Павел Горбачев
Дневники черного копателя. Часть I. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2002—2005
В полном молчании мы находились несколько минут. Наконец Зяма собрался с духом и предложил:
– Короче, надо отсюда уезжать поскорее. По крайней мере, уехать из этой Тверской области. Ну-ка, дай карту.
Я достал двухкилометровку, Зяма склонился над ней:
– Так мы вот здесь? Ага, вот граница. Слушай, а вот здесь, в Московской области есть неплохое место. От Шаховской на юг километров пять, потом на запад и начинается Верхнерузское водохранилище. Поскольку мы уже собрались, а нас так обломали, то смысла возвращаться в Москву нет никакого. Поехали на водохранилище, покупаемся, отдохнем, а там посмотрим.
Мы сели в машину, выехали на трассу и поехали назад. В Шаховской Зяма с Серым сходили в магазин и купили целый ящик бутылок пива «Волга». Ну все, вот и сбылась их мечта. А моя мечта втоптана этими ментами в грязь. Хоть бы посмотреть на то, что они собрали в качестве трофеев за эту операцию «Арсенал». Хоть бы на щиток от пулемета Максим глянуть. Эх!
Приехали мы на водохранилище. Место и вправду оказалось очень живописным. Такой полуостровок, есть маленькая полянка. Вот там можно установить палатку, рядом развести костер. На самом конце полуостровка есть спуск к воде – можно купаться. Над спуском наклонилось дерево, с веток спускается обрывок «тарзанки». Место и правда весьма курортное. Что ж, остановимся пока здесь.
Установил палатку, разложили вещи, распаковали еду. Машину оставили недалеко, чтобы была под присмотром. Хотя это наши чисто городские заморочки – до ближайшей деревни Черленково отсюда не меньше 2-х километров. Кстати, пока мы ехали к водохранилищу, я успел заметить в Черленково полуразрушенный храм, у которого вся колокольня была в пулевых отметинах. Надо же, и тут была война. Судя по всему, и тут тоже можно было покопать, будь у нас металлоискатель. Но об этом пока можно забыть – надо прийти в себя и осмыслить произошедшее за сегодняшний день.
Так мы отдыхали на берегу дня два, уже хорошо успокоились и я почти не сожалел о случившемся. Действительно, мы все живы и здоровы, отделались лишь потерей металлоискателя. Зяма, который потратил на него свои деньги, совсем не переживает о финансовой стороне вопроса. Они с Серым пьют пиво и ловят рыбу на закидушку. Юлька тоже всем довольна, загорает и дышит свежим воздухом. В общем, решил и я позвонить своей подруге Ане, чтобы она приехала сюда и отдохнула вместе с нами. Она долго сопротивлялась, все спрашивала про бытовые условия здесь. Всей компанией уговаривали ее приехать, обещали чистый воздух, отличную погоду и хороший отдых. Надо сказать, что все 10 дней погода и вправду была просто чудная, ни разу не шел дождь. Договорились, что Аня завтра сядет на электричку на Рижском вокзале, приедет в Шаховскую, а мы ее заберем со станции. Наутро я проснулся первым, стал будить Зяму. Он долго отбрыкивался, а когда в итоге проснулся и умылся, оказалось, что мы опаздываем к поезду. Пока ехали в Шаховскую, я заметил, что указатель заряда аккумулятора на «копейке» стал моргать. Нехороший признак, однако.
Забрали Аню на станции. Как оказалось, она прождала нас 40 минут, и уже было собралась уезжать обратно. Мне стало стыдно, что все так вышло. Пока ехали к месту стоянки, я снова заметил, что лампочка недостатка заряда аккумулятора не просто моргает, а горит не переставая.
Аня пробыла с нами всего 3 дня, а потом ей наши условия пребывания показались скотскими. Действительно, горячей воды нет, ночуем в палатке, воду для приготовления пищи берем в водохранилище. Хорошо еще, что кипятим. Мы снова завели копейку и поехали отвозить Аню на станцию. И надо же такому случиться, что перед поворотом на прямую дорогу к Шаховской наша «копейка» заглохла! Пытались ее заводить стартером, толкали ее с горочки – все бесполезно. Стали ловить машину, чтобы «прикурить» аккумулятор. Из легковых никто не останавливается, а время идет – Аня опаздывает на электричку. В итоге возле нас остановился грузовик «Урал» армейского образца. Мужик-водила вышел из кабины, выслушал нас:
– Пацаны, проводов, чтобы «прикурить», нету. Сейчас вот сзади едут ребята, они могут вашу девушку довезти до станции.
Через пару минут приехала рыжая «копейка», почти такая же, как наша. Там сидели деревенские ребята примерно нашего с Зямой возраста, с открытыми простыми лицами. Мужик объяснил им ситуацию, и они согласились довезти Аню до станции. Благо, ехать всего 2 километра. Я посадил ее в эту рыжую «копейку» с легким сердцем, потому что не чуял никакого подвоха.
Забегая вперед, скажу, что все закончилось благополучно – местные довезли ее до Шаховской, она успела на электричку и уже из дома отзвонилась нам, что все в порядке.
Ну а мы с Зямой остались вдвоем на дороге у остывающей «копейки». Постояли, посидели, решили попробовать ее завести со стартера. Ну знаете, бывает так, что аккумулятор разрядится, а потом постоит, и снова есть заряд. Зяма крутанул ключ зажигания – и «копейка» завелась с полоборота! Ура! Быстрее едем к стоянке, пока есть ток в батарее.
Уже вернувшись на место, стали думать, что же это такое. Серый, как знаток техники и заядлый байкер, установил диагноз – не работает генератор. Мы всю дорогу сюда ехали на заряде нового аккумулятора. Генератор не дает ток, и аккумулятору неоткуда взять зарядку. Поэтому обратно нам на нем не доехать.
Еще один раз на этой зарядке мы втроем, по наводке местных алкашей, съездили в соседнее Красное Село за самогоном. И вернулись. Но больше наша «копейка» не заводилась. Отказывалась. Пришлось за сутки до отъезда бегать по деревне и спрашивать у местных зарядное устройство-выпрямитель, но ни у кого такого устройства не было. Когда мы пришли на МТС, то тракторист, собиравший какие-то запчасти от трактора на наш вопрос ответил:
– А здесь-на ни у кого-на выпрямителя нет-на. У меня нет-на. Сходите к дачникам.
Н-да, вот он, колорит… За эти неполные 10 дней я узнал о своей стране больше, чем за все предыдущие годы своей жизни. На тот момент мне и Серому было по 19, а Зяме с Юлькой по 18 лет. Самогонку пили все вместе, было уже как-то все равно. Как-то быстро стемнело, пока костер горел – было тепло. Потом он погас, дрова закончились, а идти в темноту за ветками и сухостоем ни у кого не было ни сил, ни желания. Полезли в палатку спать. Серый в темноте укрывался моими копательскими штанами. А когда стало совсем прохладно, то надел их на себя и больше уже не снимал.
Слава Богу, у одного из дачников было такое устройство, мы попросили его оставить у себя на ночь наш аккумулятор, чтобы его зарядить.
Между прочим, те местные алкаши много интересного рассказали про Черленково. Полуразрушенной церковь стояла в деревне с войны. В 1942 году, когда Красная Армия освобождала Московскую область, на колокольне засел немецкий пулеметчик. И когда наши пошли в атаку, он на ближайшем поле расстрелял до 300 человек. В Черленково есть братская могила, где на плите написаны фамилии лишь 26 погибших. Остальные числятся безымянными. А того пулеметчика смогли сбить только огнеметом. С тех пор церковь не восстанавливали, хотя старый стальной крест без позолоты до сих пор стоит там. Хоть и немного накренился.
Пока мы ездили за самогоном, я уселся за руль и проехал по деревне. В одном месте нужно было развернуться на узком месте, и я умудрился сильно пожечь сцепление, когда переключал передачи «вперед-назад». Машина стала слабее тянуть, Зяма это сразу отметил.
Короче говоря, в поисках приключений мы их нашли в полном объеме. Да еще, когда пришла пора выезжать, Зяма загнал машину под такой уклон, с которого она уже не могла выехать сама. Хорошо, что как раз в это время приехали рыбаки на УАЗе, толпой в человек 6. Мы уже как люди тертые не стали стесняться, а сразу попросили помочь вытолкать машину на ровное место. Вытолкали, и сразу по газам. Домой!
Обратно ехали в Москву затаив дыхание: аккумулятор отдавал последний заряд, сцепление еле тянуло автомобиль.
В довершение ко всему уже на Новорижской трассе у нас лопнуло и разбортировалось правое заднее колесо. Спасибо водителю фуры, который миганием фар обратил наше внимание. Мы в салоне ничего не чувствовали, а когда я посмотрел в свое внешнее зеркало заднего вида, то ужаснулся: задняя часть машины осела почти до днища! Срочно остановились, вышли и что видим – резина на диске превратилась в лохмотья. Слава Богу, у нас был домкрат, запасное колесо, насос и инструменты. Я за 5 минут поменял колесо, подкачал камеру, и мы поехали дальше. После этого до самого дома вообще старались не говорить лишних слов – было очень страшно. Вдруг еще что-нибудь случится, да такое, что уже мы не сможем починить своими силами?
Покупка второго металлоискателя
Съездили покопали, называется. Металлоискателя нет, машина больше не на ходу, энтузиазм у Серого и Юльки пропал. Хорошо, что Зяма держится бодрячком. Тут еще у нас началась очередная сессия, горевать было некогда. Начались другие заботы, и эти приключения стали вспоминаться с юмором. И вот однажды ко мне в гости приехали Зяма с Юлькой. Приезжают и говорят:
– Вот мы тебе привезли от Серого твои штаны.
– Какие штаны? – говорю, – не понимаю.
– Те штаны, – говорит Зяма, – которыми Серый сначала укрывался, а потом в них ходил. Вот они в пакете.
И протягивает мне пакет. А из пакета пахнет чем-то очень кислым. Фу, неприятный запах. Вытряхиваю содержимое пакета на пол, а там и правда мои штаны. Но что с ними? Они как-то скомканы странно. Поднимаю их с пола, а они дымятся!!! Дымятся и источают кислый запах. Потом от того куска материи, который я держу в руке, отваливается другой кусок материи, который падает на пол. Ткань дымится и шипит. Что такое? Это такая шутка?
– Серый говорил, что он в них кислоту для аккумулятора переливал. Может, немного накапал, – только и смог пролепетать Зяма.
– Накапал? Да он их облил серной кислотой! Он вот эти дымящиеся обрывки вместо штанов отдает назад? Он мне предлагает их носить? Он это серьезно?
Зяма только пожал плечами. Ну, посмеялись, конечно – над ситуацией, над Серым. Но я скомкал эти тряпки обратно в пакет, вернул его Зяме со словами:
– Передай Серому, что он мне должен штаны. Пусть покупает.
Конечно, эти мои штаны не были новыми. Мне их было не жалко. Но сам факт такого отношения говорит о многом. Больше я с Серым никогда никуда не ездил. Да он и не просился.
Летнюю сессию мы сдали, и второй курс остался позади. Майские приключения только еще больше сплотили нас с Зямой. Деревня Черленково, Верхнерузское водохранилище и самогонка из Красного села – это все надолго стало темой разговоров и воспоминаний. Эти 10 дней изменили нас, они изменили наш мир. Поскольку мы так и не покопали, то было решено купить еще один металлоискатель. На этот раз за покупку взялся Зяма, сказав, что он теперь хорошо разбирается в такой технике.
Примерно через две недели он позвонил мне и сообщил, что металлоискатель куплен, причем за смешные 2000 рублей. С его слов, это армейский миноискатель в полном комплекте. И теперь нам надо его проверить.
Когда я увидел этот миноискатель, то пережил смешанные чувства. Это был стандартный миноискатель советской армии, всем известный ИМП-1. Что он собой представляет? Во-первых, он поставляется в разобранном виде в целом жестяном чемодане, покрашенном оливковой краской. Все детали миноискателя тоже покрашены той же краской цвета хаки.
Собрав этот конструктор, мы увидели перед собой достаточно громоздкий прибор: длинная составная штанга, на конце которой находится поисковый элемент. От этого элемента тянется длинный провод, который входит в отдельный блок. В блоке находятся 4 большие круглые батарейки. На крышке блока всего один тумблер и 2 катушки подстройки. Динамика на блоке нет, вместо него есть розетка, куда втыкается вилка с наушниками. Предполагается, что сапер держит двумя руками перед собой штангу с поисковым элементом, через плечо у него висит блок управления, а сигналы от предметов поиска он слушает через наушники. Это очень неудобная для копателя конструкция!
– Где ты достал эту штуку? – спрашиваю я у Зямы.
– По объявлению нашел. Приехал к мужику, а у него целый гараж забит такими миноискателями. Говорит, им можно и под водой искать, выдерживает до 2-х метров. Цена всего-то 2000 рублей. Надо протестировать его. Кстати, у моего дядьки есть в Подмосковье дача за Волоколамском, недалеко от Теряево. Там тоже война была. Поехали туда?
Зямин дядя
И мы поехали туда. Дядю звали Игорем, это был младший брат Зяминого отца. Недалеко от Теряево есть деревня Ожигово. Вот в этой деревне у Игоря была дача, куда он с семьей летом выезжал на выходные. В гости к Игорю на Зяминой «Фелиции» мы приехали втроем: я, Зяма и его Юлька. Нас радостно встретил Игорь, его жена Оксана и их маленькие дети – Никита и Аня. Дача Игоря стояла на пригорке, буквально в самом конце деревни. На участке стояли двухэтажный деревянный дом, баня и сарай. Игорь – добродушный человек в очках лет тридцати пяти с радостью показал нам все свои владения. Зная нашу цель приезда, пообещал свозить завтра на УАЗике на место бывшей барской усадьбы, где в 1941 году наши артиллеристы держали оборону.
Со слов Игоря, именно в этих местах в свое время Сергей Бондарчук снимал сцену Бородинского сражения для своей эпопеи «Война и мир». Места там и правда были очень живописные, с горы открывается вид на все окрестный деревни. Под горой текла река, были рощи, а вдалеке уже виднелись густые леса.
Мы сели ужинать прямо на улице, стали знакомиться. Тут пришел сосед Игоря, деревенский парень Ванька. Он был года на 2—3 младше нас с Зямой. Ванька присоединился к общему столу, и вот мы все уже сидели большой компанией на природе, вдыхая свежий воздух и расслабляясь от городских забот.
Наутро я встал раньше всех, сбегал к речке, искупался и вернулся, чтобы будить всех – надо было ехать копать! Но не тут-то было. Все так крепко спали, что было бы очень негуманно поднимать людей. Решил дождаться, пока они сами проснутся. Мне уже не терпелось поскорее добраться до этих мест, где стояла усадьба и были артиллерийские позиции. Но вот прошел час, второй – никто не просыпался. Я уже собрал все вещи, упаковал этот громоздкий ИМП в рюкзак, приладил лопатки. Сижу, скучаю. Походил по участку, посидел на крылечке: в доме тишина. Тогда решил не ждать всех, а пока походить с металлоискателем за участком на пригорке.
Расчехлил ИМП, собрал его и начал поиск. Надо сказать, что металлоискателем с наушниками, в принципе, пользоваться можно. Но это если металлоискатель держишь в одной руке, а лопату в другой, либо вторая рука вообще остается свободной. Но в случае с ИМП копателю приходится обеими руками держать штангу миноискателя. Ни о какой оперативности уже нет и речи. Стоит услышать сигнал, как нужно снять наушники, положить на землю штангу, снять с плеча блок управления, и только тогда можешь взять в руки лопату и начать копать. А если требуется уточнить местоположение предмета, то придется в обратном порядке произвести всю процедуру. После чего снова снять наушники, положить штангу, снять с плеча блок и начать копать. После 15 минут такой мороки я понял, что в одиночку с ИМП работать просто невозможно. Нужно, чтобы было как минимум двое: один ищет, а второй копает.
Отдельного упоминания стоят и сами наушники. Поскольку ИМП относится к индукционным металлоискателям, то во время работы он издает в наушниках пороговый сигнал. Этот сигнал нужно подстраивать каждый раз, когда включаешь прибор, чтобы гудение было минимально громким. Когда после этого в зону действия поискового элемента попадает металлический предмет, то громкость сигнала начинает усиливаться. Это дает оператору понять, что предмет все ближе. Если поисковый элемент отдалить от предмета, то громкость звука снижается. Вот так и ищешь, где же этот предмет.
ИМП – штука действительно надежная, по нему видно, что он выдержит даже игру в хоккей. Именно за внешний вид этот металлоискатель прозвали «клюшкой», «бананом». Но вот его потребительские свойства далеки от идеала. Вот так я постепенно вникал в суть поисковой работы.
Увлекшись копанием на поле, я не заметил, как прошел почти час. В доме все уже проснулись и даже успели позавтракать. Поскольку один я не спустился к завтраку, то меня не стали будить и решили дать выспаться. И Зяма был сильно удивлен, увидев за участком меня уже в процессе копания.
За это время я уже нашел пару ржавых подков, несколько старых кованых гвоздей, два шарика от шрапнели и много-много осколков от разорвавшихся артиллерийских снарядов. Если подковы могли остаться в деревне как еще с царских времен, таки после съемок Бондарчука, то насчет шрапнели сомневаться не приходится: вряд ли бы киношники позволили артистам-пушкарям стрелять по атакующим их цепям артистов-пехотинцев настоящими зарядами. Шрапнель и осколки – следы Великой Отечественной. По результатам пробного копания стало ясно, что война точно здесь была. Передал я металлоискатель Зяме и пошел завтракать. За 10 минут ему тоже стало ясно, что эта тяжелая и чересчур громоздкая штука мало подходит понятию «активный отдых с металлоискателем на природе».
Наконец, собрались. Игорь завел УАЗик, мы загрузили в него свои рюкзаки, расселись по местам. Я был готов к тому, что сейчас мы будем ехать в какую-то глушь – судя по рассказу Игоря, это место было пустырем на склоне глубоких оврагов. Он сел за руль, посоветовал держаться крепче, и завел мотор. В реальности мы ехали всего 15 минут на медленной скорости от собственно ворот дачного участка до усадьбы. Бывшая когда-то дорогой к барскому дому, неровная колея несла следы трактора.
– Там на лугу деревенские траву косят, – пояснял Игорь, – на месте барского дома года три назад начали рыть экскаватором. Но не копатели, а обычные рабочие. Там, оказывается, песок хороший, вот и сделали небольшой карьер. Когда они начали рыть, то показались старые кирпичи от фундамента, может, от подвала. Сам-то дом был деревянный. Местные старики говорят, что барский дом был большой. А вот мы и приехали.
Мы остановились на небольшой поляне, которую окружали старые деревья с широкими кронами. Да, это вековое место.
Вместе с нами поехал и Ванька, и он был нашим гидом по этим местам.
– Вон там яма сухая, так это место, где был пруд. Это, надо понимать, парк тут был. Надо там попробовать поискать монеты. А там дальше за рощей и сам дом был.
Я осмотрел то место. Срытый экскаватором холм, песчаный грунт, обломки кирпичей, осколки бутылочного стекла, какие-то белые кости.
– Что за кости? – спрашиваю.
– А это что-то типа скотомогильника. Точнее, откуда-то с округи свезли сюда кости коров и лошадей, – отозвался Игорь. – Да вы тут пока посмотрите, а потом я вас поведу на артиллерийские позиции с 41-го года.
Мы с Зямой полчаса полазили с миноискателем по поляне, заглянули в небольшой заросший овраг за домом. Результат – нулевой. Всюду приходилось выкапывать крышки от водочных бутылок, фольгу от сигаретных пачек, пивные пробки. Попробовали покопаться в песочном отвале на месте барского дома – никаких интересных находок. Вдруг как-то пронзительно стало ясно, что мы занимаемся не тем, чем надо. Решили оставить пруд и парк на потом, а пока пошли к Игорю. Пусть показывает артиллерийские позиции. Должны же быть у нас первые находки!
Мы стали ходить по роще, продираясь через заросли кустарника. Уже конец июня, растительность стала очень густой. На поле так вообще трава поднялась почти с человеческий рост, а молодая крапива жалила очень сильно. По идее, артиллерийские позиции представляют собой ряд капониров, где стоят орудия. Рядом должны быть окопы-щели для расчетов. Чуть дальше обязательно должны быть землянки, где жили солдаты. Но никаких следов в этой роще мы не нашли. Под рощей лежал глубокий овраг, заросший деревьями. Там уж точно искать позиции было бессмысленно.
– Ребята, а вот тут какая-то ложбинка! Похожа на окоп, – кричит Игорь.
Мы бегом к нему через рожу, и видим что-то наподобие канавы, проходящей вдоль склона на ровном месте. Только вот для канавы глубина маленькая. Ладно, проверим место миноискателем.
Я достал из рюкзака ИМП, надел блок питания, взял в руки штангу, и все разобрали лопаты. Проверил канаву – сигнала нет. Даже пивных крышек не нашлось.
Ладно, – говорю, – давайте проверим саму рощу.
Пошел я по роще с прибором наперевес, а за мной идут 4 человека с лопатками. То еще зрелище! У каждого в глазах читается любопытство, заинтересованность, азарт. Вот так покружили мы по роще, как вдруг в одном месте я услышал в наушниках какой-то сигнал
– Вот, тут что-то есть, – и показываю на совершенно ровное место, поросшее мягкой травой.
Зяма тут же рванулся копать, а я отложил прибор и присел на землю перевести дух. Ванька взял прибор и занял позицию наготове. Зяма отрыл ямку, и Ванька стал проверять, что же там. Сигнал усиливался. Зяма копал, Ванька проверял. Потом Зяма устал копать, и они с Ванькой поменялись местами. Юлька смотрела на это с интересом, ей было весело наблюдать за самим процессом наших поисков. Потом устал Ванька, его сменил Игорь. Яма увеличивалась, сигнал не утихал. И вот уже через полчаса работы мы выкопали яму размером примерно метр на полметра, где вполне мог, скрючившись, поместиться человек. Глубина ямы была примерно чуть ниже пояса. Сигнал не утихал. Что же такое? Может что-то большое закопано. А ведь была война, крестьяне уходили от нашествия немцев, и могли закопать что-то ценное. А еще рядом барская усадьба. Была революция, погромы и разграбления. Господа могли вынести из дома что-нибудь ценное, переложить в сундук и спрятать недалеко от дома. А ведь дом-то барский совсем рядом. Так-так, становится интересно. Но ведь мы выкопали яму глубиной 70 см, а ИМП так глубоко он тоже не может «видеть» – у него чувствительность всего-то 40 см.
Вот мы все выбились из сил, а тут как раз нас стали донимать комары. Почуяли, твари, теплую кровушку и поналетели со всего леса. Игорь и Зяма закурили, мы стали думать, что же это за мистика. Я уже передохнул, а потому снова взял прибор и решил проверить, что тут еще есть поблизости. Отхожу от ямы и слышу в наушниках, что сигнал как был сильный – так и остается. Поводил штангой туда-сюда, и тут до меня дошло… Миноискатель ИМП требовал подстройки перед началом работы, чтобы пороговый сигнал был как можно меньше. А в процессе лазанья по кустам и оврагам колесо настройки сбилось, и прибор стал издавать звук, будто зафиксировал металлический предмет в зоне действия поискового элемента. Я покрутил настройку, и сигнал снова стал очень тихим.
Е-мое! Какая замороченная техника! Абсолютно никакой от нее пользы. Что делать? Прийти и сказать ребятам, что все наши труды пропали даром, и там в земле нет никакого сундука с золотом?
Так и сделал. На меня смотрели 3 пары горящих глаз. Каждый уже представлял себе что-то свое: Игорь, наверное, думал о господских богатствах, Зяма представлял себе кувшинчик с монетами, Ванька тоже что-то себе думал, Юлька все ждала, что же мы в итоге выкопаем. А тут я р-раз – и прерываю их фантазии. Нет тут ничего, это колесико на приборе сбилось с настройки.
Какой пассаж! Видели бы вы эти расстроенные лица. Игорь тряхнул головой и сказал:
– Ладно, вы еще там пруд проверьте, может монеты будут. Я пойду машину пока заведу и поставлю на дорогу.
В пруду и рядом мы, конечно же, ничего интересного не нашли. У всех запал как-то поиссяк. Я тоже чувствовал определенное разочарование, но не мог себе дать отчет – в чем же наш просчет и недоработка?
Мы еще походили по бывшей усадьбе минут 20, а потом сели в УАЗик и поехали домой. В этот день мы больше не копали. Вечером мы купались в речке, прыгали с тарзанки, сидели на веранде бани и отдыхали. Зяма и Игорь пили пиво, Игорь рассказывал нам о том, как в детстве его одноклассник как-то притащил в школу немецкую каску и даже кому-то обменял ее на что-то. Вот так мы и провели этот день. Хорошо, что нам в этот раз не встретились менты. Какой-никакой, а опыт копания у нас есть. Прибор, конечно, наводит на размышления. Но другого у нас нет, и надо учиться работать этим ИМПом. Потом под вечер еще пришел Ванька и рассказал, что там под деревней, недалеко от места, где мы купались, во время войны колхозники похоронили 5 немцев. Наши освободили деревню и ушли дальше, а трупы оккупантов остались лежать. Вот на нынешнем сенокосе их и схоронили. Все это было очень интересно, но тогда тревожить покой умерших никому из нас не захотелось. Вообще, в деревне Ожогино с тех пор остался целым только один деревянный дом. Это был дома председателя колхоза. Зимой 41-го, когда деревню заняли немцы, они оборудовали там свой штаб. Все остальные дома либо были разобраны на блиндажи, либо не уцелели при наступлении Красной Армии. Я видел этот дом – ничем не выделяется на фоне послевоенных построек. Разве что дерево, из которого состоит сруб, значительно более темное. Да и вокруг дома стоят старые толстые березы. В доме даже жили люди, и было бы очень интересно походить с металлоискателем по их участку. Но мы тут люди совсем новые и незнакомые, да, к тому же, без всякого официального статуса. Собственно, мы же черные копатели. Поэтому мы не стали возмущать общественное спокойствие, да еще и нужно учесть, что Игорю тут еще жить да жить. Поэтому в этот приезд к Зяминому дяде мы больше не копали. Даже и не пытались.
