Ольга Викторовна Ашмарова
Проклятие Элеун

Глава 5. В плену

Думаю, что читателю интересно, что случилось с мамой Виолетты, Кэролиной Твиртэр. Для этого нам предстоит снова вернуться в день, когда мать и дочь были разлучены.

Карета диктатора довезла свою пленницу до его огромного дворца. Глаза Кэролины были завязаны всю долгую дорогу. Она не могла увидеть ни величественный Перфидон, ни сам замок с высокими зубчатыми сводами, ни океан, волны которого бились у стен замка и разбивались, достигнув их, на тысячи осколков. Впустив карету и конницу Цэндра, ворота замка вновь наглухо закрылись. Сбежать было невозможно.

Кэролину поместили в холодный подвал, где она провела следующие долгие три месяца. Диктатор вызывал её к себе на допрос почти каждый день. Допрос сводился к пыткам: он бил её тело в кровь, причиняя адские муки. Первое время Кэрол спрашивала его, за что, она же его даже не знала, но эти вопросы вводили Цэндра в особую ярость! Вскоре Кэрол перестала сопротивляться и спрашивать его, так он быстрее успокаивался. Шрамы изуродовали её нежную кожу. С губ не исчезали капли запекшейся крови. Силы девушки были на исходе. В душе пленницы жила тревога за маленькую дочурку, которая придавала ей сил. Нужно было выжить, сбежать, найти дочку.

Однажды после нескольких часов очередных пыток Цэндр обессилено присел. Как показалось Кэрол сквозь её полуобморочное состояние, словно завыл. Он закричал: «За что ты так со мной? Я причиняю тебе боль, но мне не становится легче! За что? Я же так любил тебя! А ты растоптала все! За что?»

Цэндр опустил голову на свои руки. Из его глаз покатились слёзы. Тогда его измученная жертва тяжело приподнялась и подползла к своему мучителю. Она со страхом коснулась его руки, посмотрела прямо ему в глаза своими измученными, скрытыми за окровавленной челкой глазами, какие только и могут быть у любящей матери, и прошептала: «Простите меня. Очень больно. Вам очень больно. Я ничего не помню. Но я была очень глупой и жестокой. Я не должна была так делать. Умоляю, простите меня. Простите». И жертва склонилась перед мучителем. Из его глаз катились слёзы так неистово, так неудержимо, а она успокаивала его, гладила по голове. Он простил её. Он любил её.

С тех пор жизнь Кэролины в замке Цэндра изменилась. Ей были предоставлены лучшие покои с видом на океан, новые наряды, слуги, лекарства, и раны на теле женщины стали постепенно заживать. Диктатор приглашал пленницу к обеду. Позволил даже составлять ему компанию на прогулках. Они много говорили на отвлеченные темы, интересные королю: о жизни, смерти, океане, небе. Кэролина была отличным собеседником: она умела слушать, а, когда говорила сама, делала это так тихо и мелодично, будто журчала вода, омывающая острые прибрежные скалы. Цэндр любил слушать её голос. Он и само присутствие Кэролины рядом успокаивали диктатора.

Однажды диктатор и его пленница как обычно прогуливались в сквере за стенами замка. Интро клонилось к закату. Приятный вечерний ветер срывал листья с деревьев, была ранняя осень. В багряном небе вдруг пролетела пара птиц: одна большая, а другая совсем ещё птенец. Цэндр начал разговор о смене поколений, о заботе над детьми, о своих родителях. Лицо Кэролины было, как всегда, серьёзным и казалось, что она его внимательно слушает. Но вдруг она поняла, что пришло время действовать. Когда Цэндр замолчал, она посмотрела на него очень пристально и начала с волнением говорить.

– Дети – это самое большое счастье, какое может быть у человека. Каждая мать заботится о своем ребенке так же, как эта птица о своем птенце, и любит его больше всего на свете.

Цэндр слушал её голос, её слова. Он был спокоен и наслаждался покорностью своей любимой, а также восхищался её умением так красиво высказывать самые простые истины. Кэролина продолжала, всё больше волнуясь.

– Я должна вам открыться. У меня есть дочь: маленькая, добрая девочка. Я бы очень хотела найти её, чтобы она была со мной, – вдруг голос Кэрол сорвался. Спокойствие диктатора исчезло, он взбесился.

– Так у тебя есть ребенок от другого мужчины! Так ты любишь кого-то больше, чем меня! – закричал Цэндр, схватил Кэролину за горло и чуть приподнял над землей, так что у нее дыхание перехватило. – И ты хочешь попросить меня, чтобы я привез тебе её! Чтобы это мерзкое создание жило в моём замке! Да, ты должна вымаливать у меня прощение за то, что эта маленькая тварь появилась на свет! Ты хочешь, чтобы я нашел её?! Не сомневайся, только попроси, я найду её, как тебя. И убью!

Кэрол задыхалась от удушья и страха за дочку. Сердце в груди женщины стучало с неистовой силой. Она хватала воздух большими глотками. Её взгляд мутнел. Диктатор всё же остановился и чуть разжал руки. Женщина почти упала на дорожку сквера.

– Я забуду об этом, прощу тебя и не буду искать эту тварь, если ты сама забудешь о ней! – проговорил Цэндр.

– Да, Цэндр, – только и смогла сказать Кэролина. Она понимала, что это единственный способ спасти дочку от гнева диктатора.

– Вот и хорошо, но помни о том, что будет, если ты вдруг вспомнишь о ней! – так запутано, но совсем ясно для Кэрол сказал Цэндр и разжал пальцы. Но не успела девушка вдохнуть воздух, как он сделал глубокий порез на шее, из которого тут же засочилась кровь. Девушка упала на колени и скривилась от боли.

– Чтобы я больше никогда этого не слышал! Возвращайся в свои покои, Кэрол! – сказал Цэндр, удаляясь.

Глава 6. Дыша друг другом

Шли годы, Кэролина оставалась покорной пленницей диктатора и залогом жизни своей дочери. А Виолетта после долгих скитаний обрела более-менее спокойную жизнь в доме с высоким забором. Прожив в этом приюте почти полгода, она перестала быть для детей новенькой, но так и не нашла настоящих друзей. Девочка была замкнута и молчалива. Но в один из летних дней в её жизни в приюте произошли серьезные перемены.

За высоким забором был не только сам приют, но и большой парк с раскидистыми старыми деревьями и открытой площадкой, на которой дети любили играть. В тот день на улице было пасмурно, жарко и душно. Из разных мест парка то и дело доносились детские крики. Летта сидела поодаль у большого дерева и делала какие-то наброски в своём блокноте, что-то рисовала.

В какой-то момент стал накрапывать небольшой дождик, дети не обращали на него внимания, но вдруг капли воды полились как из ведра. Начался настоящий ливень. Дети бросились в разные стороны в поисках укрытия. Многие побежали в приют. Летта же любила дождь с раннего детства и предпочла спрятаться под огромным дубом. Ей не хотелось сидеть в душном помещении с кучей галдящих детей. Шум дождя, шорох листвы, теплый ствол дуба – всё располагало к спокойным размышлениям.

Тимос заметил, что Летта осталась под дубом. Он уже полгода следил за ней с проворностью ищейки и решился наконец. Тим спрятался под тем же дубом с другой стороны и затем, как бы случайно, выдал себя. Всё получилось так естественно, и Летта не искала подвоха. Она поверила, что это просто совпадение, когда увидела его мокрое лицо, высовывающееся из-за дерева.

– Привет, Тим. Что ты тут делаешь?

– Привет. От дождя прячусь.

– А что от него прятаться? Такой отличный дождь не съест тебя.

– Но сама-то тоже под деревом сидишь? – прищурившись, чуть обиженно заметил Тим.

– Да! Как-то это глупо! – неожиданно воскликнула Летта и схватила Тима за руку.

Она выбежала из-под кроны дерева, увлекая Тима за собой. Капли дождя были повсюду. Ребята быстро стали мокрыми до нитки. Летта что-то кричала, кружилась под дождем, держала Тима за руки и улыбалась, улыбалась ему. И Тим улыбался в ответ. А дождь всё лил и лил. Они были счастливы.

Когда дождь закончился, они отпустили руки друг друга и остались стоять, успокаивая частое дыхание, смотря друг на друга и не веря, что это правда. Их глаза светились счастьем.

Затем они тайком вернулись в приют через дальнее окно и скрыли следы своего мокрого праздника. Никто ничего толком не узнал, но с тех пор они стали настоящими друзьями, больше чем друзьями.

Летта и Тим проводили вместе всё свободное время и очень много разговаривали. Обсуждали уроки в приюте, детей, воспитателей. У них было много точек соприкосновения, они даже часто дополняли фразы друг друга. Тиму нравилось, как горели глаза Летты, её смешные интонации, её природный оптимизм, а Летте, что у неё наконец-то появился такой близкий и надежный, родной человек, которому она может всё рассказать. Она привязалась к нему и верила, что Тим никогда её не предаст, верила ему как самой себе.

Однажды зимой группа ребят из приюта с воспитательницей миссис де Коклюш, старой, доброжелательной женщиной, отправилась в город на праздничную ярмарку. Они шли шумно, радовались относительной свободе, ярко украшенным прилавкам магазинов, играли в снежки. Вокруг крупными хлопьями валил снег, волшебный, удивительный снег. Такой снег больше всего любила Виолетта. Она шла и смотрела своими внимательными глазами, казалось, за каждой снежинкой. Тим шёл рядом и украдкой смотрел на Летту. Она была такая красивая в её вязаной шапочке и шарфе ярко зеленого цвета. Она сама их связала. Трудолюбие и целеустремленность всегда вызывали у Тима восхищение, хотя порой ему казалось, что Летта слишком усердная и ответственная.

Именно сейчас был такой момент, ему захотелось сделать что-то безумное, из ряда вон выходящее для неё. Парень чуть вытянул шею, укутанную в воротник серого пальто, и осмотрелся.  Ему сразу же приглянулся небольшой ресторанчик на углу улицы, оттуда доносился приятный запах свежеиспеченного хлеба и горячего кофе. В кармане Тим, проверяя свою уверенность, нащупал несколько мятых купюр. Родители иногда присылали ему немного карманных денег. План был готов.

Дети всё шли и шли. Ярмарочная площадь была уже совсем близко. Летта и Тим шли в самом конце группы. Неожиданно Тим взял Летту за руку. Обоим показалось, что руки вошли в друг друга, как детали единой мозаики, и стали чем-то неделимым. Летта подняла на него свои большие глаза и вопросительно посмотрела. Не успела она ничего сказать, как он подтянул её к себе, одновременно сделав несколько шагов назад, и спрятал обоих за колонной находящегося рядом дома. Впервые Летта оказалась настолько близко к нему. Он слышал взволнованное биение её сердца, чувствовал её дыхание совсем рядом с собой. Летта была такая тёплая, частичка тепла в этот холодный зимний день. Она хотела что-то сказать, но Тим успел поднести свой палец к её встрепенувшимся губам. Они показались ему обжигающе горячими, они были так близко. Совладав с мыслями, Тим прошептал: «Разрешите пригласить вас на свидание в кафе на чашечку горячего шоколада». Увидев сомнение в её глазах, парень быстро добавил: «Возражения не принимаются!»

Летта улыбнулась и кивнула так, что темные локоны упали ей на глаза. «Какая же она у меня!» – подумал Тим. И они отправились в кафе за углом, а группа воспитанников продолжала двигаться к площади.

Глава 7. Плохая девочка

Снег всё сыпал крупными хлопьями на неровную брусчатку мостовой узеньких улиц, на крыши домов, на экипажи и прохожих, занятых в предпраздничной суматохе, и на юную девушку, выходящую из одного магазина на шумной улочке. Прохожие заглядывались на неё. Она шла стремительно, уверенной походкой. Каблуки высоких сапог стучали по мостовой. Особое внимание привлекала её мягкая и уютная, короткая шубка, любой опытный охотник поклялся бы, что она из настоящего белого медведя. Темные волосы, покрытые блестящим лаком, были накрыты капюшоном шубки. На совсем детском лице девушки было очень много яркой косметики, которая чётко выделяла контур совсем не детских глаз. Эти глаза были холодными и голубыми, как лед Антарктики. Они с жестоким интересом смотрели на всё вокруг. В этих глазах пылал ледяной огонь, притягательный, адский огонек. Женщины в возрасте смотрели на неё с осуждением, мужчины – с восторгом.

Один уличный торговец, ясноглазый паренёк лет семнадцати, пристально уставился на незнакомку. Она, заметив его реакцию, смело подошла прямо к нему. Паренек оробел.

– Нравится? – спросила девушка, проведя язычком по своим алым губам. У паренька в горле пересохло, он понимал, что девушка, девочка на несколько лет младше его, но эта разница не мешала ей полностью подчинить его себе. Она без промедления подошла к нему ещё ближе и неистово поцеловала прямо в губы. Затем она пошла дальше по улице, оставив парня в сладком замешательстве с красными от ее губ губами.

Красотка направлялась к площади, на которой только начинала разрастаться ярмарка. Неизвестно откуда она взялась, зачем она так идет, скольких она уже так поцеловала и только ли поцеловала, что она уже совершила и что ещё совершит. Между тем роковая незнакомка вышла на площадь.

Там было много людей, особенно выделялась группа детей и их воспитательница. Она в суматохе искала кого-то и кричала на детей.  Тут к ним приблизилась удивительная незнакомка, она просто шла и смотрела вокруг. Её яркая внешность, конечно же, привлекла внимание крикливой воспитательницы, она возмущенно уставилась на нее, а как только незнакомка оказалась совсем близко, воспитательница даже на секунду потеряла дар речи, но это было всего лишь на мгновение.

– Виолетта! – гневу миссис де Коклюш не было предела. – Виолетта Твиртэр! Где ты это все взяла?! Как ты посмела?

Это действительно была Виолетта. Каждый из стоявших вокруг удивленных воспитанников приюта знал это. Вдруг они все забыли о том, что Тим Фирдис тоже куда-то пропал. Всё внимание переключилось на Летту, на такую перемену в ней. Девушка пренебрежительно посмотрела на воспитательницу, как на дотошную муху.

– Отстань от меня! Противная старуха! – грубо ответила девушка.

– Как ты со мной разговариваешь? Бессовестная сиротка! – ничуть не унималась воспитательница. – У кого ты украла эти вещи? Воровка!

– Называешь меня воровкой, старуха? Меня! – адский огонек в глазах девушки перерастал в сжигающее пламя. – Мерзкая старуха!

Преобразившаяся Летта подошла ближе к воспитательнице и буквально впилась в неё глазами. Воспитательница порядком испугалась этого взгляда. Она не могла спрятать своих глаз от неё. Казалось, что девушка смотрит глубоко внутрь неё. Именно тогда женщина заметила на её шее золотую цепочку Леттиного медальона. Она словно впилась в шею Летты. Вдруг девушка громко продолжила. Её голос, казалось, был слышен на всю площадь.

– Ты, миссис де Коклюш, которая 20 турмана 3027 напилась на вечеринке в честь дня рождения своей подруги так, что переспала с её парнем. А когда наутро, протрезвев, проснулась, не просто убежала от него, но и забрала с собой все деньги из кошелька, лежавшего у него на столе. Просто не смогла пройти мимо этих денег. Парень всё равно ничего не помнил после случившегося. И ты называешь меня воровкой, старая дрянь?!

По побледневшему лицу воспитательницы было видно, что всё это правда. Летта резко повернулась и пошла в сторону от группы. Через несколько минут, когда к воспитательнице вернулся дар речи, девушки уже не было видно, как будто она растворилась в ярмарочной толпе.

А снег всё шёл и шёл крупными хлопьями. Юные влюбленные отлично посидели в кафе: много говорили, ещё больше молчали. Им было хорошо сидеть в уютном месте, пить горячий шоколад, наслаждаться друг другом, как будто и не было дома с высоким забором, Летте и Тиму хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Но вот уже начало смеркаться, пора было идти искать свою группу и возвращаться в приют. Центр городка был маленьким, и найти большую группу детей было простой задачей. Влюбленные верили, что добрая воспитательница всё поймет и не будет сильно ругаться на них, и тем более не расскажет об этом инциденте. Она сама была очень романтичная дама и часто подтрунивала над ребятами, обещая им сказочно прелестное будущее. Но всё оказалось совершенно по-другому.

Стоило влюблённым найти группу детей, как воспитательница налетела на Летту с какими-то ужасными и совершенно непонятными обвинениями. Миссис де Коклюш находилась ещё в шоке после дневной встречи, поэтому появление, как и пропажу Тима, она не заметила, зато Летте влетело по полной. Ни её, ни защищавшего возлюбленную Тима, не слушала ни воспитательница, ни директор приюта впоследствии. Отрицание дневных событий Леттой только ухудшило её положение. Руководство приюта решило отправить девочку в карцер для отъявленных хулиганов на сутки, чтобы она подумала о непозволительности такого поведения.

Летта скукожившись сидела на холодной металлической кровати. Карцер был в дальнем крыле здания и почти не протапливался. Более того, на расстоянии чуть меньшем метра от пола было небольшое вентиляционное отверстие, в которое задувал холодный ветер и порой даже падали снежинки. У Летты было небольшое покрывало. Никто не хотел, чтобы провинившийся воспитанник подхватил, к примеру, воспаление лёгких. Но тёмная и холодная комната служила мерой должного воспитательного воздействия. В глазах девушки стояли слёзы бессилия. Она прекрасно понимала, что наказание было соизмеримо ужасному проступку, о котором говорила воспитательница, но она же, Виолетта Твиртэр, этого не совершала.

Вдруг сквозь завывание холодного ветра послышался человеческий голос: «Летта, Летта, ты здесь?» Девочка очнулась от нелёгких дум и попыталась понять, кто её зовет. Она опустилась на колени к маленькому вентиляционному отверстию. Чудо, там было лицо Тимоса.

– Тим, ты пришел.

– Разве я мог оставить тебя одну здесь? – сказал Тимос. Он, чуть склонившись, смотрел в проем в стене. – Я же знаю, что она маразматичка, ты весь день была со мной. Держи, я тебе принес, чтобы не замерзла тут.

 Он протянул свой свитер. Летта сразу же надела его поверх своей одежды, теплый, вязанный свитер пах Тимом.

– И вот ещё горячий чай, – он достал из-за пазухи и протянул ей небольшую фляжку.

Летта пила крупными глотками. Вдруг на её глазах появились слёзы, совсем другие слёзы нежности. Допив, она протянула ему фляжку. Её холодные пальчики коснулись его большой теплой руки.

– Какая холодная, ну что ты, не плачь. Держись, будь мужиком, моя маленькая.

Летта улыбнулась в ответ. Она, держась за его теплую руку, устремилась поближе к нему. Её маленькое милое личико оказалось совсем близко к его лицу в небольшом проеме. Совсем не понимая для себя, как это произошло, Летта поцеловала его тёплые, мягкие губы в первый раз так трепетно и нежно.

В этот момент ей вспомнилось далекое детство, лето, подтаявший на солнце рожок пломбира. Обоим хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше. Но вдруг по снегу послышались шаги, они спугнули влюбленных. Тим что-то пробормотал на прощание и стремительно пошёл. Его фигура быстро исчезла из поля видимости маленькой узницы. Летта свернулась комочком в свитере. Теперь ей было очень тепло. На губах еще долго оставался этот первый поцелуй. Девочке до конца не верилось, что всё, что было, было правдой.

Глава 8. Неожиданная встреча

С того зимнего дня влюблённые всё чаще искали в приюте укромные места. Теперь им не хватало просто разговоров, хотелось нежности и поцелуев. Они отлично играли в прятки со всеми вокруг. Их ни разу не поймали. Так прошла вся зима. Первые весенние денёчки только радовали влюбленных.

В один тёплый день в середине весны к Тимосу приехал его отец, славный военный офицер Теодор Фирдис. Он был чуть пониже ростом, но в остальном очень похож на своего сына аристократическими чертами лица. Одет он был в старую военную форму, всегда подтянут и весел. Теодор забрал сына с собой на день погулять по городу.

Отец с сыном весело болтали. Мистер Фирдис, как всегда, много шутил и подкалывал сына. Тиму было с ним легко. Возможно, он очень хотел жить с отцом, но прекрасно понимал, что жизнь вояки, который был всегда в разъездах, не предполагала наличия рядом парня, которому нужно было еще учиться, за жизнь которого нужно было нести ответственность во время боевых действий.

На улице стояла жаркая погода. Раскаленное Интро испепеляло всё вокруг. Отцу было нужно уладить какие-то служебные дела в городском военном штабе. Так как город был портовый, в штабе было всегда много народу. Теодор попросил сына подождать его несколько часов.

Тим недолго бродил по городу. Спасаясь от жары, он присел на лавочку на небольшой площади в тени раскидистого дерева. В центре площади был фонтан, в котором мелодично шумела вода, настраивая на отстраненные мысли. Погрузиться в них у Тима не получилось. Вдруг он услышал, как его кто-то зовет: «Эй! Не удивляйся так ты! Я же к тебе обращаюсь! Эй!»

У фонтана сидела молодая девушка в коротенькой юбке, открывающей загорелые ножки, и в топе с яркой надписью на непонятном языке. Так здесь никто не одевался. В городке часто мелькали треуголки мореплавателей и длинные подолы дамских юбок.

«Откуда она вообще взяла такую странную одежду, которая ей так идет?» – подумал Тим. Темные волосы из-за ветра прикрывали миленькое, знакомое личико: круглые щечки, розоватые губы, большие карие глаза. «Так это же Летта!» – мелькнула невероятная догадка в голове у Тима.

– Летта! Почему ты здесь?! – встревоженно крикнул Тим.

– Летта, – нараспев произнесла девушка. – Почему я здесь? Жарко, вот я и сижу у фонтана.

Тим подошел ближе. Что-то было в Летте не то. Вроде она, а вроде нет. Глаза, откуда в них этот манящий, чарующий вызов? Тимос был сбит с толку. Он стоял, как вкопанный, и не знал, что и сказать этой Летте. А девушка смело прищурила один глаз и играючи спросила:

– А ты любишь Летту?

Шоковое состояние Тима усугублялось. Летта была его девушкой. Он любил её, но редко говорил ей об этом. Она же и так это знала. А тут сидит такая, непонятно откуда взявшаяся, Летта и начинает допрос. Как можно любить человека, которого ты выходит не знаешь, которая сидит тут совсем другая, у которой, получается, есть секреты? И вдруг Тим понял, что можно любить, и ещё как, эти удивительные вызывающие и призывающие его глаза, как он раньше их не замечал?!

Тем временем пауза затянулась. Девушка провела рукой по своему золотому медальону, висевшему на шее.

– Летта, кажется, тебя очень любит, – сказала девушка.

– Да, я тебя тоже, – пылким голосом сказал выведенный из замешательства и нашедший разгадку на свои вопросы Тим.

– Любовь, любовь, – пропела девушка, – как же мне сегодня повезло, пожалуй, тысячу лет так не везло.

– Тысячу весн, – добавил Тим. Летта любила романтичные фразы. Уж к этому он привык. Что-то знакомое в этой Летте даже обрадовало его.

Девушка улыбнулась призывно вызывающей улыбкой так, что у Тима покраснели щеки. Она рассмеялась, взяла его за руку и повлекла за собой.

Они поднялись на чердак одного из окрестных домов. Пол был усеян старым тряпьем, перьями и соломой. Сквозь дыры в крыше проглядывали яркие лучи. Было очень жарко.

То, что было дальше, Тим Фирдис помнил смутно. Кажется, они целовались. Кажется, упали на пол. Было очень жарко, очень откровенно, смело, дух захватывало. Дальше поцелуев дело не дошло, но так страстно Тим раньше никогда не целовался. Потом девушка коснулась его уставших губ своими и исчезла. Теперь он, кажется, был уверен, что эта Летта была не Летта.

Мучимый своими сомнениями, совершёнными деяниями, в полном замешательстве он вернулся на площадь. Отец заметил замешательство сына. Пытался развеселить его, но ничего не получалось. В конце концов Теодор решил, что он виноват в этом, и тоже погрустнел.

Когда Тим вернулся в приют, его догадки подтвердились. Было очевидно, что Летта не покидала приют. Значит там, в городе, была другая девушка, значит, это измена. Но как её истолковать? Что делать дальше? Первые дни он мучил себя, чувствовал свою вину. Потом всё это как-то отошло на второй план. С настоящей Леттой отношения наладились. Прошло несколько месяцев, и тот случай стал представляться ему каким-то слишком смелым сном, всего лишь сном. Всё вернулось на круги своя. Всё шло гладко и ровно. Единственное, что не мог забыть Тим, что действительно часто снилось ему, это те чарующие глаза, глаза незнакомки.