Павел Владимиров
Грань Миров. Меч Равновесия
Глава 3
Находящееся далеко в море между континентами Островное Княжество было, несомненно, украшением этого мира. Красивые берега, песчаные пляжи и лагуны, обрывистые высокие скалы. В трех извилистых уютных бухтах большого острова раскинулись его основные и процветающие города: столица Марикуза и на 50 и 70 миль удаленные от нее Байя и Оро.
Остров был покрыт холмами и лесами, глубокие озера с родниковой водой подпитывали несколько небольших внутренних рек.
В горной гряде в центре острова люди Князя добывали золото и серебро, и поэтому остров всегда был лакомой добычей для завоевателей.
От ближайшего материка остров отделялся проливом шириной от 100 до 120 морских миль.
Защитить свой остров Князь мог только одним способом: не дать высадиться на него армии противника. Сухопутная часть профессиональной княжеской дружины, разделенная между тремя основными городами, насчитывала не более 5000 воинов и была способна ликвидировать лишь одно или два небольших пиратских вторжения на остров, но противостоять сильной и большой армии с континента не могла.
Защиту Марикузы с моря обеспечивал укрепленный Форт – каменная небольшая крепость с отвесными стенами, возведенная на скалистом островке рядом с входом в основную бухту столицы острова. Гарнизон Форта, состоящий всего из 100 воинов, раньше всех успевал увидеть приближающиеся неприятельские корабли, предупредить об этом основные силы и помешать им пройти в бухту с помощью обстрела камнями из десяти огромных катапульт, установленных на укрепленных стенах.
Флот Князя насчитывал 30 боевых триер с командами профессиональных гребцов и воинов по 200 человек на каждой. Не очень большой по численности, благодаря качеству и маневренности кораблей и профессионализму команд, он представлял значительную силу.
Известие о разрыве Императором Юга помолвки с его дочерью Бьянкой, очевидно, означало для Князя одно: вопрос нападения на его остров стал лишь вопросом времени. И он стал готовиться к войне и приводить свою дружину и флот в состояние полной боевой готовности.
…
Тем временем Король Саймон решил, что действовать нужно прямо сейчас – в те дни, когда Император Юга празднует свою свадьбу. В то время, когда он сам будет присутствовать на празднике в столице Империи Гельдстане, его флот, значительно усиленный в последнее время, нападет на Островное Княжество.
“Князь Сандро точно этого сейчас не ожидает, и Юг теперь не окажет ему помощи, – размышлял он. – Значит, успех этой внезапностью будет гарантирован!”
.....
Около двух лет назад
К своим 25 годам Ямада взял от Учителя почти все, что тот мог ему дать. Когда он выходил на поединки с другими учениками, ему не было равных. Все, кроме Сакуры, боялись и избегали схватки с ним, а схваток между ними с какого-то момента не допускал сам Учитель.
Посвятивший первую половину своей жизни овладению искусством меча, палки и пустой руки, проведя ее в жесточайших битвах и схватках, побеждая своих противников и преодолевая себя, Учитель все острее чувствовал ранимость и красоту этого мира. Путь к гармонии и внутреннему совершенству лежал для него через медитацию и любовь. Трагически потеряв в молодости свою семью, главным делом его жизни стало воспитание учеников. Воспитывая их и передавая им свое искусство, он стремился научить их чувствовать гармонию этого мира – ведь именно через гармонию и красоту, а не через разрушение лежал путь к совершенству.
Шли годы. Дети росли и учились в его Додзё очень быстро, и самые талантливые из них: Ямада и Сакура – стали его старшими учениками. Они оба были как прямая противоположность друг другу. Остро чувствующий и сострадающий всему живому Сакура и отрицающий любое милосердие, беспощадный к слабости Ямада.
Все эти годы Учитель боролся за Ямаду, стремился оживить его сердце, но этот поединок ему не суждено было выиграть.
В тот день рано утром Учитель отправил Сакуру из Додзё в Хеймгард к Горному Королю Норри передать собранные им травы для помощи в восстановлении Королевы от последствий тяжелого ранения, полученного ею при нападении ниндзя около года назад.
После медитации Учитель решил, что пришло время передать Ямаде скрытую технику, идущую от способности управлять своей внутренней энергией, технику, переданную ему в своё время от его Учителя, а тому – от своего.
Управлять своей энергией без любви и гармонии с миром невозможно – вот почему он так долго не открывал эти знания Ямаде. “Возможно, эта техника и работа с внутренней энергией, в конце концов, приведут его к пониманию этой красоты и научат ценить и оберегать её”, – думал он.
Ямада долго ждал этого часа, годами наблюдая тайком за Учителем, он пытался перенять то, что тот ему всё никак не открывал, то, чего ему так не хватало для полного высвобождения клокочущей в нем ярости.
Впустив Ямаду в эти знания, Учитель понял, что ошибся. Его ученик жаждал лишь ещё сильнее питать свою ярость и использовать недоступное ему ранее знание для разрушения всего на своем пути.
– Твоё обучение закончено, – сказал Учитель. – Сегодня ты должен уйти из Додзё. Удерживайся от зла, Ямада, и пусть твой путь приведёт тебя к миру. Открыть сейчас эту дверь в твоей душе я не в силах.
Сказав это, Учитель поклонился Ямаде, повернулся и пошёл прочь. В тот же момент его бывший ученик рассек его сзади своим мечом. Со смертью Учителя теперь никто не мог помешать ему.
Убив всех находящихся в Додзё учеников, насытив свою жажду крови, Ямада навсегда ушел из своей прежней жизни.
Вернувшийся утром на следующий день в Додзё Сакура не находил себе места от горя. Он не мог простить себе того, что его здесь не было, и что он не остановил Ямаду.
Похоронив Учителя и товарищей, он, поклявшись отомстить, отправился прочь из Додзё в свой собственный путь.
.....
В далеком прошлом
Сидя без еды и пресной воды на скалистом острове, Люций всё больше напитывался ненавистью. Много дней палящее солнце, от которого негде было укрыться, выжигало в нем остатки человеческого и способность к состраданию. Мучаясь сам, он все больше жаждал мучить и убивать в ответ.
Когда на горизонте показался парус торгового кнорра, Люций уже не мог встать, он лишь радостно захрипел и пополз к морю, предвкушая скорую месть всему живому.
На третий день, отдохнув и набравшись сил, он, тайком украв нож, перерезал ночью горло капитану и команде спасших его моряков.
Притворившись раненым, весь в чужой крови он притаился среди убитой команды, когда неуправляемый кнорр вошел в гавань Нодинбурга – крупнейшего города Королевства Семи городов.
В то время как поднявшиеся в порту на борт кнорра моряки горевали по своим товарищам и выносили тела убитой команды, Люций, воспользовавшись неразберихой, тихо улизнул и растворился в портовой суете.
Выйдя из города, он пошел куда глаза глядят. Его переполняла радость от того, с какой легкостью он расправился и обманул этих дураков.
Уже почти в темноте, увидев впереди силуэт мельницы, – он решил, что заночует здесь.
Петля судьбы вывела его именно на ту мельницу, где Роджер сделал предложение Мэри.
Когда мельник утром обнаружил Люция в стогу сена, он не был удивлен. Новость о предстоящей свадьбе его дочери уже разлетелась по округе, и разные люди приходили сюда. Кто из интереса поглазеть на жениха и невесту, кто в стремлении поесть и выпить бесплатно на чужой свадьбе. Свадьбы в этих местах всегда собирают много людей, особенно если замуж выходит дочь мельника!
Люций попросился остаться на пару дней передохнуть с дальней дороги, выдав себя за странствующего ученика лекаря. И мельник по законам гостеприимства не отказал ему.
.....
В Гельдстане, столице Империи Юга – городе, возведенном на огромном оазисе в пустыне, дающем начало полноводной животворящей реке, вокруг которой жило и размножалось всё живое, в этом краю палящего солнца и песков, с невероятным размахом шла подготовка к свадьбе Императора.
Контроль над этим оазисом с чистыми подземными источниками питьевой воды, рекой, истекающей отсюда, обеспечивал господствующее положение его племени над всеми племенами кочевников вниз по течению реки и в степях, расположенных по обе стороны от нее. Выход к морскому побережью с крупнейшим торговым городом-портом Кадирстаном, основанным и названным в честь его деда Кадира, обеспечивал торговлю со всеми остальными частями света. Основание города-порта его дедом когда-то и создало эту Империю, полный контроль над которой был теперь в руках Амира.
Гости в Гельдстан съезжались со всех концов света. Из далеких стран прибыли представители правящего Совета Королевства семи городов, Король междуречья Саймон, посланник Горного Короля Норри (сам Норри не смог приехать из-за болезни жены).
Амир принял по понятным причинам отказ приехать со стороны Князя Сандро. Ну, а Короля Монеты Хирама он и сам не хотел видеть на их празднике после того, как тот открыто возжелал его Адель! Вместо него были приглашены самые уважаемые капитаны вольных торговцев мореплавателей, которые не подчинялись Королю Монеты и составляли его самую злейшую конкуренцию.
Но больше всего гостей, конечно, было из его Империи: вожди всех кочевых племён пустыни и степей по обе стороны от реки съехались на эту церемонию.
Город со времен его восшествия на престол не видел такого количества народу.
Больше всего Император в эти дни думал о том, что наконец нашел своё счастье! Ему было страшно представить, что он мог не заехать передохнуть в тот оазис и не встретить свою Адель.
Но судьба вела его, и он был счастлив.
Адель же сначала совсем растерялась в этом огромном дворце и ловила на себе множество завистливых женских взглядов, но потом привыкла и решила, что должна быть достойна своего супруга и не давать спуску никому. И она не давала!
Отец прикрепил к ней верных людей: жен и вдов своих соратников-воинов империи прошлых лет. И теперь уже никто не решался обидеть её ни намёком, ни взглядом.
Подготовка к празднику шла полным ходом.
.....
В Городском Совете вольного торгового города Холмгарда не скрывали своей радости, получив приглашение Императора Юга на его предстоящую свадьбу.
Это означало, что планы Хирама договориться с Императором и замкнуть на Королевство Монеты всю торговлю между континентами пошли прахом!
Император Юга был далек от торговых дел. Он был человек пустыни, кочевник, и ему по сути было всё равно через кого торговать, но для морских капитанов Холмгарда это был вопрос жизни и смерти.
Не иметь возможности свободной торговли с бескрайней южной Империей означало постепенно оказаться во власти Хирама: конец их вольницы и свободы, свободы жить по своим правилам и дружить с теми, с кем им любо!
Для Королевства Семи Городов и Островного Княжества, их основных торговых партнеров, это тоже были хорошие новости. Множество вольных торговцев Холмгарда, действующих каждый в своих интересах и соблюдающих при этом общие, равные для всех правила, и создавали тот самый рынок, обеспечивающий жителей их стран любыми нужными им товарами по честной цене.
Ратборн и Радомир, два самых уважаемых капитана вольного города, с честью приняли приглашение Императора, и весь вольный купеческий город всем миром собрал для Амира и Адель достойные их свадьбы дары.
“Жаль, только сын далеко, – подумал Ратборн о Флае. – Вот было бы здорово отправиться в Гельдстан вместе!”
.....
Дождавшись хорошей погоды, более 70 боевых морских триер и 50 триер для перевозки сухопутных воинов вышли из гаваней Междуречья. Погрузка войск шла всю ночь, и захватчики были уверены в эффекте внезапности своего нападения. Команда каждой боевой триеры составляла около 150 человек, из них 100 гребцов. На каждой транспортной триере было около 70 гребцов и еще переправлялось порядка 100 сухопутных воинов. Таким образом, вышедшая в морской поход армия составляла порядка 19-20 тысяч воинов. Но проблема флота Междуречья была в том, что только половина гребцов в командах этих наскоро построенных кораблей имела опыт морских походов, а боевой опыт имели не более четверти из них.
Поднявшийся в ходе более чем двадцатичасового морского перехода сильный ветер разделил этот флот на две неравные группы кораблей, которые, в зависимости от мореходных качеств, подходили к побережью Островного Княжества с разницей более трех часов. Первой группой шли боевые морские триеры. Запаздывая на два-три часа, их догоняли транспортные.
Командир эскадры боевых морских триер решил атаковать островной флот, стоящий в гавани, не дожидаясь подхода транспортных триер, справедливо полагая, что иначе эффекта неожиданности достичь уже не удастся.
Приближающийся вражеский флот первыми заметили с рыбачивших недалеко от острова лодок. Рыбаки бросили снасти и пошли полным ходом к входу в гавань Марикузы, пытаясь спастись от неприятеля. Ожидая нападения, часть своих триер Князь Сандро постоянно держал на рейде в море, в непосредственной видимости от закрывающего вход в гавань Форта. Увидев рыбацкие лодки, на княжеских триерах, находившихся на рейде, подняли тревогу, предупреждая сигнальными огнями гарнизон Форта и гавани. По разработанной защитниками острова тактике приближающийся вражеский флот пропустили в гавань мимо укрепленного Форта, создавая видимость того, что они идут необнаруженными. Когда основной отряд (около 50 боевых морских триер Междуречья) вошел в зону обстрела Форта и углубился в начальную часть городской гавани, гарнизон Форта натянул тяжелые морские цепи, заранее закрепленные между скалами островка, где располагался Форт, и другим берегом гавани. Первый ряд шедших на полном ходу триер врезался в эти цепи, и, кроме трех успевших проскочить вперед, был ими остановлен. Триеры, шедшие за первым рядом, увидев это, попытались развернуться, но гарнизон Форта натянул вторые цепи в 500-600 метрах позади первых, захлопывая ловушку. Попытки разворота с полного хода и маневрирования в ограниченном цепями пространстве внесли сильную неразбериху. Свои же корабли налетали друг на друга, нанося пробоины и увечья своим командам. Дальше началась бойня: более сорока морских боевых триер с их командами оказались между рядов натянутых цепей, не в силах вырваться из ловушки, а гарнизон Форта начал расстреливать корабли неприятеля тяжелыми камнями своих десяти катапульт. Запас камней Форта пополнялся годами и поэтому недостатка в них у защитников гавани не было. Три триеры, успевших проскочить до поднятия цепей в портовую гавань, далее на подходе к городу встретили вышедший им навстречу основной княжеский флот и были им уничтожены.
Оставшиеся в море чуть более двадцати морских боевых триер Междуречья, подходившие к отгороженному поднятой цепью месту расправы, ничем не могли помочь своим товарищам. Тем более, им угрожала другая опасность: 10 дежуривших в море боевых морских триер Князя Сандро приближались к ним для атаки.
Существовала большая разница в качестве боевых кораблей и подготовке команд гребцов на триерах Междуречья и островных боевых морских кораблях. На боевой морской триере княжеского островного флота 170 профессиональных гребцов размещались в три ряда с каждого борта корабля: гребцы самого нижнего ряда находились дальше, а верхнего – ближе всего к борту. Уключины самых верхних весел вставлялись в выносные кронштейны. При близком расхождении с вражеским судном гребцы успевали втянуть весла вглубь корабля, а затем быстро вставить их в уключины, избегая тем самым их повреждения. Отдельно моряки княжеского флота отрабатывали умение сплетать весла в «подушку», амортизирующую удар вражеского тарана. Во время ближнего боя гребцы верхних ярусов убирали весла и выполняли функции морских пехотинцев. Кроме гребцов, капитана, штурмана и лоцмана, на установленной для защиты от стрел и дротиков легкой верхней палубе находилось около 10 лучников и 20 профессиональных воинов абордажной команды, которые перекидывали трап и первыми переходили на вражеский корабль при абордаже.
Гребцы островного флота имели те же привилегии и довольствие, что и воины княжеской дружины, и постоянно отрабатывали свои навыки в морских выходах и при обороне торговых судов от нападений пиратов.
Большинство же гребцов в командах триер Междуречья были вчерашними крестьянами и не имели боевого опыта; к тому же, изнуряющий ночной, продолжавшийся более 20 часов морской переход сильно их измотал. Да и их корабли, аврально построенные за последние месяцы, уступали островным триерам по своим мореходным качествам.
Поэтому, несмотря на более чем двухкратное численное превосходство оставшегося в свободном море флота Междуречья, исход этого морского сражения был предопределен.
За последующие три часа с боевым флотом Междуречья было практически покончено. Из попавших в ловушку в бухте Марикузы более сорока триер: 29 были потоплены, получив повреждения тяжелыми камнями катапульт; 10 кораблей после обстрела взято на абордаж основным флотом Островного Княжества, вышедшим в гавань из порта; экипажи ещё трех причаливших к скалистому островку триер, попытавшиеся отчаянным штурмом овладеть укрепленным Фортом, были уничтожены с вертикальных стен его защитниками. Два корабля, потерявшие управление после попаданий катапульт, были брошены своими командами, решившими спастись добравшись вплавь до оставшегося в море флота Междуречья, но эта попытка практически для всех них закончилась гибелью.
Тем временем оставшийся в свободном море флот Междуречья из 23 триер принял морской бой с 10 подошедшими с рейда морскими триерами Островного Княжества.
В результате превосходства в классе кораблей и боевом опыте команд 7 кораблей Междуречья были взяты на абордаж, и ещё 4 потоплены при таранных атаках. Потери островного флота составили всего один сильно поврежденный боевой корабль!
Это был разгром! Полная и безусловная морская победа!
Оставшиеся в живых члены команд 17 триер, взятых на абордаж, были пленены. Количество пленённых воинов достигло двух тысяч, более шести тысяч нападавших погибло.
Вышедшие из морского боя 12 триер Междуречья поспешно ушли обратно к материку, развернув с собой подошедшие к острову 50 транспортов с войсками.
Вопрос, было ли это правильным решением, или нужно было попытаться организовать вторую атаку и «задавить числом» оборонявшийся островной флот и Форт гавани Марикузы, долго не давал никому покоя в Междуречье, но однозначно это решение сохранило тысячи жизней нападавших от дальнейшего истребления в морском бою и под градом камней катапульт с укрепленного Форта в гавани.
Таков был бесславный итог плохо подготовленной и авантюрной затеи Короля Саймона.
Глава 4
В Бенуя, городе-порте Торгового союза, или, как говорили, Королевства Монеты, всегда бурлила жизнь.
Торговые корабли со всего света заходили сюда с товарами для торговли и обмена. Купцы заключали сделки, ростовщики выдавали купцам деньги в долг или брали на хранение и пускали в дело избытки свободных средств.
Всё, что можно было купить и продать, было доступно здесь.
Хирам, глава и лидер Торгового Союза, был одним из самых богатых людей на свете, но счастья у него не было.
С раннего детства, проведенного в жесточайшей нужде, все чувства в нём вытеснила жажда наживы. Начав торговать в 7 лет, к своим 35 годам он создал этот союз: организовал и удержал под своим контролем десятки схем торговых потоков, каждая из которых приносила ему прибыль и делала его всё богаче и влиятельнее.
Пока его страсть – жажду денег – не вытеснила другая внезапно обрушившаяся на него страсть: влечение к женщине.
Все стало ему безразлично теперь, он думал только об одном: как забрать себе Адель.
В залу, где он проводил свои тайные совещания, постучали. Вошел помощник и сказал:
– Господин, к Вам пришли.
В дверь вошел скрывавший свое лицо под капюшоном молодой мужчина, южанин.
– Садитесь, – сказал Хирам, – я Вас ждал.
У любого Правителя, даже самого могущественного, есть враги, и чем они ближе к нему, тем опаснее. Сплетая десятки нитей различной поступающей к нему информации, Хирам с помощью своих помощников и осведомителей, которые были у него в каждом порту мира, в каждом городе, где велась им торговля, вышел на них – на тех, для кого Император Юга был не меньшим врагом, чем для него.
Теперь у него появились союзники в том деле, которое он замышлял.
Яфи, молодой вождь кочевого племени, которое когда-то было изгнано со своих земель дедом нынешнего Императора Амира – Кадиром, считал свой народ обделённым. На захваченных землях его прадедов был затем основан город-порт Кадирстан, сделавший племя Кадира богатым, а его власть огромной.
И несмотря на то, что предки Яфи сотни лет водили по тем пескам только караваны своих верблюдов, он считал, что именно его род был достоин основать там город и процветать. Именно его племя могло управлять Империей, сложись история иначе, – думал он. В этих мыслях он был воспитан с раннего детства и ненавидел молодого Императора всем своим существом.
“Теперь, – думал Хирам, – когда этот молодой вождь обедневшего племени для реализации своей мести получит его неограниченную финансовую поддержку, дни Императора Амира будут сочтены. А затем и к торговому договору с Империей Юга можно будет вернуться, но уже с новым императором – тем, кто одержит победу в неизбежно возникшей после смерти Амира междоусобной борьбе!”
.....
Около двух лет назад
Обходя поставленные ловушки, Ямада вышел к спрятавшейся среди гор обители ниндзя. Подойдя к стене, он легко взобрался на неё и перепрыгнул внутрь.
Он не прятался, не пытался остаться незамеченным, наоборот, он пришёл, открыто заявив о себе.
Пять ниндзя с обнаженными мечами появились ниоткуда, окружив Ямаду. Они бесшумно двигались по кругу, сужая доступное ему пространство, и затем атаковали.
Предоставив им право напасть первыми и оставив после короткого боя во дворе пять трупов, Ямада вошел внутрь Додзё.
Около 25 убийц ниндзя сидели на татами в центральном зале школы. Впереди них в центре на возвышении в позе медитации сидел их Учитель. Никто из учеников не шелохнулся: сейчас дело касалось только их Учителя и бросившего ему вызов Ямады.
– Год назад мой Учитель убил пять твоих учеников в открытом бою, – сказал Ямада. – Во дворе твоего Додзё сейчас тоже лежит пять трупов. Но у нас с ним разные цели: мой Учитель вынужден был вмешаться, защищая Короля. Мне же Король безразличен, я пришел за тобой.
Облако дыма скрыло перемещение Учителя клана ниндзя, Ямада резко рубанул воздух мечом слева от себя и, сделав кувырок, рубанул с колена еще раз, развернувшись в обратном направлении. Капающая на татами кровь показала, что его удары достигли цели, и скоро из прозрачного воздуха показался и сам Учитель ниндзя: его левая рука висела на сухожилии, правая нога была рассечена наполовину ниже колена.
– Твои передвижения оставляют слишком много следов, – сказал Ямада. – Лишь слепцу неведомо, где ты.
И он нанес завершающий удар, рассекая главу клана надвое.
Повернувшись к сидящим ученикам, он, сбросив кровь с катаны, убрал ее в ножны. Все 25 ниндзя склонились перед ним в поклоне: теперь он стал их Учителем, ему было решать, как им жить и когда умирать.
.....
Ингрид, дочь Короля Норри, смотрела сверху на пустой двор их внутреннего замка и вспоминала те месяцы два года назад, которые он пробыл здесь в Хеймгарде, этот необычный воин, о котором она часто думала и никак не могла забыть.
…
Около двух лет назад
Она часто смотрела как он тренируется – молодой воин, пришедший к ним в замок из далекого горного Додзё. Ей нравилось в нём всё: как он двигался в бою, легко и стремительно сближаясь и разрывая дистанцию, когда хотел доставая или уходя от своих противников; как он владел мечом и как держал себя.
Она, будучи дочерью Короля выросшая в замке среди его воинов, видела множество хороших бойцов, но этот воин с необычным для их мест именем – Сакура – превосходил их всех. Такого искусного владения мечом здесь не видел никто. Зачастую воины Короля, которые выходили померяться с ним силами, не успевали понять, как он выбивал у них меч из рук, или как они вдруг оказывались на земле не в состоянии защитить себя.
Его замечали все, но Сакура, казалось, не замечал никого. Глубоко погруженный в свои мысли он непрерывно думал и переживал смерть Учителя, бесконечно прокручивая в голове события того последнего дня, когда он был отправлен Учителем из Додзё в этот замок.
Если бы он мог что-то вернуть или изменить, он бы вернул тот день с самого его начала, но это было не в силах никому. Потеряв Учителя и своих товарищей, он потерял своего Отца и ту Семью, в которой вырос; и эта рана была ещё слишком свежа, чтобы он мог думать о чём-то другом.
Вернувшись в Хеймгард после похорон Учителя, он надеялся встретить тут Ямаду, но того здесь не было, и тогда он решил ждать – куда тот мог уйти ещё в этих горах. Но шли месяцы, а Ямада не появлялся, и Сакура начинал понимать, что он тоже должен покинуть этот гостеприимный для него замок Короля Норри и начать свой путь в надежде, что однажды их пути с Ямадой пересекутся. Решив это для себя, он пошел попрощаться и поблагодарить Короля за оказанное гостеприимство.
Выслушав Сакуру, Норри благословил его решение. Конечно, он понимал, что происходит, и что движет этим благородным воином, который несмотря на свою молодость успел за эти месяцы завоевать заслуженное уважение всей его дружины и жителей Хеймгарда.
– Жаль, что ты не можешь остаться с нами, Сакура. С твоим приходом сюда мои воины увидели, к чему им нужно стремиться, – улыбаясь сказал Король. – Да, и мы с Урсулой и дочерью уже привыкли, что ты здесь. И наш замок, надеюсь, стал тебе за это время вторым домом. Бьерн подготовит тебе в путь лучшего коня, достойного лучшего воина моей горной страны! Я хочу, чтобы ты знал: куда бы ты не отправился, у тебя есть дом здесь, в этих горах. И тебе всегда есть куда вернуться!
Сакура, поклонившись Королю, вышел прочь. Взяв свой узел с одеждой и оружие, оседлав подаренного ему прекрасного боевого коня, он выехал из замка по дороге, ведущей к морю, надеясь, что, возможно, там в Алаборге он встретит того, кого ищет.
Одна юная девушка тихо плакала у себя в комнате. Дочери Короля не пристало плакать, но вместе с Сакурой как будто уезжала часть её самой, и ей так не хотелось, чтобы это было навсегда.
.....
Свадьба Амира и Адель утопала в роскоши. Редко когда монарх может себе позволить жениться по любви, но это правило не сдерживало молодого Императора Юга. Любовь переполняла его, и оттого ему хотелось, чтобы все происходящее было похоже на сказку и превосходило её по размаху и роскоши. Караванами верблюдов везли на этот праздник драгоценности и шелка, меха и вино, рыбу и мясо, диковинные закуски, пряности, фрукты и сладости. Всё вокруг утопало в цветах: как будто восточная сказка сошла со страниц древних книг и преданий, чтобы быть превзойдённой на их свадьбе.
Такую красивую невесту как Адель никто никогда не видел в их местах. Её платье из нежнейшего шелка, расшитое драгоценными камнями, лишь подчеркивало её красоту, но все драгоценности меркли на её фоне. И глядя на невесту Императора, поистине становилось понятно, что истинная драгоценность здесь именно она!
Басир, отдавая свою дочь замуж, был счастлив. Теперь он мог быть спокоен: никто не обидит ее рядом с Амиром, а расцветшая как нежный цветок их любовь и взаимность была видна с первого взгляда. Сколько бессонных ночей провел он в своем кочевом жилище, переживая об ожидавшей её судьбе, когда его уже не будет с ней рядом, и вот теперь боги наконец-то услышали его молитвы, и его дочь счастлива и в безопасности.
После проведенной с соблюдением всех древних традиций пышной и торжественной церемонии бракосочетания был устроен свадебный пир.
Почётные гости и дружина Императора веселились от души, но Амир устроил праздник и для простых людей: были накрыты сотни столов на площадях и улицах его городов и оазисов. И каждый человек в Империи знал: их Император женился!
Пока музыканты и шуты развлекали гостей, один человек ни на секунду не терял сосредоточенности и внимания. Начальник личной охраны Императора Ахмед был очень обеспокоен в последние дни. Надежные люди сообщили ему, что кто-то очень могущественный возжелал смерти его Господина, и опасность очень реальна и велика. Ахмед не стал портить Императору настроение перед свадьбой этими новостями, но максимально усилил охрану, готовясь к любому повороту событий в любой момент. Была введена дополнительная проверка всех вин и яств, которые пил и ел Император и его семья. Во всех коридорах дворца и у всех покоев была удвоена охрана. Все воины, даже издали охранявшие Императора, были заменены на преданных ему лично и принадлежавших к элитной части его войска лучших воинов их родного племени.
Яфи, тоже приглашенный, как и другие вожди кочевых племен, на свадьбу Императора, не находил себе места: несмотря на огромные финансовые ресурсы, которыми он теперь располагал для совершения задуманного, никаких возможностей совершить нападение до и во время свадьбы Амира не было. Подкидывать Императору яд, подкупая прислугу, представлялось ему недостойной полумерой. Он хотел смерти врага от меча, чтобы тот понял, от кого и за что пришла ему расплата! Поэтому теперь Яфи оставалось лишь набраться терпения и ждать. А ждать в 19 лет, когда разум охвачен желанием мести, невероятно трудно! Справедливость для своего народа и месть за своих отставленных от великих свершений предков – вот, что грезилось ему совершить!
Беспокойство этого молодого вождя одного из кочевых племен не осталась незамеченным Ахмедом, и он распорядился скрытно понаблюдать за ним несколько дней, чтобы подтвердить или опровергнуть свои внезапно возникшие подозрения.
…
Король Саймон пребывал в прекрасном расположении духа. Давно он так не отдыхал и не веселился! Оставив все свои мрачные мысли, терзавшие его постоянно, находясь здесь среди приглашенных почетных гостей на свадьбе Императора Юга, он жаждал одного – новостей об успехе его внезапного нападения на Островное Княжество. Он смотрел на окружающих его гостей Амира и представлял, как вытянутся их лица, и как будут они изумлены и шокированы, узнав о том, что, пока они тут пировали, он захватил этот цветущий и кажущийся неприступным остров с этим гордецом Князем во главе.
Саймону всегда было мало оставаться только Королем Междуречья: он тоже хотел стать Императором, Императором Континента! Островное Княжество – это только первый шаг к желаемому. Смотря на почетных членов Совета Королевства Семи Городов, он представлял, как затем будет повелевать ими, и, захватив их города, подомнёт под себя и всю торговлю между континентами; и тогда только они с Амиром будут делить все барыши вместо этих ушлых и неподконтрольных ему сегодня торгашей. А учитывая его владение Островным Княжеством, его – Саймона – доля в этой торговле будет большей!