Орис Орис
Баллада о блокадном Ленинграде
Ленинград, весь врагом окружённый,
Превращать в человечий могильник,
Уморив полтора миллиона?..
С ними – полмиллиона детишек,
Не виновных ни в чём пред Тобою –
Добрых девочек, славных мальчишек –
Уравнял Ты с голодной толпою!
Ты не только забрал у них детство, –
Ты не только лишил всех их хлеба,
Ты виновен в ужасном злодействе,
Отобрав у них чистое небо!..
Из которого только лишь бомбы
Могли в каждый момент появиться,
Превратив Ленинград в катакомбы,
Где летать не смогли даже птицы!..
Что, скажи, может быть ещё хуже
Малышей, на людей не похожих, –
Грязных, вшивых, голодных, опухших
Привидений, обтянутых кожей?..
Для чего? Почему? Почему же
Наказал Ты детей-ленинградцев,
Вынуждая в январские стужи
Их в промёрзших стенах оставаться,
Спать ложиться в кровать среди трупов,
Под матрацем во сне коченея,
И счастливыми быть, если в супе
Есть хоть ложка столярного клея?
Не хочу пререкаться с Тобою,
Но ответь мне, Господь наш Всесильный,
Для чего ели хлеб с лебедой мы,
И опилки с обойною пылью?
Или суп из сухими дрожжами?
Почему, о, Господь Многоликий,
Ты давал нам отвар с отрубями,
Корабельным приправленный жмыхом…
Кусок свёклы – для дёсен спасение,
Поражённых ужасной цингою,
А для «чая» копали коренья,
Что служили для нас и едою, –
Их варили с обрезками кожи
От старинных добротных диванов…
Если долго варить, то похоже
На похлёбку плохих ресторанов.
Нас зима в сорок первом застала
Неожиданно сильным морозом:
За минуту вода замерзала,
За секунды – солёные слёзы…
Окна, стены покрыты все инеем,
По полгода пальто не снимали…
Но от холода пальцами синими
Мы снаряды на фронт собирали…
О таком говорить неуместно –
Ни публично, ни дома, ни в школе,
Но молчать обо всём, что известно,
Я не в силах, Господь, уже более.
Расскажу о той боли ужасной,
Что, подобно змеиному жалу,
Ежедневно тогда, ежечасно
Души многих людей поражала…
Как одни у станков умирали,
Чтоб на фронт поступали снаряды,
А другие – людей убивали
За картины, колье, бриллианты…
Помню, я, лет тринадцать от роду,
У станка на скамейке стояла,
И снарядов в пургу, в непогоду
По три нормы, порой, выдавала.
Я спала у станка, на заводе,
Под кусочком открытого неба,
Чтобы стать через смену к работе
