bannerbannerbanner
полная версияЯ хочу вернуться туда…

Ольга Яблочкина
Я хочу вернуться туда…

Полная версия

Коротко проинструктировав весь оставшийся персонал, а именно два человека, друзья приступили к нелегкой работе содержателей японского ресторана. Заготовленная Минкё заранее для этого одежда очень подходила для такого мероприятия, и вот, уже через пятнадцать минут было открыто по-настоящему японское кафе. Если не принимать во внимание, что ни одного японца тут не было. Но разве это когда-то останавливало всех владельцев японских ресторанов? Главное – антураж создать. Минкё немного знал японский, поэтому взял на себя нелегкую роль встречающего посетителей человека. Все начиналось хорошо, и посетителей было даже больше процентов на двадцать, но Минкё начал сомневаться в способностях Майкла примерно на десятой минуте после первого заказа. Раньше работая как скоростной робот, Майкл запаздывал по всем своим параметрам. Разбрасывая направо и налево свое «конничи ва», Минкё все погладывал в сторону маленькой кухни, откуда почти не доносилось звуков. Наконец, не стерпев такого нахальства, он решил сам туда отправиться, чтобы проверить, как идет готовка, но на кухне его встретило только веселое бульканье бульона. В голове Минкё пронеслось тысяча предположений и миллион обвинений. Он подумал, что Майкл сбежал, убоявшись неудачи, повернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы выбежать и начать искать его, но…

Натолкнулся на самого объекта своего громадного недовольства.

– А ты что здесь делаешь? – искренне удивившись, спросил Майкл.

– Я… – вдруг замялся Минкё. – Я так, зашел спросить, как дела.

– А… Если ты ждешь первые блюда, то можешь относить. Я как раз выходил найти кого-нибудь.

Без лишних слов Минкё схватил предложенные блюда и вылетел из кухни, через уже несколько секунд оказавшись у нужного столика и со словами «Дозо. Ойшику меши агарэ*» поставив все перед посетителями. Так началась дегустация нового производства Майкла. И если не обращать внимание на несколько недочетов, таких как нехватка некоторых продуктов или отсутствие палочек для еды, за которыми незамедлительно был отправлен Чонсу, все шло как нельзя лучше.

Ко второй половине дня посетителей стало только больше, и Минкё уже убедился в том, что открыть на время японский ресторан было не такой плохой идеей. Но это продлилось только до часу дня. Когда в кафе зашел крайне недовольный и отчасти невыспавшийся азиат с довольно широкими для своей национальной принадлежности глазами и приплюснутым носом. Японец. Самый настоящий. Увидев его, вставшего у входа, где его в принципе должны были встретить, Минкё встал столбом на месте, и положение пришлось спасать Йи-фэй. Проведя его к свободному столику, который, к счастью, оказался в самом выгодном расположении у окна, Йи-фэй предложил сесть, даже стул отодвинул. Только после этого японец пожелал сесть, так и не сказав ни слова. Еще через несколько секунд он начал перелистывать с недовольным видом предложенное ему меню. Йи-фэй остался на всякий случай недалеко от него, прекрасно понимая причину такого ступора у Минкё. В отличие от них, Юэ спокойно продолжала выполнять свои обязанности, и, что она думала в этот момент, было ясно только одной ей.

– Спасай! – выпалил Минкё, добравшись до кухни и прикрыв за собой дверь.

– Что такое? – поинтересовался Майкл.

Еще помедлив немного, Минкё подошел к повару и, немного приподнявшись на цыпочках, прошептал в самое ухо суть дела. Порой чертыхаясь, порой попросту переходя на корейский, но рассказал, и Майкл тут же все понял.

– Приготовь свое самое лучшее блюдо, – попросил его Минкё в конце своей сбивчивой речи.

Майкл замолчал на несколько секунд, что-то прикидывая, а потом приступил к своему следующему шедевру. А Минкё, уже немного успокоившийся, вышел в зал, чтобы сказать важному посетителю, что сегодня его ждет вкуснейшее блюдо от их шеф-повара, кстати сказать, его соотечественника.

Потекли бесконечные секунды, сливающиеся в вечные минуты. Минкё, а вместе с ним и Йи-фэй поглядывали на часы, висевшие на стене. Посетителей сохранялось достаточно большое количество, но внимание обоих работников было приковано лишь к одному. И вот, наконец, после тысячного раза, когда кто-то заходил на кухню, блюдо оказалось готово и уже через минуту подано на стол перед важным гостем.

Гость же, помедлив еще немного, взял палочки для еды, которые с трудом раскопали где-то на втором этаже. Еще несколько секунд он непонимающе смотрел на палочки.

– А почему они металлические? – спросил он.

Говорил он на английском, и пока Минкё был ему благодарен за это, но смысла язык не менял. Он начисто забыл, что положены деревянные палочки, вместо металлических.

– Это… – Минкё помялся под грозным взглядом гостя. – Это потому, что для нашего дорогого гостя мы решили подать красивые металлические, а не простые деревянные.

Объяснение никуда не годилось, но на этом вопросы пока закончились, и гость приступил к угощению. Минкё отошел на безопасное расстояние.

Прожевав несколько кусочков тэндон, а именно это блюдо выбрал Майкл, гость остановился и отложил палочки. Проглотив все то, что он так долго жевал, он медленно поднялся из-за стола и пошел в сторону, в какой он безошибочно определил кухню.

* Дозо. Ойшику меши агарэ – Пожалуйста. Приятного аппетита, яп.

Довольно много времени потратив на всякие мелочи и прочую ерунду, которая обязательно может понадобиться, Чонсу, медленно переставляя ноги от усталости, брел обратно в сторону их кафе и одновременно их дома. С полными пакетами покупок и облегченным сердцем он двигался медленнее примерно в полтора раза в обратном направлении, где его, как он был уверен, ждали. За все время своего небольшого путешествия с ним, на удивление Чонсу, ничегошеньки не приключилось. Разве что на него пару раз показали на улице. Тогда он подумал: уж не грязная ли на нем рубашка? Мельком оглядев себя, он убедился, что совсем нет, и рубашка оставалась такой же чистой, как после вчерашней стирки. И он попросту махнул на все это рукой, очень поздно вспомнив, что как раз вчера состоялась премьера тизера к фильму, в котором он принимал непосредственное участие.

Он решил пройти через задний ход, потому что посчитал верхом безрассудства войти в главный, когда день в самом разгаре. Открыв дверь, ведущую прямиком на кухню, Чонсу, стараясь греметь покупками как можно меньше, вошел в маленький коридор. Поставив все свои пакеты на ближайшую тумбочку, он прошел на кухню, чтобы немного передохнуть, но только ему стоило зайти…

– А вот и наш шеф-повар! – донеслись до него слова, произнесенные Минкё.

В одну секунду Чонсу оглядел всех, находящихся в сердце их заведения. Майкл, замерший с поварешкой в руке, Минкё, пропускающий какого-то гостя, и, собственно, сам этот гость. Он не сразу уловил смысл сказанного, но, только поняв, что от него хотят, замер на месте с полуоткрытым ртом.

– Он у нас почти не говорит, соблюдает заветы дзен-буддизма, – продолжал Минкё.

Гость только хмыкнул на это, незаметно приблизившись на пару шагов к Чонсу.

– А почему он в обычной одежде? – спросил гость.

– Он выходил за свежими продуктами, – не моргнув глазом, ответил Минкё. – Он никому не доверяет выбор ингредиентов… А что вы хотели узнать?

Гость хмыкнул еще раз, уставившись прямо на Чонсу. Тот продолжал стоять, не произнося ни звука.

– Я просто хотел спросить, какой секретный ингредиент вы добавляете в тэндон? Понимаете, я пробовал это блюдо во многих ресторанах, но у вас выходит просто несравненно! Замечательно!

Чонсу замялся, помолчал еще немного, кинул взгляд на Минкё, который активно показывал ему жесты, которые можно было расценивать, как необходимость нести всякую чушь. Такое уже было однажды, когда они оба попались на том, что пришли в школу немного выпивши, и Минкё пытался подсказать слова своему другу, скрывшись за спиной учителя. Это было в первом классе старшей школы, когда им казалось, что им уже все можно. Сейчас ситуация немного напоминала, ту, давнишнюю.

– Киджи мо наказуба ута ремаи*, – вдруг произнес Чонсу.

Эти слова возникли откуда ни возьмись, уроки японского уже давно выветрились из его головы, и сам этот язык он знал хуже, чем английский. На лице Минкё отразились отголоски облегчения.

– Простите, наш повар почти не говорит по-английски, – вступил Минкё. – Так что, наверное, лучше ответит его помощник.

Новоиспеченный заговорщик кивнул в сторону Майкла, которому наконец-то дали слово, и чем он тут же воспользовался, уже немного заскучав от всей этой сценки. Во всех красках и не только Майкл принялся рассказывать о процессе создания своего шедевра, умолчав о главном ингредиенте, который назвал секретным. Минкё и Чонсу к тому времени уже успели достаточно успокоиться и даже свободно вздохнуть, когда гость сказал:

– Теперь я полностью доволен вашей кухней. Знаете, я ведь почти совсем не знаю японского языка… – вдруг добавил он, перейдя на откровенности. – Родители увезли меня оттуда еще в детстве. Но отличить настоящий тэндон от подделки я могу. Я обязательно напишу о вас хороший отзыв.

Сказав это, он ушел обратно доедать свою вкусную трапезу, обдумывая правильные слова для отзыва. Если ненадолго заглянуть в его интереснейшую жизнь, то выяснится, что он является многоуважаемым ресторанным критиком, и дорогого стоит получить его положительный отзыв. Но этим можно и ограничиться.

– Ну и зачем ты меня выдавал за повара? – тут же накинулся на Минкё его друг.

– Просто ты единственный человек, которого он еще не видел.

– А по-японски зачем просил говорить?

На этой фразе Майкл вернулся к своим поварским делам, потому что совершенно ничего не понимал – друзья опять перешли на родной язык. За более чем полгода он не выучился даже тому, как сказать «привет». Впрочем, и Минкё не особо этому учил.

– На каком языке говорят японцы?

Чонсу уже открыл было рот, чтобы сказать очевидную вещь, но Минкё прервал его, продолжив говорить поучительным тоном:

 

– Поэтому надо было убедить нашего дорогого посетителя в твоей подлинности. Кстати, – немного подумав, добавил он, – ты что, умеешь говорить по-японски?

Чонсу несколько секунд смотрел на друга, как на полусумасшедшего субъекта. Потом ответил:

– Нет, конечно… Вспомнилось откуда-то.

– А… – немного разочарованно протянул Минкё. – Где товары? – резко сменил тему он.

Друзья, как, впрочем, и остальная половина их небольшого состава, вернулась к своим прямым и привычным обязанностям: Юэ, как всегда, молча; Йи-фэй, изредка ворча на всех и вся; Майкл в совершенном одиночестве, против которого он ничего не имел; Минкё с излишней активностью во всем, от заигрывания с каждой посетительницей до разнашивания подносов; Чонсу, задумчиво поглядывая на Юэ, но не забывая разносить подносы.

Так проходили дни и летели недели, складываясь в месяцы. Они проходили незаметно, хотя иногда один час мог длиться нестерпимо долго. Но порой, оглядываясь назад, и невозможно вовсе было понять, как пролетели эти полгода. Не успел Минкё прикрыть на секунду глаза, как уже наступил Новый Год по лучному календарю, в честь которого в Чайнатауне устроили большое празднество. Его достойно справили и в кафе 8AM&8PM. Все, кроме одного Майкла, который праздник Нового Года не понимал в принципе, а восточный Новый Год – тем более. И вот уже подкралось двадцать восьмое февраля – день окончательной сдачи всяческих тестов у Минкё, а по совместительству день двадцатиоднолетия Чонсу, о котором он начисто забыл всего лишь потому, что совершенно замотался с их рестораном. К ним приходили разные посетители, порой даже крайне неприятные и желающие нарваться на драку. Приходилось их усмирять всеми силами, и тут помогало жизнелюбие и радостное настроение Минкё. Заходили и бандиты, у которых случайно оказывался в кармане нож или, того хуже, пистолет. Тут помогала только Юэ, которая в остальных случаях держала свои умения в большом секрете. Бывали и несчастные случаи, вроде незапланированных возгораний проводки или пренеприятнейших мелких наводнений. Тут не обходилось без общих сил. Наверное, нет на Земле кафе, обладающего большей невезучестью, чем их.

Иногда Чонсу задавался вопросом: а зачем это все? Оказалось, детская мечта могла отнимать уйму сил, и отдыхать на пляжах Майами было чем-то призрачным. Вместо этого приходилось работать не покладая рук. И плюс ко всему он, впрочем, как и Минкё, старался обратить на себя внимание восточной красавицы. Юэ была неприступна, как скала, которую омывают морские волны – день за днем вода бьется о стенки, но вымывает ложбинку лишь на чуть. Она действительно нравилась Чонсу, и порой желание подойти к ней и обнять было просто нестерпимым, но он пытался огородить себя, занимая себя все большими делами. И вот результат – он начисто забыл о своем Дне рождении.

О чем не забыла его вторая дружеская половинка. Минкё, чей собственный День рождения провелся по барам и еще невесть где, начал приготовления за неделю. Он купил подарок, что по его представлениям было самым важным в этом ежегодном празднике. Совершенно непонятно, как Чонсу мог пригодиться ханбок, который Минкё достал неизвестно где, и плюс к этому абсолютно не сочетающаяся с ним бабочка на шею. Но главное – подарок был приготовлен. Затем был воплощен еще ряд мелких приготовлений и, наконец, самое главное…

– Зачем суп из водорослей*? – удивился Майкл накануне Дня. – Я могу приготовить что-то более вкусное, торт там, закуски…

– Нет-нет, только суп из водорослей.

Майкл пожал плечами и полез в холодильник проверять, все ли ингредиенты есть в наличии. Минкё вышел с кухни довольный, как никогда. Он любил устраивать всякие праздники, и, конечно же, организацию Дня рождения своего друга он всегда брал на себя, убежденный в том, что у него самого совсем не получится устроить такой важный день.

Но вот и настал тот самый День. Чонсу, как всегда, встал пораньше, чтобы приготовить кафе к открытию. Это уже давно вошло у него в привычку. И дело было не в том, что спальное место было совсем неудобным, чего, впрочем, и так не было, потому что они давно купили еще один подержанный, но в отличном состоянии диван. А в том, что он просто так и не избавился от привычки вставать рано.

Когда он спустился на первый этаж, первое, что ему бросилось в глаза – это шарики, надутые гелем и от этого поднявшиеся к потолку. «Что, у нас какая-то акция сегодня?..» – пробормотал Чонсу. Взяв из маленькой кладовки привычную тряпку, он начал протирать столы и снимать стоящие на них стулья. Обычно на этом этапе со второго этажа спускалась Юэ, но именно сегодня он все еще продолжал оставаться в одиночестве. Не обратив на это должного внимания, Чонсу перешел к наведению порядка в самой кладовке, в которой уже давно никто и палец о палец не ударил для наведения этого самого порядка. В это время должны были бы прийти Йи-фэй, а за ним и Майкл, но и их не оказалось в должное время. Решив, что сегодня какой-то непредвиденный выходной, Чонсу пожал плечами и продолжил натирать полки в кладовке до девственной чистоты. Наконец, устав повторять монотонные движения тряпкой туда-сюда, он вздохнул по привычке, от которой так и не смог избавиться, вышел обратно в основной зал и сел на свое любимое место около окна. Уставившись в окно, Чонсу начал мечтать о чем попало, дожидаясь остальных обитателей этой маленькой кафешки. Он уже почти уснул в этой первозданной тишине, если не считать приглушенного шума с улицы, как вдруг…

С кухни вышла вся честная компания. Во главе ее был, конечно же, Минкё, который нес довольно объемную тарелку с чем-то дымящимся и напоминающим своим запахом дом.

– От всего состава нашего маленького коллектива, и от меня лично… – Минкё сделал многозначительную паузу, заставив на секунду Чонсу почувствовать что-то неладное, – мы поздравляем тебя с этим замечательным днем, днем, в который наш дорогой Чонсу появился на свет!

Чонсу сначала было выдохнул спокойно, пока все напряжение его отпустило, но потом, наконец, сообразил, что именно хотят от него коллеги. Он даже и не знал, как должно отреагировать на такое проявление внимания, и поэтому просто стоял неподвижно на одном месте. Смотря на эту жалкую картину, Минкё почувствовал только еще большее веселье и рассмеялся, чуть не уронив тарелку. Юэ начала подхихикивать, а Йи-фэй немного отвернулся, чтобы не видеть всего этого безобразия, и уставился в окно.

– Может, скажешь что-нибудь? – отсмеявшись, сказал Минкё. – Или ждешь, пока я спою? Ну, тогда слушай… Сэнгиль чукка хамнида*… – начал он было петь на корейском.

– Хватит! – резко прервал его Чонсу, опомнившись. – Прости… Мне, правда, очень приятно, приятно все это, – Чонсу попытался улыбнуться от всей души, но вышло только наполовину. – Просто я… совсем забыл, что сегодня двадцать восьмое.

– Ты предсказуем, как всегда, – заключил Минкё. – Я помню, как ты во втором классе обиделся на то, что тебе не приготовили суп из водорослей. Так вот, сегодня такого не произошло.

С этими словами Минкё, наконец, отдал тарелку, из которой только чудом ничего не пролилось. Чонсу, немного подозрительно прищурив глаза, принял многострадальную тарелку из рук друга.

– Сегодня ты будешь нашим первым клиентом, – довольно произнес Минкё. – И только попробуй сказать, что тебе не понравилось! Это готовил самый лучший повар планеты.

Элегантным жестом Минкё пригласил друга за столик, который был украшен более всего. Чонсу еще раз посмотрел на темно-зеленую субстанцию и повиновался указаниям. Йи-фэй уже собирался ускользнуть, пока общее внимание было приковано к виновнику торжества, но Минкё успел ухватить его за шиворот, так что тому пришлось присутствовать до конца. От всего этого был освобожден только Майкл, потому что… Потому что. Они берегли его, как зеницу ока, и страшно было, если ему вздумается уйти куда-то в другое место. Чонсу неосознанно взглянул на Юэ, и та, одобрительно улыбаясь, чуть кивнула ему, после чего Чонсу попробовал суп. Оказалось очень даже ничего… Да что там! Каждое блюдо каким-то непостижимым образом удавалось Майклу сделать настолько вкусным, что его хоть на выставку в музей вкуснейших блюд мира отдавай, если бы таковой был. Все остальные расселись вокруг именинника, вкушая свои заранее приготовленные завтраки, которые теперь они могли поедать с чистой совестью.

Кафе начало свою работу с глубоким опозданием, но все же начало. Все катилось, как по накатанной дорожке, будто и не было небольшого праздничного этюда в начале дня. Вот только сегодня была выбрана корейская кухня, приходящаяся не всем по вкусу. Особенно Майклу, которому пришлось просидеть полночи и читать рецепты вперемешку с руганью в сторону всех «этих любителей поострее», как он сам выражался. Самого Чонсу старались как можно больше оградить от работы, так что ему оставалось только стоять около кассы и считать мух, которых, в принципе не было, так что день начинал казаться самым скучным из всех.

До самого вечера. Это был самый короткий день в их профессиональной деятельности, потому что было решено продолжить праздник вечером. Поэтому уже в семь часов на двери красовалась табличка, перевернутая на «Закрыто». Во-первых, Чонсу был важной составляющей коллектива и его идейным вдохновителем, а во-вторых, всем просто хотелось отдохнуть от нелегких трудовых будней, повторяющихся изо дня в день. Кто-то сказал бы: нужно нанять больше рабочих! И он отчасти оказался бы прав, и владельцам и самим хотелось бы так сделать, но… На все это нужны были деньги, а их катастрофически не хватало, поэтому приходилось располагать теми, кто уже есть.

За все время их существования в кафе пришло еще четыре предполагаемых работника, трое из которых ушли через месяц своей работы. Остался только один, но загружать его непомерной работой было просто стыдно, потому что Эрик, так его звали, был всего лишь подростком шестнадцати лет на вид. Он прибегал после учебы, и размер заработка был ему не важен, главное, чтобы был, ведь он копил на мотоцикл последней серии, который видел в фильме, по странной случайности том самом, где снимался Чонсу. И, как всякий подросток, фанатеющий от какой-то знаменитости, старался быть на него похожим, но держался на почтительном расстоянии, хотя был в восторге от того, что ему посчастливилось работать с человеком, которого видел на большом экране.

Но именно сегодня Эрик отпросился по причине какого-то очень важного дела, и на праздник остался привычный коллектив. Чонсу немного стеснялся такого всеобщего внимания. Оказалось, каждый приготовил какую-то безделушку, чтобы подарить ему, и даже Майкл не забыл, что у основателя их кафе должен быть праздник. Правда, вскорости он ушел, но, тем не менее, пробыл с ними положенные полчаса и даже приготовил маленький тортик, без которого, по его уверениям, день рождения просто не может состояться. Подарок Минкё вызвал некоторое недоумение, тут же забытого по причине принесенных Йи-фэй из ближайшего супермаркета двух бутылок вина (свои запасы трогать строго запрещалось). Теперь музыка стала громче и выражения лиц веселее многократно. Чонсу, всегда отличавшийся неразговорчивостью и тем, что к алкоголю притрагивался крайне редко, вдруг начал болтать без умолку, а Юэ даже улыбнулась пару раз, чем вызвала недоуменные взгляды двух друзей.

– Хотите знать, какую статью мне подсунули об этом здании? – спросил развеселившийся Минкё, вольготно развалившись на стуле и закинув ноги на стул.

– Это когда такое было? – удивился Йи-фэй, не осведомленный о недавних сложных вихрах судьбы Минкё.

– Об этом в другой раз, – отмахнулся тот. – Так вот, там говорилось о том, что раньше в этом здании, когда оно еще лет пятьдесят назад было отелем, в одном из номеров повесилась девушка…

– Может, не надо? – спросил Чонсу, который совсем не любил, когда его друг рассказывал всякие небылицы. Он сидел за соседним столиком и медленно потягивал остатки вина.

– …повесилась от того, что увидела, как ее жених прямо в день свадьбы изменяет ей с молоденькой горничной.

Юэ пробормотала что-то себе под нос, но расслышать, что и на каком языке было невозможно – уж больно тих был ее голос.

– И вот теперь ее призрак бродит по коридорам этого здания в поисках всех тех неверных, что позволяют себе хоть раз изменить своим любимым, – трагично закончил Минкё, сделав такое выражение лица, что и на похороны королевы сгодилось бы. – Смешно, правда?

Минкё засмеялся от своих слов, но ответом ему послужило только молчание. Расширенные до европейских размеров глаза Чонсу прекрасно говорили о том, что рассказ произвел на него сильное впечатление. Да и не только на него. Застывшее выражение лица Юэ говорило о том же, а Йи-фэй откровенно испугался таких страшилок на ночь. Солнце уже давно село, но свет включать никто не собирался. И только одиноко горела лампа на кухне. Музыка продолжала звучать.

– Вы что, испугались? – не переставая смеяться, спросил Минкё.

 

Йи-фэй уже собирался сказать что-то, но вдруг громкий стук заставил его захлопнуть рот и забыть о том, что вообще он хотел сказать. Все застыли на месте, а Минкё начал медленно оборачиваться, потому что стук раздавался из-за его спины. Стук все не прекращался и становился только громче, заставляя нарисовать в своей голове самых страшных монстров и привидений. Сумерки, предвещающие темную ночь, только способствовали этому. Кому-то казалось, что звук доносится из подвала, где по законам всех американских триллеров обитают призраки, кому-то – с чердака, который всегда соперничает с подвалом.

Но наконец, фантастические вещи приняли реалистичную основу – стучали в дверь. Минкё был ближе всех к выходу, так что ему выпало открывать. Подойдя к стеклянной двери, он еще долго боялся всмотреться на позднего посетителя, да и трудно это было – лампочку в ближайшем фонаре не хотели заменять уже третий день. Вздохнув поглубже и посильнее зажмурив глаза, Минкё одним рывком открыл дверь…

– Вы что, негодники этакие, не видите сколько сейчас времени? На дворе уже ночь давно, а они тут песни распевают да музыку включили на полквартала, так что заснуть нельзя…

Обычно у людей с наступлением старости ослабевает слух, но только не у миссис Байерс, у которой этот слух только улучшился. И теперь перед этой милой старушкой стоял Минкё, растерянно глядя на нее и совершенно не зная что ответить.

– Простите, – наконец, нашелся он, сказав самое обыденное.

– «Простите»… – проворчала миссис Байерс. – Только и можете, что извиняться, молодежь…

Старушка могла бы возмущаться до самого утра, но в ее квартире по расписанию ждал своего ужина ее любимый песик Момо, так что она поспешила удалиться. Минкё еще некоторое время оставался в неподвижном состоянии, а за его спиной уже начинали раздаваться смешки.

– Н-невеста немного постарела, – сквозь смех удалось сказать Чонсу.

Минкё метнул в его сторону уничтожающий взгляд, когда закрывал дверь. Чонсу его совсем не заметил, потому что в это время как раз уничтожал последние остатки вина в своем бокале. Через некоторое время было решено купить еще две бутылки этого божественного напитка. На сей раз выбор пал на Минкё, которому, по общему решению, надо было проветрить голову. Он еще повозмущался некоторое время, но все же отправился за заказом. Тем более до ближайшего супермаркета было всего пять минут ходу.

– Н-начитался своих дет… ик! тивов… – пробормотал Чонсу.

Йи-фэй ненадолго отлучился в это время подышать свежим воздухом на заднем дворе. Чонсу и Юэ остались одни.

– Что, прости? – переспросила она.

– Да так… н-ничего, – отмахнулся Чонсу.

В его голове был только винный пар, и он даже не мог уверенно сказать, сколько сидит перед ним человек.

– А вот с-скажи честно, – неожиданно произнес Чонсу, – тебе бы понравился такой парень, как я?

Он ожидающе посмотрел на нее. В это время он был похож на щеночка. Юэ притворилась, что не слышит. А может, это и вправду было так.

Не дожидаясь ответа, Чонсу встал и подошел нетвердым шагом к ней. Юэ рассеянно посмотрела на него, отвернулась, но дальнейшего развития событий не ожидала даже она. Чонсу обеими руками заставил ее посмотреть ему в глаза и уже тянулся своими губами к ее, ведь она была так близко, как никогда, хоть она и пыталась всеми силами отстраниться, но…

Еще один удар заставил Чонсу осесть на пол. Сегодня было много ударов, в дверь и по скуле, но последний был больнее в тысячу раз. Юэ убежала на улицу, а Чонсу искал виновного. Искать пришлось недолго, перед ним нависал Минкё. Недолго думая, Чонсу попытался дать сдачи, получилось не совсем удачно, и он попытался еще раз. Так завязалась недолгая драка, окончившаяся на первой же минуте, потому что Чонсу, словно безжизненный мешок, обмяк и повалился на пол, крепко уснув. Минкё уселся на ближайший стул, задумчиво смотря на друга.

– Эх ты, горе-дон жуан… – тихо произнес он.

Потом он принялся затаскивать Чонсу на второй этаж. Благо, в это время вернулся Йи-фэй, помощь которого очень пригодилась в этот момент. Вместе они кое-как дотащили его до второго этажа и уложили на диван.

За окном стояла тихая, по меркам Нью-Йорка, ночь.

*Суп из водорослей – традиционная корейская еда на День рождения

Следующим днем Чонсу раздражало буквально все: от разговоров посетителей до проезжающих за окном машин и ярко светившего солнца. Голова отзывалась на каждый звук круглым китайским гонгом, и думать просто не хотелось. Существуя первую половину дня только на автопилоте, в качестве сдачи он чуть не отдал всю утреннюю выручку. Воспоминания о вчерашнем дне смешались в разноцветный шар, в котором лишь иногда проглядывали четкие очертания, словно гадалка гадает. Хотя он и не хотел вспоминать что-либо, потому что подсознание подсказывало, что лучше оставаться в неведении. Ближе ко второй половине дня Чонсу начало становиться лучше. Минкё только мельком поглядывал за другом. Когда он более менее пришел в себя, уже ближе к вечеру, он подошел к нему.

– Ну как самочувствие? – поинтересовался он, когда Чонсу проходил мимо выступа стены на кухню. Он стоял, скрестив руки, и внимательно следил за другом.

– Сойдет.

Выражение лица Чонсу говорило полностью об обратном. У него покраснели глаза, и успешно одолевала усталость.

– А ты помнишь, как вчера…

– Тсс… – Чонсу приложил палец к губам. – Не надо.

– Ладно, – пожал плечами Минкё. – Но нам нужно серьезно поговорить.

Чонсу вопросительно посмотрел на друга, не понимая, к чему тот клонит. Был вечер, клиентов в это время всегда было много, а Минкё тут решил устроить разговор по душам.

– Я знаю, – продолжал Минкё, – она тебе нравится. И мне она тоже нравится. Понимаешь?

Мрачное выражение лица Чонсу прекрасно давало понять, что понимает он все это лучше некуда.

– Так вот, я хочу, чтобы это было честное соперничество.

С этими словами Минкё протянул руку, ожидая, пока Чонсу не возьмет ее своей. Тот еще медлил некоторое время, но все же взял руку друга, пожав ее без лишних слов. Никогда за все время их дружбы они не сталкивались по такому вопросу, и было в этом непривычное и совсем неясное. После этих слов Минкё, как ни в чем не бывало, отправился своей дорогой, оставив Чонсу размышлять над этим неясным и непривычным. Выйдя через некоторое время в основной зал, он мельком посмотрел на Юэ, которая как раз принимала заказ. Она улыбалась посетителям, но это была ненастоящая улыбка. Настоящая на ее лице появлялась редко.

По истечении дня, впрочем, как и недели, все повторялось изо дня в день, до неприличия точно сохраняя свой порядок. Те же постоянные посетители, те же редкие дебоширы, которые, казалось, лишь развлекали Юэ, давая возможность потренировать свои любимые приемчики, те же язвительные замечания Йи-фэй. Вот только Минкё стал больше уделять внимания этой загадочной девушке, пуская в ход все свое обаяние и те словечки, от которых, по его мнению, не могла устоять ни одна девушка. А Чонсу начал больше сторониться ее, потому что воспоминания со временем приняли более отчетливую форму. Времени побыть наедине практически не было, разве что утром. Минкё обычно все это время просыпал. Но и тогда Чонсу, в силу своей стеснительности, медлил заговорить с ней.

Но следующим утром в их размеренную жизнь добавилась еще одна молодая и красочная особа, которая попала сюда совершенно случайно.

– Мистер Ким, – обратился тем утром к Чонсу Эрик. Он привык его называть именно так, потому что называть своего кумира по имени было как-то… неуважительно. – Вас спрашивает какая-то девушка, говорит, что вы знаете ее.

Чонсу тогда помогал Майклу мыть посуду – больно уж много клиентов было в этот день. Сначала он не обратил внимания на эти слова, потому что шумела вода, но потом их смысл все же дошел до его сознания. Он начал гадать, какая же девушка могла знать его здесь и, тем более, искать. Знакомых в Нью-Йорке у него было крайне мало, и практически все здесь, в кафе.

Рейтинг@Mail.ru