Ольга Володарская
Лунный демон

Глава 2

Аслан сидел на высоком деревянном табурете и, тихонько постукивая пальцами по ножке, рассматривал людей, собравшихся сейчас на веранде самого большого дома их «деревеньки». Именно в нем, по задумке устроителей шоу, участники будут собираться вместе, чтобы обсуждать события минувшего дня, выбирать пару или выгонять кого-то вон.

Парни сидели сейчас напротив девушек. Ведущая стояла чуть в стороне и говорила что-то в нацеленную на нее камеру. Участники пока были предоставлены сами себе. Кто-то тихонько болтал, две девушки поправляли макияж, один из ребят играл в электронную игру. А Аслан за всеми наблюдал.

Из парней ему понравился только Димон. Белобрысый паренек из небольшого провинциального города, приехавший в Москву ради заработка, Димон трудился продавцом на рынке, торговал «железками». Любил пиво, пельмени с майонезом, футбол и баню. Когда он сообщил об этом, Гриша Кротов, он же певец и композитор, уничижительно фыркнул:

– Стандартные плебейские радости…

Димона эти слова задели. Но он не стал выяснять с Кротовым отношения. За него, как ни странно, вступился Артем, холеный столичный красавчик в джинсах «Версаче» и с бриллиантом в ухе:

– А не плебейские радости – это какие? Мохито, омары, йога и спа-салон? – насмешливо спросил он у Григория.

– А хоть бы и так…

– Все мои девочки то же самое любят. Ты с ними, смотрю, на одной волне! А мы, мужики, любим пиво и футбол!

Аслан с интересом посмотрел на певца. Как он отреагирует на то, что его, можно сказать, бабой обозвали? Но Григорий сделал вид, что не понял намека, перевел разговор на другое. Димон мгновенно просиял и стал смотреть на Артема с обожанием. Чего тот, собственно, и добивался. Аслану сразу стало ясно, что парень решил обзавестись союзником. А Димка, как самый бесхитростный, подходил на эту роль лучше остальных, ведь им было легче манипулировать.

Пятый участник, Саша Шварц (псевдоним, взятый не просто так – Арнольд Шварценеггер являлся кумиром парня), тоже производил впечатление простоватого парня, но был очень упрям. Об этом свидетельствовало хотя бы то, что Саня, родившийся чахлым, росший забитым, когда повзрослел, смог стать чемпионом Европы по бодибилдингу. Вопреки всему он добился своего. И Аслан, наверное, стал бы его уважать только за это, если бы Саша не был беспросветно невежественным. Целиком отдаваясь спорту, он совсем не развивался интеллектуально. Говорить с Сашей – все равно что общаться с третьеклассником. К счастью, он в основном помалкивал. В отличие от певца. Этот, казалось, ни на минуту не замолкает. Обо всем ему надо высказать свое мнение, прокомментировать каждое свое или чужое действие. Но в основном из уст Геннадия вылетали воспоминания о том, как он принимал участие в певческом шоу на одном из центральных каналов. В нем он не стал победителем и даже не дошел до финала, но якобы лишь потому, что его засуживали.

Григорий не нравился Аслану больше остальных, но он ничем не выказывал своего отношения к певцу. Если тот у него что-то спрашивал, отвечал вежливо. Пока Гриша ничего плохого никому не сделал. Только надоел своими бесконечными рассказами.

– Внимание, девочки! – услышал Аслан голос режиссера. – Приготовьтесь, сейчас вас будут снимать. Каждая должна представиться. Назвать свое имя и сказать, откуда приехала. На ком камера останавливается, тот говорит. Итак, начали!

Первой представлялась блондинка Наташа, которая не давала Аслану прохода. Красивая, стройная, женственная, она наверняка нравилась мужчинам, вот только Аслана оставляла равнодушным, хотя вроде бы это – его типаж. Его всегда привлекали грациозные блондинки с голубыми глазами, но Наташа почему-то не нравилась. Быть может, из-за своей навязчивости. Аслан, наверное в силу воспитания, был из породы тех мужчин, которым нужно женщин завоевывать. А когда она сама, можно сказать, себя предлагает, это и неинтересно, и как-то неправильно! Обесценивает барышню. По крайней мере, в глазах Аслана.

Три остальные девушки ему нравились больше. Особенно мулаточка с исконно русским именем Маша. Было в ней что-то завораживающее. И не только в экзотической внешности, но и в движениях, в поведении. Например, она могла резко замереть и начать вслушиваться в звуки: в шум листвы, в пение птицы. Или идти, идти, вдруг остановиться, присесть и начать рассматривать букашку, ползущую по земле. А еще она часто улыбалась. Не людям, а птицам и букашкам. А еще собственным мыслям…

Про таких, как Маша, обычно говорят – чудная. А Аслану почему-то всегда нравились женщины с небольшими странностями, не от мира сего. Хотя для отношений он выбирал иных – обычных, даже чуть простоватых (потому что с ними легче), но не внешне. Все женщины Аслана были красавицами. Если бы Наташа не вела себя так навязчиво, он выбрал бы ее. По крайней мере, на время проекта. Теперь же надо рассматривать кого-то другого. Карина отпадала сразу, слишком она была шумна, вертлява, взбалмошна. Оставались Маша и Варя. Мулаточка и рыженькая кроха. Тянуло к Маше, но Варя производила впечатление более сговорчивой и рассудительной. Именно с такой легче всего будет создать на этом проекте крепкую пару.

Аслан присмотрелся к Варе. Хорошенькая, улыбчивая, с ямочками на щеках и яркими карими глазами – такой можно всерьез увлечься. Только почему его взгляд неизменно притягивает другое лицо? Смуглое, светлоглазое, с полуулыбкой на полных губах? Аслан ловил себя не только на желании смотреть на Машу, но и прикасаться к ней. Ему хотелось погладить ее по щеке, проверить, так ли нежна кожа, какой кажется, провести рукой по кудрявым волосам, чтобы понять, жесткие они или мягкие, прижаться к ягодицам, таким аппетитным на вид…

Дальше Аслан решил в своем воображении не заходить, дабы не терять самообладания. Ему необходимо оставаться в ясном уме, чтобы добиться цели.

Аслан всегда был таким, сколько себя помнил. Другие дети теряли голову от пистолетиков, игрушечных самосвалов, велосипедов и мечтали об этих ерундовинах. Аслана же интересовало иное. Он поставил перед собой цель: стать первым в секции детского карате, кто получит черный пояс, и шел к ней, не отвлекаясь на мелочи. Потом были другие цели: стать чемпионом юниорской лиги, взрослой, попасть на чемпионат мира, выиграть, заполучить крупный рекламный контракт, сделать карьеру в кино, да не российском, а голливудском…

Запнулся Аслан на чемпионском титуле – проиграл финальный поединок. Причем позорно. Не рассчитал силы. Переоценил себя. Его все потом успокаивали. Говорили, что проиграть такому матерому бойцу не позор. Тем более Аслану явно не хватало опыта. Он был еще очень молод, зелен, чтобы тягаться со звездой карате. И не только свои – приятели, тренер, родители были такого мнения. И устроители, и комментаторы, и журналисты – все считали Аслана Умарова молодцом. Ему даже крупный рекламный контракт предложили. Пусть он не чемпион, зато красавец! Но Аслан отказался. Он хотел прославиться не как обычный смазливый мальчишка, а как победитель.

Аслан дал себе зарок в следующий раз обязательно завоевать чемпионский титул. Вот только сразу по возвращении в Россию он попал в аварию. Причем, как всегда, из-за своей самонадеянности. Он гонял на старенькой, но отлично прокачанной «Мазде» с восемнадцати лет. Всегда лихачил. Подрезал, обгонял, нарушал правила. И все с рук сходило. Аслана даже ни разу всерьез не штрафовали, только за незначительные превышения скорости. И вот на двадцать четвертом году жизни, когда уже и опыт водительский неплохой, взял и влетел в столб, не успев проскочить на мигающий зеленый. К счастью, не разбился. И даже не сильно пострадал. Подумаешь, руку сломал в двух местах. Ерунда это!

Аслан и сам так думал. Вот только рука не восстановилась окончательно. Как ни разрабатывал – не слушалась так, как раньше. Аслан собирался сделать повторную операцию, но врач отговорил, сказал, что не стоит рисковать. Кости здорово были раздроблены, если еще раз вмешаться, можно навредить, и тогда рука совсем перестанет двигаться.

«Вы молоды, друг мой, – сказал ему на прощанье врач. – У вас вся жизнь впереди. Займетесь чем-то другим. Не сошелся же на карате свет клином!»

Аслан и сам это понимал. Но уйти на «пенсию» ему было бы не так обидно, выиграй он чемпионат. И парень захандрил, не знал, куда себя деть. И как заработать на жизнь. В институт он поступил только в двадцать один год, так что диплом еще не скоро получит, а кушать надо сейчас. А еще помогать маме и младшей сестренке. Отец Аслана пропал без вести вскоре после возвращения сына из больницы. Выехал поздним вечером из города, где работал, в поселок, где жил. Пришлось задержаться из-за какого-то аврала. Перед выходом позвонил домашним. Сказал: «Закончил, собираюсь на электричку, ждите через полтора часа». И еще у жены блинов попросил. Отец родился, вырос и большую часть жизни прожил в Чечне. Предпочитал кавказскую кухню. Но когда переехал в Россию, полюбил толстые дрожжевые блины. Причем ел их с селедкой и мелко рубленным зеленым луком. Кто-то угостил разок, и все, отец Аслана, что называется, пропал. Супруге пришлось научиться печь эти самые блины, да чтобы именно такие, как надо: мягкие, пышные, не сладкие и не соленые, но и не кислые, а с ненавязчивым вкусом. Не всегда они удавались такими. Поэтому мама Аслана редко пекла блины, только по особой просьбе своего благоверного.

В ТОТ день блины удались! Даже дети, не питавшие к ним слабости, с удовольствием съели по штуке – больше им не дали, сказали: вот папа приедет, сядем все вместе за стол и поедим. Аслан помнил, с каким нетерпением ждал отца. Запах блинов щекотал ноздри, вызывал урчание в желудке. Парню так хотелось поскорее до них добраться, что он мысленно поругивал отца за то, что он так задерживается.

Кто бы знал, как Аслан потом мучился, вспоминая мысли, которые проносились в его голове в ТОТ день! Ему даже иногда казалось, что это он во всем виноват! Думал об отце плохо, вот и накликал беду…

Когда отец не появился вовремя, все сразу забеспокоились. Это многие другие мужья, отцы могли после работы куда-то с друзьями пойти пива-водки-чаю попить, но только не глава семейства Умаровых. Папа Аслана всегда стремился домой, к семье. Возможно, потому, что жил не на родной земле, а на чужбине. Но он со многими поладил, с кем-то сдружился, и если бы было желание, мог бы найти компанию для распития чего-либо где-то вне дома, но он этого не делал.

– Может, электричка опоздала? – с надеждой спрашивала у сына мать. – Такое ведь бывает?

Аслан кивал, а у самого кошки скребли на душе. Их дом стоял рядом со станцией, и он слышал, как электричка остановилась у платформы. Это было пятнадцать минут назад!

– Я схожу на станцию, узнаю, – бросил он маме и вышел из дома.

Отца Аслан искал весь вечер. Спрашивал у прохожих: не встречался ли им высокий черноволосый мужчина с бородой, одетый в светлый плащ, заходил домой к знакомым папы, но все без толку… Никто в этот день не видел Умарова-старшего!

Милиция тоже ничем не смогла помочь. Отца объявили в розыск, но ни его самого, ни его следов так и не нашли. Умаровым сказали: считайте главу семейства мертвым. Скорее всего, его убили по пути домой (либо из-за денег, либо из-за национальной ненависти), а труп сбросили в реку или закопали. Но мама Аслана не желала в это верить. Она твердила: «Мой муж жив и обязательно вернется». Дети с ней не спорили, хотя оба были уверены в правоте милиционеров.

С исчезновением отца благосостояние семьи резко ухудшилось. Папа был настоящим кормильцем – он обеспечивал жену и детей. Те деньги, что зарабатывал Аслан, будь то призовые или редкие рекламные, он тратил на себя. Мама тоже распоряжалась своей небольшой зарплатой воспитателя детского сада по своему усмотрению. На содержание дома, питание, одежду, отдых им хватало того, что приносил папа. Он трудился на крупном автомобильном заводе, занимал должность начальника проектного бюро, получал отличную зарплату. Семье было по средствам даже переехать из поселка в мегаполис, но папа не хотел. Ему нравилось жить в тихом пригороде, ездить на работу не на машине, а на электричке, которой не страшны пробки, развлекаться не походами по ресторанам, а пикниками на природе. Сын же рвался в город. Он много времени проводил там, останавливаясь «на постой» у друзей или девушек. Ходил по клубам, кафе, боулингам. Любил ночью просто погонять по проспектам. То есть раньше в городе Аслан отдыхал. Теперь же ему пришлось туда поехать, чтобы заработать.

Парня с незаконченным образованием, да еще и студента-заочника, брали только продавцом или официантом. Благодаря своей внешности Аслан смог пристроиться в приличный бутик. По пятницам, субботам и воскресеньям он подрабатывал охранником в ночном клубе. В понедельник, свой единственный выходной, Аслан едва ноги таскал от усталости. Отключался уже в электричке (машиной он не пользовался – на бензин уходила бы треть его доходов) и спал всю дорогу. Иногда проваливался в сон так глубоко, что проезжал свою станцию.

Это были тяжелые времена. Аслан очень уставал на работе, а ему еще и учиться нужно было успевать. Когда же наступило время сессии, из бутика парню пришлось уйти, потому что учебный отпуск ему никто предоставлять не собирался. Остался только ночной клуб, но там платили копейки. Аслан уже стал подумывать о том, чтобы бросить учебу, а то ведь так и придется скакать с места на место, да и платить за нее надо, учебу-то, но тут ему предложили попробовать себя в модельном бизнесе.

Аслан шел по улице. Стояла жара, и на нем были надеты шорты и майка. Он два дня не брился и все никак не мог выкроить время, чтобы сходить в парикмахерскую. В таком виде Аслана обычно останавливали менты для проверки документов, а тут остановил расфуфыренный мужчинка неопределенного возраста. Умаров напрягся, решив, что дядька хочет его «снять». Но новый знакомец оказался модным фотографом (как потом выяснилось, традиционной ориентации), и снять Аслана он желал только на фотокамеру. За позирование предложил неплохую оплату. А так как Аслан в тот момент катастрофически нуждался в деньгах, то согласился. Но для себя решил, что если фотограф – гомик и позволит себе хоть малейшую вольность, даст ему в морду, а от съемки откажется.

Но все прошло идеально. Главное же – Аслан легко справился с поставленной задачей. Ему ничего и делать не понадобилось, только быть самим собой. Причем фотограф просил не бриться, не стричься перед сессией, а также не удалять волосы на теле и не выщипывать брови. Последнее Аслана позабавило. Ему и в голову не приходило избавляться от лишней растительности, тем более на переносице. Он же не девушка, чтобы этим заниматься.

Снимки получились прекрасные. И совсем скоро Аслану еще предложили работу модели. Потом еще и еще. Он стал регулярно сниматься. Необходимости в работе охранником больше не было. Но он не ушел из клуба и всем, с кем знакомился, говорил, что зарабатывает именно этим, умалчивая про свою модельную карьеру.

За год Аслан смог крепко встать на ноги. Он и маму с сестрой обеспечивал всем необходимым, и сам устроился. Квартиру снял, машину поменял, за учебу заплатил опять же. В общем, жаловаться ему было грех. Аслана его жизнь устраивала. Свободен, здоров, не беден, девочкам нравится, а что еще надо молодому человеку? Конечно, он еще не достиг того уровня материального благосостояния, о котором мечтал: угла своего нет, авто недорогое, семью не озолотил, но он и не думал разбогатеть, фотографируясь для журналов. Считал, что это нереально. Вот окончит институт, получит диплом, найдет работу хорошую и тогда…

Еще через полгода Аслан понял, как ошибался. Оказалось, что заработать, позируя для журналов, можно не только на сносную жизнь. Тот фотограф, который открыл его, Федор Федоров, прибежал как-то к своему протеже и, захлебываясь от восторга, сообщил:

– Тобой заинтересовалось очень известное американское модельное агентство! Они хотят заключить с тобой трехлетний контракт. А еще на тебя имеет виды одна крупная торговая марка. Тоже штатовская. Их представитель видел твои фотографии и заинтересовался. Если ты заключишь с этой фирмой контракт и начнешь сотрудничать с агентством, то заработаешь миллионы!

– Для этого я должен поехать в Штаты?

– Естественно.

– Но я не хочу покидать Россию…

– Это такой шанс, Аслан! Ты просто не представляешь… – Федор, только что присевший на краешек стула, вскочил и возбужденно заходил по комнате. – Ни одному из тех, с кем я работал, еще не удалось заинтересовать америкосов. Пара девочек уехали работать в Европу, столько же в Японию, но на моей памяти нет ни одного случая, когда за границу позвали бы парня. Вы на модельном рынке товар… э… скажем, второсортный. Индустрия ориентирована на женщин, поэтому на вас спрос меньше…

– Да все я понимаю.

– А раз понимаешь, соглашайся, не сомневайся! Если б мне, как фотографу, такое предложили, я бы не раздумывал.

Аслан и сам понимал, что это его шанс, поэтому решил принять предложения американцев. В России его удерживали только семья и учеба. Но с мамой и сестрой можно по Скайпу разговаривать и перечислять им деньги на карточку, а диплом получить он всегда успеет. Да и понадобится ли он, если Аслан заработает миллионы? На эти деньги он, когда вернется, сможет бизнес «замутить» или просто зажить припеваючи в праздности, поместив средства в надежный банк под проценты.

Аслан отправился в Москву для встречи с потенциальными работодателями. Но маме с сестрой не сказал зачем, был немного суеверен. Потом порадовался этому, потому что в Америку он не поехал. Хотя переговоры прошли успешно. Он уже готовился подписать контракт, но…

Произошло кое-что, изменившее не только его планы, но и отношение к жизни. Аслан решил, что ни в какую Америку он не может поехать. А вот куда он должен попасть, так это на реалити-шоу «Дикий рай». Но не затем, чтобы прославиться. А для того, чтобы убить одного из участников!

Глава 3

Дима не сводил восторженных глаз с Ариадны. «Как же она прекрасна, – повторял и повторял он про себя, – и как не похожа на всех».

В детстве он обожал ловить гусениц. Но не для того, чтобы подкинуть в портфель девочке или поиздеваться над ней. Дима гусеницами любовался. Он сажал их в банку, устланную листьями, часами наблюдал за грациозными движениями этих существ, рассматривал их милые «мордочки», «пушинки» на спине, нежные брюшки. Зеленые, белые с синими полосами, черные с ярко-красными крапинами, каких только гусениц Дима не отлавливал! Однажды, ковыряясь в песке на берегу реки, он нашел мертвую. Она сильно отличалась от тех гусениц, которых он видел до этого. Прежде всего размером, она была крупнее, но и внешним видом тоже. Невзрачная серая расцветка, никаких пушинок на спине, зато полосы по бокам, как у тигра, а вместо «мордочки» – «лицо» инопланетянина с раскосыми черными глазами. Гусеница сначала показалась Диме отталкивающе некрасивой. Даже мерзкой. Но чем дольше он смотрел на нее, тем больше она ему нравилась. Он уже видел в ее хищной окраске и пугающем «лице» красоту. Дима очень сожалел о том, что гусеница мертва. Но все же он взял ее с собой, чтобы посмотреть в энциклопедии, в какую бабочку личинка могла преобразиться…

Оказалось, в «Мертвую голову»!

Как эта гусеница могла попасть в их Кировскую область, оставалось только гадать. Дима решил, что ее сожрала какая-то крупная птица, но не смогла переварить…

Ариадна напоминала ему ту самую гусеницу. И так же, как она, сначала Гор показалась ему отталкивающей. Худая, мускулистая, татуированная, коротко стриженная, с хищным лицом и раскосыми глазами инопланетянина, она не походила на женщину. Но и мужского в ней было мало. Существо без пола. Да и что за существо – не ясно. Какой-то непонятный гибрид…

Homo sapiens, скрещенный с Acherontia atropos.

Человек разумный, скрещенный с…

Бабочкой «Мертвая голова».

– Дмитрий, а ты? – услышал он хрипловатый голос Ариадны. Он так залюбовался ею, что перестал следить за происходящим. Ведущая задавала участникам вопросы, а так как Димон сидел самым последним, то очередь до него дошла лишь спустя пятнадцать минут. Все это время он не сводил с Ариадны глаз, но слушал плохо.

– Что, прости? – переспросил он, немного смутившись. Теперь все подумают, что он идиот, раз с первого раза не понимает вопрос. И, чтобы этого избежать, решил добавить: – Я не расслышал.

– Я спросила, выделяешь ли ты кого-то из девушек?

– Ну… – И покраснел.

Все это заметили и засмеялись.

– И кто же из участниц тебе нравится больше остальных? – продолжила задавать вопросы ведущая.

– Не из участниц…

Певец Григорий загоготал и, хлопнув в ладоши, выкрикнул:

– В нашей стае завелся голубок!

Ариадна посмотрела на него таким тяжелым взглядом, что Гриша моментально примолк. И даже руки в карманы спрятал.

– Тебе нравится кто-то из парней? – обратилась к Димону Гор.

– Нет, конечно! – Дима почувствовал, как запылали уши.

– Тогда кто же?

– Ты!

Его наглость ее не удивила и не оскорбила, а позабавила. Серьезное, если не сказать суровое лицо Ариадны на миг осветилось улыбкой. Причем губы ее не дрогнули, только в глазах сверкнула задорная искорка.

– Спасибо, мне очень приятно, – проговорила она ровно. – Только тебе надо выделить одну из тех четырех прекрасных девушек, что сидят напротив, и начать за ней ухаживать. Времени у тебя мало. Уже завтра вечером состоится первая церемония выбора пары. Одиночка в конкурсе на выживание, который состоится послезавтра, останется без поддержки и помощи партнера и не пройдет испытание.

– А что за испытание? – поинтересовался Аслан.

– Об этом вы узнаете перед самым конкурсом. Но хочу вас предупредить, будет трудно, жестко… И опасно. Не справившиеся с заданием автоматически становятся кандидатами на вылет. У прошедших путь до конца – иммунитет.

– А если все пройдут этот путь?

– Это невозможно, – покачала головой Ариадна. – У пары еще есть шанс справиться, у одиночки же – никаких. Так что мотайте на ус, мальчики. – Гор с усмешкой посмотрела в камеру. – На этой оптимистичной ноте мы заканчиваем. Всем спокойной ночи. До завтра!

И, не сказав больше ни слова и даже ни на кого не посмотрев, она покинула съемочную площадку.

Участники загалдели, обсуждая услышанное. Только Димон молчал. Он смотрел вслед Ариадне. Ему нравилась даже ее сутуловатая спина с острыми лопатками. Они походили на крылышки…

Его всегда тянуло к женщинам-бабочкам. Первая девочка, которую он полюбил, напомнила ему лимонницу. У нее были светло-рыжие волосы и пушистая желтая шубка из искусственного меха. Вторая походила на клеверную пестрянку – такая же маленькая, аккуратная, и в ее черной шевелюре алело несколько толстых ярких полос, точно как на крыльях бабочки. Третья, самая серьезная, была похожа на павлиноглазку. Грациозная, смуглая, с бронзовыми волосами и желтыми глазами, наполовину татарка, наполовину арабка. Она любила летящие шелка и атласы, и когда стремительно шагала, то казалось – летит…

Таких женщин Димон любил… Но встречался с другими… Обычными… Серыми.

Но с другой стороны… моль в некотором роде тоже бабочка.

– Дима, – услышал он требовательный оклик и встряхнулся. Оказалось, к нему подошел режиссер Алекс Королев.

– Да, слушаю.

– Вот именно, что не слушаешь, – раздраженно буркнул тот. – Я даже съемку хотел остановить, когда камера на твоем лице задержалась. Потом просто велел оператору тебя не снимать.

– Почему?

– У тебя все время отсутствующий вид. Но хуже не это, а то, что он еще и дебильный, а мы снимаем шоу для массовой аудитории, а не для людей с задержкой умственного развития, им бы ты понравился.

– Я просто немного задумался, – начал оправдываться Дима. Он знал, что, когда погружается в свои мысли, выглядит глуповато, поэтому не обиделся на замечание режиссера.

– О чем, друг сердечный? Мы не на «Своей игре». Будь веселым, позитивным, обаятельным, своим в доску парнем – вот твоя актерская задача.

– А самим собой… я могу быть?

– Дима, ты, сам по себе, никакущий. Если б не наше давнее знакомство, ты бы не попал в это шоу. Так что будь любезен, выполняй поставленные перед тобой задачи. Все понял?

Дима молча кивнул.

– Вот и ладненько! – Королев смягчился. – А вот твой финт ушами в сторону Ариадны мне понравился. Прекрасно придумано. Надо будет эту тему развить…

И, хлопнув Диму по плечу, удалился.

Они были знакомы около пятнадцати лет. Королев, тогда еще совсем мальчишка, работал у одного известного режиссера ассистентом. А Дима… Дима у него снимался.

В кино он попал благодаря бабочкам. Летом Дима с мамой, тетей и ее дочками поехали в Москву. Женщины решили показать детям достопримечательности столицы – Кремль, Третьяковскую галерею, зоопарк, ВДНХ… В «Макдоналдс» сводить, о котором в их Кировской области все знали из телевизионной рекламы, но мало кому посчастливилось в нем откушать.

Остановились у дальних родственников. Те, естественно, не обрадовались нашествию, но на ночь приютить согласились. То есть на все им отводилось два дня. Если бы женщины приехали одни, им этого времени хватило бы еще на то, чтобы по ЦУМу пробежаться и на витрины поглазеть, но с ними дети, а их пока соберешь, пока они на эскалаторе накатаются, пока съедят выклянченное по дороге мороженое, с которым в музей не пускают…

В общем, все запланированное посетить не успели. А главное, «Макдоналдс». Как не зайдут – очередь, вот и решили перед отъездом сходить. Отметить, так сказать, отбытие.

До поезда оставалось три часа. Компания под дружное детское улюлюканье направилась к дверям закусочной. И тут Дима встал как вкопанный. Он увидел плакат «Выставка редких бабочек».

– Мама, я хочу туда.

– Не выдумывай, – проворчала мать и легонько подтолкнула сына к дверям, за которыми уже скрылись остальные.

– Мама! – умоляюще протянул Дима. – Пожалуйста…

– Не успеем, Дим.

– Но это недалеко. Видишь, тут адрес написан, в нем указана та же улица. – Он ткнул пальцем в указатель на доме, в котором располагался «Макдоналдс».

– Ты представляешь, какие в Москве улицы? Это тебе не у нас… – Она взяла его за руку. – Пошли.

– Нет, – замотал головой Дима. – Я хочу на бабочек посмотреть. Хоть одним глазком… – И шепотом: – Там они не засушенные – живые!

– Но мы не успеем и поесть, и на твоих чертовых бабочек посмотреть. Нам еще до вокзала добираться.

– Я могу не есть!

– А я? Я голодная!

– Мам, ты тогда иди ешь, а я один сбегаю.

Мама застонала, но все же дала «добро» на посещение выставки. Естественно, одного Диму она не пустила, пошла с ним и всю дорогу ворчала и жаловалась на голод. А до нужного здания идти пришлось пятнадцать минут!

Когда Димон попал внутрь, то чуть не задохнулся от восторга. Бабочки были повсюду. Они не только находились в огромных «аквариумах», где порхали с цветка на цветок или приземлялись на ветки небольших декоративных кустарников, но летали и по залу. Повсюду были расставлены вазочки с фруктами, и бабочки садились на них, чтобы полакомиться. Одна из этих вольных чешуйчатокрылых, наевшись папайи, вспорхнула высоко, закружилась над залом и плавно опустилась на макушку Димы. От счастья он взвизгнул. Бабочка тут же сорвалась с места и смешалась с облюбовавшими розовую орхидею собратьями.

– Любишь бабочек? – услышал Дима незнакомый голос. Задрав голову, он увидел мужчину, улыбающегося ему.

– Очень.

– Я тоже. С детства.

– И я… Вернее, мне сначала больше гусеницы нравились, а теперь бабочки. – Димон тут же почувствовал себя предателем и поспешно добавил: – Хотя гусениц я тоже люблю.

– А кино?

– Что – кино?

– Любишь?

– Ага. Про Терминатора.

– А про бабочек?

– Такое я не видел…

– Я собираюсь снимать кино про бабочек.

– Вы?

– Да. Я режиссер.

– Да ну? – не поверил Димон.

– Точно тебе говорю. Вот смотри… – Он достал из кармана картонный прямоугольник (мальчишка не знал тогда, что он называется «визитка») и протянул Диме. – Видишь, не вру.

На картонке и правда было написано: «Режиссер». Да только написать ведь что угодно можно! Хотя бы даже и «царь». Но Дима сделал вид, что поверил, и вежливо проговорил:

– Я с удовольствием посмотрю ваше кино.

– А сняться в нем не хочешь?

– Я? – И засмеялся. Настолько нелепой ему показалась мысль о том, что такой пацан, как он, может стать артистом.

– Ты.

– Не… Не хочу. Я не умею. Да и не похож я на бабочку.

– Главный герой моего фильма – мальчик, который любит бабочек. Я давно ищу такого, как ты. Ни одному из тех ребят, что приходили на кастинг, не удавалось так искренне сыграть восхищение этими существами. – Он погладил Диму по голове. – А тебе и играть не надо…

– Нет, я не хочу! – испуганно выпалил Димон.

Все время, пока шел разговор, его мама находилась в буфете, пила чай с пирожком. Закончив, она вернулась в выставочный зал и увидела своего сына с каким-то мужчиной. Женщина перепугалась! Она читала о педофилах и решила, что к Димке пристал один из таких. Мама бросилась к нему с воплем:

– Немедленно отойдите от моего сына!

Режиссер удивленно воззрился на разгневанную женщину. А Дима, схватив маму за руку, успокаивающе проговорил:

– Дяденька хороший, ты не кричи на него.

– Что ему от тебя нужно?

– Я хочу снять его в кино, – ответил ей мужчина.

– Ага… – Ее глаза сузились. Вот именно этим старые развратники детей и заманивают, конфетками сейчас мало кого удивишь. – В кино, значит… Так я и думала, – и, набрав в легкие побольше воздуха, закричала: – Милиция!

На ее вопль сбежались все, начиная от самого маленького посетителя и заканчивая охранником. У «извращенца» потребовали документы. Он их спокойно предъявил. Кроме паспорта при нем было еще удостоверение члена Союза кинематографистов. Мужчина на самом деле оказался режиссером.

В тот вечер Дима с мамой домой не уехали. Они остались в Москве. Режиссер отвел им комнату в своей холостяцкой квартире, а утром повез на студию, делать пробы.

Димка легко прошел их. Причем ему удалось не только показать свое искреннее восхищение бабочками, но и сыграть две сложные сцены – заплакать в кадре и истерично захохотать. Режиссер сказал, что не всем профессиональным артистам это удается. А еще добавил, что у Димки настоящий талант, его любит камера. Мальчик потом посмотрел отснятый материал и удивился. Он на самом деле на экране был совсем не таким, как в жизни… Красивым! Особенно когда на бабочек смотрел. Его неопределенного цвета глаза так преображались, что казались двумя сверкающими изумрудами.

К съемкам приступили совсем скоро, потому что все для этого было уже готово, только исполнителя главной роли никак не могли найти.

Мама к этому времени уехала в Киров. Она не могла бросить семью и работу. Димка жил то у режиссера, то у его ассистента, Сашки Королева. У последнего ему больше нравилось. Потому что паренек вечно где-то ночами шлялся и Димка был предоставлен самому себе. А еще у Сашки была кошка, и он с ней играл. Так как съемки проходили только в Москве, Диму часто навещали родители. Когда они приезжали, Сашка милостиво уступал им свою территорию и уходил ночевать к подружкам. Родители были ему за это безмерно благодарны, а Дима помалкивал о том, что и в их отсутствие он нечасто бывает дома. Еще решат, что Королев за ним плохо присматривает, и не разрешат у него оставаться!