Павел Олегович Михель
Мир, который не вернуть. Том 2: Год Первый
– Тебя «этот» надоумил? Подожди… Не говори, что ты тоже теперь этот, фанатик.
Я растерялся. Не такого разговора я ожидал. Совсем не такого. В голове всё было проще и легче. Возникла пауза. Света тихо вдыхала табачный яд, чтобы выдохнуть его переработанное облако.
– Ну… Нам ведь лучше будет с ними, разве нет? Здесь можно жить, а потом и выращивать продукты… вместе же больше шансов, – сказал я неуверенно и медленно, будто сам не верил тому, о чём говорю.
– Ясно. «Священник» и тебе голову промыл…
– Ничего он не промыл! – запротестовал я.
– Послушай, никакого бога нет. Никакой судьбы не существует, – начала раздражённо Света и бросила окурок в сторону. – Костя, ты ещё не совсем понимаешь, как здесь всё устроено, а у меня сейчас нет желания всё объяснять, но нет никого бога, и никогда не было. Зато демоны есть, и это мы сами – люди… – Света остановилась, подумала несколько секунд, а затем продолжила: – Ладно, раз уж начала. «С волками жить – по-волчьи жить» – знаешь такую поговорку? – я кивнул. – Ну так вот, в этом мире, как и раньше было, так и осталось: либо ты, либо тебя. Иного не дано. Некоторые люди не могут этого понять, и поэтому ими можно легко манипулировать, используя для себя. Они не могут смириться с простой истиной джунглей, где выживает сильнейший. Эти глупые люди не могут смириться с ответственностью за свою жизнь и решения – вот для них и придумывают разные сказки более хитрые люди, чтобы нажиться на этой глупости. И эта «Новая вера» – не исключение. Возможно, есть в этом плюсы, но минусы какие? Посмотри на людей. Они, может, выглядят счастливо, но они сыты? Да они все дохлые, полутрупы какие-то. Зато этот Старейшина выглядит очень здоровым. Ты видел как остальные живут? Нет? А я вот видела: грязь, холод, голод. Они же всё тянут этому мужику. Ты видел, как они смотрят на него? Как на него молятся? Это чистая секта, Костя. Секты и раньше существовали, и ничем, между собой, они не отличаются. Если у людей есть спрос на веру, то найдётся кто-то с предложением. Мой дядя был в секте и за это время он добровольно вынес всю технику из бабушкиного дома, а потом её зарезал, когда та не захотела продавать квартиру. Он до последнего твердил, что его ждут на небесах девушки с кошачьими ушами и что он делал то, что сказал бог. Я навсегда запомнила его глаза – они были спокойные и уверенные, что это не передать словами. И здесь я видела такие глаза. Я не знаю, что у них тут спрятано, но лучше валить пока не поздно.
Я молча застыл, не зная что делать.
– Старейшина тоже пытался меня затянуть к ним в секту, говоря, что я избранная, и что ему были видения. Сказал, что наши припасы нужно будет разделить на всех, потому что так сказал бог. И прочую фигню пытался мне загнать, но я сразу его раскусила и выгнала. Конечно, я не против поделиться, но если бы они пошли реально ко всем, а не так как пошло бы… С тех пор за мной часто хвост из одного-двух человек. Следят за каждым шагом, – Света выглянула за угол. Мне показалось, что чья-то тень резко исчезла. – Снова они. Наверняка, тебе он говорил то же самое. Он недалёкий и вряд ли бы придумал что-то новое. Ты видел машины на входе? Странно это. И что местные шугаются когда спрашиваю, ничего не говорят. Они что-то скрывают – это точно.
В голове была какая-то каша. Слова Старейшины теперь были какими-то пустыми, хитрыми. Света мне ещё ни разу не врала и, если он ей сказал то же, значит, это правда, что она говорит.
– И что же делать? – спросил я.
– Говорю же, валить отсюда надо. А что тебе он сказал?
– Рассказывал мне то же о том, что я избранный, и что нужно заставить тебя остаться здесь, – виновато сказал я. Мне было стыдно за то, что так легко дал себя одурачить.
– Так я и думала. Неудивительно, что это работает, ведь сейчас нам так нужна вера в чудо… – Света задумалась, но через пару секунд продолжила уже заметно тише: – Значит так, иди, скажи ему, что я согласна остаться, а я пока подготовлю это тело, потому что он вообще не хочет ехать.
– А что с ним? – спросил я.
– Да нажрался, скотина. Нам уезжать надо, а он валяется пьяный. Умереть, видите ли, не боится. Знаю я его. Сейчас весь такой грустный, грубый, а потом извиняется… Ладно, иди. Встречаемся здесь и потом уже пойдём все вместе. Я ещё машину по-быстрому проверю, на всякий случай – мало ли, что они там сделают.
Я кивнул и пошёл прочь быстрым шагом. Погода ухудшилась: поднялся ветер, солнце скрылось за тучами, пошёл снег – начиналась метель. В голове крутились слова Светы и Старейшины:
«Как я мог быть настолько глупым, чтобы поверить?»
Маленькое пятно сомнений всё равно терзало мысли: «Вдруг, это Света неправа? Вдруг, она ошибается? Мы же тогда потеряем шанс на спасение».
«Нет никакого спасения. Вокруг тебя – лишь смерть. Беги один! Спаси всех от себя!» – сказал Голос. Я скривился.
«Только не сейчас…»
– Уйди, – еле слышно сказал я. Голос посмеялся, но ничего не ответил.
Я встал недалеко от входа.
«Что мне ему сказать? Скажу, как есть. Не будет же он нас убивать за то, что мы уезжаем. Пообещаю, что мы никому не расскажем.»
Я уверенно пошёл к «храму». Охранник без особых вопросов пустил меня внутрь. Сейчас здесь уже не было особой ауры, что была утром – лишь лёгкий сумрак. Обычное тёмное помещение.
Я прошёл внутрь, к небольшой тёмной двери. Старейшина сидел за столом, рядом с ними, на подставке, горело размеренное пламя свечи. Он что-то записывал в небольшую тетрадь.
– Костя? – слегка удивился Старейшина. Он положил ручку в сторону. – Я тут немного занят летописью наших дней, но минутку выделить могу. Как твои успехи? Поговорил со Светой?
– Да… – сказал я неуверенно. – Не хочу вас огорчать, но мы решили уехать.
– С чего это? – Старейшина притворно погрустнел. Теперь я видел все его уловки.
– Я ещё не увидел свою маму. Сразу после начала этого безумия мы расстались, и я до сих пор её не видел. Ещё хоть раз хотелось бы её увидеть. Надо проверить одно место.
– Понятно… но вы хорошо подумали? – спросил Старейшина. – Здесь есть и люди хорошие, и еда, и кров какой-никакой. Может, кто-то останется?
– Мы всё обдумали. Нет, мы все уедем. Света очень хотела мне помочь. Она вообще очень любила мою маму, – соврал я. – Ну, мы все вместе с детства знакомы. Она часто со мной сидела, когда был маленьким.
– Понятно-понятно, – кивнул Старейшина. – Хорошо, если так велит твоё сердце – езжайте. На всё есть Его воля. Надеюсь, у вас всё получится. С Богом!
– С богом, – ответил я и вышел.
Всё оказалось проще, чем я думал. С одной стороны, это было хорошо, но с другой настораживало то, как легко он нас отпустил. Но теперь оставалось только встретиться со Светой.
Чуть дальше от храма, неожиданно, из-за дома, кто-то выскочил и затащил мне за угол.
– Не пугайся. Это я, – нервно улыбнулся Женя, но сразу же стал серьёзным.
– Ты чего? – я непонимающе уставился на него.
– Просто невинная шутка, – ответил он и странно хихикнул. – Ты куда-то шёл, да?
– Да, и я спешу. Не до твоих игр сейчас.
– А куда, если не секрет? – его глаза загорелись.
– Мы собираемся уезжать. Поэтому, возможно, ты видишь меня в последний раз.
– Вот как… – Женя удивился. – Я уж думал, что вы останетесь. Он… он же никого не отпускает.
– Послушай, поехали с нами. Здесь лучше не оставаться, – мне не хотелось, чтобы единственный разумный человек оставался здесь и дальше. По крайней мере, несмотря на свои выходки, он казался таким. – Здесь что-то тёмное творится. Поехали с нами.
– Я… я не знаю, – на миг его лицо исказил страх, но потом снова повисла какая-то картонная улыбка. – Нет… нет. Мне лучше остаться здесь.
Женя развернулся, чтобы уйти.
– Послушай, – я схватил его за рукав, – поехали.
– Ты многого не знаешь, – резко вырвал руку Женя, но не уходил. Так мы и стояли молча несколько секунд, пока он снова не заговорил тихо: – Ладно, но… но это надо делать быстро. Они следят, понимаешь? За каждым нашим шагом. Его агенты, они везде. Когда… через сколько вы уезжаете?
– Не знаю. Я должен был встретиться со Светой возле того дома, – я указал пальцем на заброшенный дом. Женя резко и грубо схватил мою руку, опуская вниз. Он бешено смотрел на меня.
– Идём, – Женя потащил меня вперёд. Я пытался сопротивляться и вырываться, но он был намного сильнее меня.
Света стояла на входе, медленно выкуривая сигарету. Увидев нас, она выронила сигарету и, резким и ловким движением, выхватила пистолет, направляя на Женю:
– Отпустил его, если жить охота, – сказала она.
– Я… я друг, успокойся, пожалуйста, – Женя начал заикаться, но отпустил меня и поднял руки вверх. Запястье неприятно болело.
– Костя, это правда? Ты его знаешь? – Света не опускала пистолет. Я кивнул. – Обернись.
– Зачем? – спросил Женя.
– Чтобы фокусы не выкинул. Посмотрим, что у тебя. Выворачивай карманы, – твёрдо сказала Света. Женя повиновался и выполнил приказы. Внутри у него ничего не оказалось.
– У меня ничего нет, видишь? – сказал он. – Я чист.
Света опустила пистолет и спрятала.
– Ладно, что ты хочешь? – правая рука Светы всё равно держалась наготове.
– Я хочу с вами.
– Куда? Мы никуда не собираемся, – Света перевела взгляд на меня. Мы подошли немного ближе.
– Костя мне всё рассказал. Я не фанатик, успокойся. Я застрял тут так же, как и вы, – тихо проговорил Женя, озираясь по сторонам.
– С чего мне тебе верить? – Света смотрела с явным недоверием.
– Прошу, просто поверь. Я же помог вам с машиной, я помог Косте с одеждой. Пожалуйста… пожалуйста, если я здесь останусь, мне конец, – Женя выглядел совсем отчаянным. Несколько раз у него ломался голос, будто он сейчас расплачется.
– Без слёз. Меня этим не взять, – твёрдо сказала Света, внимательно осматривая его. – Костя, ты за него можешь поручиться?
Я посмотрел на Женю – сейчас он выглядел таким жалким и беззащитным… Я не мог его бросить.
– Да…
– Хорошо. Значит, следи за ним, чтобы он чего не сделал, – сказала Света.
– Так, а когда мы уезжаем? – спросил Женя. – Они уже всё знают.
Света просто посмотрела на него с недоверием и повернулась ко мне обратно, оставляя вопрос без ответа.
– Как твои успехи? Он поверил? – спросила Света.
– Да, даже вопросов не задавал. Удачи пожелал.
– Подозрительно… даже очень. Но времени нет. Тут другая проблема есть, – сказала Света. – Этот идиот запер дверь и пускать меня не хочет. Сказал, что только тебя впустит.
– Меня?
– Да хер его пойми, когда он пьяный. Лучше с этим пораньше закончить и валить. Костя, осторожнее там. Я бы сама дверь выбила, но у него пистолет откуда-то взялся – как бы чего не сделал. А бросить я его не могу, сам понимаешь.
– Я понимаю. Ладно, – я медленно подошёл к двери и постучал.
– Ху из ит? – прямо за дверью стоял Миша.
– Это я, Костя, – голос дрогнул.
Дверь открылась. Рука с силой затянула меня внутрь, а затем дверь закрылась.
– Садись, – сказал Миша. Он поставил мою руку на спинку стула впереди. Не помню, чтобы здесь был стул. Я послушно обошёл стул и сел. В одной руке он держал пистолет и сел напротив меня на другой стул.
– С чего бы начать… – тихо сказал он. Было видно, что он уже протрезвел.
– Миша, давай потом. Пойдём. Нам нужно уезжать… Здесь творится какая-то херня.
– Сайленс! – сказал Миша, и я замолчал. – Дай сосредоточиться… Что… что ты думаешь о Лёше, а? Ты ведь ничего о нём не знаешь. Думаешь, наверное, что он был… даже не знаю… Думаешь, наверное, что он был из тех, кто смеётся над слабыми, да?..
– Ничего такого я не думаю… – начал я.
– Да заткнись ты! Вот умрёшь, и никто не будет о тебе думать! Никто! И не разу не вспомнит! Мы… мы стали жить в мире, где любой живой человек одновременно и лучший друг, и худший враг, понимаешь? – он встал и начал ходить по комнате. – И… и теперь мы подсознательно не можем думать о ком-то, кроме себя. Ни о ком! И… и это сейчас, а что будет потом? Прошло только несколько месяцев! Ты?.. Ты думаешь, что появится спасение, а? Всё! Это край! Не будет пути обратно! Люди доигрались в богов, – Миша презрительно фыркнул и остановился, подошёл к окну. – Ладно, я… я расскажу тебе историю. Хочу, чтобы ты узнал того, кого все, кроме меня, уже забыли, будто он и не существовал… Я… я жил в приёмной семье. Как ты понимаешь, нечасто встретишь чернокожего с именем «Миша». Мои приёмные родители взяли меня, когда мне было три года. И все знали, что я приёмный. Дети надо мной смеялись, подшучивали, а потом, когда подросли, начали издеваться. Просто потому что у меня другой цвет кожи… Родители пытались разбираться, но ничего не получалось. Да и разве объяснишь что-то ребёнку, пока он сам не захочет объяснений? Нет… Я не хочу сейчас жаловаться о тяжёлой жизни и прочем. Просто знай, что Лёша – первый, кто увидел за моей кожей человека. Его били за это вместе со мной, но он не сдавался, и, в итоге, смог превзойти их всех и смог защищать нас обоих. Разве встретишь ты сейчас таких людей? Чтобы хоть кто-то о ком-то просто подумал? Не-ет, – он снова начал ходить взад-вперёд. – Это был добрейший человек, а вы делаете вид, будто его не существовало, – голос Миши дрогнул. – Разве вы – люди?! Вы и пальца его не стоите! Вы… вы просто уехали, даже не подумали его похоронить. Оставили его на съедение этим… этим… монстрам! А ты… ты же видел всё и… и просто сбежал…
– Извини, я ничего не мог поделать. Всё произошло так быстро… – сказал я. Внутри что-то защемило. Я знал, что он прав.
– Да что ты вообще можешь?.. – сказал Миша с какой-то ненавистью. – Просто пиявка. Пиявка, которая живёт за счёт других.
– Знаю, – тихо сказал я. Рядом послышался детский смех. Во мне неожиданно разгорелась злость. Я поднялся и мной завладело это сильное чувство: – Я всё это знаю! Думаешь, я ничего не чувствую?! Он снится мне каждую ночь с того самого дня! Думаешь, мне всё равно?! Ты видел как умирают люди? А? Ты видел, как умирают твои близкие? Друзья, а? ТЫ УБИВАЛ САМ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ПРЕВРАТИЛИСЬ В ЭТИХ МОНСТРОВ?!.. Ты думаешь, я не знаю? Ты думаешь, мне всё равно?! Думаешь, тебе одному легко?! Нет!
Миша не отвечал, а мне сказать было больше нечего. Так продолжалось около минуты, пока в дверь не постучали.
– Я же сказал, что никого не впущу! – крикнул Миша.
– О-о, вам придётся, – это был голос Старейшины. Он стоял прямо за дверью. – Если вы хотите увидеть ваших друзей живыми – выходите без оружия, с поднятыми руками.
Я не мог понять, что происходит.
– Я прекрасно знаю, что внутри у одного из вас есть оружие. Пожалуйста, не осложняйте ситуацию. Выбить дверь легко, но я не хочу портить дома будущих прихожан. Да и мало ли, вдруг кто пострадает. Пожалуйста, давайте разрешим дело мирно. Даю вам минуту на размышление, а чтобы вы не подумали, что я шучу – Дима, прострели этому предателю колено.
Прозвучал выстрел, а затем раздался истошный крик.
«Что происходит?!» – я не знал, что делать. Я встал и пошёл к выходу, но Миша всё так же сидел. За дверью человек всё так же кричал, но крик его резко прекратился.
– Миша, идём! Они же всех там всех перебьют!
– А смысл?.. – он медленно подошёл и сел на стул, бессмысленно смотря куда-то в пол. – Они убьют нас сейчас, убьют позже… какая разница?
– Но… но… там же Света, Женя, – в голове всё спуталось. Слышался только истошный крик, и вертелся вопрос «что делать?».
– Света? Да… Ладно, иди… Я… я прямо за тобой, – сказал Миша. Я начал открывать дверь. За спиной послышался выстрел. Я резко обернулся: Миша сидел, запрокинув голову. Пистолет, звякнув, упал на пол. Крик вырвался из груди.
«Иди! Иди!» – сказал кто-то прямо в ухо. Я открыл дверь трясущимися руками.
– Он… он… – слова не хотели формироваться в предложения, выходя лишь отрывками. Всё смешалось.
Чьи-то руки потянули меня вперёд, кто-то говорил впереди:
– Нет! А ну-ка, давай собирайся! – крикнул кто-то, больно ударив меня кулаком по лицу. Боль немного отрезвила мысли. Это был Старейшина. – Ты должен всё видеть!
Два человека больно сжимали мне руки, волоча вперёд. Старейшина шёл впереди. Рядом ещё один волочил Женю, а с другой стороны человек в чёрном пальто вёл вперёд Свету, подталкивая автоматом.
Через несколько минут мы оказались перед другим заброшенным домом. Я узнал его – это был тот самый дом с кровью.
– Что… что вы хотите? – спросил я, голос дрожал.
– Ох, что я хочу? – Старейшина задумался. Люди вокруг засмеялись. – Хочу, чтобы Божью волю исполняли, – он нанёс мне ещё удар в живот. Я упал на колени. Руки больше не держали меня. – Ты очень огорчил меня, мальчик. Я думал, что ты будешь мне помощником и другом, но ты отказался от этого. Ты отказался от предложения Всевышнего. Ты прогнил, но, знаешь, я спасу тебя, – Старейшина сделал жест куда-то в сторону. – Ведите их внутрь.
Нас снова схватили и протащили внутрь дома. Меня кинули прямо на холодную замёрзшую кровь. Я больно ударился головой об доски.
– Ты увидишь нашу тайну… Увидишь, нашу слабость, – сказал Старейшина с чувством какого-то маниакального удовольствия. Он стоял возле меня. Свету повели в другой угол комнаты, вместе с Женей. – Приведите и его в чувство! Он должен быть в сознании!
Человек, что стоял возле Жени, кивнул и начал его приводить в чувство ударами по лицу.
– Слышишь ты, бесовский урод, вставай! Скоро отправишься уже к своим дружкам, которых ты кинул, – сказал этот человек с какой-то радостью во время нанесения ударов. Женя с силой простонал. – Наконец-то…
Старейшина пошёл вперёд и встал напротив Жени, склонился над ним.
– Зачем вы это делаете? – прохрипел Женя.
– Я дал тебе шанс исправиться, посвятить жизнь Господу. Я дал тебе шанс стать одним из нас. Дал шанс обрести слово Его, а ты… предатель! – Старейшина встал и носком ботинка ударил его в бок. Я отвернулся, мне было больно смотреть на это.
– Держите его голову! – приказал Старейшина. – Он должен видеть! Он должен прозреть.
Старейшина подошёл ко мне.
– Скажи мне, Костя, ты хочешь помочь своим друзьям? Хочешь их спасти?
– Костя, пожалуйста… делай так, как он скажет, – молил Женя. Он плакал.
– Смотри, там – предатель. Я дал ему шанс исправиться. Я дал ему право жить, в отличии от его друзей, которых он сам и убил. Представляешь, он собственноручно взял этот нож, – Старейшина с улыбкой запустил руку за пояс, – и перерезал им глотки, чтобы я позволил ему жить, понимаешь? Они просили его, умоляли, плакали, но он их убил. Сам.
– Не слушай его… – сказал Женя. Удар человека в чёрном успокоил его. Я скривился.
– Я думал, что этими деяниями он очистит свою душу и мысли. Я думал, что он сможет стать одним из нас, а он решил бежать, подживши хвост, при первой же возможности. Слабая, грешная душа! – сказал Старейшина и поднял руки вверх.
– Грешная! Грешная! – скандировали люди с чёрными дулами автоматов. Внизу, под полом, послышалось мычание. Прямо под нами был целый гул.
– А что мы делаем с грешными душами? – спросил Старейшина.
– Они очищаются болью! – прокричали люди в чёрном. С каждым их криком внизу гул становился всё сильнее. Послышался пронзительный тонкий писк.
– Они чувствуют! Да! Демоны – они чувствуют запах грешной души!
– Не надо! – закричал Женя. – Я сделаю всё… всё что угодно! Дайте мне ещё шанс, прошу! Только не это!
– Открывай! – скомандовал Старейшина. Человек, что стояли возле Жени, подошёл в центр комнаты и начал доставать доски. Из подвала вырвалось зловещее мычание, писк снова пронзил комнату. – Ведите его.
– Не надо! Нет! – Женя кричал, но его уже даже не пытались успокоить. Два человека подошли, схватили его за конечности, и потащили к яме. Я не мог отвернуться – голову держали железной хваткой. – Нет!
– Да очистится душа твоя грешная, о блудный сын! Да очистится она болью! – говорил Старейшина.
– Да очистится! – прокричали фанатики. Женя кричал.
– Да не даст его плоть смерти нашим семьям и близким, которые стали демонами!
– Да не даст!
– Кидайте!
Я закрыл глаза. Я представлял, что будет дальше. Старейшина открыл мне насильно глаза, больно цепляя пальцем оболочку.
– Нет! Ты должен смотреть!
– Нет! – крикнул я. – Не надо! Прошу!
– Уже слишком поздно…
Двое охранников раскачали тело Жени и с размаху бросили его в яму. Оттуда послышался истошный крик. Он пронзил всю комнату и несколько секунд не стихал. Женя кричал и кричал, но, вдруг, стих. Только раздавалось негромкое чавканье. Я не мог поверить, что сейчас произошло.
«Нет, это всего лишь сон. Это не может быть реальность» – думал я.
Вдруг, позади послышался щелчок затвора.
– Суки, как же я хочу сейчас вас всех убить… – с ненавистью сказала Света. – Как я хочу вас всех убить, твари! Но не сейчас…
– Что… – сказал тихо Старейшина.
– Молчать! – крикнула Света. – Отдайте мне мальчика, и я никого не трону. Если кто хоть попробует тронуться с места – мало не покажется.
– Да что ты м… – хотел сказать Старейшина, но раздался выстрел и один из двух людей, которые скинули вниз Женю, упал, стоная от боли.
– Ещё хоть одно слово, и я уже не буду стрелять в тело. Лучше не шутить с майором секретной службы безопасности при дворе президента.
– Ах ты тварь… Ладно. Делайте, что она говорит. Отпустите мальчика, – сказал Старейшина.
Рука резко отпустили меня.
– Отойдите от него и бросьте оружие мальчику! – скомандовала Света. Она стояла у стены с автоматом в руках, а рядом, навзничь, лежал один из местных. Местные сначала растерянно посмотрели друг на друга, на Старейшину, но положили автоматы возле меня, затем отошли на несколько шагов.
– Костя, хватай стволы, и на выход к машине! Беги, не оборачивайся! Я прикрываю!
Я послушно взял три автомата в охапку, и выбежал наружу. Автоматы были тяжёлыми. Бежать было тяжело. Ноющая боль ещё отдавалась в боку.
– Не преследовать нас! – крикнула Света позади.
Я пробежал вперёд мимо удивлённых людей. Никто не пытался меня остановить. Машина оказалась закрыта. Позади прозвучала очередь выстрелов. Света бежала спиной ко мне. Она сделала ещё одну очередь в воздух, а затем куда-то вперёд наугад. Она открыла мне дверь, и побежала на водительское кресло. Я поспешно закинул внутрь стволы автоматов и влез в кабину. Света пулей влетела внутрь, и завела машину. По машине прошло несколько выстрелов.
– Пригнись! – крикнула Света. Я пригнулся и закрыл голову руками, машина понеслась вперёд.
«На этот раз – Миша и Женя. В следующий раз будет Света», – прозвучал Голос. В голове стоял истошный крик Жени.
– Куда мы? – тихо спросил я.
– Не знаю. В город, – ответила Света. – Сейчас важно где-нибудь спрятаться. Они будут нас преследовать – это точно.
Я ничего не ответил. Мы проехали молча около получаса. У меня из головы не выходили мысли о том, что было. Но один вопрос мучал больше всего. Я решил задать его Свете:
– Почему… почему Миша так поступил?
– А что он сделал?
– Он… он выстрелил в себя.
– Ясно.
Через несколько минут Света спросила:
– О чём вы говорили?
– Он… он рассказывал мне про Лёшу.
– Ясно.
– Ты о чём?
– Не выдержал того, что его любимый умер, – сказала Света. – Мы все знали, что Миша любит Лёшу. Да и так… он очень чувствительный. Знаешь, сейчас не каждый может выдержать просто жить. Не говоря уже о большем.
Я ещё больше перестал всё понимать.
– Понимаю, что ты сейчас ничего не понимаешь. Это нужно просто пережить, поверь. Со временем осознание само придёт.
Я ничего не ответил. Говорить не хотелось. Ничего не хотелось.
«Долго ещё ты будешь бежать, оставляя всех, чтобы уйти самому? Или пора уже остановиться?»
