Ольга Волошина
Красивой быть не запретишь
– Держу пари, в этой лестнице ступенек сто, – сказала Лиля отчего-то повеселевшим голосом. – А в кафе-бар наверняка ведет вторая лестница. Вот она и первая хитрость: вы пересчитываете ступеньки вверх, потом вниз, потом опять в том же порядке. На обед же получаете горсточку риса с лимонным соком без сахара. Три приёма пищи – три килограмма долой.
– А душевые и туалеты находятся вон под той арочкой, – так же весело продолжила Катя. – Три раза в туалет сбегаешь, плюс душ перед сном или после процедурной – ещё три килограмма съедут.
– Но у меня столько не-ет! – трагически провыла Клара.
– Ой, правда, девочки, что же с Клариссой делать? – забеспокоилась Алиса.
– Айда переодеваться, а то обед пропустим и ещё по одному килограмму в минус, – напомнила шейпингистка Лиля. – А с Кларочкой что-нибудь придумаем.
Кафе действительно оказалось под самой крышей, и вела туда левая кольцевая лестница. Но и это было ещё не всё: как только на самую нижнюю ступеньку ступала первая нога, лестница начинала медленно, но верно уходить вниз. Чтобы вообще попасть когда-нибудь в верхнее помещение приходилось сильно прибавлять шаг. То же самое происходило при спуске: лестница ехала вверх. Так вот почему здание казалось таким высоким: у него технические этажи имеются, невидимые снаружи.
К обеду мы пришли совершенно взмыленные, а на Кларе просто не было лица.
– Восемнадцать дней я не проживу, – тихо сказала она, и в глазах её заблестели слёзы.
– Не волнуйтесь, Кларочка, – попыталась успокоить её Лиля. – Я лично для вас кое-что придумала.
И тут мы обнаружили, что в харчевне нас ожидает множество дополнительных сюрпризов. Ни одного человека обслуги нами снова замечено не было. Оно и понятно, кровопролития боятся! Раздача предлагала огромное количество блюд и состояла из автоматических шкафчиков с окошками, вроде кофейно-бульонных автоматов. Непосредственно перед питательными автоматами располагалось множество тренажёров, снабженных весьма понятными инструкциями, из которых следовало, что каждые сто граммов любого блюда отпускаются по карточке-талону, выданной любым из тренировочных автоматов и свидетельствующей о потере ста пятидесяти граммов. Вес фиксируется датчиками на трёнажерах в процессе использования.
– Всего-то сто пятьдесят грамм, – разочарованно протянула Стефа. – Как же мы тогда сбросим по шестнадцать кэ-гэ?
– Не волнуйся, сбросишь больше, – заверила Наташа, достала из кармана треников малюсенький калькулятор и принялась что-то подсчитывать. – Шестнадцать тысяч на сто пятьдесят… получается сто шесть порций по сто грамм… делим на восемнадцать дней… по шесть стограммовых порций в день.
– Всего по шестьсот грамм любой еды, – подхватила понятливая Лиля. – Девочки, поосторожнее! Еду выбирать только калорийную: сыры, мясо, птицу, немного гречневых гарниров. Любителям овощей и фруктов придётся потерпеть, иначе можно ноги протянуть к концу курса лечения. И пейте побольше воды, её здесь отпускают бесплатно.
Действительно, на светлых столиках в глубине зала стояли во множестве бутылки минералки.
