Ольга Васильевна Ярмакова
Граф Дырокола
– Ах, да. Ты ж не знаешь. Велики придумали не так давно, – догадался Гоша Таран, выкатывая свой, оранжевый, на щебневую тропинку. – Ладка, давай ты поясняй. Ты самая умная из нас.
– А что сразу я? – засмущалась неожиданно единственная девушка в компании.
Со свежей белой краской на раме и, пожалуй, миниатюрный из всех, её велосипед, словно изящный скакун, ожидал седока на дорожке.
– Говорю ж, ты самая начитанная. Много знаешь. Объясни товарищу про велосипеды, а то он сейчас в обморок кинется или же, чего доброго, полезет сражаться с ним.
Миша снисходительно усмехнулся: Гошка знал, как задеть самолюбие Млады Солнцевой. С пользой для дела. И Ладка клюнула на лесть. Она и умничала лишь только для того, чтобы показать, сколько ж всего вычитала, высмотрела и услышала.
– Ладно, – кивнула она и обратилась в сторону Горана. – Велосипед – это такое транспортное средство, которое приводится в движение механически.
Её слова ничего не дали. Тогда она решила доходно показывать, на примере, используя в качестве того самого примера свой экземпляр.
– Это руль. А это сидение, не него садятся и ставят ноги на вот эти педали, а после крутят их.
Горан, как завороженный, смотрел на это громоздкое в его понимании создание и не мог уразуметь, как оно может ехать само и везти притом на себе человека. Ведь все знают, что у повозки колеса расположены иначе, не в одну линию, а параллельно. А то, как её тогда сможет тащить осел или лошадь?
– Оставь, Ладка. Ему нужно прочувствовать, а так он не понимает, – потерял терпение Михаил Солнцев. Ещё несколько минут, и они совсем перестанут различать единственный спуск в деревню. – Горан, иди сюда. Вот велосипед. Дотронься, он не кусается.
Но их новый знакомец как-то уж странно уперся взглядом в белую модель, а затем сбылись мрачные прогнозы Гоши, точнее один из них.
Граф Валашский рванул к велосипеду и в прямом смысле накинулся на него. Ладка, взвизгнув от неожиданности, отскочила в сторону и предпочла ретироваться за спину брата. А Горан… до слуха ребят доносился странный клацающий звук, да и характерные движения головы выглядели достаточно красноречиво.
– Он кусает велик! Он его кусает! – то ли в восхищении, то ли со страху Гошин голос взвился до фальцета.
– Зачем? Почему он это делает? – в ухо Миши заголосила сестра.
А тому вдруг представилось: будь сейчас под рукой у вампира меч или копье, от велосипеда только б стружки полетели.
– Горан! Горан! Остановись! Прекрати! – воззвал он к осатаневшему горцу.
Не сразу, но его голос достиг разгоряченного разума, юноша прекратил терзать велик также моментально, как и напал на него до того. Он отбросил сатанинское создание и обернулся к жавшимся друг к дружке ребятам.
– Я не могу его одолеть, – с горечью произнес Горан. Его глаза сверкнули золотыми искрами.
– Но зачем тебе это? – осторожно обратился к нему Михаил.
– Это дьявольская проделка. У него всё навыворот, даже колеса стоят не так, как положено. Да и рога козлиные.
– Да уж, если он так встретил велосипед, что будет, когда увидит машину? – скептически прогнозировал будущее Георгий Таран.
– Неужели вы не видите, что это всё от дьявола? – искренне изумился средневековый граф.
– А сам-то ты, что, дитя света? – не удержался от сарказма Гошка, но его тут же осадил тычком в бок Мишин локоть.
Тут нужно деликатно, осторожно, без нажима.
– Послушай, друг, – начал Миша, – велосипед – дело не рук дьявола. Наоборот, это одно из лучших изобретений человечества. Тебе Ладка даже подтвердит. Правда, Лад? Да, стоять он не может, но зато не хуже лошади довезет, куда хочешь. Я покажу тебе, как он едет. Только держи себя в руках, друг. Хорошо?
Ответа не последовало, но вампир послушно стоял на месте. Тогда Михаил Солнцев оседлал свой велосипед и покатил. Он проехал несколько метров, а затем сделал плавный поворот и вернулся к тому же месту.
– Это магия! Колдовство! – прошептал Горан, не сводя золотистого взора всю краткосрочную поездку кровника.
– Это умение держать равновесие и кинетика, – дал такое пояснение Миша, – и вовсе никакая не магия. Вот то, что ты несколько веков без пищи пролежал в подземелье и не умер – это магия.
Но валашского графа не так просто было убедить, а потому ему просто сделали предложение:
– Если захочешь, могу тебя научить управлять им.
Вампир издал вздох, в котором можно было заподозрить ликование.
– А это сложнее, чем седлать коня?
– Ну… я никогда не ездил верхом… но полагаю, что нет ничего невозможного.
– Ты никогда не седлал жеребца? Но как же это? Любой дворянин с детства должен уметь управляться с лошадью. Даже простолюдину знаком конский круп. И дамы…
– У нас другое время, Горан, – перебил недоумение собеседника Миша, заодно избегая неприятного сравнения со слабой половиной человечества. – Люди редко пользуются лошадьми, зато у них, то есть у нас в распоряжении техника. Если поедешь с нами в деревню, то тебе представится случай познакомиться с нею лично.
– А эта, ваша техника, она подобна этому дьявольс… созданию?
– И да, и нет. Только давай, скорее решайся, сейчас совсем станет темно и нам придется не ехать, а идти пешком, волоча наш бесполезный транспорт.
– А разве он не может вас сам вывезти?
– Это не волшебство, Горан. Велосипед работает только от наших ног. А так он бесполезен.
Зубчатый рельеф гор на горизонте уже замазало темнотой до такой степени, что человеческий глаз с трудом его различал. Что и говорить о дорожке, которая отличалась от остального пейзажа парой тонов.
– Но как я поеду, если у каждого только одно седло, да такое крохотное, что он сам с трудом усидит? – сомневался вампир.
– Не беда. У братца есть багажник. На него и садись. Видишь за сидением решетка?
Немного успокоившись, сестра указала в сторону багажного крепления на велосипеде брата.
Миша не слезал с велика, он опирался о землю левой ногой, используя ту, как подставку. Гоша тоже залез на своего оранжевого скакуна, а Ладка подобрала искусанный белый.
С исключительной осторожностью Горан взобрался на багажник, а чтобы не упасть, вцепился руками в водителя. Мишу это действо напрягло, но памятуя, что за спиной сидит такой же, как и он, юнец, который впервые поедет на неизвестном для себя устройстве, он взял себя в руки. Гоша, глядя в сторону друга, внутренне радовался, что не ему достался пассажир.
– Ой, да он наделал дыр в моём велике! Изрядно его покусал. Как дырокол! – изумилась Млада Солнцева, ощупывая руль, раму и кожаное сидение белого коня.
– Граф Дырокол! Нет, Дырокола! – весело засмеялся Гошка Таран и первым стартовал по смутно значившейся дорожке от замка.
За ним следовала Ладка, а замыкал позади Миша, чуть виляя и давая на ходу инструкции очумевшему седоку.
– Поднимай ноги! Выше! Да, так верно. Крепче держись. Не виляй, а то меня заносит!
А Горан? А он пришел в полнейший восторг. Ни один жеребец из княжеской конюшни и ни одна кобыла не сравнились бы с дивным железным рогачом, коим заправски управлял Михаил Солнцев. И юноша дал себе слово: непременно выучиться великой науке – седлать велосипед.
– Эй, Дырокола! Как тебе? Граф Дырокола!
Весёлый голос Гошки долетал спереди, но всё внимание графа Валашского было обращено внутрь себя, к своим ощущениям.
С того знаменательного спуска к нему прикрепилось это прозвище, которым, впрочем, Горан в дальнейшем только гордился.
Граф Дырокола рассказывает историю
Когда ребята спустились в деревню, ночь полноправно окутала горную долину. Многие чудеса представали перед юным графом, почти на каждом шагу он дивился и с трудом верил, что человек без подсказки дьявола (хотя, как знать) сумел изготовить своими руками невероятные творения. С Гораном происходила одна метаморфоза за другой, то он вдруг серьезнел, да так, что казался старше ребят, хотя они ему годились в ровесники, то впадал в неописуемый мальчишеский восторг, вызывая недоумение и растерянность у молодежи.
Куда большее изумление и откровенную подозрительность вызвал восставший из веков граф у хозяина гостиницы, пару номеров которой занимали юные туристы. Седовласый, но бодрого и моложавого вида владелец сурово окинул взглядом «босяка» в рубище и ни за что не пустил бы подобного постояльца дальше стойки ресепшена, если бы не Гоша, вовремя сообразивший поднять плату за постой. Гостиница давно проигрывала конкурентам по качеству фасада и явно напрашивавшемуся ремонту внутри – последний раз её реставрировали в эпоху другого государства, но не при Дракуле, разумеется, – а потому причиняла больше убыток. Вот хозяин и закрыл глаза на странного доходягу, кроме денег взяв с юнцов слово, что те приведут в божеский вид голодранца.
Горан едва сдержался. Так и желалось ему вцепиться в горло наглецу, а главное, холопу, который, по праву рождения должен кланяться до земли и благодарить Создателя, а главное, его, Горана, за оказанную милость – ступить в его лачугу (да, не высокого мнения о гостинице был граф, но не нам его упрекать). Но его вовремя удержали от опрометчивости бдительные взгляды спутников. Только проблем с полицией не доставало трем иностранцам.
– Горан будет спать в нашем номере, – твердо постановил Миша Солнцев. – У нас ещё есть место, где можно поставить раскладушку. Хозяин обещал выделить.
– Ага, и ходить в номере по стенам или по воздуху, – иронизировал Гоша.
Номера в гостиничке не располагали обилием пространства, скорее напоминая клетушки. Но куда ж деваться, в здании всего пять номеров и все заняты. Гоша и Миша выразительно посмотрели на Ладку, а та аж вспыхнула. Девушка, как королева, владела номером единолично.
– Конечно, Мишка мог бы у меня лечь, – милостиво предложила она, – всё-таки брат родной.
– Нет! – поспешно опередил двойняшек Гоша. – Я с ним один на один не останусь. Он, вон, что с великом сделал. Кстати, придется завтра ущерб оплачивать. Снова незапланированные траты.
– Негоже благородной даме делить покои свои с мужчиной, разве только муж он ей, – вставил и своё словечко Горан.
– Ну, спасибо, – не то поблагодарила, не то упрекнула девица. – А пора решать. Я ужас, как голодна. Мы запоздали с ужином, мальчики.
Что ж, приняв первое решение за единственно разумное, ребята заторопились в ресторанчик, который удачно примыкал к гостинице. Кормили там незатейливо, но вкусно и большими порциями, что благоприятно сказывалось на гостиничном бизнесе. Но перед тем как отправиться на ужин, следовало подобающе одеть нового знакомца.
Граф с благодарностью принял одежду Михаила, но когда дошло до одевания (Ладка тактично оставила парней), подивился непрактичности и нелепости современной одежды. Особенно его обескуражила молния на джинсах и флисовой куртке.
– Что это за бесовское устройство? Есть же крючки, петли, есть пуговицы. А это что? Дьявольщина. Как железные зубы сцепляются сами, без команды? Колдовство, да и только!
– Это изобретение портного мастера, – наскоро завязывая на ногах средневекового юнца шнурки кроссовок, дал пояснение Михаил. – Никакого колдовства. Весь мир носит одежду на молнии.
– Но молнии – посланники грозы и Божьего гнева. Как они могут служить людям? Они же огненные, а тут железные зубья.
– Это название такое. Тут долго объяснять. Ты же не хочешь, чтобы мы пропустили ужин и остались голодными? – встрял нетерпеливый Гоша.
– Нет, нет, – поспешно согласился Горан. – Госпожа Млада не должна терпеть неудобств по моей вине. Поспешим.
Он неуклюже заковылял по коридору. У Миши возникли опасения, что обувка маловата княжескому родственнику, но тот ни слова не проронил, ничем не выдав неудобства. Гошка Таран же приметил совершенно иное.
– Ну, хоть так, – ухмыльнулся он другу. – Ладка-то у нас в фаворе. Заметил, как на неё Гор пялится?
– Да ну, фигня. Это просто воспитанность, – возразил брат «госпожи».
– А ты присмотрись за ужином. Точно тебе говорю, втюрился в нашу Ладку.
Горан по счастью это пропустил мимо ушей, его тело осваивалось с ощущениями нового: одежда непривычно плотно прилегала да и пахла непривычно. Стирального порошка и туалетного мыла в те далекие времена ещё не знали в Валахии. А обувь, тесная донельзя… к ней еще предстояло приспособиться.
Младка уже ждала их, заняв один из шести столиков. Её наряд, пусть и мужиковатый на взгляд Горана, шёл ей с необычайной естественностью. Волосы свои она собрала в хвостик, и он пшеничной кисточкой прыгал по сторонам, когда девушка кивала и вертелась.
Михаил последовал совету друга и вскоре согласился с более наблюдательным Гошей: юный граф Валахии не сводил глаз с его сестры.
Горан сам не мог понять себя: девушку, довольно милую и симпатичную, он заметил ещё у стен замка, но лучше рассмотрел уже при электрическом свете гостиницы. Природа волшебного света и тёмно-карих глаз миниатюрной девицы поглотили его целиком. И то и другое оказалось непостижимо для новоявленного вампира.
Ребята заказали говяжий гуляш, тарелку «погачи» – небольших пирожков (размером с укус) с картофельной начинкой, особо голодные добавили в список заказа мясной рулет, фаршированный вкрутую варенным яйцом. На десерт ожидался кофе и «кремеш» – местный десерт из двух частей слоеного теста, скрепленных вместе большим количеством крема.
– Только вот для Горана тут ничего нет, – озабоченно, произнес Михаил. – Разве только попросить мясо с кровью приготовить.
– А чего так? – вдруг улыбнулся вампир. – Я, как и любой другой человек, ем всё, что дадут. В отличие от Влада, я не привередлив и благодарен за стол, тем более, когда приглашен.
– Но ты же вамп… вампир, – осёкся и перешёл на шёпот Гоша, принесли закуску, и тарелка с мини-пирожками тут же почему-то оказалась в его руках. – Тебе же положено кровь пить. Да и не сможешь ты людскую пищу есть. Ты же мёртвый.
Что-то из того, что он наболтал, произвело не тот эффект, на который он, очевидно рассчитывал. Погача, размером с донышко стакана застряла против всех законов природы в Гошином горле и едва его самого не перевела в разряд мёртвых – таким суровым взглядом обдал его Горан. А Миша проникся верой, что отключи в зальчике ресторана свет, и тьму прорежет блеск золотистых глаз.
– Я не мёртв. С чего ты клевещешь на меня? – знакомые барские нотки заиграли хлыстом в голосе юного графа.
– Да я и не думал, просто… просто…
Бедняга Гошка едва не обмочил свои джинсы под этим жестким взором. Но тут включилась Млада Солнцева, отложив папку меню, в которой искала что-то новенькое на пробу.
– Гор, наш Гоша не собирался тебя оскорблять. Но если ты и, правда, вампир, то он прав: вампиры не едят пирожки и не пьют кофе. И они все сплошь мертвецы.
Сказала она это шутливым тоном, не веря в тот бред, который упрямо талдычили брат с товарищем. Мальчишкам непременно на каждом шагу необходимо выдумывать нелепости, ведь без этого им жить скучно.
Грубить даме, пусть она в штанах и с прической простолюдинки, Горан не намеревался, но так просто признавать себя неживым точно не собирался.
– Сейчас я вам всем докажу, что я живой, пусть и обращён братом во тьму.
Ловким, молниеносным движением юноша завладел тарелкой с маленькими пирожками. Гоша ахнуть не успел, как тарелка опустела, а рот вампира энергично дожевывал закуску. Так же совпало, что сразу принесли гуляш и рулет. Стоит ли расписывать, как всё заказанное исчезло за пару минут? За соседним столиком кое-кому, наблюдавшему за сим действом, даже подурнело. Но главное открытие состояло в том, что Горан выглядел довольным и даже слегка порозовевшим и вопреки ожиданиям не собирался расставаться с поглощенной едой.
– Вы многого не знаете! – гордо заявил он.
– Да уж, мы точно не знали, что ты эгоист. Оставил нас без ужина, – сделала свой вывод Ладка, как обычно поджав обиженно губки.
– Прошу простить меня, сударыня. Так я торопился доказать вам и вашим спутникам что вы заблуждаетесь на мой счет, впрочем, голод тоже тому виной, что поступил… совсем как мой брат.
У Горана вид совсем выдался сконфуженным, даже Гоша его пожалел: а что, с кем не бывает с голодухи. А граф-то, вон, сколько лет пролежал в подземелье, не мудрено, что забылся, увидев еду. Но всё-таки вопрос с вампирской подноготной оставался открытым.
Молодежь часто вспыльчива, но и отходчива столь же скоро. Дуться на голодного и явно уязвлённого парня никто долго не собирался, а потому заказали ещё рулета и погачи, на этот раз с капустной начинкой. Ко второму заходу и кофе поспел. И тут выяснилось, что их новый знакомец впервые видит такое питьё.
– Это аспидное зелье я пить не стану. Не пристало сыну князя марать тело своё дьявольским питиём.
Долго ему разъясняли за поеданием рулета с пирожками об известном напитке, даже историю открытия кофейных зерен рассказали, но что доказывать тому, кто даже чая в жизни не пил.
– У нас при дворе отца моего и брата в чести и было что вода, вино, да молоко, – признался Горан, с опаской поглядывая на чашечки с темной жидкостью. Казалось, и запах ему неприятен.
– О, брат! Да ты какао ещё не пробовал! – воскликнул отчего-то воодушевившийся Гоша.
За последний час он заметно свыкся с перспективой тесного общества с вампиром и даже стал проникаться к новичку определенной долей симпатии.
Но новое слово не вдохновило Горана, знавшего в прежней короткой жизни три вида напитков.
– Горан, ты обещал нам рассказать свою историю, – напомнил Миша, решив вывести собеседника в более удобное русло разговора.
– Да, конечно, я расскажу, но как только промочу горло. Позовите слугу, я хочу вина.
Ребята растерялись. Как объяснить графу и к тому ж деликатно, что с момента его упокоения отношение к алкогольным напиткам во всем мире разительно изменилось. Разумеется, любители выпить встречались во множестве и не только среди взрослых: подростки, уподобляясь старшим, старались не отставать. Но как сказать тому, кто с детства знал вкус вина, что ему его не дадут по той причине, что он ещё слишком юн? По крайней мере, внешне.
– Горан, мы не можем этого сделать, – Ладка взяла нравоучительный тон.
– Почему? Слуга вас не послушается? Вроде покладистый с виду и расторопный.
Недоумение на бледном лице вампира придало ему совсем юный вид, даже тонкие линии усиков утратили солидность.
– Да нет, тут другое. Никому из нас не подадут вина, – мягко перехватил Михаил сестринский порыв всё и вся поучать. – Просто мы – несовершеннолетние. А по закону нам не имеют права продавать алкоголь, то есть вино.
Лицо графа застыло, серые глаза смотрели сквозь друзей, тонкие бескровные губы сжались в упрямую линию – Горан напряженно обдумывал только что сказанное. Ожидалось всё что угодно, вплоть до взрыва негодования. Но он вдруг… разразился громким хохотом.
– Закон… ха-ха… аха-ха… нельзя до совершен… ха-ха-ха… хо-хо-хо!
И так минуты на три.
И таким он казался… человечным, симпатичным даже, что невольно, сама не замечая за собой, Ладка залюбовалась соседом по столу. Его непривычно длинной шевелюрой, прямым и гордым носом, ртом с белыми и ровными зубами. Но больше всего хотелось смотреть в серые, как ненастное небо глаза, слишком живые для нежити.
Когда юнец нахохотался, ему снова пришлось вталдычивать про запрет на алкоголь для незрелых членов общества. В итоге Горан дал согласие на воду. Отхлебнув сразу полстакана, он довольно хмыкнул, что-то внутренне решив и, наконец, начал свою историю:
– Родился я второго дня месяца сентября в год тысячи четыреста сорок седьмой от Рождества Христова. Такова видно воля Всевышнего, раз отцом моим стал сам князь Валахии, Влад II Дракула рода Дракулешти ветви валашской династии Басарабов. Матерью же моею была ни кто иная, как Маргарета из знатного рода Надашди, дама чистых кровей, но волею всё того же Господа призванная к княжьему двору в услужение княгини Василики. Как часто бывало и не обошло Валашский двор, а прижил князь от служанки, пусть и дворянки, сына-бастарда. Этот бастард и есть я. Матушку ещё на сносях выдали замуж за барона Яноша Гараи, дабы прикрыть грех. Но шила в мешке не утаишь. Да и отчим не пожелал давать чужому отпрыску свою благородную фамилию, не желая марать её в чужом блуде. Так я и стал Гораном Надашди, сопляком, над которым каждый смерд зубоскалил, покуда мой брат Влад не вступился.
– Постой, значит, ты младший брат Цепеша? То есть Дракулы? – перебил повествование нетерпеливый Гоша. Он страсть как любил встревать в рассказы, дополнять комментариями и перебивать расспросами.
– Да. Влад – мой единокровный брат.
– А какая у вас разница в возрасте… была? – вдруг присоединилась Ладка. Вера в розыгрыш мальчишек про вампира заметно пошатнулась. Что-то в словах и взглядах нового знакомца поколебало девичью уверенность, что сказки – лишь небылица.
Ей Горан ответил с охотой, да и как не ответить, когда на тебя смотрят с интересом глаза, в которых горят угольки.
– Когда я родился, Владу шел девятнадцатый год. Вот только отцу нашему не довелось видеть сыновей своих вместе во здравии: третьего дня месяца декабря того же года он почил в бозе.
– Да уж, хорошая у вас разница, нечего сказать, – уплетая «кремеш», прокомментировал Гоша, и непроизвольно причмокнул перепачканными в креме губами. – Девятнадцать лет. Можно ли вообще сдружиться с взрослым дядькой? Ни общих интересов, ничего нет.
– Да нет, кое-что было, – возразил повествователь. Он допил воду и попросил добавки. – Влад обожал шибко потехи всякие, так я ему учинял всякого рода представления.
– Что? Ты выступал перед родным братом? Вроде шута?! – возмутилась Ладка.
– Нет же. Приглашал актеров странствующих, они и выступали.
– Ну ладно тогда, – примирительно согласилась девушка.
– У меня было другое, достойное занятие. Я ведаю… то есть ведал за княжим столом вином.
Тут Михаил напряг все знания, которыми успел обзавестись к шестнадцати годам и вспомнил название должности, о которой говорил Горан.
– Виночерпий?
– Верно, именно он и есть, – подтвердил Горан. – Лично прислуживал князю Валашскому и его гостям.
– Постой, князем же был твой брат? – снова не сдержалась пылкая натура Млады Солнцевой. – Да как можно? Разве позволительно, что один брат другому прислуживает?
– Это почетно, – вдруг жестко отрезал юный граф.
Чья-то нога, предположительно Мишина, легонько пнула девичью лодыжку. Взгляд брата-двойняшки красноречиво велел не лезть, куда не просят. Ладка подчинилась, хотя в душе продолжала осуждать средневековые обычаи среди царственных родственников.
– Твой брат прослыл чересчур жестоким и… э-э… кровожадным, – на свой манер решил разрядить атмосферу Гоша. Миша закатил глаза.
– Ну да, Влада и прозвали Цепешем потому, что он приказывал виновных на кол сажать. Так что с того, не только у нас сажали на кол, – будничным тоном отозвался младший брат Дракулы, нисколько не смутившись или оскорбившись.
– А Дракулой его, почему звали? – не отставал Гоша, словно решив испытать судьбу.
– Это прозвище брат получил от нашего отца. Да будет известно вам, ещё, не будучи князем, наш отец – тоже Влад, был посвящен королем Венгрии Сигизмундом I Люксембургом в рыцари ордена Дракона, коим основателем и был король. И потому звался Дракулой.
– Как интересно, мы считали, что Дракула всего один, – заинтересованно произнесла Ладка. Её хвостик-кисточка качнулся маятником за узкими плечиками. – А ты, Гор? Ты тоже Дракула?
– Вовсе нет.
– Разумеется, он же Дырокола! – ляпнул и хохотнул так некстати Гоша.
– Только законный наследник может носить почетное звание Дракона, – уточнил исключительно Ладке высокородный бастард.
Кофе уже допили, пирожные доели и попросили расчет. Наступила пора возвращаться в гостиничные номера.
Кое-что не сходилось и это что-то терзало Михаила Солнцева. И когда все четверо оказались на улице, он нащупал то самое и не замедлил озвучить:
– Погоди, Горан. Всем известно, что твой брат был не только жестоким правителем, но и вампиром. Ведь так?
– Да, – не отрицал ответчик.
– И тебя он сделал подобным себе?
– Да, Влад уподобил меня себе и обещал пробудить в ту же ночь, но …
– А раз так, ты вампир, то как, объясни, ради всего сущего, как ты можешь принимать людскую пищу? Разве не положено тебе пить кровь? И только её?
Гоша при таких словах напрягся, вспомнив недавнюю встречу в пыльном подвале и отметины клыков на раме Ладкиного велосипеда. Он даже чуть отстранился. А вот Мишина сестра напротив, подалась вперед.
– Так неправда то! – воскликнул Горан и улыбнулся, да так приветливо, что ни за что в то мгновение не признать в нем вампира. – Наговоры всё. Вампиры спокойно себе могут пить и есть людскую пищу, обходясь без кровушки. Разве только в месяц разок выпьют кубок, да и всё. Так, для поддержания здоровья общего. Вампиры и отличаются что силой да долголетием.
– И боязнью солнца, – напомнил Гоша.
– Да, пожалуй, что и так.
– Выходит, ты нас кусать не станешь? – спросил Миша.
– Я же слово дал.
– А если очень захочется? Прям, невмоготу станет.
– Уйду от вас, но не дозволю злу сотвориться.
Ответ, достойный графа. Все немного успокоились и пошли в гостиничку. И расходясь уже по комнатам, Ладка возьми да и вернись к опасной теме:
– А какую кровь пьют вампиры?
Явно недоумевая, Горан свёл брови.
– Ну, коровью там, козью… или человека? – не отставала настырница.
Образовалось молчание, парни каждый по-своему сверлил взглядом Ладку, та смотрела лишь на одного из них.
– Любую, – последовал зловещий ответ.
Горан разорвал смотрины и ушел первым за дверь. Разговор на том закончился. Надо ли упоминать, что спалось той ночью всем, мягко говоря, тревожно.
Граф Дырокола принимает судьбу
Новый день преподносил Горану сразу две новости: вечером заканчивался срок туристической поездки и ребят ожидал полет домой.
Ко всему прочему выяснилось, что граф Дырокола совершенно не умел летать. Нет, оторваться от земли он вполне мог, что прекрасно запомнили Миша и Гоша в замковом подвале, но отрыв этот выходил ничтожным и уж под слово «полёт» не годился совершенно. Ну, кто летает на высоте десяти сантиметров? Да и не летает, а плывет и исключительно в стоячем положении. Со стороны и вовсе выглядело такое действо, как передвижение на платформе – будто кто тянул впереди за трос.
Зачем же вдруг понадобилось, чтобы валашский граф летал, как птица? А вот зачем.
Началось всё с завтрака в том же ресторане при гостинице.
– Сегодня летим домой, – браво объявил за столиком Гошка Таран, с наслаждением поедая свою порцию глазуньи, которую по привычке терзал одной вилкой.
И вроде бы всё шло как обычно, у молодежи за неделю гостевания в чужой стране даже оформились свои привычки и в некотором роде традиции, но тянуло домой. Ужасно тянуло. Не в школу, но к школьным товарищам, не к нудным бытовым обязанностям, но к родному семейству – пусть родня и успеет надоесть в первый же час приезда, но и без них тоска. Одним словом, странная тяга напала на трех юнцов и не желала оставлять.
– А как же Горан?
Женщины острее чувствуют, вот и Ладка озвучила вопрос, который, по правде говоря, волновал и юношей.
– А что с ним? – вопросом на вопрос ответил Миша.
Горана будто и не было, хотя он сидел тут же и с аппетитом, присущим подрастающему юному поколению, уминал яичницу с ветчиной и сыром, не забывая про «погучи» – маленькие (с укус) пирожки с тыквенными семечками.
Миша Солнцев старательно смотрел в свою тарелку, он слишком хорошо знал сестру, а Ладка, как и любая обаятельная представительница своего пола, умела манипулировать мужскими чувствами, особенно, когда в поле зрения её глаз угождал нечаянный взгляд.
– Мы не можем его вот так оставить.
Понятно, она уже себе что-то придумала и желала навязать остальным. И первым, разумеется, обязан послушаться её брат.
– Что значит так? – продолжил игру с вопросами Михаил.
За ночь Ладка переварила знакомство с местным «княжичем» и…. поверила. Во всё поверила.
– А то: у него здесь никого нет. Вы сами сказали, да и Горан подтвердил вчера, – горячо затараторила Млада Солнцева, торопясь излить свои доводы. – Нельзя его одного оставлять. Нехорошо это, не по-людски.
За столом раздался кашель – Гоша подавился пирожком.
Миша всё-таки оторвался от созерцания содержимого своей тарелки и перевел взгляд на лицо двойняшки. Даже Горана заинтриговало то, во что вытекал разговор, он отложил вилку и с интересом смотрел на собеседницу.
– И какие варианты? Он не собака, чтобы его брать с собой. Да и собаку так просто не вывезти из одной страны в другую, – произнес Миша. Голос его чуть дрожал от напряжения, которое он старательно подавлял.
– Я знаю, что не просто, – согласилась тут же девица, но её личико обернулось к тому, из-за кого начинался весь сыр-бор, хвостик светлых волос проказливо качнулся. – Гор, а ты умеешь летать? Я читала, что вампиры умеют обращаться в летучих мышей и даже в туман.
Если бы у юнца-вампира в тот момент во рту оказался пирожок, он бы повторился за Гошей. Но к счастью рот его опустел до того, как его огорошили такой информацией.
Вампиры летают? Обращаются мышами и туманом? Кому и в каком горячечном бреду подобное возомнилось? Множество небылиц слыхал юноша в свою бытность, но такие байки – впервые.
– Да не умеет он летать. Ведь, правда, не умеешь? – попытался скрасить и заодно уточнить наверняка брат несносной девчонки.
Никогда не знаешь, чем можно вывести из себя вампира, тем более, средневекового.
Горан уверенно кивнул, а Гоша еле слышно прошептал себе под нос что-то, приблизительно напоминавшее – «как хорошо».
– Очень плохо! – последовал ответ из Ладкиных уст. – Это многое могло бы решить.
– Что же, например? Горан, аки сокол, полетел бы за нашим самолетом? – съязвил Миша и тут же пожалел о выбранном тоне. Темно-карие глаза сестрицы его обдали укором.
– Это был бы выход. Один из вариантов, – запальчиво выговорила Ладка, редко пасовавшая перед проблемой. – Значит, полетит с нами на самолете.
– Что?! Чего?!
Три голоса объединились в один. Даже Горан не устоял, ещё бы, ему предписывалось лететь да ещё на каком-то там самал… самат… Ах, ты чёрт, слово даже не выговоришь!
– Как? Как ты себе представляешь это? – воскликнул чересчур обескураженный Миша.
– Очень даже представляю, – едко брякнула девица и с королевским достоинством принялась пить кофе.
На этот раз графа Валашского передернуло по иной причине: Горан до сих пор смотрел на темный напиток с отвращением и ужасом, не сомневаясь, что тот – проделка дьявола.
– А гипноз? Забыли? Вы же сами мне говорили, что Гор умеет гипнотизировать, – напомнила очевидную истину Ладка. Вид у нее при этом был такой торжественный и самоуверенный.
Гоша покрутил пальцем у виска.
– Да это могло быть и не гипнозом вовсе, а от… от страха, – высказал сомнение Михаил.
Завтрак подходил к концу, а разговор к финалу не желал укладываться.
