Обменный курс – Павел Овсянко

В первую волну эпидемии на оплакивание одного итальянского покойника отечественные медиа тратили времени как на оплакивание десяти россиян, двух дюжин китайцев и пары сотен индийцев. В принципе, это стойкая традиция, чего стоит коллективное радение россиян за бедных коал во время пожаров в Австралии в сравнении с весёлым подгыгыкиванием по поводу жертв пожаров в Сибири. Внутри самой России тоже есть иерархия: десяток пострадавших от московского отравителя вызвали куда больше возмущения в прессе, чем сотни жертв палёного алкоголя в регионах. Более того, не раз и не два отечественные журналисты и "совести нации" разрывались от сочувствия английским аристократам и американским селебрити, французским писателям и даже украинским политикам, но вот бесчисленные трагедии в российских регионах вызывали в лучшем случае пространные рассуждения о "нетаком" "народе" или "нетаких" "правилах". Словно всё, что чуть дальше географически от Патриарших и Петроградки - это некая русскоговорящая Африка, населённая вроде бы и белыми, но по факту недостаточно белыми туземцами. А вот носители совести, сознания и высокой культуры - это всамделишные "европейцы", культурно и расово более близкие парижанам и нью-йоркцам. Пока всё это пребывало в ситуации "Россия айфона и Россия шансона", подобное разделение особо и не напрягало. Интеллигенция и креативный класс сами по себе, народ в ипостасях от мигрантов-уборщиков до вохры-лимитчиков сам по себе, где им пересечься? Но февраль 2022 сдул старые карты со стола, и у обоих компонентов российского общества появились друг к другу вопросы. Причём, многие условные "московские журналисты" с утроенной силой принялись относить себя к "настоящим белым", а многие представители "глубинного народа" - с утроенной же силой отнекиваться от той культуры, которой они сами ещё буквально вчера наслаждались на концертах ко дню милиции или на "голубых огоньках". Много ли в мире примеров, чтобы интеллигенция противопоставляла себя народу? Или это вообще стандартная практика, что представители креативных сообществ чувствуют бОльшую общность с такими же "креативщиками" иностранных мегаполисов, нежели с менее креативными соотечественниками? Есть ли вообще так называемый "глубинный народ"? И есть ли "малый народ"? Нормально ли, что в запрещённой ныне одной соцсети русские пользователи больше страдали по поводу жертв пандемии в Вероне и Флоренции, нежели по своим соотечественникам в Йошкар-Оле и Чите? Правильно ли, что многие русские считают себя культурно близкими испанцам или ирландцам, а вот удмуртам или коми - не считают? Откуда вообще взялся этот обменный курс "1 европеец к 10 русским, а 1 русский к 10 таджикам"? Куда идёт и куда заведёт нас "совесть нации"? Об этом и многом другом очередной выпуск подкаста "Потешное радио".

И заодно вопросы к слушателям и подписчикам:
- кого из ныне живущих российских писателей, поэтов, музыкантов или учёных вы могли бы отнести к своим моральным авторитетам? Кто действительно может выступать в качестве "национального камертона"? К чьему мнению вы готовы прислушиваться?