Ольга Юрьевна Илюхина
Отзовись, Снегурочка!
Гости тоже почувствовали царящее за столом напряжение и отчаянно шутили, пытаясь не дать хозяевам испортить им праздник.
«Кого, кого он пригласил? – Нина трагически сдвинула брови. – Эту толстую приемщицу Люсю или хорошенькую Надю из бухгалтерии?»
Явится сейчас к накрытому столу, разнаряженная и с маникюром. Нина мельком посмотрела на свои необработанные ногти. Она просто не успела привести их в порядок. Только закончила мыть пол в кухне, заляпанный майонезом, как пришли гости. Пока Игорь открывал им дверь, Нина быстро, по-солдатски, оделась и подкрасила лицо. Эти мерзавки, конечно, заметят облупившийся лак на ее ногтях. Она непроизвольно сжала кулачки.
Мысль о Деде Морозе и Снегурочке ей даже не приходила в голову, поскольку под огромной, на полкомнаты, елкой среди прочих даров стоял и их с Игорем подарок Лешке, купленный в полном соответствии с его успеваемостью. Про джинсы, упакованные в фирменный пакет и тихо ждущие своего часа в квартире напротив, она не знала.
Отгремели все положенные тосты, и Нина с ужасом заметила, что муж не допивает водку до дна. Такого не было никогда. «Ну, ничего себе! Хочет быть трезвым для этой!»
С расстройства Нина, которая сама обычно «половинила», так как считала, что хозяйка быть «мордой в салате» просто не имеет права, лихо махнула полный бокал вина. Брови Андрея, её двоюродного брата, поползли вверх. Андрея пригласила Нина, в «противовес» гостям Игоря. Андрей пришел один, без жены и сына, и Нина сразу поняла, что давно намечавшийся в его семье разрыв все-таки состоялся.
Звонок в дверь тренькнул как-то жалобно и нерешительно. Все, кроме Нины, с любопытством уставились на дверь. Нина, недобро прищурившись, глядела на мужа.
– Сынок, – каким-то тонким, с хрипотцой, голосом попросил Игорь. – Поди, открой дверь.
– А там воры, – брякнула Антонина Николаевна, жена Павла Ивановича, между своими именовавшегося Палваныч, а в дни испытаний еще более определенно – Болваныч.
«Болваныч-то наш, – зло шутили приятели, – детей, и то не догадался наделать». Ума, у них, правда, хватало, чтобы не высказывать это вслух.
– Чего я-то, – пробурчал Лешка, ковыряя вилкой бессмертный «Оливье».
Он уже успел развернуть и рассмотреть подарки: конструктор – от родителей, разумеется. Тетя Тоня с дядей Пашей – это меховой заяц. Дешевые пластиковые часы, конечно, от дяди Андрея.
Мама поахала над духами, которые сама же себе купила неделю назад. И они все это время настаивались в самом нижнем ящике комода. Папа получил пену для бритья. Хорошо, что Новый год есть и 23 Февраля, а то хоть не брейся! Дяде Андрею досталась пепельница, хотя уже полгода прошло, как он бросил курить, о чем, между прочим, успел раззвонить всем родственникам. А тетя Тоня с дядей Пашей умилялись вазе под фрукты. Наверное, уже разбили ту, что мама покупала им на прошлый Новый год.
– Мам, ну иди ты открой, – ныл Лешка.
– Нет. – Игорь придержал за руку встающую из-за стола Нину. – Дверь откроет Леша.
Пришлось идти. И он пошел, волоча ногу за ногу, как старик, надеясь, что тот, за дверью, уже ушел.
– У соседей гости всю соль съели, и они пришли занимать её, или там пьяный какой-нибудь заблудился. Сейчас как даст ребенку по башке! – весело предположил дядя Паша.
– Кто? – рявкнул Лешка, пытаясь что-то разглядеть в затертый, мутный глазок.
– Это я, – прозвучал за дверью тонкий хрустальный девчоночий голос.
Лешка открыл дверь и осмотрел с ног до головы девочку в длинном голубом пальто с белым песцовым воротником и стоящего за её спиной дряхлого деда. Дед недовольно зыркал из-под седых кустистых бровей. Его экипировка состояла из шапки-ушанки, серого драпового пальто, и огромных валенок. Заметив, что парень проявил к валенкам особый интерес, дед коротко пояснил: «Артрит». Лешка с интересом посмотрел на девочку. Из-под круглой, отороченной мехом шапочки выбивались пышные пепельные прядки волос. Милое нежное лицо с прозрачно-серыми глазами. Тоненькая и серьезная.
– Вам кто нужен? – с надеждой в голосе, что не они нужны, пискнула из-за спины мама.
Леша оглянулся. Гости и хозяева дружно перебрались в коридор и намертво забаррикадировали проход в недра квартиры.
– Я – Дед Мороз! – Старик стукнул себя рукавицей по груди. – А вот она – Снегурочка. – Он добыл из кармана смятую бумажку и зачитал её вслух собравшимся.
– Так. Улица, дом, квартира, Тихомиров Алексей, он же Алеша, правильно?
– Слава Богу! – радостно воскликнула мама и улыбнулась доверчиво и с облегчением. – Проходите, пожалуйста!
«Пригласил все-таки, осел упрямый», – умиротворенно подумала Нина, прижимаясь к стене коридора и указывая полной рукой, куда именно проходить.
«Так, твою мать, вот тебе и сто пятьдесят рублей, дешево и сердито», – скрипнул зубами Игорь, отступая к противоположной стене.
– А где подарки? – деловито поинтересовался Леха.
– Подарки? – Дед Мороз виновато улыбнулся. – Подарки, конечно, будут.
Игорь так расстроился, что совсем забыл о том, что надо заскочить к соседу за джинсами и незаметно вручить их «ряженым». Он с горестным недоумением смотрел на Снегурочку. Должна была быть дебелая яркая девка, которую он повел бы за талию к столу. А это дитя как поведешь?
Снегурочка внимательно посмотрела на него льдистыми прозрачной стальной голубизны глазами и неожиданно тепло улыбнулась.
«Не дитя, – просёк Игорь, – очень молоденькая, миниатюрная, но вполне женщина. Карманный, так сказать, вариант. И, коса, вроде, своя, до самой…э…».
Все переместились в гостиную.
Дед Мороз и Снегурочка выстроились у елки. Хозяева и гости сели на диван и приготовились смотреть представление.
– С Новым годом, с новым счастьем! – запел тенорком дедушка на мотив «шла дивизия вперед».
– Пусть удачным будет год…, – прозвенел колокольчиком голос Снегурочки. – Вам желаем…
Кто-то забарабанил в балконную дверь.
– Ну, это точно воры, – вновь понадеялся дядя Паша.
– Наконец-то, – обрадовался Дед Мороз и метнулся к балконной двери. – Это можно открыть? – Он подергал балконную дверь.
«Так я и разбежался. Полдня заклеивал», – успел подумать Игорь, все-же нехотя поднимаясь с места. И остолбенел, с открытым ртом глядя на заиндевелую оленью морду за стеклом.
Олень бесцеремонно стукнул рогами по стеклу, которое каким-то чудом не разбилось.
Дед Мороз сообразил, как нажать на ручку, и с треском распахнул дверь на балкон.
В комнату, пыхтя и отдуваясь, протиснулся самый обыкновенный толстенький северный олень. Постукивая по полу копытами, он прошагал до самого стола, волоча за собой расписные санки, груженные коробками и пакетами.
– Да что же это такое, – первой пришла в себя мама Нина, глядя, как Дед Мороз пытается захлопнуть балконную дверь, обрамленную висящей клочьями бумагой и белыми палочками паралонного утеплителя. – Дайте, я закрою. Как вы его туда пропёрли? Балкон-то крохотный. И холодец там на тумбочке…
Олень шумно дышал, поводя боками. Лешка погладил его по бархатистой морде и был по-настоящему счастлив. Он обвел шальными глазами присутствующих, надеясь увидеть радость на их лицах. Мама расправляла тюль на окне, папа с несчастным видом стоял у двери. Дядя Андрей в восхищении крутил головой и приговаривал: «Ну, вы, ребята, даёте!» Дядя Паша с тётей Тоней сидели на диване, как понятые, и молча хлопали глазами. Дед Мороз со Снегурочкой, наконец, развязали верёвки, удерживавшие поклажу, и с коробками в руках повернулись к столу.