Ольга Теплинская
Острова счастья

– Девушки, вы о чем? – спросила Леля

– А тебе Генка ничего не сказал? Настю сегодня убили. Не иначе, ее за нашу Лёшку приняли.

– Лёш, – задумчиво посмотрела на меня Лена, – ты хотела имидж поменять? А давай мы тебя перекрасим в брюнетку? У меня краска есть. Помнишь, когда ты на Новый год черный парик одевала, тебя даже родная мама не узнала?

– Девочки, я в брюнетку не хочу. У меня сразу характер меняется, даже в парике. Стервой становлюсь. А я стерв не люблю.

– А кто их любит? Только недалекие мужики! Им кажется, что с такими тетками их жизнь веселей становится, а сами через год к своим бывшим женам жаловаться бегают.

– Ну, я же не стерва? – обиделась Лена. Она была брюнеткой с короткой стрижкой, и очень мягким характером.

– Ты у нас, Леночка, в душе блондинка! Это другая порода.

– А может, я все – таки, в парике похожу, без радикального изменения? – я заплакала. Даже не знаю, что на меня нашло. Усталость, нервы, чувство незащищенности от всей этой ситуации. Я сидела перед своими подругами и ревела в голос. Слезы лились, вспоминались какие-то старые, давнишние, обиды. Я не могла успокоиться.

На шум прибежал один из охранников, и с удивлением уставился на меня. Мои девочки стояли растерянные.

– Коньяку ей налейте, – нашелся охранник.

– Она его не пьет, – промолвила Лена.

– Ей надо.

Лёлька убежала к барной стойке, и щедро плеснула мне в стакан порцию коньяка.

Я попыталась влить в себя это лекарство. Зубы стучали о край стакана. Вдобавок от рыданий, у меня началась икота, как в детстве. Я пила маленькими глоточками, меня передергивало.

Лёля налила еще два стакана дорогого напитка, и отдала один из них Лене, один оставила себе:

– Девочки, за нас! Чтобы все это сегодня закончилось! – произнесла Лёля тост. Мы чокнулись, и залпом выпили.

На троих, напиток пошел хорошо. По всему моему телу разлилось приятное тепло, слезы высохли. Я улыбнулась.

– Давно бы так! Надо было раньше ей налить! – улыбалась мне в ответ, как тяжелобольной Лелька.

– Ты сейчас, Лёшенька, пойди, умойся, и поспи немного! – ласково проворковала Лена.

Я прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало, и ужаснулась. «Несмываемая» тушь начертила черные круги под глазами, лицо было все в красных пятнах, волосы стояли дыбом. Я принялась умываться холодной водой. Со времен далекой юности знаю, что эти красные пятна останутся на лице до вечера. Но именно они, практически отучили меня от таких рыданий.

В дверь робко постучала Лена:

– Лёшенька, ты приводи себя в порядок. Звонил Генка, он просит тебя приехать в больницу к Анатолию с документами.

Я опустилась на скамейку. «Показаться перед глазами изумленной публики в таком виде, было практически нереально. Ни один тональный крем не сделает меня красавицей, не замаскирует мое пятнистое лицо!» Я открыла дверь, и посмотрела на Лену.

Ирка остановилась рядом и уставилась на меня:

– Что загрустили? Я вам сейчас такую масочку сделаю, мама не узнает!

Она побежала на кухню и загремела посудой. Через пять минут, когда я еще рассматривала себя в зеркале, Ирина прибежала с глиняной миской.

– Сейчас помажем, и будете красавицей. Кожа станет гладенькой, как у меня, – приговаривала Ирина, нанося на мое лицо какую – то кашку.

– Чем мажешь то? – спросила наш косметолог, роясь в своей необъятной сумке. – У меня должна быть с собой сыворотка, но, похоже, я ее не взяла, так торопилась, – приговаривала Лёля.

– Вот! А у Иры всегда есть под рукой волшебное средство, – торжествовала наша Ирина.

– Я знаю, творог хорошо отбеливает, – вставила Лена

За их спинами раздалось робкое покашливание:

– Геннадий Александрович просил поторопиться.

– А мы уже и готовы, – довольно произнесла наш доморощенный косметолог Ирина. – Вы смывайтесь, Елена Евгеньевна. Уже можно.

Я принялась тереть лицо, маска успела приклеиться к нему. Через минуту белые пятна на моем лице растворились. Я стала вся красная.

– Ир, а чем мы мазались? – удивленно спросила я.

– Геркулесом с белком, – прошептала Ирка.

– Хороший скраб! Теперь она не скоро в себя придет. – Лёля вытащила, наконец, из недр своей сумки маленький флакончик. – На, пока будешь ехать, должно помочь. Ее смывать не надо.

В дом вошел еще один наш воин:

– Простите, я должен забрать Елену Евгеньевну.

– Это я.

Охранник, взглянув на меня, слегка отшатнулся:

– Вы, собирайтесь, я могу вас немного подождать.

– Продукт, можно сказать, готов. Я могу ехать! – пыталась я выдавить очаровательную улыбку.

Лена несла в руках предмет, напоминающий котенка:

– Надень, хуже не будет! – она протянула мне черный парик.

– Куда уж хуже! – простонала я. Парик я натягивала уже на ходу.

В машину, вместе со мной, сели еще трое охранников. Водитель странно косился на меня в свое зеркало, а мне хотелось крикнуть: «Сейчас все пройдет, и я снова стану хорошенькой». Чувствовала я себя неуютно.

* * *

До больницы меня довезли за двадцать минут. Навстречу, продолжали ползти запоздалые дачники, а в сторону города дорога была пустой.

Снова ярко светило солнце. Дождик чисто вымыл все улицы. Люди в машинах улыбались, предвкушая радость от встречи с природой.

Похоже, мне одной в этом городе улыбаться не хотелось. В присутствии стольких интересных мужчин, смотреться в зеркало было не очень удобно, а рассмотреть себя в зеркало заднего вида мне не удавалось, хотя каждый раз на повороте, я наваливалась на своего соседа слева, вытягивая шею. Помогла мне Лёлина сыворотка или нет, я сказать не могла.

Генка прогуливался у входа в больницу, разговаривая по мобильному. Я подошла к нему вплотную, но он, не обращая на меня никакого внимания, продолжал разговор.

– Ген, куда мне идти?– робко спросила я.

Он прервался и ошарашено посмотрел на меня:

– Мы разве знакомы?

Если хотите, чтобы вас не узнали родные люди, надевайте парики! – хороший рекламный слоган.

– Гена, это я – Лена Королькова.

– Какая Лена? – Генка глупел на глазах

– Алексей! Так тебе более понятно?

– Леха? Ну, тебя и загримировали! Честное слово, не узнал! – и добавил деловито, – срочно к Толику!

Нам выдали одноразовые халаты, я взглянула на себя в зеркало. Краснота, похоже, прошла. Но из – под черного парика, во все стороны выбивались мои светлые пряди. Вид был ужасный, я принялась лихорадочно исправлять положение, но Генка поволок меня за руку по коридору, не давая снять парик.

– Леха, для тебя сейчас красота не главное! Ленка правильно на тебя это нацепила. Ты потерпи, совсем немного осталось.

Мы остановились. Возле одной из палат сидел грозный молодой человек в черном костюме, Генка кивнул ему, и мы вошли внутрь. Толик лежал с забинтованной головой, с разбитым лицом. Левый глаз его закрывала марлевая повязка. Губы были разбиты.

Я закрыла лицо руками.

– Господи! Столько ужаса из – за меня!

– Леночка, успокойтесь, – донесся до меня чарующий голос, – ваша вина только в том, что вы живы остались. На этих отморозков уже вышли, их скоро возьмут.

– Ладно, Толик, ты поправляйся скорее. Папку с документами береги – Генка слегка пожал его руку. – Я тебе парочку охранников оставляю.

Я тоже дотронулась до горячей ладони Толика. Он подмигнул мне своим здоровым глазом, и попытался улыбнуться.

– Пошли, – подтолкнул меня Генка.

В коридоре прогуливались перебинтованные больные. Рыженький парнишка с загипсованной ногой скакал на одном костыле.

– А второй что, потерял? – засмеялся Генка.

– Не, – улыбнулся тот, – очередь только на один подошла, – и поскакал дальше.

По лестнице, навстречу нам поднимались хмурые люди с тяжелыми сумками. Лифт в больнице не работал, а отделение травматологии находилось на четвертом этаже.

Вдруг я вновь увидела ЕГО. Своего Ангела-хранителя. Он неторопливо поднимался по лестнице. В белых брюках, в модной рубашке, он был хорош, как Аполлон. С мечтательным выражением на лице, он нес в руках небольшой сверток. «У него тоже кто-то здесь лежит! Как тесен мир!»

Мы уже почти поравнялись с ним, я чувствовала запах его изумительного одеколона, но

неожиданно у меня в голове прозвучал сигнал тревоги. «Сейчас что-то должно случится плохое, надо бежать!» Я схватила Генку за руку, и быстро потащила его вниз за собой.

– Ты чего? – пыхтел он сзади.

– Бежим! – прокричала я.

Мы с шумом выскочили на улицу. Охранники потянули руки к своим пистолетам. Или что там они носят под мышкой? Генка поднял вверх руку, предупреждая, что все нормально.

– Ты можешь мне объяснить, что случилось? – накинулся он на меня.

Я пожала плечами:

– Просто верь мне! У меня за эти дни инстинкт самосохранения впереди любой беды несется.

Генка подозрительно посмотрел на меня.

– Ладно, слушай свой инстинкт, из дома ни ногой! – предупредил он.

Мы сели по машинам и разъехались в разные стороны.

* * *

Возле дома Симоновых на скамеечке одиноко сидели мои Ленки. У их ног лежал верный Зидан.

– А вы что тут сидите? – спросила я

– В доме Ирка охрану кормит, мешать не велено, – скорчила рожицу Лёля.

– Я тоже есть хочу, – пожаловалась я, – наверное, от нервов. Представляете, а я в больнице своего Ангела встретила! – радостно сообщила я.

– Что-то не нравится мне твой Ангел, – покрутила головой Лёля. – Где он, там и беда.

– Ну, так он же и появляется в таких местах, чтобы меня спасать! – стала я объяснять Лёле его появление.

– Девочки, пойдемте в дом, может, Ирка и нас покормит? – предложила хозяйка дома.

Мы робко вошли в дом, и гуськом пошли в сторону кухни. Замыкал наш отряд Зидан.

На кухне за столом сидело несколько охранников, во главе стола восседала раскрасневшаяся Ирина. В ее лице охрана нашла благодарного слушателя. Ирка расспрашивала ребят об их трудной, полной опасностей жизни. Мы явно помешали их идиллии. Ирка недовольно взглянула в нашу сторону:

– Чего вам? Не видите, людей кормлю!

– У нас салатик средиземноморский остался, Ирочка? – робко спросила Лена.

– Еще утром доели, – буркнула домработница.– Сейчас народ покормлю, и приготовлю, – вздохнула она.

– Да мы и сами все сделаем, не беспокойтесь, – Лёля взяла ситуацию в свои руки. – Делов то? Лена, ставь воду, макароны варить. Лёшка, ты порежь огурчик соленый, и помидор. Я сейчас банку с лососем открою, если никто из мужчин не поможет.

Несколько человек бросились на помощь. Ирка поняла, что игра переходит с ее поля, и сменила тактику.

– Да я сейчас все сделаю, – встала она из-за стола.

– А мы и сами поварихи хоть куда, – продолжала глумиться Лёля. – А уж свой любимый салатик, готовим просто божественно.

Салатик этот готовился совершенно просто, и был у нас самым любимым. Есть его можно было и зимой и летом. Легкий, без майонеза. Заправлялся он только соевым соусом и растительным маслом. И с белым вином сочетался просто превосходно. Был один маленький секретик – макароны должны быть спиральками.

Наши макароны сварились, мы добавили туда соленый огурец, помидор, банку лосося, и немного зелени.

– Каперсов еще надо, – попробовала Лёля салат.

– Можно и без них, – пожала я плечами.

– Девочки, на веранду идем, – Лена достала посуду, прихватив с собой бутылку вина.

Ирка осталась стоять посреди кухни. Она явно чувствовала наше недовольство, но исправить ситуацию не могла.

Мы уютно расположились на веранде, типа зимнего сада. Растения, несмотря на Ленин уход, продолжали жить, и некоторые даже зацвели.

– Весну почувствовали, бедолаги! – вздохнула Лёля, глядя на горшки с цветами. – Даже прилично выглядят.

– Я и забыла про них, за всеми нашими переживаниями, – удивленно рассматривая питомцев, сказала Лена.

– Им это только на пользу, – кивнула Лёля.

Мы удобно расположились в плетеных креслах, расставив тарелки, и наполнив бокалы вином. Зидан сел перед Леной, преданно глядя ей в глаза.

– А мальчика никто не покормил! – спохватилась хозяйка.

– Цветы не поливает, собак не кормит. Может, тебе отдохнуть пора? – спросила я.

– Да всем нам отдохнуть пора, – покачала головой Лёля. – Вот закончится этот кошмар, махнем, куда – нибудь всей компанией, как раньше! На море хочу, на белый песок! Лежать, и ни о чем не думать! Хорошо!

– Да, и чтобы горы недалеко были. Люблю на горы смотреть! Ничего нет прекраснее гор! – оживилась я. – А ты, Лена, что хочешь?

– Чтобы Генка на отдых свой телефон не брал. Но, по-моему, мое желание самое трудное, – грустно произнесла Лена.

Салат был съеден, вино выпито, и даже выкурено по сигарете. Ирка с подносом постучала в дверь.

– Я вам тут кофе сварила, – робко произнесла она. – Вы ж любите.

– Спасибо, – холодно кивнула Лена.

– Чувствует, что зарвалась девица, – прокомментировала Лёля, когда за Иркой закрылась дверь. – Может, ее уже менять пора?

– Да если бы не ее характер, она бы сама, куда по – лучше устроилась, – отмахнулась Лена, я уже привыкла к ее выкрутасам.

Зазвучала мелодия танго. Это звонил Геннадий. Лена, взяла трубку и тихо слушала, без комментарий. Лицо ее менялось. Сначала, оно было испуганное, потом сделалось удивленным, потом ошарашенным. Вскоре Лена кивнула, и нажала «отбой».

– Ну? Что он сказал? Это про меня? – я сгорала от нетерпения.

– Обещал скоро приехать и все рассказать. Все хорошо! – Лена улыбнулась. – Охрану можно отпустить.

* * *

Генку ждали с огромным нетерпением. Он приехал, не торопясь переоделся, явно испытывая наше терпение. Попросил Ирку накрыть стол в гостиной. Мы от напряжения не могли даже сидеть. А этот сатрап принялся за свой ужин.

Лена только пожимала плечами. «Вы же знаете, какой он. Сначала должен поесть». Мы все это знали, но готовы были его убить, если он немедленно не начнет свой рассказ.

Ирка принесла четыре коньячных бокала. Генка налил всем поровну, и поднял свой:

– Ну, подруги, за счастливое завершение этого дела!

– Гена, если ты сейчас не начнешь рассказывать, я за себя не ручаюсь! – я стала медленно приближаться к Генке.

Он поднял вверх руки, и начал:

– Должен сказать тебе, Королькова, что охотились за тобой, а точнее за бумагами, которые находились у тебя, весьма солидные люди. Может быть, все прошло бы бескровно, если бы один из участников этой истории не захотел войти в большую политику. А для этого ему понадобилось совершенно честное имя, которого – то у него и не было. Очень некстати, ваш директор задумал этот полет, и строительство на своем участке. На участке этом уже три года возводится красавец – коттеджный поселок. Дома идут влет. Покупают, как вы догадываетесь, эти дома люди солидные и серьезные.

– Но этого не может быть! – воскликнула я. – Наш участок оформлен по всем правилам. И никто не может вести там работы!

– А его продали. Ну, или почти продали. Продавец, как раз, тот милый человек, который собрался в большую политику. Представляете, какая могла подняться шумиха, если бы вы предъявили свои права на участок земли? Зная, принципиальный характер вашего босса, не трудно догадаться, что мирно договориться с ним было трудно. И опять все могло бы сложиться лучше, чем сложилось, если бы милый человек, не попросил своего милого человека, по кличке Красавец, нанять толковых людей, чтобы разобраться в этом деле. Думаю, что убийства, да еще такие масштабные, не входили в планы горе-политика. Но Красавец был мужиком недалеким и страшно жадным. Он решил оставить все деньги себе, а вопрос решить одним способом: «Нет человека – нет проблемы!»

Убивать ему оказалось не сложно. ( Мы содрогнулись!) И неизвестно, сколько еще могло оказаться жертв, если бы его не взяли сегодня у палаты Толика. Он шел добивать свою жертву.

Я смотрела перед собой, представляя всю картину. Вот почему, я так часто видела рядом с собой этого падшего Ангела.

– А зачем он всех секретарш наших перестрелял?

– Документы искал без свидетелей. Ему было проще убить девушек, чем придумывать правдоподобную историю, как попасть в кабинет. Сказать по правде, я думаю, что он немного тронулся умом от своей красоты. Представляете, когда его брали с пистолетом в руке, он больше всего волновался, чтобы не запачкали его белые джинсы, и не испортили прическу. Жуть, какая то! Ну и сразу стал сдавать всех своих благодетелей, чтобы ему лицо не испортили.

Я сидела красная от стыда. На второй план ушла радость, о том, что весь этот кошмар закончился. Мне было стыдно, что я способна обращать внимание на таких недалеких индивидуумов.

– Ну, что, Лёшка, с днем рождения тебя! Будь счастлива! – Генка поднял свой бокал.

И в это время, погас свет, я стала испуганно оглядываться, но тут вошла Ирина, она несла большой торт с горящими свечами. Все запели: «С днем рожденья, тебя!»

Острова счастья

Лёля

Удивительно, как всегда неожиданно приходит беда. Только вчера все было хорошо. Ты счастливая ложилась спать, строила планы, мечтала о летнем отдыхе. А утром один телефонный звонок переворачивает всю твою жизнь, деля ее на «до», и «после». Многие говорят, что они предчувствуют беду или опасность. Я не отношусь к таким счастливчикам.

У меня вся жизнь всегда была спокойной и радостной. Было ощущение, что я живу на островке счастья. Вокруг все рушилось, ломались судьбы, гибли близкие люди, но это у других. Я же жила на своем острове, где каждый день солнце. Я всегда была любима сначала родителями, потом мужем.

Мы с ним познакомились еще на вступительных экзаменах в медицинский институт. Сели рядом на сочинении, да так и просидели все пять курсов вместе.

Нас в шутку называли Максилёля. Мужа моего зовут Максим, а меня Лёля. То есть, на самом деле я Лена, но все мои четыре подруги, тоже Лены. И мы, чтобы не путаться, стали звать друг друга: Лена, Алена, Алёша, и мне досталось имя Лёля. Дружим мы давно с младших классов. У каждой своя судьба. Лена – замужем за серьезным бизнесменом, любимым всеми Генкой Симоновым. Алёна – познакомилась в самолете с потрясающим Антонио. Вышла за него замуж и теперь живет в Испании. Алёшка, живет самостоятельно и независимо. Замуж второй раз не собирается, но нам в это вериться с трудом.

А мы с Максимом построили себе косметическую клинику. Шли к этому долго. И я бы сказала мучительно. Постоянно не хватало денег на осуществление задуманных планов. Хотелось все сделать по последнему слову медицины. Но, вот уже три года, наша клиника считается одной из лучших в городе. Мы очень ею гордимся. Мне пришлось расстаться с косметологией. Думаю, что на время. Я занимаюсь, в основном, административными и организационными вопросами. Но это позволяет мне контролировать все процессы клиники, и держать все в образцовом порядке.

Этим солнечным майским утром я проснулась, вновь ощутив себя счастливой, выпила свой любимый кофе с половинкой грейпфрута, – борьба с лишними килограммами продолжается всю мою жизнь с переменным успехом. Сейчас успех явно на стороне лишних килограммов. Но я не отчаиваюсь. Меня любят и такую. Правда, все три моих Ленки – стройные и красивые. На их фоне я выгляжу заботливой мамочкой. Но я верю, что когда нибудь, обязательно влезу в их размер одежды.

Сегодня я надевала свой законный пятьдесят второй, когда раздался этот телефонный звонок:

– Будьте добры Максима! – проскрежетал странный голос в трубку.

– А Максима сейчас нет в городе, он будет через несколько дней.

– Ты в этом уверена? – хихикнули мне в ухо.

– Он в отъезде, – подтвердила я.

– Он сейчас на улице Зеленина с роскошной блондинкой! И если ты оторвешь свою толстую задницу от дивана, то можешь увидеть, как они выходят из своего гнездышка.

– Послушайте, с кем я разговариваю? Что это за бред?

Но мой незнакомый собеседник, уже повесил трубку, не простившись. На автопилоте я подошла к холодильнику и заела неприятный разговор большим и вредным куском колбасы, которую заботливо купила для своего любимого мужа. Казалось, это все не со мной. Я вижу дурной сон. Сны у меня всегда тревожные, несмотря на спокойную жизнь. Я медленно накрасила глаза, провела помадой по губам. Из зеркала на меня смотрела незнакомая, бледная женщина с растерянным взглядом.

«Это – не я. Со мной ЭТОГО быть не может. Максим любит меня. Нам хорошо вместе. Да, сейчас уже нет той страсти, когда мы бежали домой, в свою квартиру, чтобы залезть в кровать. Но у нас появилась нежность друг к другу, уважение. У нас так много общего. Единственное, чего у нас нет, это детей. Бог не дал. И по иронии судьбы, ни у одной из моих Ленок детей тоже нет. Мы иногда горько шутим: хоть бы одного ребеночка на четверых! Но…»

Я много раз уговаривала Максима взять ребенка на воспитание, но он всегда категорически отказывался. «Если Бог не дает нам детей, значит так надо. Ребенок может сделать нас несчастными или сам будет несчастным рядом с нами».

Раскрасив, наконец, лицо, я собралась было выходить из дома, но вдруг остановилась, и пошла в спальню, даже не осознавая, что я хочу там найти. В одном из ящиков комода я взяла черный парик, оставшийся у меня от моей подруги. Накинув поверх плаща яркий шарф, нацепив парик и большие очки от солнца, я вышла в жестокий мир. В таком виде я была совершенно не похожа на Лёлю Васильеву, тихую, мягкую, любимую и счастливую женщину. Я была Воином Света, собирающегося сражаться за правду и семейные ценности.

* * *

«Не надо тебе туда ехать», – кричал мне мой внутренний голос. Но я упрямо рулила к названному дому. До Зеленина от нашей квартиры ехать было не больше пяти минут, но из-за большого потока машин я тащилась очень медленно. Кое – как припарковав машину, я вышла и неторопливым шагом направилась в нужную мне сторону.

«Что ты здесь делаешь? – продолжал кричать мой внутренний голос. – Ну, увидишь ты их и что? Будешь драться? Стрелять?» Я остановилась. А действительно: что в таких ситуациях надо делать? «Я вам его не отдам! Или: пошла прочь от моего мужика!» Как то все это слишком театрально. Да и почему я вообще поверила этому звонку?

На душе стало легко. Вчера вечером Максим звонил мне. Узнавал, как идут дела в клинике, как мое самочувствие. Предложил вырваться на несколько дней на море. Мы не были в отпуске целых четыре года. Все было прекрасно!

Я повернулась и быстрым шагом направилась к машине, ругая себя за глупость, с которой поверила постороннему, не совсем нормальному человеку. Мне кажется, нормальный человек не станет звонить для того, чтобы сказать другому гадость. Это удел или психически больных, или аномально злобных людей.

Я уже подняла руку, чтобы стащить неудобный парик, как вдруг заметила впереди себя Максима с высокой девушкой.

Он нежно держал свою руку на ее талии. Счастливо заглядывал ей в глаза. А когда она что-то весело защебетала звонким голоском, он рассмеялся тем смехом, которым смеялся только в дни нашей юности. Передо мной шел влюбленный Максим. Я поняла это даже по его спине.

Я остановилась, просто не могла больше сделать ни одного шага. Наверное, я забыла дышать, и весь воздух вышел из моих легких, мне его отчаянно не хватало.

– Женщина, вам плохо? – меня под руку взяла интеллигентная старушка. – Сердце?

Что ей ответить? Что моя жизнь закончилась? Мой счастливый остров пошел ко дну?

– Спасибо вам, – хрипло поблагодарила я старушку за участие, – все хорошо.

– Помните, что было написано на кольце царя Соломона:

«И это пройдет!» Все проходит, милая, уж поверьте моему огромному жизненному опыту! – она погладила меня по руке и поспешила своей дорогой.

У меня остались еще три острова счастья – это три моих Ленки. Я вытащила телефон и позвонила Алёшке, ее офис был совсем рядом. Она работала в крупном холдинге, у Геннадия Симонова, мужа нашей Лены.

– Лёш, к тебе сейчас можно зайти?

– Ой, Лёлечка, ты меня случайно застала в офисе. Я сегодня уезжаю посмотреть на наше новое приобретение. Давай, конечно, я тебя подожду.

Я вошла в кабинет Алёшки и прислонилась к стене.

– Вам кого? – удивленно спросила подруга.

– Лёш, ты меня не узнаешь? – прошептала я в рифму.

– Лёля? Что за маскарад?

Я вспомнила про парик и очки и поспешно стала стаскивать свой шпионский наряд.

– Это твой парик, помнишь, Лёшка?

– И ты решила мне его занести? – все больше удивлялась Лёша.

– Я сейчас Максима видела с другой женщиной, – устало проговорила я.

– Максим же в командировке? Да и мало ли у него может быть встреч с другими женщинами? Мужчина – пластический хирург! С кем же ему тогда общаться?

– Лёш, да он влюблен до самых ботинок! Я же его знаю, как себя!

Лёшка присела на край стола.

– Я думала, вас никогда не коснется измена, предательство. Вы же так любили всегда друг друга. Кому же тогда верить?

– Лёш, ну ладно тебе, – принялась я утешать подругу, – Может, у нас все еще наладится? Хотя, не представляю, как буду сегодня смотреть на него. Представляешь, он будет целовать меня губами, которыми сегодня целовал другую! Я не смогу, – тихо проговорила я, и сползла на пол.

– Лёлечка, любимая моя, прости! Это я тебя должна утешать! Но мы все так привыкли, что ты нас всегда защищаешь, утешаешь, успокаиваешь! – Лёшка подбежала ко мне. – А хочешь, поживи у меня, пока не решишь, что делать дальше! Или еще лучше: поехали вместе в Ростов?

– Почему в Ростов? – спросила я

– Да Генка наш сделал очередную покупку. Купил на берегу Дона старый дом отдыха. Как всегда – не глядя. Но ты – же знаешь: Геннадий – это наш царь Мидас. Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Меня он попросил проверить все на месте. Я сегодня вылетаю туда с нашим сметчиком и кем – то из строительного отдела. Поехали?

– Поехали! – приняла я решение. – Не могу даже в клинику сегодня идти.

– Тогда давай быстро домой, собери там немного вещей в дорогу. Учти, в Ростове уже лето! Я сейчас скажу, чтобы тебе заказали билет. Мы через два часа за тобой заедем.

Я вышла из офиса и стала думать, что взять с собой из вещей, особенно летних. Мы еще не отошли от долгой зимы, и продолжали упорно натягивать на себя плащи и куртки. Зонтики в сумках питерских женщин, вообще, имеют постоянную прописку. Мысли о Максиме отошли в сторонку и поджидали подходящей минутки, чтобы с новой силой наброситься на меня.

Я открывала дверь квартиры, когда услышала телефонный звонок. Справившись с непослушным замком, я бросилась к телефону.

– Ну, что убедилась? – раздался скрипучий голос. – Могла бы и не маскироваться, он так поглощен своим счастьем, что никого вокруг себя не замечает.

– Что вы хотите? – я старалась говорить спокойно, хотя сердце поднялось к самому горлу, заставляя хрипеть.

– Уйди с дороги, не мешай человеческому счастью!

– А о моем счастье кто подумает? Мы с Максимом двадцать лет любим, друг друга, – я стала что – то доказывать непонятно кому.

– Да любил ли он тебя вообще? Ты богатая невеста, с пропиской. А он провинциальный мальчик из общежития. Короче, не оставишь его в покое, пеняй на себя!

– Это вы мне угрожаете? – но моего гнева уже никто не слушал. В трубке раздались противные короткие гудки.

Я осталась сидеть в коридоре. «Зачем я домой то пришла? – стала я вспоминать, – мне надо было взять какие – то вещи».

Телефон снова зазвонил, на этот раз сотовый. Любимая мелодия сообщила, что звонок от подруги.

– Лёлечка, билет тебе взяли. Ты только паспорт не забудь! Вещи уже собрала? Много не бери, мы с тобой дня на три летим.

– Лёш, а купальник надо? – спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Не знаю, купаются ли там, в конце мая? – с сомнением протянула Лёшка. – Возьми, позагораем. Я себе там куплю, – приняла она решение.

Я поднялась. Сил не было. Как меня парализует непривычная ситуация! Я вспомнила свой телефонный разговор. Откуда же этот доброжелатель все так хорошо про нас знает? А, может, Максим и не любил меня? И все эти годы притворялся? Хотя притворяться можно месяц, ну, год. Но не двадцать – же лет? Да и зачем ему это? Он давно работает пластическим хирургом. Его операциями восхищаются во всем Мире. У него одна из лучших клиник. Правда, мы ее вместе создавали на деньги моего отца. И квартира, в которой мы жили так счастливо, тоже подарена папой. Что же получается, он был со мной только из – за денег? Но без Макса, клиники просто не было бы!

Я запуталась в своих мыслях. Достав маленький чемодан, покидала в него несколько легких вещей и купальник. Потом набрала номер клиники:

– Это Елена Юрьевна.

– Ой, а мы вас уже потеряли, – весело пропела наша секретарь Анжела.

– Мне надо уехать на несколько дней. Максим Александрович будет завтра. Все вопросы к нему.

– Он уже звонил, – продолжала радоваться Анжела, – спрашивал, как у нас дела.

– До свиданья! – я положила трубку. Им звонил, а мне нет. Наверное, ему тоже тяжело меня видеть. Ну, значит, я все делаю правильно.

Я сунула в чемодан бутылку дорого вина, и наш любимый сыр с плесенью.

– Лёш, я полностью готова, – доложила я подруге.

– Можешь выходить, мы уже подъезжаем.

* * *

Я надела новую легкую куртку бирюзового цвета, в которой собиралась завтра встречать Максима, обмоталась ярким шарфом, схватила чемодан и вышла из квартиры.

Уже борясь с замком, вспомнила, что забыла свой телефон на тумбочке, но потом решила, что это даже не плохо. Не будет соблазна позвонить Максу. Да и меня никто не найдет. «Все к лучшему, в этом лучшем из миров». В конце концов, никто не умер, и моя жизнь еще не кончена. Буду пытаться выстраивать ее заново. Конечно, в сорок лет это делать труднее, чем в двадцать. Ты уже не так доверчива, видишь с лету многие недостатки противоположного пола. Не то, что в молодости! Да и почему надо выстраивать свою жизнь именно вокруг мужчин? Я стояла перед лифтом, а он все не ехал. Потом, сообразив, что наш лифт в очередной раз сломался, я потащилась вниз по лестнице с чемоданом. Навстречу мне попалась высокая брюнетка. Она остановилась, увидев меня, и открыла рот, собираясь что-то спросить.

– Вы что-то хотите? – поинтересовалась я, дом у нас был высокой культуры, как значилось на досочке возле подъезда.

– Уезжаете? Надолго? – задала странный вопрос брюнетка

– Простите, а мы знакомы? – я не поняла, почему должна давать отчет о своих действиях посторонним.

Женщина потрясла головой, что означало «нет», и я пошла дальше, так и не дав ей ответа.

Возле подъезда меня уже ждала машина с Лёшкой и двумя мужчинами.

– Знакомьтесь, – представила нас Лёшка, когда я уселась, – моя подруга Лёля, Елена Юрьевна. А это коллеги – махнула она рукой на мужичков: Стасик и Лев Павлович.

– Станислав, – протянул мне руку молодой парень. Он был в узенькой курточке и розоватых джинсах. На шее у него был шарфик, скорее напоминающий детский, с ярким рисунком. Характерным жестом Станислав откинул со лба большую челку и передернул плечиками.

«Больше вопросов не имею», – подумала я. Лев Павлович только кивнул и снова погрузился в свои думы. Судя по выражению лица, они у него были мрачные.

– Судя по всему, особого веселья не ожидается, – шепнула я на ухо Лёшке.

– Когда это наше веселье от мужиков зависело? – хихикнула Лёшка, – работать едем. С Генкой я вопрос о твоем пребывании согласовала.