Павел Котов
Марсианская впадина
– Так, а «слияние» ИА было последней операцией? Или потом ещё что-то последовало? – спросил я.
– Мы тоже об этом подумали. После этого вниз ушло два больших модуля, что-то вроде помещений под склады. Их к общей системе подключат позже. Спуск прошёл штатно, как сие следует из журналов. Согласно алгоритму, каждый из них состыковался с орбитальной станицей. ИА проверил, что надо и дал команду на отправку. Заняло это около получаса для каждого модуля.
– Получается, что … – произнёс удивлённо штурман.
– Получается, что им негде быть, кроме как внизу. – ответствовал ЦУП. – Но как они проникли в модуль, вот вопрос. К стыковочному узлу проход, конечно, есть. Как они успели скафандры с собой забрать, еду? Да и сам спуск – то ещё упражнение.
– Так до этого ещё додуматься надо! – удивлённо сказал второй пилот.
– Погоди, погоди- сказал я. – Выходит, они махнули вниз. Но ведь могли бы и здесь остаться, в тех же скафандрах, дождались бы нас…
– Есть мнение, что причину такого поступка мы узнаем только от них. – ответила Земля.
И тут в дело вступил коммандер.
– А я дико извиняюсь. Это по какому такому каналу связи мы говорим и почему об этом не знает Хьюстон?
Кто-то в ЦУПе неприлично громко фыркнул. Наш главный еле сдержал улыбку.
– Ответ тут простой. Раз есть основной канал связи, доступный всем, то есть и резервный. Хьюстон же всегда к нашему «Заслону» скептически, скажем так, относился. Видать, забыли про нас. А поговорить надо бы без них. А то им такое в голову лезет, что хоть святых выноси. Инопланетян они уже как основную гипотезу приняли. Скоро до рептилоидов додумаются. Про истерику, там царящую, я молчу. – заявили с Земли.
– Говорили мне, что с русскими надо начеку всё время быть. Выходит, не зря говорили. – прошипел коммандер.
– Вы, господин командир корабля, сэр, коммандер, не волнуйтесь и не нервничайте. Мы в Хьюстон обязательно сообщим. Вот только разговор закончим и тут же позвоним. – сообщил ЦУП.
– Связаться с поверхностью мы не можем. Так? Так. – спросил коммандер и сам же себе тут же ответил. – ИА на орбите мы сами отключили, а без него с Марсом связи не будет. Включать что-либо я тут не намерен, даже не уговаривайте. Но даже если бы и смогли с ними связаться? Разве что научили бы марсиан как «Заслон» ваш включить. В чём я сильно теперь сомневаюсь. Подняться без нас они не смогут. Выходит, нам самим надо вниз. Но есть проблема.
– Да, проблема есть – отстранённо пробормотал штурман. – Шаттл не сможет взлететь. Не астероид какой-нибудь.
– А то я без тебя не знал. – на удивление спокойно ответил коммандер.
– Вот про «Заслон», это Вы в нужном направлении думаете. Включить его можно, но только в ручном режиме. Он от автономного реактора запитан, так что никакого ИА и не понадобится. Тут можете быть спокойны. – сказав это, наш руководитель полёта возвёл очи долу, ожидая худшего.
Коммандер вопросительно и с огромным удивлением посмотрел почему-то на меня и даже попытался что-то сказать. Но не стал.
– План вот какой. Необходимо спуститься на Марс, найти астронавтов. Будем надеяться, что они живы. Потом включить «Заслон». Мы ему много чего добавили, так что все системы жизнеобеспечения можно запустить. Ну и ждать наш корабль. Мы его сейчас в срочном порядке готовим к полёту. Там есть на чём вниз махнуть и обратно подняться. Через пару недель отправим. Так что с Марса вас поднимем. Ну а корабль на орбите подождёт, благо недолго. С миссией к поясу астероидов пока повременим. – заявил ЦУП.
– То есть девять месяцев, по-вашему, это недолго? Да какой там девять месяцев! Мы стартовали, Марс был в оппозиции с Землёй. А теперь где Марс и где Земля? Или я опять что-то не знаю? – коммандер с подозрением вновь посмотрел на меня.
– Спокойствие, только спокойствие. – ответили с Земли. – Он (то есть я) тоже ничего не знает. Равно как и в Хьюстоне. Мы тут двигатель новый испытали. Так что три месяца и миссия будет на Марсе.
В отчаянии коммандер махнул рукой и резюмировал: «Больше я ничему удивляться не буду. Что бы я ещё не узнал от вас, от русских».
– Ну что, по коням?! – воскликнул второй пилот.
– Здесь остаёшься, вместе со штурманом. Ты только своего научи «Заслон» запускать, если что. – обратился ко мне коммандер.
– Он умеет, – ответил я и пошёл натягивать скафандр.
Спуск на Марс прошёл штатно, если так можно говорить о том, что никто и никогда не делал. Ну, кроме наших орбитальных жителей. Всю дорогу коммандер жутко ругался на меня, на ЦУП, на русских. Обвинял нас во всех смертных грехах, возмущался нашей скрытностью, офигевал от безалаберности и доверчивости американцев и грозился не оставить это дело просто так. Грозился дойти до ООН и таки найти на нас управу. Он клял, на чём свет стоит, Хьюстон и НАСА. Отдельно, и дюже крепко, досталось ИА. Тут уж он в выражениях не стеснялся, формулируя самые дикие прогнозы на случай, если земляне всё, что можно отдадут в руки «этим мозгам дьявола, что из человека делают куклу». Лишь пару слов мне удалось вставить: «Ну что, коммандер, осознал?» На что последовала длинная серия непереводимых выражений на малоизвестном мне языке. Кто-то мне говорил, что есть в нашем коммандере кровь вождя одного из самых свирепых племён индейцев Северной Америки.
Шаттл застыл в небольшом отделении от марсианской базы. Мы ошарашено смотрели на восход солнца. Прямо по курсу, перед нами, величественно и медленно, поднимался огромный солнечный диск. Тёмно-синие, почти чёрное, небо неспешно озарялось красным цветом. Вдруг, показавшись чуть более, чем наполовину, диск стремительно выбросил вбок несколько лучей. Одна половина неба окрасилась алым и жёлтым, вторая же, из неизменно тёмной синевы резко меняла цвет на прозрачно-голубой. Лучи начали медленное вращение вокруг неведомой оси и всё вокруг залил ослепительно-жёлтый свет с ясно различимыми алыми выплесками лучей небесного светила. Солнце полностью взошло над Марсом.
