Ольга Викторовна Баловнева
А пела она, словно птичка
– Ну ты расскажи, а я уж сам решу: смогу или не смогу. Ну расскажи! Интересно же!
– На певицу хочу посмотреть, – нехотя ответил Яннис. – Только билет мне никак не раздобыть на ее концерт. А ведь она такая прекрасная, прямо ангел с маминого молитвенника.
– Ну тут я тебе могу кое-что предложить… Есть один мужик, ошивается как раз рядом с театрами. Говорят, все достать может… за уплату. Может и удастся тебе на певичку свою посмотреть!
– Что за мужик? – его глаза вспыхнули неясным огоньком надежды. – Где его найти? Как зовут, выглядит как?
– Да не ори ты так! Не знаю, как зовут… Да и не видел я никогда его. Мне о нем Босой вещал, мол, если что надо – мигом раздобудет, только и плату соответственную возьмет. Говорит, маленький и лысый он такой, ошивается все у театров. Увидишь, говорит, не перепутаешь, в дубленке старой ходит, чернявой такой да у прохожих мелочь выпрашивает. Гадкий тип, въедливый, пока не дадут – не отстанет.
– Значит мне надо к нему… – прошептал Яннис. – У какого театра его чаще всего видят?
– Да куда ты?.. Что предложить-то ему сможешь? Он не дурак, вдвое больше положенного оттяпает!
– Все, что есть отдам, если понадобится! Где его видят? Говори!
– Да у Михайловского, у Михайловского! – чуть ли не закричал Дворняга.
– У Михайловского, – шепнул он.
***
Яннис шел по заледенелым дорожкам Петербурга. Прохожие презрительно шарахались от него, как от прокаженного, и кривили лица, словно почувствовали дурной запах, но ему не было до них дела. Больше нет. Он шел, укутавшись в драгоценный полушубок, выискивая глазами маленького лысого навязчивого человечка. Вот и Михайловский театр, но где же он? Вдруг он услышал рядом с собой чей-то хриплый гнусавый голос, что, растягивая слова, причитал: «Добрые люди, подайте презренному рабу вашему на хлеб насущный! Милостиво прошу, добрые люди!»
Яннис обернулся и увидел крохотного мужичка в черной, как смоль, дубленке и рыжей лисьей шапке. Человечек терся о прохожих и все блеял, и блеял, дожидаясь, когда ему подадут милостыню. Когда же это, наконец, произошло, наглец прицепился к несчастной сердобольной девушке и начал гнуть по-новому: «Еще, барыня, будьте добры, помогите старику! Тут даже на половинку батона не хватит. Все таки зима на улице, а кушать так хочется!»
И «барышня» сдалась и дала ему целый полтинник, только тогда этот нахал ее отпустил. Яннис понял: этот человечек – его цель.
– Уважаемый, – начал он издалека. – Я слышал ты достать много что можешь…
– От кого слышал, собака? Просто так не работаю, – окрысился на него мужичок.
