Ольга Сторми
Волна
В 2005-ом я купил календарик с яркой птицей, чтобы зачеркивать числа до летних каникул и попросил маму тоже вести учёт оставшихся дней. Ещё в мае я аккуратно сложил в старый чемодан пару шлёпок, полотенце с узорами и ягодные карамельки. Мы собирались к папе на Чёрное море.
В день отъезда сонно моросил дождь, асфальт сначала покрылся темными точками, а затем потемнел полностью. Мама ворчала, что пришлось брать с собой зонт, но ругалась она как-то по-доброму, почти с улыбкой. Дождь заметно усилился, смешался с ветром, перешёл в густой ливень. Мы шли до железнодорожного вокзала пешком, ноги в сандалях хлюпали по свежим июньским лужам, в некоторых из них плавали радужные разводы. Мама несла чемодан и пакет с едой, на её плече болталась тряпичная сумка. Я держал большой черный зонт, высоко вытянув руку, мне было десять, но я уже доставал маме до подбородка.
На платформе столпились люди, дети с визгом носились по мокрому перрону, родители прикрикивали на них, курили и громко разговаривали. Я продолжал удерживать над мамой зонт, хотя теперь её руки освободились. Я старался всегда помогать, взять на себя часть забот, приносить пользу – хоть немного заменить папу, который не жил с нами много лет. Я ходил в магазин с длинным списком, выносил мусор, ждал за дверью, пока мама плакала под одеялом в спальне. Когда она выходила на кухню, я просто ждал ее с теплым зелёным чаем без сахара и конфетами, вопросов не задавал. Я и так знал все ответы. Иногда нам даже не требовались слова, чтобы понять друг друга.
Папа навсегда остался на юге, в небольшом посёлке с зелёными аллеями и цветами. Даже не верилось, что через полчаса поезд повезет нас к нему сквозь тысячи километров. Меня переполняли страх и любопытство, я ни разу не путешествовал так далеко. Только на утренней электричке купаться на озеро, и к бабушке в пригородном душном автобусе номер двадцать семь.