумался и пробормотал вслух.
– В княжестве нет никого выше, чем князь, – послышался спокойный голос Ги’Дэрека.
– Кроме другого князя, – с каким-то вызовом произнёс Прокудин-Горский, а я, кажется, понял, отчего его семья находится в опале.
– Наш главнее! – прогудел Мирон.
– Это у нас он наш, – не согласился то ли Безухов, то ли Толстой. – А в соседнем княжестве свой главнее!
– Опасные вопросы поднимаете, Светозар Иванович, – неожиданно заметил Уваров. – Княжеские отношения – не нашего ума дело.
– Именно! – историк аж просиял от счастья. – Подобные вопросы не приветствуются в нашем государстве. И княжеская гимназия – практически единственное место, где мы будем поднимать этот вопрос.
– И революционные кружки, – едва слышно шепнул Филипп, но его услышал весь класс.
– Я бы не советовал, – тут же нахмурился Светозар, – если, конечно, не хотите быть отчисленными с позором.
Ну, тут понятно. Никакая власть не любит революционеров.
– Подождите, – прогудел Мирон, – но как тогда понять, кто из князей главнее?
– Никак, – снова расплылся в улыбке Светозар. – Точнее, есть способы, но они… скажем так, слишком ресурсозатратны.
Война всегда ресурсозатратная штука. И что-то мне подсказывает, что если бы не соседи и Пустыня с её монстрами, то вместо княжеств была бы уже какая-нибудь империя.
Или даже несколько.
– Тогда зачем… – начал было Мирон.
– Вы не задумывались, – Светозар раздражённо дёрнул щекой, и Мирон тут же замолчал, – почему вы учитесь в княжеской гимназии?
– Калибровка? – неуверенно протянул Славик и покраснел.
– Инициация! – тут же добавил Филипп.
– Гарантированное трудоустройство! – Мирону, как я понял, в этой жизни много не надо.
– Возможность примкнуть к другому роду без… негативных последствий? – уточнил пацан, чьего имени я пока не запомнил.
– Связи! – бухнул то ли Безухов, то ли Толстой.
Остальные промолчали, а меня посетила неожиданная догадка.
Если здоровяк, высказавшийся последним, всё-таки Безухов, а не Толстой, то все гимназисты, которые сейчас говорили, не принадлежат к дворянским семьям.
А раз так, то…
– Всё, что вы озвучили, имеет ценность лишь для вольных Одарённых, – моя догадка оказалось верна, и Светозар кивнул на Мирона и Славика, – и в меньшей степени для родовичей.
Кивок в сторону младшего Инженера и сидящего за ним пограничника Горчакова, которого я хорошо запомнил.
– Дворяне с лёгкостью могут дать намного более качественное и специализированное образование, чем наша гимназия!
– Но Демид Иванович сказал, что о Калибровке мечтают тысячи и сотни Одарённых, шлют прошения на имя князя о поступлении в гимназию! – не удержался Филипп.
– Всё так, – прикрыл глаза Светозар, – но суть гимназии не в Калибровке и даже не в Инициации, как таковой! Суть вашего пребывания – пробудить кровь Основателя! И именно поэтому каждая дворянская семья шлёт сюда своих отпрысков! Ради одного-единственного призрачного шанса…
Светозар уставился поверх наших голов и, казалось, напрочь выпал из реальности.
– … стать Императором!
