Павел Николаев
Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия
© Николаев А., Николаев П., 2022
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2022
Московский край в древности
Мамонты в Лужниках. Как вы думаете, уважаемый читатель, много ли найдётся у нас людей, которые будут топить печь долларами? Нет, разумеется! О возможности такой ситуации говорили только большевистские вожди. Чем кончились их прогнозы, всем хорошо известно.
И тем не менее было время, когда люди почти в буквальном смысле слова обогревались, сжигая «золото». Об этом поведали археологи, работавшие на территории подмосковного городка Зарайска. Там с 1980 года велись исследовательские раскопки на территории кремля. В ходе этих работ учёные обнаружили останки пятнадцати особей мамонта, десятки тысяч каменных и костяных орудий труда, наконечников копий. Возраст находок – 20-е тысячелетие до новой эры.
На месте стоянки нашли толстые пласты золы. Анализ показал, что это зола от костей мамонта. А знаете ли вы, сколько стоят бивни этих животных? Дороже золота! То есть это не просто зола, а материальные следы первобытного коммунизма.
Костные останки мамонта находили и в других местах Подмосковья – на реках Протве и Лопасне, в самой столице.
В Палеонтологическом музее Академии наук хранится череп мамонта. Его нашли при земляных работах, ведшихся на территории Сокольников.
В 1817 году на Воробьёвых горах состоялась торжественная закладка храма Христа Спасителя, а вскоре там начались земляные работы. На глубине 12 метров здесь обнаружили челюсть мамонта, которая была передана на изучение Г.И. Фишеру-Вольдгейму, основателю Московского общества испытателей природы. Эта находка относится к 13-му тысячелетию до новой эры.
Как же выглядела в ту отдалённую эпоху местность в районе Воробьёвых гор? Москва-река в то время была многоводна. Она всё время подмывала высокий правый берег, который отступал на юг. Это вело к увеличению территории Лужников. Воробьёвы горы были покрыты лесом, а на месте будущих Лужников простирались болота, поросшие мелкой сосной и корявой берёзой. На этих болотах и паслись гигантские животные, покрытые бурой шерстью, – мамонты.
Огромный, слегка горбатый зверь весил около 6 тонн. Его рост достигал 3,5 метра. Своими ногами гигант оставлял следы до полуметра в диаметре. Мамонт имел крупную голову, небольшие уши и волосатый хобот. Вес его могучих бивней достигал 100 килограммов в каждом. Питался мамонт травой, листьями и молодыми побегами, перетирая пищу коренными зубами, каждый из которых весил до 5 килограммов.
В 1880-х годах землекопы вырыли на Калужской заставе (площадь Гагарина) огромные кости неведомого животного. По городу быстро распространился слух, что это останки слона, присланного некогда персидским шахом царю Алексею Михайловичу. Известие о необычной находке дошло до профессора геологии Московского университета А.П. Павлова, который поспешил на место работ. Вместе со своими учениками учёный откопал череп, позвонки, рёбра и кости конечностей. Их изучение показало, что останки принадлежали мамонту.
В 1936 году в торфяных отложениях древней долины Москвы-реки были найдены зубы этого же животного. Их обнаружили на глубине 18 метров при проходке кессона Краснохолмского моста.
Обитание мамонтов в Подмосковье совпало по времени с последним оледенением. Холодное дыхание мощного ледяного щита с Валдая на многие тысячелетия определило климат и природу Подмосковья. Это была промёрзшая тундра, где весной и летом буйствовало разнотравье, на котором паслись стада мамонтов, бизонов, носорогов, лошадей, овцебыков и северных оленей. Зимы были морозными, но малоснежными. Последнее обстоятельство облегчало животным добычу пищи.
Ландшафт древних Лужников с мамонтами. Художник К.К. Флёров
Но проходили тысячелетия, зимы становились теплее и короче, снегопады обильнее. Нередки стали оттепели. Ледяной наст панцирем закрывал траву, и животные массами гибли от голода. Летом промёрзшая земля оттаивала, образуя болота и топи, где плодились полчища гнуса, преследовавшего теплокровных животных.
Последние мамонты в Подмосковье исчезли около 8-го тысячелетия до новой эры, с окончанием оледенения. То есть эти животные вымерли не от похолодания, а от потепления климата.
Куда они делись? Уже второе столетие учёных (да и многих людей, далёких от науки) волнует тайна Тунгусского метеорита. На сегодня известно о нём следующее.
30 июня 1908 года в семь часов утра (по местному времени) в районе бассейна реки Подкаменная Тунгуска в течение нескольких секунд наблюдался ослепительно-яркий болид (видеть его можно было в радиусе 800 километров). Затем раздался взрыв, который был слышен на расстоянии более тысячи километров. Во многих селениях Сибири ощущалось сотрясение почвы.
Раскалывались оконные стёкла, с полок падала домашняя утварь, качались висячие предметы. Многие люди и домашние животные воздушной волной были свалены с ног. Сейсмографы зарегистрировали взрыв не только в Сибири, но и в Петербурге, и во многих странах Западной Европы, вплоть до Англии (позднее установили, что вокруг эпицентра взрыва в радиусе до 30 километров был повален лес).
Современные исследователи пришли к выводу, что причиной небывалой катастрофы в глубинах сибирской тайги стало тело из рыхлого кома снега диаметром до 600 метров. Оно не более чем в 10 раз превышало плотность воздуха. На высоте около 10 километров над Землёй это тело превратилось в газ, который рассеялся в атмосфере и вызвал необычайно светлые ночи, наблюдавшиеся в течение нескольких суток в Западной Сибири и в Европе. Упавшая на Землю ударная волна вызвала лёгкое землетрясение и повал леса. Мощность её удара сравнима с силой взрыва атомной бомбы.
Но это была отнюдь не первая «бомба», обрушившаяся на Россию из глубин Вселенной. Недавно учёные установили, что озеро Смердячее, находящееся в 140 километрах к востоку от Москвы (Шатурский район), представляет собой метеоритный кратер, образовавшийся в 8-м тысячелетии до новой эры. Согласно проведённым математическим расчётам, метеорит, от удара которого образовался кратер, имел массу в 11–13 тысяч тонн. Энергия взрыва от его падения оценивается в 250 килотонн тротила, что в 10 раз превосходит энергию взрыва атомной бомбы, уничтожившей Хиросиму.
То есть последствия для флоры и фауны сегодняшнего Подмосковья были катастрофическими. Не случайно именно в 8-м тысячелетии до новой эры вымерли мамонты и другие древние животные. Не случайно от этого времени в Подмосковье почти не сохранилось следов деятельности человека. И Хиросима, и Нагасаки здесь уже были.
Загадка века. В середине 30-х годов прошлого столетия при строительстве канала имени Москвы, на берегу Сходни, чуть выше её впадения в Москву-реку, обнаружили кости мамонта и черепную крышку человека – неандертальца. Неандертальцы – это древние люди, жившие в Западной Европе, Азии и Африке 200–35 тысяч лет назад. Для особей, обитавших на европейской части континента, характерны небольшой рост (около 1,6 метра), крупный мозг (до 1700 кубических сантиметров), череп с развитым надглазничным валиком и покатым лбом.
Черепной крышке, найденной под наносами Сходни, были присущи черты человека неандерталоидного типа. Никаких орудий труда того же времени (примерно 33-го тысячелетия до новой эры) ни рядом с черепной крышкой, ни поблизости не обнаружили. Более того, в Подмосковье их нигде не находили до сего дня. Это поставило учёных в тупик: одиночная находка не даёт права на твёрдые выводы о появлении людей на территории Москвы в столь раннее время. Права не даёт, но надежды оставляет. И археолог М.Г. Рабинович говорил по этому поводу: «Нужно ожидать дальнейших исследований и новых открытий, но уже сейчас можно констатировать, что по мере развития человечества заселение Московского края становилось более регулярным. Если в ранние межледниковые периоды человек неандерталоидного типа, видимо, заходил сюда, но оставил лишь незначительные следы, то в более поздние перерывы оледенения здесь было, по всей вероятности, уже регулярное, хоть и не оседлое, население, состоявшее из людей современного европеоидного типа».
Предсказание учёного в какой-то мере оправдалось весной 1997 года. Тогда началась реконструкция фонтана в сквере напротив Большого театра. По сообщению газеты «Тверская, 13», в ходе земляных работ нашли предметы быта людей, живших здесь в эпохи палеолита и мезолита, то есть не позднее 8-го тысячелетия до новой эры.
По утверждению газеты, эти поселения принадлежали самым древним постоянным обитателям Подмосковья. Но учёные не спешат подтвердить это сенсационное сообщение московской прессы. Предстоит большая работа по изучению находок, которые вносят серьёзные коррективы в наши представления о долетописной истории края. Окончательно этот вопрос будет решён, по-видимому, в первых десятилетиях наступившего XXI века.
Долгое путешествие. В 164 километрах к югу от Москвы находится небольшой городок Зарайск. То есть при самом неблагоприятном варианте (нет машины, не ходят автобусы, электрички) от него до столицы можно дойти пешком за три-четыре дня. А знаете ли вы, как долго шли сюда первые насельники будущего города? Трудно представить – 11 тысяч лет! Не верится в это? Но давайте посчитаем.
В 1980 году сотрудники Зарайского краеведческого музея Л.И. Максимова и А.В. Трусова открыли в самом центре города (на территории кремля) стоянку людей древнекаменного века. С тех пор здесь ведутся систематические археологические раскопки.
Основную массу находок составили кремнёвые орудия труда. Коллекция каменных изделий уже превысила 25 тысяч предметов. Это ножи, резцы, скребки, наконечники копий. Особенно много резцов, которые изготавливались из костей мамонта. Из этого же материала делались мотыги и лопаточки. Из украшений найдено множество зубов песцов с отверстиями, прорезанными в корневых частях.
Обитатели Зарайской стоянки были охотниками на мамонта. Нет ни одной стороны их быта, на которую не наложил бы отпечаток этот могучий зверь. Мясо мамонта шло в пищу. Шкуру и крупные кости, включая череп и бивни, употребляли для устройства жилища. Остальные кости служили топливом. Бивни и рёбра мамонта являлись также сырьём для костяных орудий и художественных поделок.
Люди поселились в районе современного Зарайска до наступления самой последней (валдайской) стадии оледенения. Учёные определяют культурные отложения (следы бытовой деятельности) Зарайской стоянки в пределах 2317 тысяч лет тому назад.
Наиболее древние следы обитания человека на территории современной Москвы относятся к 8-му тысячелетию до новой эры.
Итак, в район Зарайска люди пришли 23 тысячи лет назад, на территорию будущей Москвы – десять.
Естественно, возникает вопрос: с какой же «скоростью» двигался человек на освоение просторов будущей российской столицы? Подсчитать это совсем не трудно. Делим расстояние между городами (164 тысячи метров) на 13 тысяч лет. Результат – 12,6 метра в год! И совсем просто вычислить движение далёких пилигримов на каждый день – три с половиной сантиметра (1260 см: 365).
Да, не спешили первые обитатели Подмосковья на новые земли. Любая черепаха дала бы им тысячу очков форы.
Кстати. Самая древняя стоянка человека (ранний палеолит) на территории современной Москвы была найдена в Тёплом Стане. Местоположение её оспаривается учёными в радиусе 500 метров от пересечения улиц Бакулева и Островитянова.
Неолит
Для неолита характерна Льяловская стоянка в верховьях реки Клязьмы. Учёные относят её к 3000 году до новой эры. На берегу существовавшего в ту пору озера на настилах из жердей стояли шалаши. Их обитатели пользовались массивными каменными орудиями, мелкими каменными скребками и стрелами. Глиняная посуда была остродонной, по поверхности она украшалась узорами из круглых ямок и щебёнчатых оттисков.
По-видимому, следует сказать, что археологи очень редко находят более-менее полностью уцелевшие горшки. Обычно приходится собирать их из многочисленных осколков. Обожжённая глина материал хрупкий, но долговечный. По этому поводу поэт-археолог Валентин Берестов писал:
Нет ничего прочней,
Чем битая посуда.
Что происходит с ней?
С ней происходит чудо.
Хрупка и коротка,
И стоит слишком мало
Жизнь чашки, и горшка,
И звонкого бокала.
Зато у черепков,
Осколков и обломков
В запасе даль веков,
Признание потомков.
Основными занятиями обитателей Льяловской стоянки были рыболовство и охота на водоплавающих птиц. В социальных отношениях здесь господствовал матриархат.
К концу неолита относятся шесть стоянок, найденных на территории уже самой Москвы (названия их связаны с местами обнаружения): Алёшинская (у бывшего села Алёшино), Крутицкая (район Крутицких переулков), Серебряноборская, Троице-Лыковская, Щукинская и Дьяковская (Коломенское). Отдельные находки этого времени сделаны у Покровских ворот, в Зарядье и у Крымского вала.
Бронзовый век, фатьяновская культура. На высоких берегах и водоразделах рек археологи обнаружили десятки могильников, которые относятся к фатьяновской культуре (название её связано с селом Фатьяново). Фатьяновцы расселились на большой территории, частью которой являлось Подмосковье. Они соседствовали с рыболовами и охотниками, жившими здесь и раньше, но по уровню своего социального развития опережали их на целую эпоху.
Судя по захоронениям, фатьяновцы были скотоводами. В могилы своим покойникам они клали мясную пищу: в них преобладают кости домашних животных – коров, овец, коз и свиней. Горшки, найденные там же, хорошо вылеплены и отличаются округлым туловом (за это археологи назвали их бомбовидными). Встречаются в могилах и великолепно отшлифованные каменные топоры. Изготовление их было очень трудоёмким, поэтому в детских погребениях настоящие топоры заменяют модели, сделанные из глины.
Но главным отличием фатьяновцев от племён рыболовов и охотников является их знакомство с металлом. Среди их орудий труда найдены примитивные приспособления для литья бронзы – глиняные ложки с носиками для слива металла в форму. Найдены и предметы, которые изготавливались из этого металла, – маленькие бронзовые колечки. Это – материальное свидетельство о том, что некоторые из обитателей Подмосковья уже сделали первые шаги навстречу эпохам металла.
На территории самой Москвы известны два могильника фатьяновской культуры – Давыдковский, на левом берегу Сетуни, и Спас-Тушинский на Москве-реке. Находки каменных орудий этой культуры сделаны в Крылатском, Чертанове, на Софийской набережной, в Бутырском хуторе, в Сокольниках (Зельев переулок), Перове, Нагатине, Химках-Ховрине, на Воробьёвых горах и Русаковской улице, в Дорогомилове и Косине, на Андроньевской площади.
Дьяковская культура. Дальнейший этап заселения территории будущей Москвы связан с дьяковскими городищами (VII век до н. э. – VII век н. э.), относящимися уже к железному веку. Название это происходит от первых находок в селе Дьяково (близ Коломенского).
Городища этого типа располагались обычно на мысах, которые одной стороной выходили на реку, а с двух других ограничивались низинами. С четвёртой стороны мыс перерезал ров с валом. По валу шло ограждение из брёвен – тын.
Дьяковские поселения обычно невелики. Это поселения одного рода, состоявшего из нескольких десятков человек. Жили люди в полуземлянках, стены которых складывались из брёвен и промазывались глиной.
Дьяковцы были скотоводами. Они разводили коров, лошадей, свиней, коз и овец, Нередко в их поселениях находят кости собак – первых прирученных человеком животных, которые служат ему уже три тысячи лет. Собаки помогали охранять скот – главное богатство дьяковцев.
В быту дьяковцы широко использовали бронзу. Почти во всех городищах найдены следы литейного производства – тигельки для плавки, глиняные ложечки-льячки для разливания расплавленного металла в формы и сами формы, вырезанные из камня или вылепленные из глины. В жизнь дьяковских племён постепенно входило и железо. На ранних стадиях этой культуры железных предметов мало, но со временем добыча железа увеличилась. Появились даже его запасы. Так в одном городище археологи обнаружили своеобразный клад, который состоял из согнутых в кольца стержней. В случае необходимости из них можно было выковать любое орудие.
Посуда дьяковского времени, в отличие от более ранней – неолитической и фатьяновской, имела плоское дно. Это говорит о том, что её ставили не между камнями, а на ровные поверхности – на столы и под печи. Поверхность дьяковской керамики имеет сетчатый характер.
Род у дьяковцев был патриархальным, то есть господствовали в нём мужчины. Но за полтора тысячелетия существования дьяковской культуры произошли значительные изменения и в жизни патриархальных общин – они начали распадаться на отдельные семьи.
На территории современной Москвы поселения дьяковцев обнаруживали в виде городищ и селищ. Городища: Дьяковское, Кунцевское, Мамоново, Сетуньское, Тушинское, Спас-Тушинское (1-е и 2-е), Пенягинское, Нижнекотловское и Капотнинское. Селища: Мамоново, Спас-Тушинское, Ценягинское, Филёвское, Алёшкинское, 1-е и 2-е у Воробьёвых гор, Химкинское, Никольское и Борисовское.
Вятичи. В середине 1-го тысячелетия в Московском крае появились первые славянские племена – вятичи и кривичи. Граница между ними проходила примерно в 40 километрах к северу от современной территории столицы. Вятичи стали основными насельниками края. «Повесть временных лет» называет родоначальником их легендарного племенного вождя Вятко: «А Вятко седе с родом своим по Оце, от него же прозвашася вятичи».
С Оки вятичи продвинулись до устья Москвы-реки и стали подниматься вверх по её течению, расселяясь по притокам. Постепенно они заняли всё течение реки.
В IX–XI веках вятичи представляли собой единую племенную и политическую общность, которая временами входила в Древнерусское государство, но постоянно отстаивала свою самостоятельность. В то время земля вятичей была местом глухим, малодоступным и опасным. Дорога из Киева в Ростов и Суздаль шла кружным путём – через Смоленск и верховья Волги. Мало кто отваживался проехать через вятические леса. Киевский князь Владимир Мономах, дерзнувший на это, считал своё путешествие чуть не подвигом. В то время как в других землях Руси уже существовали феодальные княжества, вятичи продолжали сохранять черты старого, племенного быта.
Основным признаком обитания вятичей является наличие курганов. Один из исследователей утверждал: «Можно сказать, что Москва возникла в сплошном окружении вятических курганов».
Археологические изыскания показали, что племенное равенство вятичей в XI–XII веках было уже нарушено. М.Г. Рабинович говорил о результатах своих наблюдений: «Из раскопок отдельных курганов ясно, что не все члены общины были одинаково богаты. Иначе почему бы в одних курганах в большом количестве были украшения, а в других – всего несколько простейших, в одних – парча, в других – холст. Да и сами насыпи курганов говорят об имущественном неравенстве и неодинаковом общественном положении погребённых под ними людей».
Основным занятием вятичей было земледелие. Скотоводство и рыболовство только дополняли его. В захоронениях их находят горшки с кашей, яичную скорлупу, кости животных, съеденных на погребальном пиршестве. Обычно это кости домашнего скота, реже – кости лошади и диких животных.
Главными злаками были озимая и яровая рожь, пшеница, ячмень, просо, горох, чечевица. Поскольку озимая рожь давала более устойчивые урожаи, постепенно она оттеснила другие злаки на второе место. Ржаной хлеб стал основным продуктом питания и оставался таковым почти всё второе тысячелетие. Это нашло отражение в народной пословице: «Матушка рожь кормит всех сплошь, а пшеничка по выбору».
В сельском хозяйстве вятичей существовало строгое разделение труда между мужчинами и женщинами. Первые пахали и сеяли, вторые убирали урожай. Лошадь была на попечении хозяина, за остальным скотом и домашней птицей ухаживала хозяйка.
Земледелие было главным, но не единственным занятием вятичей, Большую роль в их хозяйственной деятельности играла обработка дерева. Топор был самой необходимой принадлежностью каждого двора. Им вырубали лес под пашню, тесали брёвна для дома и сельскохозяйственного инвентаря. Словом, все работы по дереву производились топором (пил ещё не было). По образному выражению Л.Н. Толстого, крестьянин мог топором сделать всё – и дом поставить, и ложку вырезать.
Из ремёсел вятичи знали два – кузнечное и ювелирное. Кузнецы стали первыми ремесленниками-специалистами. Добыча и обработка руды, ковка раскалённого металла казались непосвящённым делом не только сложным, но и таинственным. Кузнецам нередко приписывали сверхъестественные свойства, а зачастую и злую силу; их ценили, но побаивались. Не случайно слова «коварный» и «козни» имеют одни и те же корни, что «ковать» и «кузнец». Продукцией кузнецов были топоры, скобели, тёсла, серпы, ножи и кресала.
Большим спросом пользовались изделия ювелиров, которых называли литцами и серебряниками. Из меди, серебра и различных сплавов они изготавливали нехитрые украшения, которые очень любили славянские женщины. Это были гривны, браслеты, пряжки и перстни. Вот на какие мысли навела находка последнего поэта и археолога Валентина Берестова:
Потеряла девушка перстенёк
И ушла, печальная, с крылечка.
А спустя тысячелетье паренёк
Откопал её любимое колечко.
Я и рад бы то колечко возвратить,
Да не в силах…
Время любит пошутить.
Кстати, по женским украшениям учёные легко определяют места расселения вятичей и кривичей. Вятички носили височные привески с семью лопастями. У женщин кривичей височные кольца имели браслетообразную форму. Украшения выполнены с большим изяществом и вкусом.
В большинстве своем вятичи селились уже на ранее обжитых местах. В Подмосковье почти нет ни одного дьяковского городища, на котором не было бы следов более позднего славянского поселения. Возникали посёлки вятичей и на новых местах, чаще всего они не имели укреплений в виде валов, частоколов и рвов. Из-за отсутствия заметных внешних признаков селища вятичей изучены слабо. Зато хорошо исследованы их захоронения – курганы. Не говоря о Подмосковье, в самой столице они насчитываются сотнями. Вот некоторые из них (в группах): Коньковские, Зюзинские, Чертановские, Филёвские, Царицынские, Теплостанские. (Полный список курганов вятичей приведён в энциклопедии «Москва» в статье «Археологические памятники и находки».)
Поселение вятичей существовало и в самом центре современной Москвы – на Боровицком холме. Здесь найдены остатки рва XI столетия, две большие серебряные гривны и две серебряные серьги. Историк И.В. Забелин отмечал: «Шейные гривны и серьги по достоинству металла и по своей величине и массивности выходят из ряда всех таких же предметов, какие доселе были открыты в курганах».
Несмотря на удалённость от основных центров Древнерусского государства, несмотря на труднодоступность из-за отсутствия дорог, вятичи не были отрезаны от славянского мира. Об этом свидетельствуют находки, имеющие южное происхождение.
Следует отметить, что существовал не только натуральный обмен продуктами труда, но и торговля. Об этом свидетельствуют диргемы с арабскими надписями (862 и 866 годов), найденные при строительстве храма Христа Спасителя. Словом, большие расстояния и непроходимые леса не препятствовали связям с культурными и политическими центрами Руси, и шутница Клио[1] ждала только случая, чтобы втянуть землю вятичей в круговорот мировой истории.
Пришедшие из глубины веков. Счастлив человек, сразу находящий свою дорогу в жизни. Именно таким баловнем фортуны был Михаил Михайлович Герасимов. Уже в пятнадцать лет он вёл археологические раскопки, а в двадцать один год сделал большое открытие – исследовал стоянку первобытных охотников и рыболовов эпохи верхнего палеолита у деревни Мальта (недалеко от Иркутска). Но мечтой молодого археолога было желание научиться восстанавливать облик древних людей по их костным останкам. Этой проблеме он посвятил всю свою жизнь.
В 1937 году тридцатилетний учёный добился своей цели – метод воспроизведения мягких тканей лица по черепу был найден. Его правильность и научную обоснованность подтвердил целый ряд контрольных реконструкций, выполненных Михаилом Михайловичем по черепам современных людей (контрольные опыты проводились на материалах судебно-следственных органов). Метод Герасимова признали антропологи всей страны, а в 1950 году учёный был удостоен Государственной премии.
Значение метода Герасимова трудно переоценить. Благодаря этому человеку из небытия пришли к нам лица десятков исторических деятелей и людей дописьменных эпох. В 1960 году по черепу из Кузьминского могильника (Загорский район Московской области) фатьяновской культуры учёный воссоздал внешний облик мужчины, жившего во 2-м тысячелетии до новой эры. На скульптурной реконструкции Герасимова прекрасно очерчено широкое, с высоким крутым лбом лицо молодого фатьяновца. Короткие волосы перехвачены повязкой. На плечах его – грубая холщовая рубашка, на шее – амулет (оберег) в виде ожерелья из медвежьего, лосиных и собачьих клыков.
Это портрет физически очень сильного человека. Облик обитателя московской земли эпохи бронзы несколько суров. Но таким и должен быть человек, вся жизнь которого проходила в напряжённом труде и борьбе за существование.
Внешний облик вятички, жившей в XI веке, воссоздан Герасимовым по черепу, извлечённому из кургана Саввинской слободы (окрестности Звенигорода). Перед нами головка молодой женщины редкой красоты: изящный овал лица, довольно крупный, но пропорциональный, с прямой спинкой, нос, большие глаза. Волосы славянской красавицы прямым пробором расчёсаны на две стороны и собраны на затылке в пучок. По сторонам лба, закрывая уши, идут две пряди.
Славянка XII века. Скульптурная реконструкция М.М. Герасимова
Вятичка одета в холщовую рубашку с прямым разрезом ворота и скромной вышивкой по его краю. Её украшают шейная гривна и семилопастные височные кольца. Серебряный венчик охватывает всю причёску, своими концами зажимая пучок (следует отметить, что украшения эти не придуманы учёным, а выполнены по оригиналам, найденным в кургане бывшего села Зюзина на юге Москвы).
Скульптурные реконструкции М.М. Герасимова обогатили наше восприятие внешнего облика древних людей и исторических деятелей. С портретами последних мы ещё встретимся в этой книге.
