Ольга Вечная
Больно не будет

Глава 8

Катерина

– Мне кажется, тебе надо сменить психолога, – говорит мне Надюша, моя близкая подруга. – Прошло уже две недели, а ты по-прежнему сама не своя, – причитает.

Мы пьём чай у меня дома. Вернее, эта квартира принадлежит Юре, мы здесь жили вдвоём почти год, потом он уехал в Германию воссоединяться с семьей. И примерно через полтора месяца мы воссоединимся с ним. Всё закончится, от вредных воспоминаний о спецназовце Ярославе не останется и следа.

– Всё в порядке, – вздыхаю. – Нервничаю перед свадьбой.

– Боишься, что Юрка не прилетит?

Я даже вздрагиваю, потому что раньше не задумывалась о возможности такой развязки. А потом пугаюсь, потому что чувствую укол радости прямо в сердце: вот бы так и было! Он бы не прилетел – я была бы не виновата. Свободна! Родители бы жалели меня, а не ругали, что разрушила своё счастье и их мечты о красивой старости за границей. Уже два года я сама себя обеспечиваю и привыкла отвечать за свои поступки, но иногда так хочется, чтобы всё разрешилось само собой! Без моего участия.

– Такой вариант не приходил мне в голову, – отвечаю, оттягивая воротник водолазки, словно в квартире вдруг стало душно.

– Если он так поступит с тобой, я куплю билет в Мюнхен и лично влеплю ему пару увесистых пощёчин!

Вряд ли он так со мной поступит. К моему большому сожалению. Дурацкий стресс пустил корни – мне кажется, я разлюбила Юру и могу думать только о своём герое. Выкорчевать. Сжечь. Забыть. Но лгать Наде мне не хочется:

– Спасибо, моя хорошая. Если честно… я бы, наверное, даже обрадовалась.

– О, родная, ты правда так сильно нервничаешь перед свадьбой? Оно и понятно! Столько важных событий за ней последует, в том числе переезд в другую страну. Любая бы на твоём месте переживала.

– Наверное. Ещё я… – Наде я могу сказать. Наверное, только ей одной: – Не могу забыть того парня. Который спас меня.

– Спецназовца?

– Да. Всё время думаю о нём. Во сне его вижу.

Надя тянется ко мне, сочувствует:

– Тебе снятся кошмары?

Эм-м-м. Вообще-то нет. Если бы! Будь так, я бы с огромной радостью сменила декорации и переехала в Европу! Мне снится он один. Скупые поцелуи, касание широких ладоней. Жар его тела, он ведь… и правда, как солнышко. Горячий и энергичный. Космический и термоядерный!

А потом он открывает рот, будто бы шины ему уже сняли, и целует меня по-взрослому. Пихает язык в мой рот. Я концентрируюсь на его вкусе и просыпаюсь, потому что не знаю его.

– Мне снится он, Надь, – сдаюсь я. – Ты бы его видела… Я, кажется, на него запала.

Подруга округляет глаза:

– Это из-за стресса, Катюх. Не вздумай наделать глупостей перед свадьбой! Сколько вы с Юрой вместе? А сколько ты знаешь этого парня?

– Я и не собираюсь! – всплёскиваю руками. – Просто… я не знаю, – обхватываю себя руками. Этим жестом я постоянно себя будто поддерживаю, кажется, мне и правда не хватает обычных человеческих объятий. – Если бы Юра был здесь, всё было бы иначе. А его нет, я всё время одна. Наверное, логично, что мне приглянулся другой мужчина. Боже, я ужасный человек!

– Это неправда. Ты очень хороший, чуткий и добрый человечек. Мой родной человечек. Как же я буду жить, когда ты уедешь! – у неё слезы наворачиваются на глаза, и у меня тоже.

С Надей мы дружим, можно сказать, всю жизнь. Наша дружба пережила многое, в том числе долгие ссоры. И стала крепче алмаза. Не представляю, как буду обходиться без этой девушки в другой стране. Наверное, мы постоянно будем переписываться.

Погода чудесная. Восемь вечера, а до сих пор светло. Надя живёт от меня через дорогу, широкую и шестиполосную, до которой ещё нужно дойти. Такси брать глупо, поэтому мы решаем прогуляться. Обычно я её провожаю почти до дома, потом она меня до середины пути. Всё не можем расстаться.

В этот раз движемся тоже знакомым маршрутом, я не гляжу по сторонам, увлечённая собственными мыслями.

– Смотри, какой экземпляр сидит на капоте, – говорит мне подруга. Я машинально перевожу взгляд в ту сторону, куда она кивнула, и едва не спотыкаюсь. – И тачка огонь! Навскидку ляма два с половиной.

– Не улыбайся ему так широко, – шикаю на подругу.

– Почему это?

– Потому что это Ярослав. Тот самый спецназовец.

Часть его лица – рот и нос – скрыта под чёрным платком с белым рисунком. Открыты только глаза. Видимо, он думает, что спрятанное под банданой лицо привлекает меньше внимания, чем шины.

– Что? – она округляет глаза.

Возможно, стоит сделать вид, что я не узнаю его, и гордо пройти мимо, давая парню понять, что моё «нет» – категорично. Но вместо этого я улыбаюсь и смотрю на него. Пульс зашкаливает, аж перед глазами темнеет. Мне нельзя с ним видеться: у меня от него тахикардия, колени мягкие и жар по всему телу.

Приехал… Нашёл меня и приехал!!

– «Не улыбайся так широко», – передразнивает меня Надя со смешком, – а сама-то! Посмотрите на неё! Краснеет! Краснеет наша красавица, – всё это тихо, чтобы он не услышал. Но я всё равно бросаю на девушку укоризненный взгляд.

Ярослав спрыгивает с капота своей трёхдверной, тёмно-синей, агрессивной на вид БМВ, подходит к нам. Одет в джинсы и полуспортивную толстовку, на ногах – кеды. Все вещи простые, но фирменные.

– Привет, – говорит он, глядя на меня в упор. Затем переводит взгляд на Надю, снова на меня и улыбается – определяю по глазам. Значит, шины ему всё ещё не сняли, так и ходит. Едва я об этом вспоминаю, оглядываю его внимательнее. И мне кажется, он похудел. Джинсы подвисают, глаза немного впали. Конечно, такому парню нужно полноценное питание, на супчиках мышечную массу не удержать на месте.

– Привет! Надя, этот парень в маске – Ярослав, мой спаситель. Ярослав, это Надежда, моя лучшая подруга.

– Очень приятно, – говорят они почти хором.

– А что ты здесь делаешь? – приподнимаю я брови, ожидая услышать какую-нибудь байку о случайном совпадении. – У тебя здесь поблизости друг живет?

– Да нет, к тебе приехал, – отвечает Ярослав так, будто это всё объясняет, стягивает платок на шею.

– А… зачем?

У него снова обветренные губы, он по-прежнему не может их облизать.

– Мне снимок сделали, через четыре дня снимают шины, – показывает пальцем на рот. – Мне нужен будет логопед.

Я показываю обеими руками на удивлённую Надю.

– Вот, Надя – отличный специалист. У неё заговорят все.

Ярослав переводит взгляд на мою подругу, она тут же парирует:

– Кать, ты же знаешь, что мой график расписан на месяц вперёд. Ярославу, как я поняла, помощь нужна будет уже на следующей неделе.

– Очень нужна, – соглашается он, хитро подмигивая моей подруге, и я понимаю, что у них вдруг случился заговор против меня! Я ошарашенно смотрю на Надю, которая пять минут назад доказывала, что мне нельзя делать глупости перед свадьбой. Смотрю взглядом «прибью» – она невинно хлопает ресницами.

– А у Кати как раз новая работа на полдня, – дополняет она. – Ярослав, мне домой пора, не подбросишь?

– Конечно, – он кивает на машину и идёт открывать дверь. А предательница за его спиной показывает мне два больших пальца.

Я забираюсь на заднее сиденье его спортивной бэхи, уступив Наде место рядом с бойцом. К ней же едем, пусть показывает дорогу.

Где-то на полпути понимаю, что мне ехать было необязательно. Я могла бы оставить их вдвоём и отправиться домой.

Но не оставила.

– Так а… какой у вас в полиции оклад? – спрашивает Надя делано нейтральным тоном, оглядывая кожаный салон и красную приборную панель. – С наших-то налогов.

Вообще, она робкая девушка ровно до тех пор, пока дело не касается меня и моей защиты. Ярослав усмехается:

– Это подарок отца, – потом, задумавшись, добавляет: – с ваших налогов.

– Ясно. Квартиру тоже папа купил?

Ярослав кивает.

– Двухкомнатную, – включается в игру.

– И на работу устроил?

Он нейтрально пожимает плечами.

– А сам ты чего в жизни добился, если всё папа? – провоцирует его на резкость подруга.

– Он спас мне жизнь, – подсказываю я с заднего сиденья.

– Сто очков в пользу Ярослава, – улыбается Надя. Ехать недолго, буквально минут десять. Пешком вышло бы ещё быстрее, не пришлось бы делать крюк до разворота.

– Да, вот здесь останови. Приятно было познакомиться, Яр, – протягивает ему руку Надя, тот её пожимает. – Твой номер машины я запомнила, Катю доставь домой в целости и сохранности.

– Со мной не пропадёт, – отвечает он с улыбкой. Потом поворачивается ко мне: – Может, пересядешь вперёд?

Глава 9

Он нарочито медленно и аккуратно ведёт машину, ему даже сигналят в один момент, но Ярослав невозмутим. Я уже догадалась, что мнение других людей его не слишком волнует.

Мне немного смешно, но я так сильно нервничаю, что желание веселиться тонет в пучине более сильных потребностей. Мне хочется и обнять его, и провалиться сквозь землю, причём не знаю, чего сильнее.

Наверное, нет смысла спрашивать, как он узнал, где я прописана.

– Как близко вы живете с подружкой, – сетует он, паркуя машину на прежнее место. Смотрит на меня. – Как дела, Катя? Как ты поживаешь?

– Хорошо, спасибо. А ты?

Он ограничивается парой кивков, дескать, хорошо, спасибо за этот выплеск дурацкой неискренней вежливости.

– Зачем ты приехал? Только честно. Я почитала, после твоей травмы логопед не нужен. Ты вполне можешь справиться сам, без меня.

– У меня к тебе предложение.

– Какое?

– Я так понял, что твоего парня сейчас нет в стране. И не будет ещё долго.

– Кажется, я в прошлый раз тебе всё объяснила, – ну вот опять! Смотрю на него умоляюще, ладони свожу вместе.

– Нет, погоди, ты послушай. Вполне может быть, что наша тяга друг к другу – это результат стресса. Не спорю. Но… Катя, вдруг нет? Всю жизнь потом будем жалеть, что не попробовали. У нас как раз есть пара месяцев, чтобы всё решить точно. Почему бы не рискнуть?

– Ты считаешь такое поведение нормальным для девушки? Встречаюсь с одним, пока его нет – сплю с другим. Потом вдруг передумываю и выхожу замуж за первого… Тебе самому-то я буду продолжать нравиться после таких перебежек?

– Будешь.

– Ярик! – всплёскиваю руками. – Вижу цель, не вижу препятствий?

– Да нет же, – качает головой. Давай, парень, ищи аргументы. Ты мне снишься, но я не из тех, для кого этого достаточно, чтобы броситься в омут с головой. Даже если каждую ночь снишься! – Ты неправильно поняла. Необязательно прыгать в койку на первом свидании. Хотя лично я не вижу в этом ничего плохого… Мы могли бы просто начать общаться, узнать друг друга получше. А вдруг это судьба, Катя? Вдруг мы подходим друг другу?

– А вдруг нет?

– Тогда спокойно разойдёмся. Я вернусь к своей жизни. Ты – выйдешь замуж и отчалишь в загнивающую. Если же мы поймём, что хотим быть вместе, ты позвонишь своему парню…

– Его зовут Юрий, – подсказываю я. – Юрий Фишер.

Ярик морщится.

– Да пофигу, как его там зовут, главное, что он далеко, – усмехается. – Ладно, позвонишь Юрию Фишеру и сообщишь, что предоплату за мероприятие под названием «свадьба» вернут вряд ли, но в качестве моральной компенсации твой новый парень готов восполнить затраты. Он почувствует себя оскорблённым и, вероятно, откажется. На этом и разойдёмся.

– Ярик, я в шоке от тебя, – качаю головой, не в силах сдержать улыбки.

– Мы ж ничего не теряем, – невозмутимо. Этого человека вообще хоть что-то в мире может остановить? Он продолжает:

– Это хорошее решение. Сейчас я буду говорить искренне, Катенька. Не так давно к нам в отдел кадров пришла новенькая девочка по имени Аня Киселёва. Скромная и симпатичная. Разумеется, все кинулись её очаровывать.

– Полагаю, ты тоже принял участие в соревнованиях, – посмеиваюсь над его интонациями.

– А как же! – даже не пытаясь спорить. – И когда она ответила мне взаимностью… через три дня, я вдруг перегорел.

– Ты с ней переспал и бросил? И все об этом знают? Как же ей теперь продолжать работать, бедная девочка! – не могу скрыть разочарования.

– Нет, ты что. Мне бы за такое Тодоров уши оторвал. Так далеко не зашло, разумеется. В общем, я тоже быстро вспыхиваю и гасну. Но с тобой, чувствую, всё иначе.

– Это очень честно и откровенно, Ярослав.

– Да. Если бы я хотел просто затащить тебя в постель, этой историей не стал бы хвастаться. Сдавайся, ну же. Простой русский спецназ против неясного иностранца, – и улыбается своей жуткой железной улыбкой. Щёки впали, но глаза по-прежнему наполнены теплом. И сам он, наверное, горячий, как и обычно. Горячий и уютный, только безбашенный.

– Не дави на меня, пожалуйста. Я не хочу показаться последней дрянью, но… я бы… – закрываю глаза и выкидываю белый флаг: – и правда хотела узнать тебя чуть лучше. Я запуталась.

– Конечно. Я всё понимаю. Случившееся нас обоих выбило из колеи. Но будет глупо проигнорировать то, что происходит.

В этом как раз уверенности у меня нет.

– Яр, сразу предупреждаю, что не стану чувствовать себя обязанной. Скорее всего, ты потратишь на меня время и ничего не выйдет. Да и другие девушки…

– Других не будет. Только ты, – он смотрит в глаза, и я понимаю, что пошла первая атака. Стрела прямо в моё колотящееся сердечко.

– Ты обещаешь верность чужой невесте? Серьёзно? Вытерпишь так долго без всяких гарантий?

– Твой же-них, – произносит по слогам, – как-то же терпит месяцами. Или… не терпит? – отрезает он, и я быстро отворачиваюсь.

Некоторое время мы молчим, потом я собираю свою смелость по крупицам и поворачиваюсь к нему. Ярослав откинулся в кресле, скрестил на груди руки, машинально следит взглядом за проходящими мимо людьми.

Я смотрю на его губы.

– Почему ты их ничем не мажешь? – спрашиваю. Он переключает внимание на меня, смотрит вопросительно. – У тебя губы воспалены, надо мазать кремом или гигиенической помадой.

Он натягивает на лицо свой платок, вызывая у меня улыбку. Решил проблему, молодец. Достаю из сумочки специальный крем, которым сама часто пользуюсь. На работе приходится много разговаривать, иногда часами без передышки, удерживая внимание детей. Он смотрит с подозрением. Платок всё ещё закрывает половину лица.

Что ж, ладно.

Щедро лью на ладони антисептик, следом протираю руки влажными салфетками. Выдавливаю на палец немного крема и смотрю на Ярослава.

Тот вздыхает, но покоряется. Сдёргивает платок на шею, тянется ко мне и даже зажмуривается.

Он даёт мне ровно три секунды, а потом распахивает глаза. Смотрит в упор, пока я аккуратно вожу пальцем по его губам. Они у него тонкие, такие мужские, чётко очерченные.

– Так будет лучше, – говорю я. – А то больно смотреть.

– Спасибо, – отвечает он, бросая беглый взгляд в зеркало. – Я бы не отказался от чашки чая, – лёгкий кивок в сторону моего дома.

– У меня нет соломинок.

– Справлюсь как-нибудь.

– Давай завтра. У меня бардак.

– Да пофигу.

– Я работаю во вторую смену, если хочешь, приезжай утром, позавтракаем вместе. По традиции. Я приготовлю что-нибудь и для тебя тоже.

– Хорошо, я приеду.

Я открываю дверь и прежде, чем успеваю поставить ногу на землю, Ярослав тянется ко мне, и я целую его в щёку. Просто так, невинный поцелуй. В щёку. Делаю это намного раньше, чем успеваю осознать последствия. Вспыхиваю, он хитро улыбается, но никак не комментирует.

Сильное искушение – думать, что этот мужчина, соперник по своей сути, по-настоящему в меня влюбится. Что он не переключится на другую «Катю», «Аню Киселёву» или какую-нибудь ещё недоступную девицу, как только утратит ко мне интерес.

Пока иду в подъезд, чувствую на себе внимательный взгляд.

А когда поднимаюсь в лифте, погружаюсь в размышления.

Нет, я вовсе не строгих моральных принципов. Дитя двадцать первого века. Да и у меня есть родители, которые всегда поддержат и примут домой, если с мужчиной не сложится. Я совершенно ничего не имею против непродолжительного романа с классным парнем. Наверное, он бы ярко и неутомимо ухаживал. О том, чтобы оказаться с ним в одной постели, и вовсе думать страшно! Страшно, потому что от одной только перспективы кружится голова – так сильно хочется. Узнать бы… готов ли он быть нежным? Думает ли о партнёрше? Как дышит или стонет, как двигается, как целует!

Это бесячье обаяние… Эта лучистая харизма!

И я бы согласилась, получила удовольствие от процесса, не осталась бы в обиде после разрыва. Если бы не грядущая свадьба. Клянусь, до ограбления ювелирки я даже мысли не допускала, что буду сомневаться в своих чувствах к Юре.

Мы с ним не виделись три месяца. Пройдёт примерно столько же, учитывая оформление документов после регистрации брака, и мы никогда не расстанемся. Имею ли я право на сомнения?

Я обещаю себе, что, если допущу лишнее, во всём честно признаюсь. Чуть позже, после легкого ужина и контрастного душа, я крепко-крепко обнимаю подушку и улыбаюсь. Пальцы покалывает – такой бешеный восторг внутри!

Что бы ему такого особенного приготовить? Кажется, я ни разу в жизни не ощущала ничего подобного даже близко.

Вероятно, я ужасный человек, но у меня только одна жизнь. И я не могу не дать шанс нам с Ярославом.

Глава 10

Ярослав

Подъём, зарядка, душ. Есть такая штука, называется ирригатор, у меня их целых два. Один – стационарный, пользуюсь дома. Второй – портативный, таскаю с собой, если предстоит приём пищи за пределами квартиры. Держу зубы в чистоте, они мне ещё пригодятся. Зачёркиваю мысленно очередную дату: три дня – и снимут шину.

Обещал Катюше позавтракать с ней, но после того, как выхожу из ванной, первым делом взбиваю себе густой протеиновый коктейль, иначе просто не доползу до машины. Из-за работы блендера не слышу, как на кухню заплывает Ульяна. Бросаю на неё беглый взгляд и сразу же отворачиваюсь – бесстыжая девица у моего брата. Вполне может позволить себе пробежать до ванной в одном белье или вовсе в трусах, закрывая грудь руками. Сейчас в футболке, которая едва прикрывает задницу.

Достаёт яблоко из холодильника, падает на диванчик так, что мелькают розовые стринги. Меня тоже понять можно – хрен пойми сколько в завязке. Командировка, разрыв с Мариной. Девушки после неё, разумеется, были, но так, разово. Мало.

Уля откусывает кусочек побольше. Смачно жуёт. Как по команде рот наполняется слюной, она словно впрыскивается через какие-то насосы. Организм не отчаивается, день за днём напоминает, что он бы тоже не отказался, например, яблочко погрызть.

Вновь врубаю блендер.

Служба и окружение определённо меняют меня: раньше я бы присвистнул девушке, сейчас молчу. Не знаю, в кого я превращаюсь. Точно не в своего отца – мы с ним совершенно разные, не считая упрямства на грани идиотизма, которым периодически страдаем оба.

С Русом мы погодки, но те, кто нас плохо знает, могут предположить, что близнецы. Похожи внешне, раньше были не разлей вода, вели себя одинаково. Учились в одном классе, вместе поступили на факультет психологии. Братья Богомоловы годами ни в чём себе не отказывали, жили яркой насыщенной жизнью. Разумеется, ничего такого, что могло бы опозорить отца, но будет что вспомнить в старости.

Потом случилось так, что вопрос встал ребром: я успешно закрыл сессию на втором курсе, забрал документы и отправился в армию. Руслан же остался на гражданке. С тех пор наши взгляды на жизнь начали расходиться.

– Ярослав, ты же придёшь сегодня в бар? На мой день рождения, – говорит Ульяна, наблюдая, как я переливаю коктейль в стакан, втыкаю соломинку.

Я допустил ошибку, когда позволил Марине познакомить Руса с её подругой. Мы расстались, а они замутили серьёзно. И учитывая, что мы с братом пока живём вместе, передо мной вечное напоминание о бывшей. Да ещё и её глаза с ушами.

– Зачем это? – спрашиваю, глядя на неё.

Она беспечно пожимает плечами:

– Весело будет! Хотя бы ненадолго заглянешь? И Русик обрадуется! Все по тебе скучают, Яр.

Все – это, видимо, Марина. Помню, ага, её тоску в глазах.

– У меня другие планы. С днём рождения.

Я действительно не думаю, что Марина позволила себе измену, но я никогда не потерплю даже намёка на нечто подобное. Закрыть глаза на то, что моя женщина трётся об кого-то в моё отсутствие? Увольте.

И всё же признаюсь себе, что пользуюсь двойными стандартами.

Катя ведь тоже несвободна, но меня вообще ничего не смущает. И если бы она вдруг потёрлась об меня, я бы не подумал о ней плохо.

Сидит напротив за столом, тянет свой коктейль. Сегодня у нас обоих жидкие завтраки, она там что-то колдовала с утра, блендерила. Кстати, очень вкусно и довольно сытно, с фруктами и кислинкой.

Её губы надо видеть. Нежные такие, мягкие. Как она обхватывает ими трубочку, как пританцовывает на стуле от удовольствия, втягивая в себя лакомство. У меня аж дыхание перехватывает от голода иного плана.

Глаза выразительные, бархатистая светлая кожа. Аккуратная, но вполне приличная грудь. В ней всё без излишеств, но при этом – как надо. Я плохо помню, как обнимал её, придавливая своим телом к холодному полу ювелирки. Не думал тогда о том, как это – лежать на ней. Тогда пульсировала другая мысль: только бы сберечь. Спасти маленькую. А сейчас роюсь в памяти и хочу, чтобы так же за меня цеплялась, но уже по своей воле. Героем снова назвала.

Катя улыбается, слегка смущаясь под моим пристальным взглядом.

А я всё смотрю и не могу насмотреться. Ищу, за что бы зацепиться, чтобы отвернуло от неё. Что-то же в ней должно мне не понравиться. Ну хотя бы какая-нибудь мелочь!

Она в тёмно-синем комбинезоне шортиками. Ткань такая… как её? Которая легко мнётся, но приятная к телу в жару.

Её сотовый вибрирует. Я не вижу экран, но по реакции девушки понимаю, что это конкурент. Почувствовал, гад, неладное.

– Я сейчас, это по работе. Минуту, – оправдывается она, разнервничавшись. Спешно убегает в комнату, закрывает дверь, чтобы я не слышал, о чём они беседуют. Я же, как последний олень, сижу и жду. И ничего ровным счётом мне не мешает встать из-за стола и выйти из этой квартиры, принадлежащей по документам некоему Юрию Фишеру, сесть в машину и уехать куда глаза глядят. Никогда больше не видеть эту девушку. Найти себе десять ещё краше этим же вечером в баре.

Но я сижу на месте и думаю о том, что через неделю, две – максимум, она начнёт сбрасывать его звонки. Ни разу не видел этого чёрта, но морду бы набил не раздумывая.

Они долго разговаривают, минут семь точно. Мой пульс уже начинает зашкаливать, когда Катерина появляется на пороге кухни. Старается вести себя как ни в чём не бывало, но она совсем не умеет лгать.

И эта черта мне тоже в ней нравится.

Катя начинает мыть посуду, что-то спрашивает, машинально отвечаю. А у самого фантазия летит вперёд: что, если они занимаются виртуальным сексом? Вчера я думал, что раз гада нет на расстоянии нескольких тысяч километров, то и париться нечего.

На деле же меня аж выворачивает от мысли, что она может писать ему интимные вещи или слать фотографии. Что может ласкать себя и кончать, разговаривая с ним по телефону или скайпу. А не переоценил ли я свои силы?

– Ярик, всё нормально? – спрашивает она.

Нормально, блть. Хочу тебя, аж больно.

– Да, задумался. Красивая ты, Катя.

– Отец так же говорит, а мама считает, что надо больше вкладывать в свою внешность. Слушай, раз уж ты здесь, можно попросить тебя об услуге?

– Конечно.

– Только, пожалуйста, без фанатизма.

– Слушаю внимательно.

– Ты ведь в курсе, что недавно я поменяла работу. Пришлось уйти из детского центра из-за одного родителя. Сын у него чудесный! Мне очень нравится с ним заниматься, да и мальчик тянется, это заметно. Уже на третье занятие согласился остаться со мной в кабинете без родителей, а это показатель.

Мальчика легко понять – я бы тоже с ней остался наедине в кабинете.

– И что? – спрашиваю, немного напрягаясь.

– А папаша у него какой-то неадекватный! Всё время недоволен, несколько раз на меня жаловался. Разговаривает грубо. Просто непозволительно резко, – она моргает несколько раз. – Причём другого логопеда он не хочет, только меня. Они вынудили меня уволиться. И вот я только-только устроилась на новом месте – рабочий день в два раза короче, а зарплата почти та же. Так они сюда же перешли! И снова ко мне.

– Поговорить с ним? Без проблем.

– Нет, ни в коем случае. Говорить не стоит. Ты бы не мог подвезти меня на работу и постоять рядом на улице, чтобы он тебя увидел. Полагаю, этого хватит, – она окидывает меня задумчивым взглядом. – Не могу же я по всему городу от него бегать! А работа мне пока нужна.

– Понял. Поехали?

– Да, только сначала займусь твоими губами.