Павел Шушканов
Магритт

Глава 4. Комиссар

Я позвонил Алине Ли. Найти ее телефон поначалу было непросто. Профсоюз, провозгласивший себя стражем услуг эскорта, не давал никакой информации, а номер счета был зарегистрирован на электронный псевдоним. И тогда я откопал прошлогодний рекламный ежегодник в столе со следами кофе на обложке. С одной из последних страниц из-под густой челки сексуально прищурившись на меня смотрела Алина. Парик другой и лицо немного более круглое, но это точно была она. Внизу фальшивый номер, которого достаточно, чтобы связаться.

– Да, я слушаю, – более мягкий, но все-таки знакомый голос отозвался в трубке. – Это Линхуа[18], кто мне звонит?

– Клиент, – сказал я, прижимая трубку к уху плечом и опасливо косясь на Лань. Она стояла неподвижно и смотрела на пустую стену.

– Вы хотите встретиться?

– Очень хочу, Алина.

Она бросила трубку. Я немедленно перезвонил.

– Я обращусь в профсоюз, – пригрозила она уже другим тоном.

– Не нужно. Это упаковщик. У меня небольшие проблемы и позвонить кроме тебя больше некому.

Алина помолчала в трубку, подбирая правильные слова для насквозь дырявой и прослушиваемой изо всех дыр телефонной связи.

– Мы так не договаривались. Сделала свою работу.

– А я хочу предложить еще одну.

– Я сейчас подъеду.

– Нет, не нужно, – торопливо сказал я. – У Олега через полчаса. Ну ладно, минут через сорок. Буду ждать у двери. Кто такой Олег? Господин комиссар.

Комиссар жил в самом гадком месте самого престижного квартала за рекой. Его окна выходили на стены и лестницы даосского храма и сад. Его подъездная дверь упиралась прямо в мусорный бак. В подъезде воняло также, как на помойке. Я подозревал, что и квартира не таит больших сюрпризов.

Алина ждала меня, прислонившись спиной к двери его жилища. Никаких неожиданностей – короткая юбка и чулки в очень крупную сетку. Три вещи совершенно не укладывались в образ: аромат очень дорогих духов и белая кофта, стоимость которой я примерно представлял, и очки, в стеклах которых я видел свое отражение. Очки явно были лишними. Второй раз я видел ее лицо и снова ощущение того, что она разыгрывает меня, хотя никаких предпосылок к тому не было. Ведь даже имя ее я узнал случайно.

– Не смотрите. Надеваю то, что от меня требуют, – сказала она вместо приветствия.

– Мне все равно, – заверил я.

Но мне не было все равно. Ее наряд меня так же притягивал, как и раздражал. И я старался рассмотреть ее глаза за бликами стекол

Алина взглянула на Лань, мне показалось, что даже слегка кивнула ей, как старой знакомой. Я держался на некотором удалении от Лани, все еще опасаясь ее неожиданной и внезапной живости. Но Алина этого не заметила.

– Таскаете ее с собой?

– Приходится. У меня дома, как оказалось, далеко не крепость Датун. А еще на полу лежат пять трупов, как подозреваю, парней из гонконгских триад.

Алина не выглядела удивленной. Она только усмехнулась, смерив меня взглядом.

– Не слишком вы похожи на истребителя бойцов мафии из Сянгана.

– Это не я. Это она, – я кивнул в сторону Лани, изучающей темно синюю стену с пятнами свежей краски.

– О! – сказала Алина и отклеилась от двери.

– Знаю. Скажешь, что я неудачно шучу и не хочу говорить правду.

– Зачем вы мне позвонили? – перебив спросила она.

– Снова нужна помощь, – начал я, но договорить не успел. Алина нетерпеливо нажала на звонок.

Комиссар открыл не сразу. Похоже, что он спал прямо в плаще поверх растянутой серой футболки. Он медленно тер ладонями виски, словно выполнял странный ритуал. В глазах густой сеткой расползлись темно красные прожилки. Комиссар махнул рукой, приглашая войти.

– Заходите вдвоем. Это постоит за дверью. Или убирайтесь все сразу.

Алина пожала плечами.

– Ничего, я побуду с ней. Идите. Только не долго, у меня клиент, – она взглянула на часы-браслет, болтавшиеся на запястье. – А еще бы мне все-таки узнать, зачем вы вытащили меня с утра из уютной квартиры.

Комиссар вряд ли часто любовался видом из окна – оно было плотно зашторено. На низком столике среди остатков ресторанной еды помигивали тонкими цветными трубками экутеры из тех, которые берут не для музыки. Комиссар отыскал чистый стакан, уселся на диван и принялся ковырять вилкой хитрую пробку сычуаньской воды.

– Надеюсь, у тебя что-то срочное? – почти дружелюбно сказал он.

– В принципе нет. Хотел навестить бывшего друга. Пять покойников у меня в квартире могут подождать.

Комиссар угрюмо кивнул и пододвинул ко мне стул ногой.

– Рассказывай. Только начинай с начала. Мне не слишком верится, что ты просил взломщика только для возни с паролем в твоем дурацком чате.

Пока я говорил, он неспешно возился с экутером, протирал рукавом обод и продувал оба входных порта.

– Тебе есть где пожить? – спросил он, когда я закончил. – Ясное дело, что дома у тебя ожидаются еще гости.

– Думаю, что я в полной безопасности, – усмехнулся я.

Комиссар поморщился.

– Перестань. Тебе повезло – эффект неожиданности. Никто и никогда не ожидает от лани владения тонким искусством рукопашного боя. Скорее всего – встроенная система защиты с программой рукопашного боя. Необычно, но ничего сложного. В пустую голову можно залить что угодно если есть необходимость в этом. Но учти, что в другой раз ее вырубят первой, а то, что останется от тебя, допросят, не сомневайся. И мне тебя даже не будет жалко, потому что ты идиот. Вещи от таких людей как твой приятель Моно от полиции утаивать опасно. Или, думаешь, я не знаю в каком дерьме он обычно полоскался, сохраняя при этом безупречно белый костюмчик.

– Боюсь, что не знаешь. Он был своим человеком в Хризантеме и общался там с такими типами, которые точно могут знать почему он вышел в окно, а не в дверь. Не удивлюсь, если ему с этим помогли.

Комиссар внимательно меня слушал. Потом отложил экутер и извлек из кармана пачку сигарет.

– То есть, ты предлагаешь вот прямо сейчас сделать две приятные вещи. Мне – открыть уже отправленное в архив дело о суициде очередного торчка и начать заново, а красотуле – окунуться в дерьмо по уши и как следует понырять там. Верно? – он затянулся и уставился на раскаленный кончик сигареты. – Хорошо. Как говоришь звали одного из этих ребят?

– Мо.

– Ты сказал, что они говорили на кантонском. Значит Мао. Фамилия не слишком распространенная, да и южане у нас – не частые гости. Я проверю, – он воткнул в экутер мелкую фиолетовую флешку и нацепил их на уши, извлек из-под стола ноутбук. На притушенном матовом экране мелькнуло окно полицейского терминала.

– Это не будет мешать? – я показал на экутер.

– Это не будет мешать даже выбить тебе дурь из башки голыми руками. А теперь исчезни!

Я вернулся в маленькую тесную прихожую. Впустил Алину и Лань. Алина опасливо заглянула в комнату.

– В Сети и в Эйфории. Это надолго.

– Ладно, – она снова взглянула на часы. – Часа полтора у меня есть. Расскажете зачем звали?

– Надо покопаться в одной сети. И попробовать восстановить диалоги.

Алина приоткрыла рот, взглянула на меня с возмущением и покачала головой.

– Так просто, да? «Одна сеть» – это Хризантема? Послушайте, я вам что хренов хакер? Или самоубийца вроде вашего дружка.

– Говоришь как комиссар.

Из комнаты доносились звуки клокочущей музыки и стук по клавишам.

– Даже близко ко всему этому не подойду. Даже за миллион юаней. Но у вас нет миллиона юаней, – она замолчала и пристально смотрела на меня. – Зачем вам это? Марсель Моно – да, я выяснила как его звали – ходил по лезвию очень острого меча и поплатился за это. Все его проблемы отправились вместе с ним. Можно просто оформить новую подписку, переехать в другой район, даже псевдоним взять, сменить работу и забыть обо всем этом.

– Ты так и сделала, верно?

Алина промолчала.

– Не получится, – добавил я. – Еще и пары дней не прошло с его смерти, а я уже вляпался по полной. Теперь либо разгребать все это, либо сидеть и ждать что будет.

Из комнаты все еще доносились музыка и стук клавиш.

– Давно ты знаешь комиссара? – спросил я.

– А ты?

– Очень.

– Значит я – немного меньше, – Алина скинула с полки обувь и присела, шорохом пальцев заставила Лань присесть рядом. Я остался стоять у стены. – Вы дружили когда-то, верно?

Я кивнул.

– Расскажите.

– Не хочу.

– Хорошо. Тогда расскажите про вашу жену. Комиссар говорил, что у вас закрытый чат с ней. А где она сама? – Алина качнула головой, давая понять, что она – вся внимание. – Если хотите, чтобы я вам помогла – начинайте. Нет, это не любопытство. Я просто хочу знать, сколько хороших людей мы можем затянуть в это гнилое болото. Ее зовут Марта, верно?

– Верно. Но насчет нее не волнуйся, мои поиски не причинят ей никакого вреда – она давно мертва. Строго говоря, она и женой моей никогда не была.

– Хотите меня еще больше запутать, – догадалась Алина.

Я усмехнулся.

– Нет. Но мне не сильно хочется обсуждать это с вами?

– Потому что я вам нравлюсь?

– Вовсе нет! То есть не поэтому.

Ее глаза смеялись.

– Вы не подумайте, что смутите меня этим. Вполне нормально, когда вам нравится красивая девушка. А я красивая девушка.

– Ты играешь со мной, – сказал я.

– Может совсем немного. Я хочу узнать, что вы за человек, прежде чем помогать вам.

– И лучший способ узнать человека – спросить о его жене?

– Или друзьях. Но про одного вашего друга я наслышана и теперь хочу изменить впечатление о вас в лучшую сторону.

– Ладно, – отступил я, – что ты хочешь узнать?

– Для начала как вы познакомились и почему вы говорите, что она не совсем ваша жена.

– Мы жили вместе несколько лет и, наверное, до сих пор были бы вместе, просто ни она ни я не видели в браке никакого смысла.

– Но у нее была ваша фамилия.

– Да. Это потому, что она ненавидела свою. Мы познакомились очень странно. Во время рейда в мою первую неделю работы. Я был молодой, длинноволосый и возмутительно дерзкий, и форма стажера-городового мне очень шла. Мы шерстили на окраинах – искали кодеров, производящих флешки с крикерами. Тогда эта дрянь еще была незаконной. Заодно запугивали всякую шваль, среди которой могли обосноваться бойцы «Сиболийского рассвета», «Енисея» или другой экстремистской шайки. Работа – сплошная романтика. По команде вынес окно, выломал дверь, ударил первого встречного пару раз башкой об стену, чтобы остальные быстро хоть и путанно рассказали кто они и на каком праве тут живут. Марта была там. Нет, она не имела отношения к бандам террористов или кибер-торчков. В одном доме – ну как доме – бараке из тех, которые уже давно выжгли или посносили – нам не открыли на настойчивый стук. Я выждал пять секунд и разворошил дверь ручным тараном. Но бандой там и не пахло. На вонючем диване ворочался «глава семейства», от которого несло крепким самодельным пойлом. Он пытался встать и что-то булькал, но только ронял ногой пустые бутылки и банки. Его благоверная в засаленном распахнутом халате даже не проснулась. Терять на них времени смысла не было, дом следовало проверить – инструкция. В соседней комнате я нашел девочку лет двенадцати. Она лежала под тонким грязным пледом и у нее был жар, а в комнате с разбитым окном разве что сосульки не застывали. Я помню, что она лежала лицом к стене и вздрагивала от кашля. Я видел только ее грязные спутанные волосы, подтянутые под плед ножки. На столе какие-то мятые тетрадки, пустая тарелка с крошками, а на сене картинка с кроликом Тузи – яркая, видимо вырванная из какого-то школьного журнала и неумело прицепленная к стене – как символ того, что детство не кончается, даже в такой помойке.

– Это была Марта?

– Это была Марта. Конечно, все это не мое дело, а социальных служб. И те, немедленно приехав, развели бы руками – бесплатная подписка за счет налогоплательщиков на жизнь в дерьме. Какие проблемы? Быстрее сдохнут – быстрее освободится клетка для следующих. А вот заявить о нападении на городового – дело другое. Нужно только отыскать подходящий тупой нож в куче мусора, который они называли кухней. Так Марту определили в приют, а два куска генетического материала, получавших на нее пособие, подержав неделю в приемнике, вышвырнули на улицу. К тому времени их барак был занят уже другой семьей.

– Вы, не думая нарушили закон чтобы фактически убить двух людей.

– И спасти третьего. И нисколько не жалею об этом!

– А ваша карма?

– Думаю, а разберусь с ней.

– Хорошо. Продолжайте, я слушаю.

– Однажды, спустя год, я встретил их на улице, копающихся в мусорном баке неподалеку от того места, где они жили. Ладно, – я усмехнулся, – кого я обманываю. Я специально поехал туда. Курил, сидя на железной пожарной лестнице и наблюдал, как они возятся среди отбросов. Потом подошел и морщась от брезгливости, сунул отца Марты лицом в самую гниль. Он даже не понял, что произошло. Мне казалось, что я сделал, что должен был. А потом понял, что вспоминать об этом как о чем-то героическом не получается. Как-то со службы я отправился в даосский храм за рекой. Нет, не в этот. Другой – поменьше. Я смотрел на умиротворенные лица Кун-цзы[19] и Гаутамы и не мог понять, почему их глубокая и величественная как океан улыбка вызывает у меня столько отвращения к себе.

– Думаю, каждому это знакомо.

– И тебе?

Алина пожала плечами.

– Но речь сейчас не обо мне. А как ты нашел Марту?

– Я же все еще был городовым. Узнать о судьбе Марты оказалось совсем несложно. Ее поместили в социальный приют и несмотря на то, что он был далеко не частной школой Малого Сычуаня, там ей было куда лучше, чем дома. А через несколько лет она сама нашла меня. Сначала я обнаружил маленький сложенный из бумаги цветок, подоткнутый под дверь. Потом еще один. А через пару месяцев – ее саму. К тому времени ей исполнилось восемнадцать, ее определили в швейное училище и дали какую-то начальную подписку. Откуда мне было знать, что она вообще помнит обо мне или по крайней мере не злится и не мечтает перерезать мне горло за то, что выкинул ее родителей из барака. Но как часто бывает, история, которую она сама почти не помнила, обросла в ее голове героическими фантазиями.

В первый день она просто сказала спасибо и ушла. Через неделю появилась снова, и я не мог понять преследует она меня или нет. За что она говорит спасибо, я тоже понять не мог. Мы долго говорили о том, как сложилась ее жизнь и не только об этом. Она смеялась, закрыв глаза рукой – черта, которую у нее было не отнять. Через пару месяцев мы начали встречаться и по этому поводу пришлось даже объясниться с комиссаром. Тогдашним комиссаром. А потом она переехала ко мне.

– Наверное, в вашей голове эта история тоже обросла кучей героических подробностей, – заметила Алина.

– И не только героических.

Алина вытянула ноги, спихнув с полки сапоги комиссара.

– Вы же понимаете, что этот чат – просто бот с данными из ее соцсетей? Это не живая Марта и никогда ей не будет.

Я хмуро усмехнулся и не ответил.

– Кстати, никогда не слышала об этом боте. Что-то новое?

– Не знаю. Нашел Марсель. Это было через неделю после ее гибели. Я не хотел разговаривать ни с кем, особенно с ним. С момента их знакомства, Марсель проявлял к Марте неприкрыто теплые чувства, и мне это не всегда нравилось. Я убеждал себя в том, что у них нежная крепкая дружба, а иногда и убеждал себя в обратном. Но в тот день Марсель зашел молча, он был в том же костюме, что и в храме, когда приносил белые ирисы. У меня не было сил выгонять его и разговаривать тоже. Но он, к счастью, молчал. Просто взял мой ноутбук, настроил этот чат и ушел очень на долгое время. Тогда не понял, что это был один из тех его поступков, которые можно принять за заботу. Поначалу я игнорировал строчки, всплывающие в чате. Потом начал коротко отвечать. Но та Марта вела себя вовсе не как бот. Казалось, что у нее ее характер. Впрочем, все это только алгоритмы, списанные с аккаунтов – это я понимаю, я не дурак. Но скажи мне, ты не хотела бы еще хоть пару минут поговорить с тем, кого навсегда потерла? Даже зная, что он не настоящий.

– Глупый вопрос.

Стук клавиш в комнате давно прекратился, а мы только это заметили. Алина аккуратно заглянула в комнату, затем подскочила и дернула меня за рукав.

– Помоги!

***

Комиссар лежал на клавиатуре, от чего она хаотично мерцала яркой подсветкой. Один его глаз был прикрыт, другой бесцельно смотрел на ободок сползшего экутера. Я подхватил его подмышки, попытался поднять с кресла, а Алина сорвала с его растрепанных волос наушник.

– Подержи так, – она запрокинула его голову, отыскала в сумочке ампулу с белым порошком и всыпала ему в приоткрытый рот. Через пару секунд он закашлялся. Поводил глазами, пытаясь распознать окружение. Оттолкнул мою руку.

– Ты в порядке? – Алина потрогала его щеку и шею.

– В полном. Давно я в отключке?

– Обделаться не успел, – заметил я. Алина укоризненно сверкнула на меня глазами.

– Вот черт, – он выпил стакан воды и вытер рот рукавом плаща. – Бывает такое дерьмо.

Алина покусывала губы.

– Давно тебя так вырубает?

Комиссар отмахнулся, вытер ладонью нос и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

– Минут через десять будет в норме, – сказала Алина. Открыла ящик стола и смела туда цветные флешки. Извлеченную из экутера швырнула в ведро. Бесполезный картинный жест – они все равно одноразовые.

– Ты что, продаешь эту дрянь? – спросил я.

– Да. Ему.

Комиссар пришел в себя.

– Пиши. Ты, упаковщик, я тебе говорю. Доставай блокнот и пиши. Мао Вэй. Прибыл в Яндаш позавчера вечером из Сянгана. Прямого рейса нет – летел через Харбин. Там же пересели еще четверо гонконгцев. Видимо это и есть твои друзья.

– Не проще было отправить ко мне наряд?

– Ты простак и чудак, Кирилл, – он внезапно назвал меня по имени. Видимо еще не отошел от приступа. – Думаешь, что они все еще там? Твоя квартира чиста как опытная девственница со швейным набором. Прости, красотуля, вырвалось.

Алина достала из кармана очки. По стеклам пробежали цифры.

– Дай пароль от Сяо, я взгляну.

– Там зашифрованный канал, – предупредил я.

– Да-да, разумеется.

Повозившись с софтом, она протянула очки мне.

– Покажи! – потребовал комиссар.

Алина вывела изображение на стену. Маленький проектор на очках нарисовал на грязных обоях мое жилище.

В камеру Сяо, который все еще работал, хотя и лишился провода, была видна часть квартиры: пустое кресло, скомканные дорожки. Пятна на обоях превратились в едва заметные высыхающие разводы. Я коснулся руками стены, приблизил изображение – надпись краской на окне тоже исчезла.

– От триад я и не ожидал другого, – хмыкнул я. – От конфиденциального зашифрованного Сяо тоже.

– Ты понимаешь, что домой ты уже не вернешься, верно? – спросил комиссар. – Если только в последний раз. И, кстати, твои мертвые друзья не имеют к гонконгским триадам никакого отношения. Это уважаемые люди. По крайней мере Мао Вэй. Правая рука заместителя начальника отдела контроля качества концерна «Цзинхуа Биотех» ли «JB». Хотел бы я знать, кем тогда оказался господин, который с тобой беседовал. Ну, в любом случае, он уже покойник. У тебя талант, упаковщик. За день потерять последнего друга, повесь себе на шею живую куклу и перейти дорогу крупнейшей компании юго-восточного побережья. Знаешь, что я думаю? Выметайся-ка ты отсюда поживее.

Я смотрел на его экутер, призывно подмигивающий на клавиатуре ноутбука. Он перехватил мой взгляд, нахмурился, но промолчал.

– Ты мне поможешь? – спросил я.

– С чем тебе помочь?

– Я хочу знать, кто и почему выкинул в окно моего друга и чем таким он это заслужил.

– Ты видел камеры? Я видел. Никаких следов того, что в его номер кто-то входил.

Я засмеялся.

– Ты бредишь, Олег? Или эта штука наконец разъела тебе мозги? Мой Сяо тоже не видел того, кто заходил ко мне в квартиру. Он и потом их не видел – иначе вызвал бы полицию.

Комиссар пощелкал языком, вздохнул и сбросил на спинку кресла плащ.

– Твоя правда, допустим. Просто давай я тебе сразу кое-что объясню. Кто и как пришил твоего друга – меня вообще не заботит. Он свое заработал. Если ты хочешь влезть во все это дерьмо и остаться чистым, то я тебя разочарую. Уже через пару дней, если повезет, свой сменщик будет упаковывать и продавать твои вещи. И я по тебе слезу не пущу. Потому что у тебя был выбор: затаиться, притвориться дурачком и спокойно жить дальше или проявить любопытство и закончить как твой друг. Решай?

Я с раздражением отметил про себя, что он прав.

– Если еще кое-что. Алина, позови Лань.

– Убери эту гадость и моей комнаты!

– Ты тоже смотри, я кое-чего тебе не рассказал, – я развернул Лань спиной, откинул ее волосы с шеи. Неровный розовый шрам был хорошо виден даже в полумраке конуры комиссара. Тот долго всматривался, затем дотронулся до шва короткими пальцами.

– Вот черт! Девочку кто-то порезал. И совсем недавно.

– Это может быть связано с тем, что она в одиночку пришила пятерых бойцов «JB»? Ладно, четверых. Пятый на бойца вообще не походил.

Комиссар пожал плечами.

– Откуда я знаю. Я с таким в первый раз сталкиваюсь. Лани не могут драться. Они дышат то с трудом. Их задача слушать команды, не помереть раньше срока и вовремя раздвигать коленки. Говорю же – какая-то система безопасности или что-то вроде того. Если ты мне не наплел, в чем я совсем не уверен, но с твоей куклой явно что-то не так. А вот теперь я вижу, что точно что-то не так. Это не кустарная работа – это точный хирургический шов. Я в таком разбираюсь. Я бы сказал, что кто-то ее модернизировал, если бы лань вообще можно было модернизировать. Какая-то ерунда. Нужно почитать про эту модель подробнее.

– Я посмотрел все модели ланей в Хризантеме. Все, что можно было найти. Ни одна из четырех моделей даже близко не похожа на нее.

Комиссар присел, ощупал щиколотку и голень Лани.

– Номера нет, и он не срезан. Ты понимаешь что-нибудь? А я, кажется, понимаю, – он закурил и долго прищурившись смотрел на Алину. Пепел падал на его пальцы и мятую футболку. – Красотуля, спрячь упаковщика на денек к себе, пока я не решу, что делать. С меня причитается. Я прямо сейчас пошлю в твою квартиру, Кирилл, человека – забрать твои вещи – то, что нужно на первое время. И, кстати, как там коробки с барахлом Моно? Ты их еще не распродал, а это нужно сделать, но, видимо, я сам займусь, пока ты пытаешься остаться живым хотя бы до следующего Праздника фонарей. Так что ты, – он ткнул меня пальцем в грудь, – сиди тихо, как будто ты тоже лань, только поглупее – настоящий тупой эксклюзив. Понял?

Он погладил Лань по гладкой щеке, всмотрелся в ее пустые глаза.

– Кем ты была, девочка? Не скажешь нам?

– О чем это ты? – качнула головой Алина и шагнула ближе.

– Не дошло? Вон, даже упаковщик понял. Она все-таки не лань, и я бы не сказал, что меня это сильно радует. Наша куколка, судя по всему, настоящий живой человек. По крайней мере, была когда-то.

***

Снаружи выл ветер. Над головой со скрежетом и свистом проносились вагоны монорельсовой дороги. Алина устало взглянула на меня и пошуршала пальцами, словно одним жестом манила и меня и Лань.

– Идем. Комиссар велел вас припрятать, так что поедем ко мне. Только учти – это на день, максимум два. Я не слишком жалую квартирантов. Мои вещи не трогать, в холодильнике не копаться. И дополнительный гостевой пакет оплатишь сам – я не тайный миллионер.

– Слушай, – я догнал ее, стремительно зашагавшую к платформе и развернул к себе, рискуя получить по лицу, – ты, наверное, думаешь, что я сильно рад всему этому? Что мне очень хочется вломиться к тебе в квартиру и раздражать там своим видом? Знаешь, не против вернуться к себе. Могу даже пару дней пожить на работе. Я серьезно. Без обид. Только одна просьба – возьми ее к себе пока, – я кивнул на молчаливую Лань, с кажущимся любопытством разглядывающую мачту монорельса. – Я с ней как в желтом плаще – виден с любой точки города. Прошлый раз она чуть не лишилась пальцев, и если эти ребята подготовятся…

– Помолчи, – спокойно сказала Алина. – Идем. Мой дом не развалится от пары гостей.

– Эй, упаковщик! – голос позади меня показался знакомым. Лицо тоже – городовой с выбритым и выкрашенным в розовый затылком. Он держал подмышкой две коробки и сумку и торопливым шагом направлялся к нам. – Комиссар велел захватить твое барахлишко. Твое и твоего прищурившегося друга, но, думаю, его коробочки никуда не убегут, а твою зубную щетку я притащил – он усмехнулся и кивнул в сторону девушек. – А ты просто монстр, как я вижу. Одной игрушки мало?

Я сжал кулаки в карманах плаща. Городовой вроде бы как заметил этот жест и расплылся в улыбке еще сильнее.

– Дно придерживай пальцами лучше. Я случайно разворошил твою коробку – все может высыпаться. А ты, красотуля, что смотришь? Нашла человека прибраться в своей квартире? – он подергал себя за лацканы кителя и сделал едва заметный неприличный жест. – А я давно предлагал свои услуги. Причем сделаю все культурно, бесплатно и даже не наслежу.

Я ожидал, что Алина влепит ему по лицу, но та только тихо смеялась, прикрыв рот.

– Марк, отстань от нас. Работы мало?

– Работы полно, – он слегка пнул коробку. – Но для приятных людей минутка найдется.

Он бросил мою сумку на землю, отсалютовал Алине и также торопливо скрылся за углом дома.

– Никто из нас тебе не помощник, – сказала Алина, взглянув на вещи.

Я пожал плечами и поднял с земли коробки и сумку.

– Думала, что ты ему врежешь, – сказала Алина, взяла Лань за руку и зашагала к платформе. Я старался не отставать.

– То же самое думал про тебя.

– Бить Марка? Он же идиот, хотя забавный и даже симпатичный идиот.

– Можно без комментариев?

Алина удивленно взглянула на меня, делано подняв брови.

– Ревность? Мы даже не друзья.

– Я не об этом.

– О том, как ты поберег его смазливое личико? Ладно, не сердись. Я не подумала, что ваши «теплые чувства» могут быть взаимными – она ловко сложила из пальцев десятку. – Мир?

– Бить городового при исполнении в моем случае – плохая затея. Особенно сейчас.

– По пути к площади Шань ты не был так рассудителен.

Я не сразу понял, что она имела в виду.

– Постой! Ты что, следила за мной?

– Ты был не в себе. Я должна была убедиться, что все будет в порядке. И не думай, что это обычная забота о клиентах или входит в счет моих услуг. Ты мог легко привести ко мне кого угодно, хоть своих гостей, – она смотрела на несущийся к нам вагон монорельса. – А еще у тебя на руках теперь почти ребенок. Который, правда, никогда не заговорит и не возьмет ложку. Так что, мир и «десять», Кирилл?

Я угрюмо кивнул.