Олли Лукоево
Чиновничье болото
«Да, это действительно какой-то кошмар», – сказал он и выругался. Со всех сторон раздавались увесистые стуки, громкие крики и предсмертные стоны.
Сколько ни прячь своих мягких телес,
Жабий король всё равно тебя съест!
Он проснулся и обнаружил, что вопли ему не приснились: агонизирующий ор стоял на весь кинотеатр. Шипящие звуки, как и стук чего-то очень огромного, тоже не были плодом его воображения. Он посмотрел на киномеханика, который сидел с ним рядом на корточках и от страха сгрыз до крови костяшки своих пальцев. Он задал один единственный вопрос: «Жабы?» – и киномеханик заплакал, обняв его, словно трусливый маленький мальчик свою маму.
БУМ!! Что-то огромное ударило в дверь, каморка зашаталась, а киномеханик вцепился в него ещё сильнее. БУМ!! БУМ!! БУМ!! И киномеханик опорожнил мочевой пузырь прямо на нашего героя.
«Вот сука!!» – закричал он, схватил серую фигуру за шиворот и ударил головой об трясущийся пол. Киномеханик затих, а изо рта потекла багряная струя.
Ему стало плохо: не каждый день тебе предстоит убить человека. Но нестихающие удары и противное шипение заставили его взять себя в руки. Он уткнулся лицом в пол и замер, как в ту ночь, в автобусе, когда он ехал в это проклятое место. Неожиданно он осознал, что ему не так уж и страшно, а звуки становятся всё тише и тише. «Мысли материализуемы», – заговорил в его подсознании коуч, коих он посетил в Москве немало. Но сейчас его волновала другая мысль: как долго будет продолжаться трапеза гигантских жаб и как ему выбираться? Образы продолжали возникать в его подсознании один за другим, пока пазл не сложился в целостную картину: глубокой ночью толпа несостоявшихся революционеров ужасно шумела, а потом и вовсе включила свет в старом кинотеатре. Это и привлекло внимание прожорливых монстров. Но как они сюда забрались, если Лысый Хрен показывал ему, что ворота закрываются. Значит, жабы оказались здесь не просто так. В подсознании заговорил ещё один голос: «Давным-давно Господь Бог разгневался на людей и поместил под землю лабиринт. А в лабиринте заключил неведомых чудовищ»… «Несостыковочка», – сказал он вслух самому себе. Индюк Иванович говорил, что лабиринт находится в совершенно другом направлении. Но ведь Самолин мог и наврать! А что если под землёй и правда расположен огромный лабиринт, построенный несколько тысячелетий назад? Что если жабы и правда живут в лабиринте, а у лабиринта несколько ходов и выходов? Несмотря на старую технику, R неплохо автоматизирован. Во всяком случае, чиновники пользуются всеми достижениями научно-технического прогресса, а действиями монстров можно управлять с помощью техники. Теперь понятно, что жабы оказались здесь не просто так…
Ему пришлось завершить внутренний монолог: дверь распахнулась и в каморку киномеханика вошли люди в казачьих папахах, которых он встретил по приезде в R. В руках они держали огромные удавки и какие-то дубинки с железными наконечниками.
Один из казаков нагнулся над киномехаником, чтобы проверить его пульс. А другой подошёл к нему, резко ткнул в его бок дубинкой, которая пропустила через него огромный заряд электротока. «Вот дьявол!» – вскрикнул он от боли и провалился в темноту.
Он очнулся и ощутил под собой каменный холодный пол. Холод пробирал всё его тело. И неудивительно: как и в первый день приезда, из всей одежды на нём остались только трусы. Он хотел встать и расправить руки – не получилось. Казаки, окружавшие нашего героя со всех сторон, крепко связали его. Один из них, увидев, что он шевелится, со всей силы пнул его ногой в живот. Дыхание перехватило, живот пронзила вспышка боли. Он представил, как лопнула его печень, заливая кровью кишки. Но боль отпустила так же резко, как и пришла. Он притих и посмотрел на своих грозных стражей: как и другие жители посёлка R, казаки молчали. Скорее всего, они тоже находились под действием наркотика. Может, они принимали уменьшенную дозу силентиума или какой-нибудь другой препарат. Во всяком случае, реакция у них была намного лучше, чем у рабочих, – мимо них не пройдёшь незамеченным.
Он не знал, сколько ему пришлось пролежать в такой позе. Час, а может и больше. Спать ему не хотелось: он беспокоился о своей дальнейшей судьбе. Что с ним сделают за призывы рабочих к бунту? Скормят жабам? Такая перспектива его не устраивала. Его рассуждения прервали знакомые голоса. Какая-то детская паника заставила его вздрогнуть: ему предстояло предстать перед всеми чиновниками злосчастного посёлка в таком неподобающем виде. Властители R говорили негромко, но ему показалось, что Александр Анатольевич отчитывал Илью Ивановича. Значит, сукиному сыну досталось за несостоявшуюся революцию. Мелочь, а приятно! Краем глаза он увидел Юлианну Георгиевну, которая (как ему показалось) снимала всё происходящее на мобильный телефон. (Тебя тут только и не хватало, мерзкая сука!).
– Итак, – услышал он над головой голос Ильи Ивановича. – Что мы будем делать с нашим зарвавшимся московским гостем?
Илья Иванович говорил не басом, а вполне обычным голосом, как будто ничего не произошло. Алексей Владиславович что-то буркнул себе под нос (он не разобрал слов), а Эраст Артемидович затянул привычное: «Нууу…». Почему-то это «НУУУ…» оказалось последней каплей для нашего героя.
– Ничего, старый гад, – возразил он Илье Ивановичу, обнаружив, что его голос тоже вернулся к нормальному состоянию. – Теперь ваши рабочие поняли, что они сила! А вы кучка хитрожопого ворья, которое ничего из себя не представляет без наркоты и ваших перерослых квакушек! Рано или поздно они вас све…
Он не успел закончить эту фразу, как один из казаков ударил его ногой прямо в лицо. Наш герой почувствовал привкус крови во рту и сплюнул на пол. Вместе с кровью он выплюнул ещё и два зуба.
– Ты и правда такой тупой или прикидываешься? – спросил Илья Иванович, ухватив его за волосы. Он с ненавистью посмотрел прямо в глаза начальнику отдела швабр, тряпок и цинковых вёдер, а Илья Иванович продолжил свой монолог. – Глупенький московский мальчик! Мы, значит, кучка ворья. А сам-то ты кто? Посмотри на себя: ты всерьёз мнишь себя Навальным? Тебе – вот скажи честно! – не насрать вооот такенную кучу на этих рабочих? Людей ты спасти хотел?! Чёрта с два! Ты власти хотел – для себя. Потешить своё самолюбие. Откуда мы знали о твоём майдане? Да здесь на каждом углу стоят видеокамеры, о чём тебе говорил 1234 (он умер, став ужином для гигантской жабы, но какое тебе до этого дело?). Ты проигнорировал предупреждение неотёсанного работяги 1234. И из-за твоей глупости и самолюбия почти все рабочие погибли…
Илья Иванович – нет не отпустил! – с отвращением отшвырнул его от себя, встал с корточек, прошёлся и продолжил уже спокойно-насмешливым тоном:
– Я видел всё, чем ты занимался. Видел, как ты гулял по R и чуть не сошёл с ума, когда твой айфон чуть не сломался. Видел, как ты украл силентиум и вексамен. Видел все твои наркотические трипы и как ты с ужасом спасался от них вексаменом. Меня даже позабавило, как ты цитировал Карла Маркса и Родиона Раскольникова из «Преступления и наказания». Ты, с эрудицией от «Пусть говорят» до чедовека-паука, вдруг воспроизводишь текст Достоевского! Да, прости, забыл предупредить: после приёма вексамена испытуемый не всегда понимает разницу между внутренней и внешней речью, а до этого силентиум вывернул наружу всю твою гнилую душонку.
Илья Иванович снова присел на корточки и склонился к нему:
– Я открою тебе небольшой секрет: ты не первый спесивый гость из Белокаменной, который пытался организовать восстание. Но ты первый, кто решился сожрать лошадиную дозу силентиума и не умер от такого большого количества наркотика. Мы подсаживаем рабочих постепенно, а ты умудрился стать зависимым с одного раза. Это своего рода рекорд. Только гордиться тебе особо нечем…
Ему надоело слушать монолог Ильи Ивановича, и он плюнул ему прямо в лицо. Воцарилась мёртвая тишина. Все ждали, что Илья Иванович плюнет в ответ или пнёт своего обидчика, но Самолин достал из кармана носовой платок и вытерся.
– Господа, – обратился он к другим чиновникам. – Что мы будем делать с раскачавшим нашу лодку? Накормим его силентиумом и отправим работать на завод, дабы он возместил ущерб? Или скормим его гигантским жабам?
******
Алексей Владиславович невесть откуда достал ампулы с жидкостью цвета мочи вместе с инсулиновым шприцом. Наполнив шприц, Алексей Владиславович сделал посрамлённому Робеспьеру инъекцию в шею. Если бы наш герой знал, кто такой Робеспьер, может быть, он избежал бы такой участи. Но не факт. Даже настоящие Робеспьеры не всегда гибнут героично. Он почувствовал, что его конечности немеют, а сам он медленно проваливается в пустоту. Последнее, что он услышал, был голос Ильи Ивановича:
– Он совершенно бесполезен. Только на корм!
– Не лезь поперёк батьки в пекло, Илья, – отозвался Алексей Владиславович. – Он мне ещё понадобится для одного эксперимента, а уже потом пустим его в расход.
– Проснись! Проснись, парень! – услышал он женский голос. Голос показался ему смутно знакомым. Он начал медленно продирать глаза, и в нос тут же ударил запах больницы. Он посмотрел, кто так грубо выдернул его из объятий сна и ужаснулся. Перед ним стояла та самая цыганка в оранжевых кедах, которая чуть не обокрала его, когда автобус остановился в S. Только оделась она намного аккуратнее, чем во время их первого знакомства, и во всё чистое: на цыганке красовалась длинная чёрная юбка, белая майка с изображением женщины в жёлтом мотоциклетном костюме, державшей окровавленный меч, и с надписью «Kill Bill», а на голове был аккуратно повязан чёрный платок. Цыганка зажала под мышкой маленького рыжего шпица, а в руках – банку, где плавало что-то склизкое. От банки дико воняло формалином. Не дожидаясь ответа, цыганка продолжила:
– Нет, ты не под кайфом, а я не галлюцинация. Тебе грозит большая опасность. Хочешь жить – иди за мной.
Он открыл рот, чтобы задать вопрос, но цыганка сунула ему в руки ту самую банку и сказала:
– Это твоя почка. Позавчера вырезали. Держи.
Он с ужасом осматривал банку и машинально потянулся рукой к пояснице. Но цыганка вытащила его одежду из невесть откуда взявшегося рюкзака и швырнула в него:
– Потом будешь страдать и колупаться. Торопись, нам надо уходить.
Сам того не понимая, он практически не заметил, как оделся, вышел из подпольной любительской больницы следом за Катей (так представилась цыганка), и вот уже втроём (если считать ещё и шпица), они сидели в лесу, у костра и уплетали тушёнку, которую Катя вытащила из того же самого рюкзака. Ему было жутко неинтересно слушать историю о чудесном спасении шпица, брошенного нерадивыми хозяевами на произвол судьбы, как и забытых ими вещей, среди которых оказались те самые оранжевые кеды, и он попытался сменить тему для разговора:
– Но ведь жабы идут на свет…
– Ты слишком высокого мнения об этих жабах, – перебила его Катя. – Да, они идут на свет и нападают на всё, что движется. Но если ты замрёшь и будешь стоять неподвижно, жабы пройдут мимо тебя. Мозг амфибий не такой развитый, как у млекопитающих, – сказала цыганка, поднимая над головой шпица, которого с любовью называла Сталиным.
– Откуда вы это знаете? – теперь уже он перебил Катю. У него глаза полезли на лоб: ведь цыганка знала то, о чём он никогда не слышал. А если и слышал, то не придавал значения.
– Я закончила среднюю школу с золотой медалью, а ещё у меня есть высшее образование. Я, между прочим, филолог и учитель русского языка! – обиделась Катя. – В тебе говорят стереотипы! Если цыганка, так что? Не училась в школе, продаёт наркотики и тырит мелочь на рынке, да? Тебе случайно не приходило в голову, что моё плачевное положение ничто иное, как результат пресловутых рыночных реформ? – покраснела Катя, но тут же успокоилась. – А ещё я – единственный человек, которому удалось уйти в живых от этих тварей.
– Вы?! – от удивления у него чуть не отвисла челюсть. В голове раздался голос Ильи Ивановича: «Обычно никто не выживает после встречи с bufo illum cornutum. Спаслась только одна старуха, но она сошла с ума и вряд ли захочет разговаривать с вами». – Как видишь, Индюк Иванович, она не только захотела поговорить со мной, но ещё ей почему-то понадобилось вывести меня из этой жопы мира, – он усмехнулся и посмотрел на Катю, которая как будто прослушала его монолог и продолжила:
– Да, я. Моя семья переехала в R с самого момента его основания. Оказались здесь по распределению. Моему мужу дали место агронома, а я работала школьной учительницей. Отец моего мужа смотрел за нашей шестилетней дочерью, потому что детский сад к тому моменту ещё не достроили. Моя бедная дочь. Такая тихая и смышлёная маленькая девочка. В свои неполные шесть лет сама научилась читать, знала таблицу умножения, – голос цыганки задрожал, а чёрные глаза налились слезами. Видно, что разговор о дочери причинял ей нестерпимую боль. – Так и жили, пока однажды в нашу семью не пришло горе. Кажется, в 1991 году моя дочь потерялась. Свёкор говорил, что в тот злополучный день она играла с нашим котом на заднем дворе, но через какое-то время, ни дочери, ни кота свёкор не обнаружил. Мы обратились к властям с требованием найти дочку и кота, но над котом просто посмеялись, а насчёт дочери сказали подождать три дня. Ничего, нагуляется и вернётся. Но, как ты понимаешь, моя дочь не вернулась. И никто, никто из властей не захотел отправиться на её поиски! Ведь цыган и так слишком много!! Мой муж вместе со свёкром много раз прочёсывали лес в поисках моей бедной девочки, но всё было тщетно. А однажды, они не вернулись. Пришлось всё делать самой. Дочь, мужа и свёкра, как ты понимаешь, я, конечно же, не нашла. Но зато повстречалась с рогатыми жабами. Я находилась в таком стрессе, что даже не соображала, куда я иду. Побродив несколько дней по лесу, без еды и воды, я наткнулась на некий подземный вход. Я смотрела в бездну, как загипнотизированная, пока бездна сама не вылупила на меня два огромных красных глаза, а над головой не пролетело что-то липкое и вонючее. Раздался звук поломанного крана, а из подземного входа стали подниматься гигантские жабы. Я не знаю, какими словами описать весь тот ужас, с которым мне пришлось столкнуться, но они шли прямо на меня. Ещё в школе я запомнила, что амфибии реагируют на движение. Я упала, застыв на месте, слилась с ландшафтом – называй, как хочешь. И они прошли мимо. Представляешь, просто прошли мимо, – злорадно улыбнулась Катя и залилась истеричным хохотом. – Думаю, что всю мою семью, в том числе и кота, сожрали заживо. Даже похоронить было нечего. Ничего от них не осталось: ни волос, ни одежды, ни косточек.
Она замолчала и достала из рюкзака термос, открыла его и налила чаю. Какое-то время они сидели молча и просто пили чай, а потом Катя продолжила свою душераздирающую историю.
– Я снова обратилась к властям. К Копайяме, если быть точнее. Он уже тогда паразитировал на посёлке. Я отвела их в лес, показала подземный вход. Но вместо благодарности, меня скрутили и посадили под замок. Ночью я случайно услышала разговор, что меня собираются поместить в психушку. И я решила бежать. Это оказалось так же просто, как и увернуться от гигантской жабы. И вот я снова очутилась в лесу. Но на этот раз мне было не так страшно. Если я слышала шипение или предсмертный вопль какого-нибудь животного, я прижималась к дереву и, притаившись, ждала, когда всё затихнет. Не знаю, что мною двигало, явно что-то иррациональное, но я рискнула спуститься в подземный вход и увидела древний лабиринт. Как я узнала о его древности? Да по рисункам, испещерившим эти старинные стены. Ты и сам всё увидишь. Я бродила по лабиринту несколько дней, пока не упёрлась в дверь. Я впала в истерику, мне казалось, я останусь здесь навсегда и умру. Но после удара кулаком, дверь начала отворяться, и я оказалась в каком-то населённом пункте. От местных жителей, я узнала, что это S. И после всего этого я превратилась в то, во что превратилась. Идти было некуда и не к кому. К своему позору, я стала гадать по руке и просить милостыню на рынке. А потом я спускалась в лабиринт и перемещалась в какой-нибудь другой город. Этот лабиринт, построенный ещё в древности греческими колонистами, простирается под всей территорией Краснодарского края. Так что можно передвигаться по нему во все стороны. Из Краснодара в Анапу. А из Анапы в Апшеронск. Так я обошла весь Краснодарский край. Жаб, как ты понимаешь, я больше не боялась.
– А как они вообще тут оказались? – он решил поменять тему для разговора и удивился своему же вопросу.
– Как, как… – передразнивала его цыганка. – Как я уже говорила, из лабиринта, вот как. И не надо делать такое выражение лица! Когда несколько глупцов из R нашли древнюю плиту, уходившую под землю, они не придумали ничего умнее и заложили взрывчатку. Они безумно радовались. Думали, что обнаружили древний город, где могут поживиться такими же древними сокровищами. Но вместо этого распечатали вход в лабиринт. А дальше ты уже знаешь…
– Но Самолин сказал, что лабиринт в другой стороне, – глупое выражение по-прежнему зияло на его лице.
– Угу, Самолин так и скажет тебе правду. Держи карман шире! – усмехнулась цыганка. – Но в данном случае, он сказал тебе полуправду. Неужели ты так и не понял, к каким сволочам ты попал?
Он смотрел на Катю с таким удивлением, что даже на мгновение ему показалось, будто его глаза повисли на капиллярах. Ужас обуял нашего героя: получается, под землей целого региона находится старинный лабиринт, который ведёт во все концы Краснодарского края. А в лабиринте живут гигантские жабы, питающиеся человеческим мясом…
– Полноте, – проговорила Катя, словно прочитала его мысли. – Остальные выходы запечатаны. Нет, через них можно пройти, но отворить ворота под силу только человеческому существу. Амфибии, в силу своего низкого развития по сравнению с Homo sapiens, выбраться не сумеют. Так и снуют по лабиринту, пока Самолин или Зайчук их не выпустят. Ты ешь, ешь. Завтра, на рассвете мы двинемся в путь. И тратить драгоценное время на завтрак будет некогда. Да, пока не забыла, хочу кое-что тебе отдать, – цыганка стала шариться в рюкзаке и (о, чудо!) вытащила айфон. Он схватил свою любимую игрушку, даже не поблагодарив Катю. Но похоже Катя не особо нуждалась в его благодарностях. Она смотрела на него, как на ребёнка и улыбалась. – Бесполезно, здесь нет связи. Ты побереги батарею. Она тебе ещё понадобится. Если, конечно, твои глаза не светятся, как фонтан в парке Галицкого.
Он аккуратно засунул телефон в карман джинсов. Его глаза стали медленно слипаться, и он погрузился в сон.
Ему снился цех, куда он ходил с Алексеем Владиславовичем. В цехе по-прежнему клубились разноцветные облака пыли, только машины работали сами по себе. Рабочих в цехе не было. Он повернулся по сторонам, а потом начал всматриваться в клубы дыма и увидел силуэт чего-то огромного, чего-то страшного. Дым развеялся и на него смотрела голова огромной жабы. Жаба открыла рот и произнесла голосом Ильи Ивановича: «Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест!» Жаба ещё больше выросла в своих размерах и перешла на крик: «Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест! Жабий король всё равно тебя съест!».
Он вздрогнул и проснулся.
– Наконец-то, соизволил проснуться, – укоряла его Катя. – Пора двигаться в путь, но для начала я хочу, чтобы ты меня выслушал. Как ты уже знаешь, жабы реагируют на свет. Но ещё эти твари реагируют и на движение. Если ты двигаешься без света, это вовсе не значит, что жабы тебя не увидят. Замри, как истукан. Если устанешь, прижимайся к стене. Услышишь шипение – не двигайся. Ты всё понял?
– Д-даа…. – промямлил он.
– И не забывай выключать фонарь на айфоне, как только услышишь шипение, – дополнила Катя, надевая огромный чёрный рюкзак.
Он смотрел на неё, думая, как же ей тяжело-то бедненькой, а потом к своему удивлению, как истинный джентльмен, раздосадованный тем, какие тяжести вынуждена таскать пожилая леди, предложил помочь понести шпица. Цыганка отказалась, напомнив, что им некогда, а Сталин неодобрительно, с ненавистью зарычал. Вот так и отправилась в путь эта странная компания: цыганка с рюкзаком за спиной да шпицем под мышкой и модный молодой человек с айфоном – самое тяжёлое, что он нёс. Банку с его почкой положили в Катин рюкзак – путники сошлись во мнении, что так будет надёжнее. По дороге он попытался заговорить с Катей о журналистах, которые могут рассказать о чиновничьем болоте на всю Россию, но Катя отмахнулась. Внимание прессы её не интересовало, да и к чему ей оно?