Павел Барчук
13-й отдел НКВД. Книга 2
– О, как… Ну, давай сегодня разочек и все, потом берись хоть за ум, хоть за что другое. На здоровье. Дело не сильно муторное, но с остальными толку не будет. А ты уже парень проверенный. – Леонид наклонился ближе и зашептал мне практически в ухо, как совсем недавно Матвеев. – Ты подсоби, а я тебе взамен помогу. Ты же знаешь, моя кобра с твоей гадюкой дружат. У них, что ни вечер, так пленарное заседание серпентария. Последнее время часто Толика вспоминают. Если Ксюха удумает с ним спутаться, я, конечно, сильно сомневаюсь, что Толик дурак настолько, но мало ли, бабы они хуже вражеской разведки, так ты самый первый узнаешь. А тут уже расклад другой выходит. Тут она уже со своими жалобами задницу подприжмет. Потому как семья – ячейка общества. Главная! Адюльтер дело наказуемое. Ее саму тогда нормально пропесочат. Тем более – женщина, мать и верная подруга.
– Я тебя понял… Ладно. Давай так. Сегодня помогу, но на этом все. Хорошо? Договорились?
– Лады!
Сосед кивнул мне с заговорщицким видом и пошел обратно к мужикам. А я направился в подъезд.
По квартире долго лазить в поисках нужного не пришлось. В одном из отделений «стенки» обнаружилась небольшая коробка из-под конфет монпансье, там, сложенные вдвое, лежали несколько купюр, номиналом три, пять и десять рублей. Во как… Жизнь у нас, в социалистическом настоящем, похоже, совсем не дорогая. Имелись еще железные копеечные монеты. Подумал, а потом сгреб все это богатство в карман. По факту разберемся, что по чем. Но, в принципе, если бы не своя собственная судьба и не обгаженная мною жизнь Иваныча, то не настолько уж плохое здесь настоящее. А в чем-то даже очень ничего. По крайней мере, на первый взгляд. Дальше – будем посмотреть. Сейчас меня интересует история родной страны. Такая или не такая, но страна моя. Надо разобраться. Будем действовать по мере поступления проблем.
По идее, район, в котором я жил, был и не старым, и не новым. На месте домов, некогда построенных для работников Авиационного завода, которым наш город, вроде теоретически гордился, хотя в моем настоящем гордиться там было уже нечем, потом выросли новые застройки, куда заселялись все подряд. Судя по тому, что я мог наблюдать, когда отошел от родного двора, так оно и оставалось. Пятиэтажек очень мало, большую часть района составляли девятиэтажные в четыре – пять подъездов дома. С любопытством вертел головой. Ну, хоть что-то внешне будет отличаться радикально? Нет. Ни черта подобного. Один в один. Может, невидимые глазу детали и есть, но память на них не реагирует.
Даже ближайшая остановка находилась на привычном месте. Только вместо автобусов, как оказалось, теперь ходили трамваи и троллейбусы. Это не стало неожиданностью. Помню, в раннем детстве так и было. Позже, где-то к концу 90-х просто их убрали, дороги расширили, оставили маршрутки. ПАЗики, которые, в отличие от технического прогресса двигаться вперед точно не хотели. Я ездил на таком автобусе в пятнадцать лет, в двадцать пять, и при оказии в тридцать три, если выходило отправиться куда-то без машины.
Увидев приближающийся к остановке троллейбус, перешел на бег, чтоб успеть прыгнуть в транспорт и не ждать следующий.
– Скажите, сколько стоит проезд? – Спросил в приоткрытую дверь у женщины, которая уверенно крутила руль. Та в ответ покосилась с неодобрением, будто я сделал что-то очень неприличное в общественном месте, но ответила.
– Пять копеек стоит.
Протянул монету, вынув ее из кармана. Женщина взяла деньги одной рукой, второй продолжая мастерски маневрировать на своем троллейбусном лайнере среди машин, которых, между прочим, было в разы меньше привычного. Я хотел было пройти вглубь, но она окрикнула.
– Эй! А билет? Не нужен?
Забрал клочок, оторванный от общей билетной ленты и уселся на ближайшее свободное место. В транспорте людей тоже было немного. Вспомнились слова Матвеева о тунеядцах. Видимо, сейчас рабочее время и порядочные граждане находятся там, где должны – на рабочих местах.
Пока ехали с левого берега на правый, смотрел в окно, соображая последовательность своих действий. То, что оставлять все, как есть, нельзя – однозначно. Так опасался навредить деду в 1941 и в итоге не просто навредил, а вообще сделал из него врага народа. Вина моя, это не вызывает ни малейших сомнений. Теперь образ мышления значительно отличается от прежнего, допускаю вообще все, любые варианты, даже те, которые вызывают сомнения в собственной адекватности. Соответственно, логично предположить, в своем прошлом Иваныч книгу либо вообще чекистам не отдал, правда, тогда не пойму, почему остался жив-здоров и нормально себя чувствовал, либо отдал, но не майору государственной безопасности. А кому? Берии? Лично в руки? С какой стороны не посмотри, в любом случае накосячил я сильно. Теперь Симонов Иван Иванович – герой войны, не знаю, что он уж там сделал, если, как говорит Матвеев, его в учебники истории внесли, но зато расстрелян за измену родине. Даже если бы дед героически погиб, это не было бы настолько ужасно. Потому как уж что-что, а страну он никогда бы не предал. Та-а-а-ак… А ведь действительно. Страну он бы никогда не предал. Это так же верно, как то, что я… Хотел сказать, так же верно, как то, что я – Симонов Иван Сергеевич, но не буду столь однозначно о себе. Каждый новый день преподносит сюрприз.
Соответственно, и это мне кажется более вероятным, деда тупо «слили».
Троллейбус уже переехал мост, мы двигались по центральной улице и, по идее, моя конечная цель – следующая остановка. В этот момент внимание привлекла группа детей, которая остановилась у пешеходного перехода, ожидая нужный им сигнал светофора. Ребята были, как с картинки. Белые рубашки, заправленные у мальчиков в брюки, у девочек в юбки, пионерские галстуки, школьные рюкзаки на плечах. Но главное не это. Их сопровождали две молодые женщины, скорее всего, учительницы. Одна стояла к дороге лицом, а вторая – почти спиной. И вот вторая как раз, при том, что пока я не мог разглядеть ее целиком, только видел симпатичную задницу, обтянутую брюками, с внешним видом тут все нормально, привычно, и русую косу, спускающуюся между лопаток, очень сильно вдруг показалась мне знакомой. Осанка, поворот головы, манера держать спину прямо, будто она балерина у станка. Троллейбус остановился, дети двинулись вперед и незнакомка повернулась передом.
– Лиза… Лиза?!
Я вскочил на ноги, а потом, как ненормальный, кинулся к средней двери, которая, что вполне логично, была закрыта. Метнулся в сторону передней, попутно требуя выпустить.
– Гражданин, вы в своем уме? Мы посреди проезжей части. Нет, конечно! Ждите, сейчас будет остановка. Я за Вас отвечать потом не хочу.
Женщина-водитель была категорична.
– Вы не понимаете! Там человек. Девушка. Она мне очень нужна. – Я от бессилия пару раз ударил по закрытой двери троллейбуса.
– Всем что-то нужно. А я – работаю. Так что прекратите хулиганить. Вон остановка. Там и выпущу.
Естественно, пока светофор снова дал сигнал для машин и транспорта, пока троллейбус подъехал к стеклянной будке, где стояли люди, пока я выскочил на улицу, там уже не было ни детей, ни Лизы.
– Черт, черт, черт… – пробежал вперед, потом вернулся назад. Без результата. С одной стороны – парк, с другой – жилое здание с аркой. И везде – пусто.
То, что не обознался и это – блондиночка, мог бы дать руку на отсечение. Да что там руку. Голову. Ее не перепутаю ни с кем и никогда. Вопрос в другом, какого черта? Почему она тут? Ей по всем параметрам должно сейчас быть больше ста лет. Но уж на данный возраст она точно не выглядит. С другой стороны, и это несомненный плюс, если где-то бродит Лиза, значит, можно рассчитывать и на остальных членов веселой компании. Данный факт сильно обнадеживает. Потому как от мысли, что мне пришлось бы, к примеру, вызывать демонов, а способ я слышал только один, от них же, в котором задействовано тринадцать убийств, становилось слегка не по себе. Ой, да что я вру. Охренеть, как не по себе. Быть маньяком я тоже не готов. А бегать по городу в поисках кого-то способного помочь в столь щепетильном вопросе – это уж совсем из ряда вон. Не в газету же объявление давать или по телевизору бегущей строкой. Так и так, требуется ведьма, имеющая любые связи с дьяволом и его друзьями.
Как бы то ни было, сейчас в любом случае нужно добраться до библиотеки, дальше будет видно.
Глава 3
Я перешел дорогу, оглядываясь по сторонам в надежде, что судьба все же будет ко мне благосклонна и блондиночка снова появится где-то поблизости. Судьба благосклонна не была, в последнее время ей явно класть на меня, блондинки, правда, проходили мимо, но все не те.
Ещё меня сильно волновало, как я сам отреагировал на девчонку. Это напоминало ощущение… наверное, огромной радости и облегчения. Безумно был рад ее видеть. Погано. Совсем погано. Нет, я влюблялся, конечно, по молодости, когда в голове было много глупых мыслей. Но это уж совсем по молодости. Лучшая девочка в классе и вся подобная чушь. Ходили за ручку, провожал ее домой, целовались в подъезде. Потом повзрослел и как-то оно вышло на другой уровень. Встретились, познакомились, пообщались, секс. Учитывая, что женщины очень сильно склонны к самообману, и в большинстве случаев после первой же близости, пока ты храпишь, отвернувшись к стенке и не имея понятия о нависшей над головой угрозой, они уже придумывают имена вашим детям, предпочитал сразу ставить границы. Проводить время с вами, девочки, приятно, но не более. Семью всегда хотел иметь исключительно по своему выбору, а не потому, что «так вышло».
С девчонкой было как-то иначе. Опасно было, что там греха таить. Все бы ничего, можно и из стервы сделать человека, если сильно постараться. Но блондиночка якшается со всякой потусторонней хренью. Первый момент. И это тебе не подружки, которых можно тактично из дома проводить. Задумавшись, на секунду, представил, как мы с Лизонькой накрываем стол, а к нам гости пожаловали – Наталья Никаноровна и Белиал. Аж зателепало от такой перспективы. Второе – мы теоретически существуем в разных временных точках. И это самое главное. Тут, наверное, стандартное «к тебе или ко мне» вряд ли прокатит. Короче, нет у нас будущего. Вот так, если коротко.
В итоге решил пока не забивать себе голову ещё и этими мыслями, а потому собрал всю волю в кулак, временно выгнал образ блондинки из памяти, и направился к библиотеке. Все, как, сказал Матвеев. Слева от здания, где в моем настоящем должна быть городская администрация, находилось столь необходимое мне сейчас заведение. На самой же администрации, теперь имелась табличка, которую не увидел бы только слепой, с веселыми словами «Народный комиссариат внутренних дел». Я не стал задерживаться рядом с этой волнующей душу организацией, и поторопился войти в библиотеку.
Внутри было тихо и прохладно. На фоне изрядной жары, это очень радовало. За столом, прямо у входа, сидела женщина интеллигентного вида, в очках.
– Здравствуйте. – Произнесла она красивым, мелодичным голосом.
Я вежливо пожелал ей того же, в конце концов, мы люди приличные, а затем поинтересовался, как бы попасть к знаниям, особенно интересуют вопросы истории. Она также культурно указала направление, предварительно попросив паспорт и оформив мне читательский билет.
Нужный зал оказался прямо на первом этаже. Это прекрасно. Просто ко всему прочему, я физически чувствовал себя очень отвратительно и с каждым часом это становилось все ощутимее. По-русски говоря, накатило желание накатить. Именно так. Похоже, прибухиваю я и правда не мало. Тело по привычке жаждало холодного пивка, как минимум, а мозг категорично с потребностями тела был не согласен. Приходилось как-то держать себя в слегка трясущихся руках.
Просторная комната, в которой несколькими рядами уходили вдаль столы, встретила еще бо́льшей тишиной. Хотя, почти все места были заняты. И вот не поймёшь, то ли это работники науки, то ли тунеядцы шифруются. Меня слова Матвеева про тунеядцев тронули до глубины души просто. Крепко запомнились.
Кстати, многие сидели с ноутбуками, еле слышно щелкая по клавишам. Прогресс, чтоб его, не остановит ничего.
Сразу, как только переступил порог, из-за стойки показалась девушка в строгом костюме, юбка которого была значительно ниже колена, с волосами, собранными в высокий пучок. Все по-деловому, официально. Дресс-код, наверное.
– Чем могу помочь?
Хотел бы ей ответить, что лично она ничем помочь не может, а ту, которая реально могла что-то сделать, я только что бездарно просрал, но это, конечно, от избытка эмоций. Поэтому просто спросил, могу ли я получить информацию по периоду с 1941 по сегодня.
– Вас интересуют книги или более удобно в цифровом варианте?
На секунду задумался. Интернет, а так же все связанное с ним буржуйство, удобно, это – факт. Но я, как и в случае с домашним интернетом, понятия не имею, привычно ли оно тут сейчас работает. Поисковики, программы и так далее. Сяду, включу, а потом буду тупить, как дурачок. Спрашивать тоже ведь не будешь каждый раз. Нет, книги они надежнее.
– Если можно, хотелось бы бумажный формат.
– Конечно. Присаживайтесь. Сейчас принесу.
Девушка удалилась в недра своего библиотечного царства, а я выбрал единственный незанятый стол и принялся исподтишка разглядывать посетителей. Люди, как люди. Ничем особо от прежних современников не отличающиеся. Пожалуй, единственное, на что обратил внимание, некоторые имели значки на одежде. У мужчин они крепились на лацканы пиджаков, у женщин – прямо на блузки или верхнюю часть платья. Детально рассмотреть не было возможности, не подходить же мне к незнакомым гражданам впритык, но похоже на серп и молот. Интересно, что это такое.
– Вот, пожалуйста. Вас, я так поняла, интересует общая информация, поэтому монографии известных историков по данному периоду не предлагаю, так же, как и протоколы заседаний или документальные сведения. Если вдруг все-таки захотите углубиться в вопрос, скажите. Я подберу более подходящие варианты.
Работница библиотеки, возвращение которой было каким-то слишком бесшумным, улыбнулась и положила передо мной несколько книг. Учебник истории для десятого класса, Общая история нового и новейшего времени, Отечественная история… Да уж… Видимо, я не показался ей шибко умным, решила, достаточно самого простого и предельно доступного для понимания. Потом вспомнил, как сейчас выгляжу, и успокоился. Привыкай, Ваня, нет больше того обаятельного, способного «поиграть мышцо́й» парня, на которого дамочки легко обращают внимание. Теперь ты сантехник – алкоголик во втором поколении. Хоть не поперли с порога, и то слава богу.
Открыл первую книгу, нашел необходимый период и погрузился в изучение.
Собственно говоря, ничего слишком удивительного не происходило до конца войны. Это если брать в масштабах государства. Все было ровно так, как должно быть. Битва под Москвой, Блокадный Ленинград, Сталинград, взятие Берлина, парад Победы. А вот потом, спустя почти десять лет… 5 марта 1953 года генеральный секретарь коммунистической партии товарищ Сталин скоропостижно скончался, но успел оставить приемника – Лаврентия Павловича Берию. Ох, как неожиданно, хотел бы я сказать, но, конечно, никакой неожиданности не было. Честно говоря, более удивительно, что Берия так долго ждал. У власти этот человек пробыл недолго, в 1955 внезапно открылись некоторые моменты его прошлого, генеральному секретарю непозволительные. В учебнике подробно это не расписывалось, было лишь сказано, мол якшался товарищ Берия с врагами и это стало причиной того, что Лаврентия не только быстренько с должности сняли, арестовали но и… тадам!.. расстреляли. Упоминался, кстати, некий Рафаэль Семёнович Саркисов (привет Кавказцу), личный водитель и охранник, который стал главным свидетелем, подтвердившим информацию. Комплект там был, конечно… От работы на разведку другой страны ещё сразу после революции, до, прости Господи, банальных связей с женщинами в формате доминирования, на которое сами женщины, как бы не были согласны. Короче, проще говоря, имел Лаврентий, как внезапно выяснилось, склонности к насилию. Грязь, я так понимаю, полилась очень внезапно и со всех сторон. Странно, что Берия, бывший нарком, на тот момент генсек, вообще допустил такой поворот. Хотя… Меня терзают смутные сомнения, просто для Лаврентия настал час расплаты. Хотел власть – получил. А теперь давай, держи счёт.
Ладно, с Берией понятно. Следующим после такого вопиющего, громкого и очень грязного дела, пришел к власти Хрущев. Ок. Тут все по плану. Его я помню. Фееричная сцена с туфлей, которой он лупит по трибуне во время заседания ООН, сделала его знаменитым даже для потомков, особо историей не интересующихся. Но дальше события совершили очередной рывок в сторону. Никита Сергеевич, спустя каких-то три года, недолго они все задержались, утонул. Я перечитал эту строчку несколько раз. Утонул? Отдыхая в Крыму, товарищ генсек за каким-то чертом в ночи решил принять морские ванные. Конечно, в тексте это было описано менее колоритно. Сухое – трагично погиб во время рабочей поездки. И тут к власти пришел мало кому известный тоже Никита, но Пахомович.
Появление фамилии Тихонова я, конечно, ждал. Не просто так висит портрет в моей квартире. Допускаю, что может быть, благодаря долгому, тернистому пути и добросовестной работе на благо партии, страну возглавил буквально недавно кто-то из его потомков, к примеру, внук, но вот, честно говоря, в естественный, долгий путь верилось с большим трудом. Точно знал, власть захапал он сам.
Бывший майор государственной безопасности страной руководил справедливо и правильно. Чуть не заплакал, читая эти строки. По крайней мере, так утверждал учебник. Без малого, аж до 1992 года. Несомненно, некоторые моменты действительно заслуживали похвалы. Был Афган, но мы там справились, правительство задержалось у руля. Тем более, просоветское правительство. Объединение Германии осталось лишь мечтой, в первую очередь для самой же Германии. За что нас люто ненавидел весь Запад. Не случилось 1991 и развала Союза. Его просто даже быть не могло. Именно Тихонов прикрыл «комитетчиков», а потом вернул систему, работавшую до войны, в первую очередь, народный комиссариат. Ностальгия, наверное, замучала. Это если в шутку. А если серьезно, прикинул Никита Пахомович одно дело к носу, да и решил, страна наша большая, специфическая, чтоб не возникало всяких настораживающих прецедентов, руководить ей нужно строго. Но справедливо. Степень справедливости, конечно сам он и определит, однако, при Тихонове, спустя пару десятилетий, появились понятия свободы слова и свободы мысли. Другой вопрос, что границы этих свобод были четко обозначены. Судя по описанию, НКВД нового формата уже не был налаженной машиной страха, но и держал в тонусе граждан, несомненно.
Прикинул, сколько же Тихонову было на момент окончания карьеры лет, и чуть не присвистнул. Долгожитель, однако, оказался.
Тридцать с гаком годиков бессменно на посту генсека. Неплохо…
Затем, после смерти отца, что удивительно, естественной смерти, на посту его сменил сын. Никита Никитович Тихонов. Креатив, конечно, полнейший с именем для ребенка у майора вышел. Вот прямо не заморачивался. Он же, то бишь сын, по сейчас продолжает руководить партией и страной.
Общую информацию я просмотрел по диагонали, если честно. Нужно было приблизительное понимание, его и получил. Хотя, решил, один из учебников взять с собой. Надеюсь, это не вызовет проблем. Дают же здесь некоторые экземпляры на руки. Почитаем более детально, потому как однозначно это пригодится.
В принципе что-то подобное увиденному и ожидал. Особо ничего удивительного не обнаружил. В большей мере меня, конечно, интересовал дед. Вот тут я немного прибалдел.
Честно. Потому как полученная из учебника информация вызвала у меня ступор. Да, Иван Иванович Симонов прошел войну. Отличился кучей героических поступков, начиная с битвы под Москвой.
К моменту начала этого, условно говоря, события, ситуация для советских войск была крайне сложной. Немцы глубоко вторглись в пределы СССР, были захвачены Прибалтика, Белоруссия, Молдавия, существенная часть Украины, блокирован Ленинград, достигнуты дальние подступы к Москве… Фашисты изначально планировали взять Москву в первые недели войны, но этого им не удалось. Тогда была подготовлена крупная наступательная операция под названием «Тайфун». Суть плана состояла в том, чтобы мощными ударами танковых группировок с трех направлений расчленить оборону и уничтожить основные силы Красной Армии.
Началось битва 30 сентября 1941, а закончилась 20 апреля 1942. Семь месяцев… Твою ж… Как наши выдержали и выстояли?
При том, что немцы прорвали оборону, взяли в окружение несколько армий различных фронтов, что бои к ноябрю велись чуть ли не в самой Москве, на ближних подступах уж точно, Красная армия смогла перейти в контрнаступление.
Имя деда упоминалось в связи с тем, что в декабре 1941 года он выполнял обязанности политрука. Как так вышло, не объяснялось. Вообще сведения об Иваныче довоенного времени отсутствовали. После гибели командира роты дед принял командование подразделением. Наступая в нужном направлении, он нашёл проход в минном поле противника и через него ввёл свою роту в прорыв.
Бойцы захватили немецких противотанковые орудия, пулемёты и развернули это трофейное оружие против врага. Судя по описанию событий, дед лично вёл огонь из немецкой пушки, обеспечив дальнейшее развитие контрнаступления красноармейцев на этом участке.
Это был его первый, можно сказать, подвиг. Далее, на протяжении последующих лет войны, фамилия Иваныча всплывала неоднократно. Я однозначно решил прихватить уже все три книги с собой, хотя бы ради того, чтоб изучить каждый его шаг. Не знаю… Чувство такое было… Читал и прямо слезы на глаза наворачивались. Гордость, переживания, все подряд, наверное. Я знал, что дед воевал. Но как-то не вникал, как и во все остальное, касающееся его жизни. Теперь же каждый факт участия Иваныча в войне пробирал до глубины души.
Однако, естественно, более всего меня поразил финал его жизненного пути в новом, измененном варианте. Деду предъявили обвинение в организации заговора против… Хрущева. То есть, прямым текстом никто не связывал два события: ночное купание генсека и арест товарища Симонова, однако, у любого человека при прочтении информации, вставал логичный вопрос: сам ли утоп Никита Сергеевич? Потому как арестовали Иваныча ровно через неделю после этого события. То есть никаких других заговоров он бы устроить уже не мог по причине скоропостижной кончины генсека. Однако, при этом, прямого обвинения в причастности к трагичному событию не было. Просто вот один факт, вот – другой. Немного не стыкуется? Ну так пристыкуйте, постарайтесь. А самое главное – тем, кто, так сказать, выдвинул обвинение и подписал приказ об его аресте, был Никита Пахомович Тихонов, пока ещё не утвержденный в должности.
Я закрыл книгу и уставился в одну точку. Дурацкая привычка делать так во время особо активного мыслительного процесса. Со стороны смотрится, будто я заснул с открытыми глазами.
– Извините. Будьте добры… – Помахал рукой работнице библиотечного зала. – Я могу взять эти книги с собой?
– Конечно, я только запишу их в Вашу карточку и внесу в компьютер.
Девушка что-то пометила в маленьком блокноте, который, как фокусник, вытащила из кармана пиджака, потом исчезла на пять минут, а затем вернулась довольная и счастливая, сообщив, что теперь я имею законное право выносить данные экземпляры из здания библиотеки.
– Чу́дно! – Поблагодарил эту приятную особу, подхватил книги под мышку и направился к выходу.
Очень надо, чтоб Матвеев узнал информацию по делу Иваныча. Решится или нет Николай Петрович – первый вопрос. Позволят или нет Николаю Петровичу – второй вопрос.
Пока что в любом случае лично мне нужно отправиться обратно в квартиру и почитать ещё. Тут же вспомнил о жене… Надеюсь, ее до ночи не будет.
