полная версия

Оскар Шкатов
Три повести без совести

Полная версия

Херачит палкой в барабан.

Тут старики и малышня,

И суета, и толкотня,

Как будто вся эта фигня

У олимпийского огня.

Но началось соревнование.

И забрались с утра поранее

В собачьи и оленьи сани

Джигиты с узкими глазами.

И кто на лыжах, кто на нартах,

В пылу спортивного азарта

Поматюгались, покричали

И все за горизонт умчали.

VI

Остались те, кто должен вскоре

Начать другой тип многоборья.

Там, где стоит большой вода,

В местах, свободных ото льда.

Гребцы пошли к своим каякам

И в ожидании встали раком,

Но получив удар волны,

Умчались в море гребуны.

И всё в арктических условьях.

Такое вот у них здоровье.

Такие виды многоборий

У них на суше и на море.

Но вот уж наступает вечер.

Иных уж нет, а те далече.

Их, может, унесла пурга

До самого Петербурга.

Круг конкурентов сокращался,

Но Анэгын не сомневался.

Он лучше всех постиг науку

Стрельбы из северного лука.

Ну и к тому же, всех скорее

Тынзян бросал он на хорея.

(Тынзян – аркан, хорей же – палка,

Собак, оленей погонялка).

А если у стихотворений,

Хорей – размер и ритм строк,

Который пушкинский Евгений

От ямба отличить не мог.

А Пушкину, сказать к примеру,

Я бы ответил дифирамбом,

И переняв его манеру,

Пишу четырёхстопным ямбом.

VII

С утра турниры продолжались.

Уже немногие остались,

Чтобы рискнуть ещё разочек

Заполучить вождёвых дочек.

Два здоровенных якута

Тягают шест туда-сюда,

А рядом мальчики-нанайцы

Друг другу отрывают яйцы,

Подпрыгивают через нарты

И в цель бросают топоры.

Вот только не играют в карты.

Ну нет у них такой игры.

Пока там все творили это,

Один Олень нарисовался.

Он в рамках русского сюжета

За младшей дочкой увивался.

У Пушкина он звался Ленский,

А здесь предположить неловко,

Оленьский он или Тюленьский,

А может быть, Зеленьский Вовка.

Он как-то тихо появился,

Как все не бегал, не скакал.

Он за невестой волочился

И в уши ей стихи толкал.

Как там олень по тундре ходит,

Как ягель радостно цветёт.

А это девушку заводит

И она сразу же даёт.

Такую хитрую подлянку

Подкинул этот мелкий бес,

Залез в доверие, в ярангу

И ещё дальше к ней залез.

VIII

Вы спросите, а где Татьяна,

Ну Татанэ, как её там…

Но в рамках этого романа

Она не интересна нам.

Она ведь не училась в школе,

Так что ещё о ней сказать?

“Я к вам пишу – чего же боле”

Не может даже написать.

Оно для местного масштаба

И вовсе даже ни к чему.

Должна быть в доме просто баба,

Тогда всё будет по уму.

Вот так Эугэн, в смысле Евгений,

Её тогда и застолбил.