Павел Сатель
События
Пролог
– Я стоял перед гаражом один. Знаешь такие улицы, где, кроме этих гаражей, и нет ничего? Вот на такой улочке и было дело. Я стоял один… Хотя нет. Были еще четверо. Да-да, они, все четверо, не перебивай. Но они… В общем, я их уже застрелил. В этом месте не было машин, как ни странно. Свою машину они оставили в начале улицы.
На стенах гаража висели разные инструменты, не автомобильные. В основном – все для взлома и проникновения на частную собственность и «инструменты» для защиты тех богатств, которые они получали за травлю людей. Вплотную к стене, что находилась напротив двери гаража, стоял стол, на котором лежали различные наркотические вещества и грязные денежные купюры. (Прям как интеллигент разговариваю!) На экране микроволновки мигали нули – я прервал ужин убитых. А на часах-то пять утра. Самое время.
На улице было, скажем, прохладно, прибавим к этому мою сломанную ногу, которую я волочил к гаражу пару-тройку кварталов. За спиной падал редкий снег и слышался вой полицейских сирен. Одна мысль о том, что будет дальше, заставляла меня дрожать… Я не мог даже представить себе жизнь за решеткой. Но в то же время я был счастлив, ведь месть свершилась, а большего мне и не нужно было.
Однако мысль о тюрьме оказалась все же сильнее. Я взвел курок, поднес пистолет к виску. Одно нажатие – и я больше не буду страдать. Знаешь, как сложно смириться с тем, что ты сейчас должен себя убить, чтобы было легче?
– Нет.
– Это риторический вопрос, не перебивай. В тот момент старался думать о хорошем. Я весь напряжен. Мне страшно. Пришлось приложить последнее усилие, чтобы нажать спусковой крючок. И тут один из этих уебков дрогнул. Видимо, я промазал, когда стрелял в его позвоночник. Резко направил пистолет в его сторону, быстро прицелился и нажал. Забавная херня. Раздался предательский щелчок. Патронов уже не было. Ну что мне еще оставалось делать?
Быстрыми шагами, насколько это возможно с моей ногой, подошел к одному из стеллажей с инструментами, недолго думая схватил то, что на вид было потяжелее, и направился к нему. Схватил я лом, если что. Он сидел, опираясь спиной на ножку стола. С ходу двинул ему по челюсти ломом. Он упал и пытался перевернуться. Как же не помочь? Пнул в грудь. Он оказался на спине; кашляя и плюясь кровью, пытался что-то сказать. Но у него не получилось. С хорошего размаха я ударил его по лицу. Лицевая кость была сломана. Мне было мало. Оперся на его солнечное сплетение коленом, взял лом, как копье, и начал добивать противника той частью, что предназначена для выдирания гвоздей.
Все было в крови. Ошметки летели в разные стороны. Гроб у него точно будет закрытый. Его лицо напоминало мне наполовину съеденный арбуз.
Сирены были уж очень близко. Я спиной оперся на ту самую ножку стола, сев около тела. Полиция приехала. Остановились машины. Из них вышли ребятки с оружием. Как только они заглянули в гараж, их решительности поубавилось. Я поднял лом вверх и сказал: «Чтоб вы меньше со мной разговаривали, вот этим я убил его», – и показал в сторону красавчика, после чего добавил: «А вот там лежит пистолет, которым я грохнул остальных. Вопросы? Жалобы? Предложения?»
Не поверишь, но они молчали. Я поднялся и направился к выходу, но, как только вышел из гаража, мне захотелось развернуться и попрощаться с ними. Что я и сделал. Вытянул средние пальцы, а кулаки сжал, я понимал что этим жестом трупы я не оскорблю, но на душе стало еще легче… Тут же подскочили служители закона и заломили мне руки за спину, надели наручники и толкнули в сторону машины. А дальше ты и сам знаешь… С этого же момента ты за мной следил?
– Я, вообще-то, просил с самого начала. А ты мне концовку выдал. С самого, блядь, начала!
– А чего ты злишься? Ты уже победил. Я сломлен. Повержен. И месть твоя свершилась.
– Ладно, я спокоен. Кэйн, давай с самого начала, да хоть с первого класса. Хоть узнаю, как ты до такого докатился. Может, у тебя желчи поубавится и поймешь, почему так много людей хотели твоей смерти.
– Ну, тебя за язык никто не тянул.
Акт I
Не лучшее начало жизни
Глава 1
Как просил, с самого начала
За одиннадцать лет до событий в гараже я жил в пригороде – в Грейсе, городке, который находился в тридцати двух километрах от Лондона. Город тихий, народу не шибко много на улицах. Домик у нас был двухэтажный, с лужайкой. Перед домом стоял почтовый ящик с надписью «Кинг» – это фамилия моей семьи.
Хоть дом снаружи и выглядел неплохо, но внутри был ужасен. Обои на пару со штукатуркой отрывались и осыпались, трубы нужно было заменить лет десть назад, особенно газовые, крыша протекала, доски гнили. В детстве я этого не понимал, думал, что все нормально и делать с этим ничего не надо. Скорее всего, никогда не видел лучших условий, и просто не с чем было сравнить.
В семье нас было четверо. Мы ничем не отличалась от других семей в этом городе. Мой отец Брюс и мама Молли воспитывали меня и сестру Кейт.
Отец работал охранником в местном магазине. Работа у него была паршивой, платили мало, не уважали. В его магазине даже не было камер, а работал он один, и если в самом дальнем углу кто-то положит себе за пазуху маленькую банку шпрот и потом этой банки не досчитаются, то все, прощай, премия. И нередко воровали работники магазина, но отцу никто не верил.
Мама работала кассиром на заправке, которая находилась перед выездом из города. Посетителей было мало, ее частенько грабили местные хулиганы, не раз пытались устроить поджог. Везде несправедливость и грабеж.
Сестра любила крутить в руках свои русые волосы. Больше ничем полезным она не занималась. Была очень стройна. Старше меня на пару минут, но мы были совсем непохожи друг на друга – двойняшки, а не близнецы. Ее глаза – это натуральное воплощение наглости. Хотя она и не очень своей наглостью пользовалась. Я люблю свою сестру. У меня хорошая сестра. Возможно, даже лучше, чем я сам. Не могу объяснить почему, но уже тогда я понимал, точнее, чувствовал, что она будет хорошим человеком – или будет таковым казаться.
Тех денег, которые мои родители вместе зарабатывали, хватало на выживание, но не на жизнь. Хотя было не с чем сравнивать, и нам с Кейт казалось, что все нормально, так и должно быть. Но это продолжалось до тех пор, пока мы не пошли в школу и не встретились с другими детьми.
Страх от первого класса нарастал постепенно, так сказать, по ходу действия. Как только мы начали сближаться с одноклассниками, мы поняли, что нас не примут и нам будет очень тяжело. Теперь было видно, что материальное состояние нашей семьи ниже среднего. Кейт-то еще была с портфелем, а я пришел первый раз с пакетом. Тогда всем стало ясно, что не так.
У меня складывалось впечатление, что все ребята были знакомы друг с другом еще с раннего возраста, лет с пяти, что ли. Они обсуждали свои темы, а мы их шутки не понимали.
Кейт еще не трогали. А вот мне досталось от ровесников сполна. Буквально за пару перемен они напридумывали херову тучу тупых оскорблений по поводу моего пакета. Если бы я был постарше в тот момент, то знал бы, что ответить. Но мне было семь, и ничего лучше, чем молча терпеть все, мне на ум не пришло. Ведь как-то раз по телевизору я услышал фразу: «Чтобы хулиганы от вас отстали, просто не обращайте на них внимания». Сраный ящик. Это была моя первая ошибка в жизни сразу после пакета. Лучше бы вообще без него пришел, сказал бы, что все потерял, или отшутился, что собака съела. Под конец дня меня довели чуть ли не до слез. Но я был сильным. И расплакался дома.
Мама видела, в каком я состоянии. И когда она вернулась на следующий день с ночной смены, с ней был новый портфель. Она делала все, чтобы я чувствовал себя в обществе лучше и меня не травили каждый день.
Когда я проснулся, то был необычайно рад новому подарку матери. Когда мы с Кейт собирались выходить из дома, мама еще спала. Я подошел к ней, укрыл одеялом получше и, поцеловав в лоб, сказал: «Спасибо». К большому сожалению, это было все, что я мог для нее сделать в этом возрасте, ну или мне так казалось.
Второй день в школе был охеренней предыдущего. Один парень, его вроде звали Лео, выступал в роли местного стенд-ап-комика. Собственно говоря, он и начал заострять внимание на моем пакете. Весь первый день он шутил и пытался подняться в глазах других ребят. Прямо из пальца высасывал темы для разговора и всегда знал, что нужно сказать, чтобы тебя зауважали. Когда я был маленький, даже и половины из его трюков не понимал.
– А сейчас ты будто взрослый?
– Слышь, комментатор хренов, повзрослее Нейтана буду. – Взвод курка. И я почувствовал холодное дуло пистолета у себя на лбу.
– Еще, сука, одна такая шуточка, и отстрелю тебе ухо.
– А чего не сразу между глаз?
– У меня свои причины дослушать твою историю. Продолжай. Пока шанс дают.
В общем, не понимал я многих тонкостей жизни и общества. Может, потому, что с ровесниками общаться начал поздно. Как только моя мордашка появилась в классе, и взгляд Лео упал на мой портфель, то ему сразу захотелось поставить меня на место, но он не знал, как лучше это сделать. Просто гениальная идея пришла ему в голову – проверить, насколько хорошо сшит портфель.
– Ничего себе! Как же у тебя рука не дрогнула пакетик-то выкинуть? Мне кажется, что по прочности портфельчик такой же. Ну-ка хватай его! – выкрикнул он с огромным количеством желчи и сарказма.
Лео и один из его друзей подбежали ко мне и принялись стаскивать с плеч мамин подарок. Я начал сопротивляться. Отталкивать их. Видимо, плохо старался, так как им все же удалось отнять его у меня. Один тянул за одну лямку, другой за другую. Они тянули в разные стороны в надежде, что портфель порвется и меня доведут. Но хер там плавал! Довели меня раньше. Сразу, как я остался без портфеля. Но они совсем не того ожидали.
– Уберите руки, это подарок мамы, – сказал я и схватился за портфель.
Всем было пофиг, они продолжали делать свою пакость. Пришлось вспомнить все боевики, которые я смотрел с отцом, и что-то предпринять. Не хотелось, но мне пришлось дать локтем в зубы Лео. Он упал. Почувствовав преимущество и прилив адреналина, я даже не думал останавливаться. Он лежал и держался за нос, крови было много; он извивался, как червяк на сковородке. (Сказал так, будто червей жарил!) Я опрокинул на него парту – так, чтобы углом она врезалась ему в живот. Его дружок даже не думал лезть ко мне, он очень быстро скрылся из поля моего зрения. Приподнял парту и со всей силы кинул ее обратно, Лео на живот, и повторил это несколько раз, пока его не стошнило. Рвота вперемешку с кровью медленно растекалась из-под парты. Большинство детей, как и я, не были готовы к такому зрелищу и сразу стали убегать из класса. На крики пришла учительница. Я убежать не успел. Сказать, что она была в шоке – ничего не сказать. Она охуела. Она хотела начать меня ругать. Но, думаю, в приоритете был избитый ребенок из ее класса. Она побежала за помощью.
У нас в школе висят плакаты на стене о профилактике буллинга или травли, называй как хочешь. На плакате изображена толпа, которая тычет пальцами в ребенка, что зажался в углу и плачет. Обычно те, кто задерживает свой взгляд на этом плакате, представляют себя в этой ситуации в качестве одного персонажа из толпы. До сегодняшнего дня я представлял себя в том самом углу, в слезах и зажатым, но теперь вся толпа разбежалась, а ребенок вышел из угла и задышал полной грудью, без страха и тревог.
Родителей вызвали в школу по поводу избиения Лео. Мама рассказала, что послужило причиной. Одноклассники подтвердили. Учебный совет принял решение, что мне нужно отдохнуть какое-то время дома. А Лео лучше сменить школу. Странно, почему и меня не перевели? После этого случая меня стали вроде как бояться. Никто не хотел со мной садиться и говорить, и это выглядело не как бойкот. Они испытывали настоящий страх. Меня переполняла агрессия ко всем, кто сторонился меня. Ведь если не издеваться, то я никого бить не буду.
Кейт повезло больше, она адаптировалась и общалась практически со всем классом. Школа повлияла и на нее тоже, она стала более предвзято относиться к тем, кто не вписывался в крутую компанию. Она стала не лучше Лео, хотя сама детей она не трогала. Только если к ней обращались, она сразу ставила барьер, чтобы не падать в глазах окружающих. Как же вся эта популярность была важна в то время – самореализация и прочие вещи. Но со мной она пыталась поддерживать связь. Но когда перед ней появлялся выбор между ее подругами и мной, она всегда без колебаний выбирала друзей. Я ее за это не винил, скорее понимал, что если она будет общаться со мной, то тоже окажется на дне.
У мамы было мало рабочих дней, и поэтому она могла проводить больше времени со мной. Через пару дней после того, как меня загнали под домашний арест, папа ушел на работу, а Кейт в школу. Все бы отдал, чтоб вернуться в тот день и прожить его не так, как я прожил! Я бы изменил все. Абсолютно все. Мама зашла в мою комнату и сказала, раздвинув занавески:
– С добрым утречком! Вставай, сегодня будем учиться готовить. Все равно заняться нечем, а в жизни пригодится. И я хоть почувствую себя нужной, – это прозвучало как безобидная штука над самой собой.
– Хорошо, сейчас встану, – буркнул я. А сам смотрел, как дети стекаются к автобусу, который отвозит их в школу. Моя кровать стояла вплотную к окну, и я мог, лежа на боку, наблюдать все, что происходит на улице.
Мне казалось, что меня изолировали от мира, в который мне очень хотелось попасть. Я думал, что без моего участия в школьной жизни отношение ко мне еще больше ухудшится. Приходилось очень сильно переживать по этому поводу. Ужасное чувство.
– Когда будешь спускаться, не забудь взять с собой блокнот для рецептов. Я в свое время сразу все не запомнила и очень об этом жалела.
Встав с кровати, я пошел в ванную, умылся и надел домашнюю одежду. Взяв блокнот и ручку, скатился по перилам вниз. Мама рассказала, как обращаться с плитой и при этом не спалить все в доме. Мы решили приготовить пирог и суп – простые рецепты из кулинарной книги, которую она начала вести еще с моей бабушкой. Мама объяснила, сколько сахара, яиц и муки нужно для шарлотки. Резать я и так умел, поэтому мы перешли к соли и приправам для супа. В разгар объяснений зазвонил телефон. Это звонили с работы: маму срочно вызывали, потому что коллега не смогла явиться на смену из-за проблем с каким-то больным родственником.
Мама пошла к зеркалу причесываться. У нее были великолепные волосы. Каштановые. Чуть ниже лопаток, мягкие и приятные на ощупь. Они так сочетались с выразительными голубыми глазами, что мама казалась мне прекрасным ангелом, прибывшим прямо с небес. Она надела куртку и сказала, чтобы я не расстраивался из-за неудач. А еще – что у меня все получится и я буду счастлив, когда испытания закончатся. Мама поцеловала меня в лоб и ушла, закрыв дверь на ключ снаружи. Я остался один. Совсем один.
В период под названием «В шаге от нервного срыва из-за окружающих сволочей» мама была единственным человеком, который не предавал меня, не издевался, не оскорблял и не уничтожал как личность.
Я продолжил готовить сам. Надо же было преподнести семье что-то помимо переживаний из-за меня. Я нарезал картошку. В кастрюле, которую поставила на плиту мама, уже закипал бульон. Следующая остановка – приправы. Я видел в шкафу, чуть левее плиты, баночки, из которых мама высыпа́ла в кастрюлю всякие ароматные и душистые пряности. Выбрал нужное: лавровый лист и черный перец. Скоро суп был готов. Я попробовал его на вкус. Надо же, первый опыт готовки – и не такие уж плохие результаты! Если бы я знал, что меня ждет впереди… Если бы я мог вернуть этот день назад и все изменить!
Воодушевленный положительным опытом, я решил немного поиграть у себя в комнате, а потом вернулся на кухню и начал возиться с пирогом. Это оказалось посложнее, но спустя пару часов я наконец-то смог правильно замесить тесто. Осталось дело за малым – отправить пирог в духовку. Утомленный готовкой, я не заметил, как задремал прямо за столом.
Проснулся от сильного запаха гари. Пирог! Я ринулся к плите – поздно. Пирог подгорел очень сильно. По квартире пополз дымок. В страхе я дернул за газовый рубильник, чтобы прекратить подачу газа в духовку. И тут он оторвался… Я испугался, что меня заругают, и кое-как вернул рубильник на место.
В коридоре послышались голоса. Кейт и родители вернулись. Упс! Только этого не хватало… Я приготовился к худшему.
Но мама не стала меня ругать за сожженный пирог. Она обрадовалась, что я приготовил суп, и мы все вместе поели. Папа не чувствовал запаха гари, потому что простудился. Он постоянно сморкался и кашлял. Только Кейт немного посмеялась над моим промахом.
После ужина мы решили доесть кукурузные палочки – папа принес с кухни три большие пачки. Мы сели перед телевизором и принялись уничтожать запасы. По телику шел какой-то фильм о человеке, который почти в одиночку уничтожил коррупцию (тогда я и слова такого не знал) и при этом ни одной пули не словил, хотя перестрелок было много. Просмотр закончился. Мы стали расходиться по своим комнатам. Я и Кейт принялись делать уроки. Она принесла мне домашнее задание, чтобы мой мозг не атрофировался.
Закончив выполнение домашнего задания, Кейт принялась выбирать наряд для завтрашнего дня, а я оставался у окна, смотря на звезды и мечтая о том, какой прекрасной стала бы моя жизнь, если бы все, кто над мной издевался, исчезли с лица земли и перестали портить мне настроение и унижать. Карма – злая сука.
Засыпая, я слышал, как папа пошел на кухню; ему не спалось из-за болезни, и он решил покурить. Он долго искал свою зажигалку. Если он ее не найдет, то ему придется закурить от спичек. Он чиркнул о коробок. Раздался взрыв. Когда я нечаянно оторвал газовый рубильник, видимо, появилась трещина в трубе или в стыке, и уже несколько часов в дом просачивался газ…
Папа погиб сразу. Газ успел просочиться в каждый уголок. Складывалось впечатление, что по дому открыл огонь боевой эсминец. Кухня была полностью уничтожена. Неповрежденные части дома начали покрываться пламенем. Комната родителей находилась прямо над кухней и могла в любой момент рухнуть вниз.
В другом крыле дома, где находились я и Кейт, обстановка была лучше, но ненамного. Мы быстро ринусь к выходу. Пока мы спускались с лестницы, на наши головы падали горящие обломки и сыпался пепел. Кейт шла впереди и успела добраться до входной двери очень быстро, но у меня, как всегда, везения было меньше. Доски лестницы уже были надломлены под весом сестры, огонь отнял у них былую прочность, из-за чего я провалился в подвал. Упав на бетонный пол, я встал на четвереньки и начал осматриваться, пытаясь понять, где нахожусь. Я рыскал глазами по всему подвалу, стараясь найти выход. Встал на ноги. Одна из реек разрушилась, и ее часть ударила меня по голове. В нокаут она меня не отправила, но к земле прижала. Рывком выполз из обломков и, опираясь на стеллажи, снова стоял на ногах. Выход. Ступеньки, ведущие наверх. На лужайку. Выбегая из подвала, я на скорости поставил ногу мимо ступеньки, ударился подбородком и полетел вниз, обратно в пекло. Когда я упал, задел ножку стеллажа, и он придавил меня. Сил вставать уже не было. Я сделал пару попыток столкнуть стеллаж – все было тщетно.
– Сейчас помогу! Ну-ка, подтолкни со своей стороны!
Это был ангел. Мой ангел-хранитель. Пришел спасти меня. А! Нет. Это Кейт. Тоже неплохо. С ее помощью удалось сдвинуть с себя все, что удерживало меня в этом аду. Она схватила меня за руку и потащила на лестницу. Выбрались. Мы лежали на траве и пытались отдышаться. Я поднял голову и наблюдал, как трещал дом. К нам подбежал сосед и спросил:
– Пожарных я вызвал. В доме еще кто-то есть?
Не обращая внимания на мужчину, я поднялся и хотел вернуться в дом за мамой. Если моя жизнь еще не превратилась в непроглядный кошмар, то без нее это случится очень быстро. В этот момент комната родителей рухнула вниз, и я увидел, что мама лежит в окружении горящих балок и не может сдвинуться с места. Ее придавило. Она, кажется, пыталась звать на помощь. Я бросился к ней, но меня откинуло назад новым взрывом из подвала, и я опять упал. Этот взрыв оставил шрамы и ожоги на моем лице. Я ужасно испугался огня. И больше не хотел приближаться к нему, но хотел помочь маме, я был обязан. Но подняться на ноги получилось.
Пришлось наблюдать страшную картину, как моя мама сгорает заживо. Ее лицо горело, как фитиль, и постепенно становилось неузнаваемым. Волосы. Они пропадали за мгновение, больше нет тех прекрасных волос. Я больше не смогу чувствовать, какие они мягкие и приятные на ощупь. Все бы сделал для того, чтоб помочь, но страх был сильнее. Мама умоляла о помощи.
Как бы это цинично ни звучало, но папа отделался легче всех, погибнув моментально. Мама сгорела под обломками заживо. Я наблюдал, как мой дом превращается в груду пепла. Доски горели ярко. Вдруг я увидел чью-то фигуру рядом с домом. Это был мужчина с топорами в руках. Он смотрел на меня, но в какой-то момент просто исчез.
Сосед, который вызвал пожарных, сидел и успокаивал Кейт. Он тоже не мог ничем помочь. Все были бессильны. А я стоял и наблюдал, как пожар отбирает у меня все.
Пожарные приехали почти в шесть утра, загасили остатки пламени и облили соседние дома, чтобы не произошло возгорания. Соседи, не раздумывая долго, что с нами делать, решили приютить нас у себя и вырастить как своих детей. Шучу. Они позвонили в полицию, а потом в приют и рассказали о пожаре в надежде, что для нас там будет место и о нас позаботятся. Меня это просто добило. Кейт дрожала и ни слова не могла вымолвить от шока. Мы сидели во дворе, укрывшись пледами.
Быстро приехали другие службы: полиция и скорая помощь. Полиция осматривала руины, а врачи пытались нас успокоить. Вдруг подъехала машина с логотипом какой-то соцслужбы. Из нее вышла пожилая женщина, подошла к нам и рассказала, для чего она здесь:
– Меня зовут Джанет. Я владею приютом для детей, – она покосилась на горстку мокрого пепла. – Судя по всему, вам нужно временное убежище. Садитесь скорее в машину. Тут очень холодно, а вы в рваных пижамах.
Мы сели в машину. Она отвезла нас в соседний город, ближе к Лондону, где находился приют. Джанет производила хорошее впечатление, я, дурак, спокойно ей доверился. Дорога была долгой, но при этом достаточно живописной. Мы проезжали через лес; утреннее солнце пробивалось сквозь ели и отражалось на поверхности озера. Мы с родителями часто проводили там время. Я тогда просто не мог поверить, что их больше нет. Этого просто не могло произойти! Чем я это все заслужил? Чего я такого за свою короткую жизнь успел наделать, чтобы меня постигли такие несчастья? А родители в чем виноваты? Это событие было чистой воды наложением одной случайности на другую. Все в тот день происходило абсолютно случайно.
Меня трясло. Страх. Больше ничего. Может, немного ненависти к самому себе. Мысли о то том, как я не смогу выжить в этом мире без поддержки родных. Хоть судьба и не отняла у меня Кейт. И то, с моей-то удачей, мне кажется, это вопрос времени.
Машина остановилась у входа в приют. Джанет вышла, мы следом за ней, а водитель уехал парковаться. Джанет повернулась к нам и сказала своим мягким голосом:
– Теперь это ваш новый дом, мы все будем рады пополнению.
Этот дом был невысоким, в три этажа, но длинным. Он мило смотрелся между другими высотками. Я взглянул на небо, и, несмотря на то что весь ужас остался позади, все равно чувствовал тревогу глубоко в себе. Но это не помешало переступить порог нового жилища.