Павел Ауг
Юстициар
– И вот тогда появился “Юстициар” [3]? – не поднимая глаз на рассказчика, спросила Анна.
Дэвид кивнул. Несмотря на то, что речь шла об общеизвестном и обыденном явлении, его в который поразила мысль о прореживании инфопространства по поводу истории возникновения "Юстициара".
Его голос стал звучать чуть глуше.
– Ну, дальше, наверное, даже ты знаешь. “Юстициару” дали доступ ко всему законодательству, в том числе прецедентам, а также СМИ. Благодаря машинному обучению и самым мощным на тот момент вычислительным ресурсам, нейросеть очень быстро въехала в американские порядки. Ей передали решение небольших судебных тяжб, которые она рассматривала в тысячи раз быстрее обычных судей. Жаловаться на пристрастность “Юстициара” было невозможно, однако недовольных хватало. Поэтому власти одобрили поправки о том, что “Юстициар” может предлагать свои законопроекты, полагаясь на социально-политическую ситуацию в стране и мире. Новые законы, дерьмовые профайлы, огонь без предупреждения, автосуд… Наверняка, ты в курсе. Тогда же, кстати, и Ставровича загребли по подозрению в сливе данных о начинке системы террористам.
Анна опустила голову. Дэвид увидел, как её руки вновь забила болезненная дрожь, и через плечо понимающе переглянулся с Альбертом.
– Подожди секундочку, – сказал он, выходя на кухню.
Девушка, кажется, его не услышала. Вернувшись, Дэвид протянул ей стакан с водой, в котором шипя растворялась какая-то таблетка.
– Выпей это, пожалуйста.
Хищный взгляд, кажется, не выдал девушку. Она быстрым и уверенным движением взяла стакан и залпом выпила содержимое. Отдав пустой стакан Дэвиду, она поудобнее устроилась на кушетке и уставилась в одну точку, как будто чего-то ожидая.
Дэвид вернулся на кухню, а Альберт – к экрану монитора.
***
Когда Анна проснулась, за окнами ещё было темно. Её шея, привыкшая ко сну на улице и чердаках, а также коридорах жилищ случайных знакомых, неожиданно сильно разболелась. Она села на край кушетки и посмотрела на руки, которые, кажется, дрожали чуть меньше. Резкая боль в шее обожгла мозг, превращаясь в мигрень, волнами расливающуюся по телу. Но девушка отдавала себе отчёт в том, где находилась, что с ней происходило, чего обычно как раз и не могла вспомнить после того, как принимала экстази или грибы; а если мешала их с алкоголем и какими-то другими наркотиками, то могла забыть навсегда лицо человека, с которым ложилась в кровать.
Посмотрев сперва на полку с таблетками, Анна перевела взгляд на спины мужчин, наклонившихся над мониторами и тихо о чём-то шептавшихся.
– Я что, уснула?
Дэвид и Альберт повернулись. Когда линзы Анны сфокусировались, она увидела их уставшие, но довольные лица.
– Да, но ничего страшного, – улыбаясь, ответил Дэвид, – ты проснулась вовремя.
Рука Анны медленно заскользила вдоль талии и опустилась за стянутый ремнём край штанов: бельё на месте, кажется, что её действительно никто и пальцем не тронул, а она просто спала. Девушка медленно вынула руку, и в полумраке комнаты её жест остался незамеченным.
– Вовремя? Это для чего? – спросила она, массируя шею.
– Я вёл к этому весь вечер. Ты нам очень понравилась тогда в “Муравейнике”. Поэтому мы и решили с тобой поделиться…
Рот Анны наполнился слюной после этих слов, которую она также незаметно сглотнула.
– Мы решили, – продолжал Дэвид, – что встреча с тобой не была случайной. Именно в том клубе, где мы с тобой познакомились, четыре года назад я встретил Альберта. Перед встречей мой обычно молчаливый друг прилюдно задел какого-то громилу, назвав его тупорылым обсосом. За что – не помню, хоть убей. Он отхватил, даже зуба лишился, кажется… – Альберт широко улыбнулся, показывая отломанный клык. – Ну а я, сидя там, не мог не заступиться, когда ему угрожали, пусть и на словах. Тогда и меня отмудохали. Мы просидели потом там всю ночь, лечились кто чем – Альберт пил какой-то японский вырвиглаз, а я – крепкий пережжённый кофе. – Мужчины переглянулись и улыбнулись. – К утру, когда нас начали выгонять, мы договорились до того, что Альберт поделился трагичной историей из своей жизни: о том, как его брата с его женой упекли за решётку с лёгкой руки “Юстициара”, а он теперь у всех находился в “зоне риска” из-за отрицательной оценки в профайле. Я же поделился тем, как потерял работу и, рассказывая о золотых годах журналиста, поведал то, что уже рассказал тебе – про зарождение пророчествующих нейросетей, суперкомпьютеры и многое другое. Тогда же, наверное, у нас и появилась идея фикс…
– Так, погоди, – Анна закрыла ладонью глаза, – вы не барыги, что ли?
– Чего? Какие барыги?
Альберт хрюкнул и, закрыв рот обеими руками, начал медленно сползать со стула.
– Ну, подпол этот ваш на отшибе, таблетки кругом, чаты с шифровкой… Я когда первый раз к вам попала, подумала, что вы, типа, врачебные рецепты подделываете, а потом продаёте торчкам все эти пилюли из аптеки.
Она потянула руку и взяла одну из баночек с полки – оказалось, что это ноотроп.
Альберт хрюкнул во второй раз, глядя как Дэвид пытается удержать себя в руках.
– Почему ты так решила? – спросил он девушку, которая закрыла лицо руками и смеялась.
– Чёрт вас дери… – выдавила Анна сквозь слёзы, – вы такие смешные. Чего вы тогда понтовались-то… Ой, не могу, – она шлёпнула ладонью по своей острой коленке, выглядывавшей из дыры на джинсах, – истории мне тут травили… Я и подумала, что вы торчкам колёса толкаете, а себе, типа, напридумывали, наверное, про раскрытые двери восприятия, ну, или типо того… А я, дура, конечно, хотела на шару вмазаться. А мне вы что дали, в таком случае, мелатонин?
