Павел Чук
Отставник 2

Впереди мелькнул свет. Капитан остановился, и я чуть не налетел на него задумавшись. Я пытался вспомнить язык анторсов. Ведь точно помнил, что присутствовал при их допросе, но вот что специально изучал язык, в памяти не сохранилось.

– Стой, кто идёт?! – послышалось из темноты.

– Капитан Кутепов, малой ты?

– Товарищ капитан! – радостно донеслось из темноты.

– Позови кого, чтоб помогли. Трофеи несём. И ещё, кликни, чтоб Николая Трофимовича нашли.

Через несколько минут мы вошли в небольшую пещеру. Следуя за капитаном, ловил на себе заинтересованные взгляды, но в полумраке помещения лица не различал. Слышались тихие всхлипы, кашель, тяжёлое дыхание. Так, мы прошли всю пещеру и остановились у полузаваленного прохода.

– Жив, капитан? – говорил пожилой мужчина, на вид лет шестидесяти.

– Живой, Николай Тимофеевич. Мои ребята наверно уже рассказали…

– Рассказали. Сказали уходить, но вот видишь какая штука, – Николай Тимофеевич указал на заваленный проход в туннель, – сейчас завал разберём, работаем над этим. Сколько у нас времени?

– Немного. От силы час, полтора. Так что надо торопиться, – вступил в разговор. Меня с интересом рассматривали. Как-никак в форме противника, вооружён незнакомым оружием, да и скарб, что с нами принесли, вызвал интерес.

– Это тот самый вояка?

– Позывной Бес, – представился, – больше ничего про себя сказать не могу. Надо уходить, – повторил я, – после того как найдут тела, оставаться в пещерах будет нельзя.

– Газ???

– Скорее всего, взорвут что-то мощное внутри. Мало не покажется, а в ограниченном объёме взрывная волна и термобарический заряд много чего натворят, – говорил без утайки, ставя себя на место пришельцев.

– Понятно. Тогда давайте обсудим, что делать дальше…

Глава 3

Разговор проходил под шум и гам работ по разборке завала, и обсуждение явно затягивалось. С вопросом, куда идти определились быстро, но продолжали спорить, идти ли всеми вместе или разделиться. На меня несколько раз бросали вопросительные взгляды, но в разговор я не вмешивался, занятый поглощением пищи, что мне предложили. Банка холодной каши с мясом да баклажка воды – весь обед, но не до шика. Старался есть медленно, всё-таки несколько дней без еды, но каждый стук, каждый громкий выкрик, каждый неосторожный шум во время работ отдавался у меня в висках. Время неумолимо текло, безвозвратно скрадывая драгоценные минуты, а работам не видно конца и края. Никак не могли разобрать образовавшийся завал. Помогать подключились ещё люди, но дело продвигалось медленно. Слишком крупные камни обвалившейся породы закупорили проход. Их и втроём не сразу сдвинешь, а ещё отсутствие даже минимальных инструментов накладывало свой отпечаток.

– Бес… – от созерцания, как другие работают, отвлёк оклик капитана, – все высказались, один ты молчишь. Может, подскажешь чего? – и все взгляды устремились на меня. От стольких пар глаз, смотрящих на меня с осторожной надеждой мне стало неуютно. Впервые за эти, повергшие в шок дни, они – измученные «игрой в прятки» с неизвестным противником осознали, что не всё потеряно и этих, пришедших неизвестно откуда тварей можно успешно бить, и затлела искра надежды, что их не бросили, о них не забыли.

Может, и зря я представился представителем власти, но по-другому избежать множества вопросов откуда я такой взялся было невозможно. Хотя если рассуждать с точки зрения закона, то я не соврал. В случае нападения на страну объявляется мобилизация вот я себя и считал мобилизованным.

– Уходить надо и быстрее, – ответил, заметив, что завал разобрали. – И согласен, надо разделиться. Я пойду первым. Если будут наблюдатели, постараюсь увести, а потом вы, но не сразу по прямой, а уйдите километров на десять отсюда, спрячьтесь, посидите сутки и только потом двигайтесь дальше.

– КХм, – громко кашлянул Николай Тимофеевич. Будь не такая напряжённая обстановка, то, можно подумать, что он поперхнулся. – Товарищ…

– Старший сержант, – кто-то быстро подсказал моё звание.

– Ну, может и старший сержант, – с прищуром продолжил Николай Тимофеевич, – нас тут сотня человек: женщины, дети…

– Мужчин и десяток не наберётся, – продолжил уже слышанную фразу, – но вас тут и полусотни нет. Думаю, найдёте место, где переждёте сутки. Для анторсов не имеет значения: ночь или день. Они прекрасно видят в любую погоду и в любое время суток. Знаю, что теплоотражающая поверхность затрудняет им поиск и обнаружение. Так что выбирайте путь, где можно укрыться в пещерах или по пути ройте землянки и укрывайтесь в них. Дольше суток они квадрат под визуальным контролем с орбиты не держат.

– Хм, – покачал головой Николай Тимофеевич, а стоявшие рядом мужчины напряглись. – Как ты их назвал?

– Анторсы – это самоназвание тех, кто напал. Они инопланетяне. Пока мы встречались только с клонами, – говорил быстро, проверяя трофейную амуницию. Хотел отыскать во множестве карманов и потайных мест что-то такое, что убедит в моей правоте. – Вот, возьмите, – протянул поблескивающую металлом продолговатую коробочку. – Это аптечка. Только не используйте, а передайте выше по инстанции. Пусть проанализируют химический состав, может, эти сведения как-то помогут. Думаю, что клоны и их хозяева имеют схожий метаболизм.

– Это и было твоё задание? Ладно, не отвечай. Сам-то что, не передашь? – теплившееся недоверие и осторожность в общении окончательно сошло на нет. Сейчас на меня смотрели как на спасителя.

– Что необходимо – передам, но позже, – ответил, жестом прекращая затянувшийся диалог. – Пора выходить, но сначала надо отвлечь наблюдателей.

– Слушай… сержант! – я успел отойти на несколько шагов, но меня окликнули. – Я с тобой! Оружие у меня есть. Подготовка, какая-никакая имеется. Обузой не буду. Не смотри, что седой…

– Верю… – прервал капитана. Именно он вызвался идти со мной. Хотел сначала настоять на своём и отказаться от помощи, но время… время словно вода неумолимо утекала сквозь неплотно прижатые пальцы. Каждая капелька – это секунда, что с угрожающей быстротой превращается в минуты, в часы.

– И я пойду! – вдруг послышался молодой голос. Я обернулся. Это лейтенант –участковый торопливо шагал за мной. Пришлось остановиться.

– Лейтенант! – обернувшись, встретил его лицом к лицу. От такой быстрой смены диспозиции, когда ты торопишься успеть за удаляющимся, а через мгновение тебя встречают командным окриком и суровым взглядом в глаза, лейтенант опешил и неуверенно замямлил. – Лейтенант! Прекратить истерику! Слушай мой приказ! – благодаря проснувшейся памяти Глена, его большому командному опыту я говорил уверенно. Коротко, но чётко поставил задачу. – Всё ясно, лейтенант?

– Так точно! То… – выпрямился лейтенант, но замялся. Отвечать по уставу: «…товарищ старший сержант!» казалось смешным. Если бы я представился офицером, пусть и младшим лейтенантом, то с учётом предположительно занимаемой моей должности, устав чётко указывает: вне зависимости от звания – должность является важнее. Но я представился сержантом, и в силу звания не мог занимать должность выше, чем офицер. И пусть кинут сейчас в меня камень знатоки устава. Мол воинское звание и специальное звание – разные. Майор милиции/полиции не служивший в армии имеет воинское звание рядовой, но кто будет разбрасываться опытными кадрами, пусть и совсем другого толка?! Думаете, в случае войны командира среднего звена пошлют простым рядовым?..

– Исполнять! – произнёс, добавив в голос металла.

– Лихо ты его. Я уж думал не отвяжется. Шебутной он. Только из армии пришёл, – смотря вслед удаляющему лейтенанту, произнёс капитан.

– Пойдём налегке, – продолжил, обращаясь к напарнику. Всё было бы хорошо, но его возраст и физические данные были далеки от идеала. Алексею Юрьевичу Кутепову давно за сорок лет. Невысокий, слегка полноватый, но с цепким и умудрённым жизненным опытом взглядом капитан полиции. Как узнал из разговора, он – старший оперуполномоченный местного отдела внутренних дел, волей случая оказавшийся не в районном отделе, в кабинете, а на «земле» буквально за несколько часов до… приехавший по сигналу одного из своих осведомителей проверить информацию о причастности местного жителя к краже запасных частей для сельскохозяйственной техники. Но как завертелось, закружилось. Он, будто чуя неладное, совместно с местным главой села организовал эвакуацию местных жителей в пещеры, тех, кого успел оповестить, и кто внял коротким увещеваниям ненадолго оставить свои насиженные места. Таких оказалось немного. Но спасённые полсотни жизней дорогого стоят.

– Понятное дело… командир, – замешкавшись, уточнил капитан, – что берём с собой?

– Оружие, хотя от твоего толку будет мало, но не с пустыми руками на врага идти, – говорил быстро, в уме составляя план, – еды и воды на сутки. Есть что теплонепроницаемое надеть?

– Вроде есть пара штук спасательных одеял.

– Возьми одно. Может, пригодиться. Им, – я кивнул в сторону гражданских, – это количество не поможет, а если удастся увести за собой преследователей, то и им жизнь сохраним.

– Понял, – ответил капитан и быстрым шагом куда-то удалился, а я остался смотреть, как собираются гражданские. Как заметил сразу, среди них были в основном среднего возраста женщины и малы́е дети. Пожилых и немощных не было. Не захотели уходить, эвакуироваться, но это их выбор.

– Сержант, – подошёл Николай Тимофеевич – глава села, что доверился чуйке капитана и организовал эвакуацию, – не спросил, помощь нужна какая?

– Скорее не помощь, а строгое следование указаний, – ответил, смотря как капитан что-то объясняет молодой женщине, укутанной в спасательное одеяло.

– Это я понял. Если не последует сигнала, выходим через полчаса после вас. Идём на север. Там есть ещё пещеры, но не такие глубокие. Сидим там сутки, а потом держим направление на Иркутск.

– До Иркутска более ста пятидесяти километров. Не дойдёте, – покачал головой. Вот обсуждение конечного маршрута следования беженцев я, отвлёкшись на свои мысли, упустил. Ведь я не планировал идти вместе с ними. Для этого мне и понадобился напарник, чтобы при удачном стечении обстоятельств, воссоединился с беженцами и помог им, поделился знаниями, что я ему передам.

– Так, что… куда тогда? – забеспокоился глава.

– В районе есть склады мобилизационного резерва?

– Есть, как не быть. Областной-то центр – миллионник!

– Вот в ближайший и идите.

– Ближайший в Иркутске, в окрестностях.

– Имел в виду не ближайший от города, а ближайший по пути.

– Так, ближайший в противоположной стороне, это я о котором знаю. Как-никак в областном МЧС работал, пока на пенсию не ушёл.

– Вот туда и идите.

– Может, ты и прав… сержант, – последнюю фразу он произнёс с прищуром, выдержав непродолжительную паузу. – До Алагуя всего-то двадцать шесть вёрст. За полдня дойдём. Да и рек на пути не так много. Не знаешь, мосты целы?

– Целы, по крайней мере, что видел, – ответил, вспоминая скоротечный полёт на инопланетном корабле. – Вроде те мосты, что встречались на пути – целы, не повреждены, но это было пару дней назад, а сейчас – вопрос.

– Значит, издалека пришёл сюда… – из коротких, разрозненных фраз пришёл к выводу глава. Я даже удивился его аналитическому складу ума, но виду не подал.

– Издалека. Не спорю. Но… – не успел закончить фразу, как к нам присоединился капитан.

– Всё, готов выступать, товарищ сержант, – доложился он.

– Ну, с богом, товарищи, – произнёс глава и мы с капитаном выдвинулись к разобранному завалу. Нас провожали осторожные, заинтересованные взгляды. На лицах некоторых женщин блестели слёзы, а в пещере то тут, то там раздавались приглушённые всхлипы.

– Я ползу первым, ты в десяти метрах от меня. Прежде чем выходить наружу, укутайся одеялом, – прям перед лазом проводил последний инструктаж. Дальше что-либо планировать – это только гадать на кофейной гуще. Мне бы десяток спокойных минут, чтобы оценить обстановку. И эти минуты мне даст трофейный костюм. Поэтому первым и полез внутрь чернеющего чрева лаза.

Клаустрофобией я не страдал, но чернота и да́вящие стены узкого лаза воздействовали на сознание. Непроизвольно задумался: «Как пролезут женщины, дети? Ладно, дети тут пролезут свободно, но женщины…». Не успел накрутить себя, как впереди показался свет.

«Ничего, тут всего-то метров пятьдесят узкого, тёмного пространства, пролезут», – успокоил себя, выбираясь в небольшую пещеру-зал, куда свет поступал сверху.

«Так, понятно. Это расселина и по ней направо. Видна оборудованная для туристов дорожка», – говорил сам с собой, проговаривая свои действия. Не знаю, откуда у меня появилась такая привычка, вроде раньше не замечал за собой этой особенности, но проговаривая в уме свои действия, мне было как-то спокойней.

Выбрался в расселину. Осмотрелся. Через пару минут раздался шорох, и из прохода появился капитан.

– Как ты? – шёпотом уточнил у напарника.

– Нормально. Если я пролез, то и все пролезут, а то сомневался, не маловато разобрали завал и…

– Тихо! Замри! – скомандовал, прижавшись к стене. Капитан, не думая, повторил за мной, вжавшись в стену. Над нами, едва слышно пролетел летательный аппарат. Отбрасываемая им тень закрыла нас на несколько десятков секунд, которые я старался не дышать, хотя понимал, что если засекут своими сканерами, то дыши – не дыши, без разницы – не поможет. Аппарат пролетел мимо.

По расширившимся от удивления зрачкам я понял состояние капитана. Ещё бы. Он впервые осознал силу и мощь тех, кто прибыл на Землю. Они ж с небольшой группой вовремя успели скрыться и первый контакт с пришельцами произошёл удачно, благодаря мне. А сейчас, видя, как от удивления у него вытянулось лицо и заострились черты лица, я испугался за напарника. Как бы у него не началась паническая атака.

– Тихо, капитан, тихо. Успокойся. Дыши ровно, – подскочил к нему вплотную, прижал к стене, смотря пристально на него. Надо отдать должное, капитан меня послушал. Сделал пару глубоких вдохов-выдохов и, прикрыв глаза, задышал ровно. Своим телом я продолжал его прижимать к стене, так на всякий случай, чтобы он не стал палить во все стороны или чего хуже, полез обратно в лаз и в приступе паники застрял там или скончался от разрыва сердца. Всё-таки вояка он немолодой.

– Я в норме, – сквозь зубы процедил капитан, – задавишь.

И вправду, через минуту кровь схлынула с лица, взгляд приобрёл осознанность. Я отстранился от него в любой момент готовый снова блокировать все его действия.

– Я в норме, – повторил капитан, растирая уши руками.

– Посиди тут, приди в себя. Если услышишь незнакомый шум или мой крик, возвращайся обратно, – отдал приказ. Нельзя было терять время. Может, именно в эти минуты нас обходят с разных сторон и нам остаётся только ринуться в последнюю, безумную атаку.

Капитан кивнул, а я поправил на себе трофейный комбез, проверил оружие и осторожно, прижимаясь к стене, выдвинулся по дорожке. Тропу специально облагородили, вымостили камнями, приладили поручни по одной стороне и что хорошо, она петляла по лощине, не позволяя просматривать всю её протяжённость с одной точки.

Шёл медленно прислушиваясь. Примерно через полсотни метров остановился. Послышался неестественный, неприродный шум. Порывом ветра до меня донёсся треск ломающегося дерева и лязг металла. Замер. До выхода из лощины оставалось всего несколько десятков шагов. Сначала хотел припасть к земле и ползком добраться до открытого пространства, но хорошо, что сообразил: я же в трофейном комбинезоне, пусть голова не скрыта шлемом, но издалека вполне могу сойти за бойца-клона и как это будет подозрительно выглядеть, если солдаты-клоны следят за этим сектором. Вот только волосяной покров на голове выдавал меня с потрохами. Ведь клоны все абсолютно лысые. Мгновение колебаний и я медленно, чуть прихрамывая выхожу на открытое пространство, а там – никого. Осматриваюсь, прислушиваюсь и понимаю, что анторсы сосредоточились у другого – основного входа в пещеры, где состоялся боевой контакт.

Обходя по периметру скалистый массив, продолжаю осторожно идти по мощёной дорожке, мысленно молясь всем богам, чтобы они сейчас не подняли в воздух свой летательный аппарат. Ведь я, считай на открытой местности, даже простыми средствами визуального обнаружения меня сейчас легко зафиксировать. А одинокая, пусть и по внешним признакам союзная фигура однозначно вызовет подозрения.

Две сотни метров преодолел не спеша, боясь, если за мной наблюдают, раньше времени вызвать подозрения.

«Как же хорошо, что сначала осторожно выглянул за поворот!», – мысленно благодарил себя за предусмотрительность.

Сломав скудную растительность, недалеко от входа в пещеры приземлился летательный аппарат. Память Глена – моя память, услужливо подсказала, что это десантно-транспортный атмосферный бот, используемый анторсами для доставки до роты солдат-клонов или тяжёлой военной техники и сейчас подле него копошились десяток солдат. Аппарели бота открыты, а по его сходням медленно сползал неизвестный монстр – до двух с половиной метров в диаметре, состоящая из трёх коротких, по полтора метра последовательно соединённых звеньев машина с небольшим утолщением впереди. В этот раз память Глена оказалась глуха, но на помощь пришёл личный опыт.

«Проходческая машина или буровая установка горизонтального бурения», – в очередной раз взглянул на трёх звеньевую машину. Она как раз полностью показалась из чрева летательного бота и медленно двинулась к пещере, но не к самому входу, что зиял чёрной аркой прохода, а метра на три правее.

«Вот гады! Хотят завалить проход, проведя параллельное бурение!», – эта мысль промелькнула мгновенно. Перед глазами встали образы погребаемых под грудами породы мирных жителей. Их приглушённые крики и вопли.

Машина продолжала двигаться, приближаясь к скальной породе. Утолщение, что на первом звене засветилось, меняя цвет с красно-оранжевого до иссиня-белого.

Оценив степень угрозы, начал действовать.

Глава 4

– Ты сумасшедший? Или тебе жить надоело?! Почему меня не позвал??? – возмущался капитан, пока я, тяжело дыша, лежал, привалившись к опорной стойке бота анторсов.

Только сейчас понял, что моя безумная атака на превосходящие силы противника едва не закончилась провалом. Переоценил свои силы. Память помнит, а вот исполнение отстаёт. Будучи Гленом, бой с четырнадцатью неожидающими нападения клонами-анторсами, пятеро из которых техники, закончился бы в считаные минуты, а тут пришлось изрядно попотеть…

Переведя в автоматический режим огня трофейное оружие, выбежал из укрытия, одновременно паля в удачно расположившихся в один ряд и ничего не подозревающих солдат-клонов. Меткими выстрелами сразил шестерых, но вот дальше удача покинула меня. Троим удалось скрыться за проходческой машиной. Один, видимо, техник, нырнул внутрь чрева монстра, а остальные скрылись за конструкцией корпуса летательного аппарата. И вот тут мне стало совсем кисло. Эффект неожиданности прошёл и солдаты-клоны, а что это были они, я не сомневался. Все примерно одного роста, с одинаковой цветовой маркировкой на шлеме, быстро пришли в себя и открыли плотный ответный огонь, что едва успел нырнуть за укрытие и прижаться к земле. Нутром чувствовал, что ещё несколько минут и противник сообразит, что я один, и под прикрытием огня начнёт обходить меня с флангов, а я и головы высунуть из-за укрытия не мог.

Тем временем импульсные заряды медленно, но верно крошили массивный валун, за которым нашёл укрытие. Беглым взглядом оглядывал, куда сменить позицию, но два-три метра открытого пространства до следующего более-менее удобного укрытия под таким массированным огнём мне не преодолеть. Я уже стал мысленно молиться и проклинать себя, что понадеялся на быстроту реакции и опыт прежних схваток с относительно медлительными противниками – клонами-анторсами, как послышался знакомый треск огнестрельного оружия. Огненные вспышки плевками выбрасывали снаряды в сторону противника. Это капитан окончательно пришёл в себя и видя, что меня долго нет последовал за мной и дал мне те драгоценные секунды, чтобы уйти из-под огня.

Смена позиции пошла на пользу. Сектор обстрела как раз позволял с фланга достать тех, кто спрятался за проходческой машиной. Короткая, но точная очередь и трое анторсов уткнулись своими головами в каменистую почву, но в это время стихла ласкающий слух автоматная очередь.

«Перезаряжается», – подумал, отметая худшие мысли, и рывком из укрытия преодолел несколько метров, заходя в тыл тем, кто скрылся за летательным аппаратом.

«Лишь бы шальная пуля не задела», – думал, вставая во весь рост, открывая огонь на поражение. Не ждавшие появления противника с противоположной стороны, солдаты-клоны на мгновение замешкались, и этих секунд мне хватило, чтобы покончить с ними.

Аппарель бота открыта, не переставая вести огонь, врываюсь внутрь чрева летательного аппарата. Моя цель – пилоты, что по инструкции во время посадки не имеют права покидать кабину.

Ориентироваться в незнакомом летательном аппарате вновь помогает память Глена.

«В первую очередь надо уничтожить силовой кабель», – не думая, открываю огонь по неплохо замаскированному в полу люку. Оттуда тут же повалил жёлтый, едкий дым и внутреннее освещение фюзеляжа мигнуло, сменившись на едва тлеющее – аварийное освещение. В кабину, что на верхней палубе ведёт крутая лестница, что используется только в экстренных случаях – у пилотов имеется и другой выход, но без специального приспособления им напрямую из кабины не спуститься.

Едкий дым начинает раздражать глаза и слизистую оболочку лёгких, трудно дышать, но я упрямо иду, намереваясь подняться наверх и добраться до кабины пилотов, как через туман желтоватого дыма различаю силуэты. Открываю огонь. Громкие удары о металлический пол, нечленораздельная речь, продолжаю стрелять, пока чувствую, как ноги начинают подкашиваться, и кто-то с силой толкает меня сзади, хватает за шиворот и тащит.

Сознание затуманивается. Прихожу себя лежащим возле бота анторсов, а капитан с укоризной отчитывает меня…

– Капитан, спасибо, – нахожу силы ответить. Ещё бы чуть-чуть и этот едкий дым окончательно отправил бы меня на тот свет. Видимо, пилоты тоже почувствовали ядовитые испарения и не придумали ничего лучшего, как выбраться по запасному маршруту из задымлённого бота. Там я их и застал. – В той машине ещё двое или трое, – прервал его нравоучительную речь.

– Уже нет, – резко ответил капитан. – Пока ты приходил в себя, разобрался с ними. Хорошо, что не на предохранителе стояло их оружие, на ружьё кстати, похоже, только мощнее, а то бы долго провозился.

Глаза к этому времени перестали слезиться и я, помотав головой, сфокусировал зрение на капитане. Тот стоял, бережно поглаживая инопланетное оружие, а позади него, дымя и чадя белым дымом, горела проходческая машина.

– Надо передать, чтобы немедленно уходили из пещер, – произнёс, поднимаясь на ноги. Меня немного штормило, но вроде оклемался. Сделал пару шагов, но не удержался, и чтобы не упасть облокотился о борт бота.

– Вот тебя накрыло. Ты как, сержант? – подскочил капитан.

– Нормально. Собери оружие и подай сигнал нашим. Пусть уходят, – и выдержав короткую паузу, добавил, – и ты с ними уходи. Поможешь, прикроешь, если что. Я вас догоню. Мне надо бот и пилотов осмотреть.

– Ты только не задерживайся. Маршрут знаешь? – засобирался капитан, но по его выражению лица понял, что он мне не поверил.

– Знаю… Давай, быстрей у нас от силы полчаса осталось.

– А потом? – остановился капитан.

– Потом поздно будет. Иди, иди давай, пусть все уходят и скорее.

– Ты это, сержант, не геройствуй, – вдруг остановился капитан, – если надо, то я могу вернуться, помочь тебе…

– Не надо, капитан. Всё, иди, – сказал как отрезал. Говорить, что времени действительно осталось не так много – понятно. Я боялся другого. Что, если анторсы не станут долго думать и ударят с воздуха по горной гряде. Одну группу потеряли, вторую – усиленную, тоже, тогда зачем посылать третью, если можно вместо гористой местности искусственно создать плоскогорье. Из-за этого и торопил капитана, чтобы он увёл гражданских, а вот мне предстояла другая задача. Надо как-то отвлечь врага, предоставить им ложную цель, чтобы как в этом квадрате, так и по маршруту следования гражданских не было неприятностей.

Взглянув на меня ещё раз, капитан ушёл, а я вновь забрался в летательный аппарат анторсов. Меня интересовали тела пилотов. Мучало сомнение, а не самих ли представителей расы анторсов я уничтожил. Ведь клоны-анторсы по причине искусственной ограниченности интеллектуального развития не могли управлять сложной техникой, принимать самостоятельные решения стратегического масштаба и являлись фактически расходным материалом для выполнения узконаправленных задач, но, к счастью, я ошибся.

Едкий дым выветрился и дышать стало относительно безопасно. Подойдя к первому телу пилота, тщательно осмотрел его и с облегчением выдохнул – убитый оказался клоном.

– М-да, вероятно, у анторсов что-то кардинально изменилось, если уж клонам доверили пилотировать летательные аппараты, – говорил сам с собой, осматривая тело второго пилота. С одной стороны – хорошо, не так сильно воспримут потерю, но с другой… – додумать не успел, как до уха донёсся едва различимый звук заходящего на посадку летательного аппарата.

Мысли лихорадочно искали выход, что делать? Забаррикадироваться в боте или пока есть хоть какая-то возможность, бежать. Нацепив на голову первый попавшийся повреждённый шлем, осторожно выглянул. Невдалеке заходил на посадку малый штурмовой бот атмосферного применения: узнаваемые хищные разводы фюзеляжа, обратной стреловидности крылья не давали усомниться в типе летательного аппарата, а пустые узлы подвески вооружения говорили, что штурмовик совсем недавно участвовал в бою.

«Странно, – подумал, продолжая следить за происходящим, – штурмовики это не разведывательные, а тем более не военно-транспортные летательные аппараты и без особой нужды не производят посадку на неподготовленной площадке».

Когда до поверхности земли оставалось буквально полторы сотни метров, с сильным хлопком пилотская кабина отстрелилась, а штурмовик, войдя в плоский штопор, рухнул на землю. Я едва успел скрыться во чреве десантно-транспортного бота, как прогремел взрыв.

Фюзеляж бота сильно тряхнуло, но обшивка выдержала, не поддалась напору огненного вихря.

– Вот и хорошо, – осторожно выглянул, осматривая окрестности. Вокруг горели поваленные деревья, проходческая машина оказалась перевёрнута на бок, и сейчас она лежала больше похожей на скрюченную гусеницу, чем на грозный механизм.

– Надо убираться отсюда, – торопился, перетаскивая тела клонов-пилотов в огонь. Вдобавок не поленился и поджог пилотскую кабину бота. – Так, вроде всё, – бегло осмотрелся. Окрестность выглядела естественным местом крушения летательного аппарата и при первом взгляде ничего не говорило или напоминало о скоротечном бое.

По внутреннему ощущению с момента расставания с капитаном прошло чуть больше двух часов. За это время он должен был успеть подать сигнал гражданским выбираться из укрытия и начать движение по маршруту. Сначала хотел присоединиться к ним, но, когда петляя, пробирался через завалы, краем глаза заметил яркий купол парашюта.

– А вот это совсем плохо, – чертыхнулся, меняя свой маршрут. Оставлять такой приметный визуальный ориентир было нельзя. Не пройдёт и получаса, как место приземления пилота засекут и пришлют спасательную миссию. Меня маршрут я понимал, что пилот с большой долей вероятности подал сигнал бедствия, включил поисковый маяк и даже если я в кратчайший срок доберусь до места приземления спасательной капсулы и уберу повисший на деревьях купол парашюта, то место крушения всё равно обнаружат, но другого варианта хоть как-то дать время гражданским убраться подальше от ставшим опасным участком местности я не находил.

По моим оценкам до места приземления было не больше километра. Понимая, что скорость передвижения в гористой местности значительно ниже движения по равнине, но вот так просто бросить всё и уйти я не смог. Ведь основная цель моей вылазки – направить по ложному следу противника. Крушение штурмовика оказалось на руку. С первого взгляда и не поймёшь, что стало причиной гибели стольких солдат. Вот только и привлекло внимание наблюдателей. А что они сейчас просматривали квадрат за квадратом с орбиты, сомнений не было. Ещё немного времени и сюда прилетит автоматический разведывательный бот и тогда не только мне, но и гражданским станет не до смеха. Лишь бы ноги успеть унести.

Скудные заросли невысоких деревьев плохо скрывали моё передвижение, но я упорно шёл к месту падения спасательной капсулы пилота штурмовика. Память Глена услужливо подсказывала тактико-технические характеристики как штурмовика, так и спасательной капсулы: «Атмосферный штурмовик тип «Корун» по имперской классификации принадлежит к летательным аппаратам непосредственной поддержки на поле боя сухопутных войск с воздуха. Экипаж: один «человек». Вооружение: основное – одна тридцатисемимиллиметровая скорострельная магнитно-резонансная пушка; две скорострельные пушки калибром четырнадцать с половиной миллиметров. Задняя полусфера защищена автоматической пушкой калибром двадцать один миллиметр. Навесное оборудование: восемь внешних подвесок для ракет различного типа. Один внутренний бомбовый отсек для неуправляемых и управляемых авиационных бомб. Масса бомбовой нагрузки две тонны… Система спасения и выживания: кабина пилота выполнена из многослойной высокопрочной стали. В случае повреждения летательного аппарата и опасности для жизни пилота отделяется автоматически…».

Так, незаметно для себя, подобрался к месту приземления. В некотором отдалении от подножия горной гряды растительность была скудная. Редкие деревья и вот надо же, именно на одиноко стоявшем высоком дереве и повис парашют спасательной капсулы.

Прильнул к земле, осмотрелся. Бронеколпак спасательной капсулы открыт, а вот пилота нигде не видно. Полежал несколько минут, прислушиваясь, тщательно, метр за метром осматривая окрестности, но ничего подозрительного не обнаружил.

«Видимо, он ушёл. Вон и дорожка следов тянется метров на двадцать и теряется в зарослях. Знать бы какие у пилотов инструкции на случай экстренной посадки…», – продолжал следить за окружающей обстановкой, а время-то идёт и у меня осталось от силы десяток минут, чтобы уничтожить демаскирующие признаки, да и в спас-капсуле надо покопаться – уничтожить электронные узлы связи. Не знал, получится ли провернуть тот же фокус, что удался с ботом, но заглушить маяк, выведя из строя оборудование, надо было попытаться.