Ольга Шерстобитова
Нить волшебства
Глава 1
Никогда не буду больше так делать! Никогда! Честное-пречестное слово! Лгать – это ужасно, особенно когда обманываешь родителей. Но если искать оправдание такому поступку, то оно простое: мне не оставили выбора. Папа и мама всю жизнь мечтали, что их единственная дочь поступит в университет на факультет технологии швейного производства и получит достойную и увлекательную, на их взгляд, профессию. И их совсем не интересовало, что шить, вязать, плести – это не мое.
Думаю, об этом кричало, нет, буквально вопило все. Начать хотя бы с того, что я в школе на занятиях труда заправляла швейную машинку почти два урока. Протягивала нитку по нужной схеме, вытягивала, закрепляла, но результат был плачевный. Мучилась я, мучилась… пока мне, сжалившись, не принималась помогать Вера Ивановна, наша учительница по технологии. Милейшая женщина, к слову сказать. Не раз убедилась. У нее хватало терпения перерисовывать мои выкройки и распарывать кривые швы. И даже когда я вместо салфетки с чудесным названием «Ажурная снежинка» сплела треугольник, учительница лишь вздохнула и поставила тройку. Ну не понимаю я, куда там петли просовывать и выворачивать.
Следующей попыткой стал кружок кройки и шитья в Доме творчества. Оттуда меня выгнали, когда я приметала пуговицы на одно платье, а пришила сразу на три. Намертво. Руководительница кружка, высокая круглолицая Инесса Павловна, с вечным пучком волос мышиного цвета и квадратными очками на носу, провела долгую беседу с моей мамой, объясняя, почему мне не стоит посещать ее занятия. Успешно. Оттуда меня забрали. Я сожалела лишь о том, что школа – это не то место, которое можно запросто бросить.
Между прочим, мама свои попытки научить меня шить не оставила. К ней присоединилась бабушка и даже мой отец! Я их в чем-то понимала. У нас семейный бизнес – швейное производство, сеть магазинов «Золотая нитка». Дело надо кому-то передавать. Родители отказывались верить, что я – неподходящая кандидатура. И да, настояли на том, чтобы после окончания школы поступила на нужный им факультет.
Устроить бунт на корабле, то есть в родном доме, мне не дали.
– У тебя даже имя подходящее для того, чтобы учиться на швею-мастерицу! Варвара! Эта святая издавна считалась покровительницей вышивальщиц! – поставил точку в неначавшемся споре отец, едва я заикнулась, что хотела бы поступить на филологический. Книги я обожаю. Готова их сутками напролет читать.
В общем, отправили меня поступать в этот самый… швейный. И я бы даже, наверное, поступила, если бы специально не завалила все экзамены. Родителям об этом сообщать не стала. Они бы наверняка заплатили деньги, и меня бы приняли. И здравствуйте, пять лет каторги с ниткой и иголкой в руках! Брр… А потом так всю жизнь!
Что я в итоге сделала? Осторожненько подала документы на нужный мне факультет и… с треском провалилась. Не знаю, что там сработало – закон подлости, правило бумеранга, черный кот, приносящий неудачи? Но факт оставался фактом. Скорее всего, любой умный человек во всем сознался бы родителям. Я, будем считать, на тот момент к этой категории людей не относилась.
Так и родилась моя большая ложь, которая поначалу не была таковой. Но с каждым днем наслаивалась, росла и превращалась в тяжелый груз вины. Ненавижу лгать! Гадкое чувство совершенной ошибки и стыда грызет изнутри.
Я поймала летящий по воздуху кленовый лист. Вздохнула. Вторую неделю подряд делаю вид, что хожу на занятия. Надо что-то решать. Варианта два: устроиться на работу, чтобы не болтаться без дела по заваленным листьями паркам, или же отправиться на расправу к родителям. Надеюсь, отец не возьмется за ремень, как тысячу раз грозился. Или это как раз тот случай, когда его терпение закончится?
Я свернула в сторону и, обходя лужи, пошла по дорожке. Сегодня в воде отражалось сизое небо с рваными облаками, ветра совсем не было, а вчера… Неожиданно среди бела дня налетел сильный ураган. Поломал ветки, расшвырял разноцветные листья и исчез так же внезапно, как возник. Я даже вцепилась в ограду парка, чтобы не улететь, как сказочные Мэри Поппинс или Элли из Канзаса. Самое странное, что никто, кроме меня, сильного ветра не почувствовал. Люди шли мимо, будто ничего не происходило. Мне до сих пор непонятно, что же это такое на самом деле было.
Сегодня тишь да благодать. Гуляют редкие мамочки с колясками и старички под ручку со старушками неспешно, словно золотистые бабочки падают листья, щебечут в рябиновых листьях воробьи. Я присела на лавочку под раскидистым дубом и достала книгу, надеясь скоротать время. Повертела ее в руках, убрала обратно и вздохнула. Правильно говорят: когда совесть нечиста, невозможно на чем-то сосредоточиться.
Прикрыла на миг глаза, мысленно обозвала себя трусихой, а затем поднялась и решительно направилась к автобусной остановке. Родители всегда на обед приезжают домой. Эта святая традиция никогда, сколько себя помню, не нарушалась. Смешная, конечно, работают-то мама и папа вместе. Но сейчас мне это на руку. Пора с ними поговорить – сознаться во лжи, объяснить, что хотела бы заняться чем угодно, но не шитьем. Они же меня любят, должны прислушаться и понять!
Моя решительность начала таять, когда я оказалась возле двери и начала искать ключи от квартиры. Вспомнилось, что папа и мама всегда и во всем меня поддерживали, если дело не касалось желания бросить учиться шить. Макушку пощекотал холодный ветерок, но откуда он взялся на десятом этаже, я подумать не успела – нащупала связку ключей. В тысячный раз вздохнула, открыла дверь и шагнула в прихожую.
– Надя, мы должны ей сказать правду! – послышался голос отца из кухни, где шумел электрический чайник.
– Нам за все это время не удалось даже малого! – устало ответила мама.
Раздался звук открывающейся дверцы шкафчика. Она у нас иногда скрипела, хотя все семейство время от времени щедро смазывало петли маслом. Зазвенели чашки, полилась вода.
– А что будет, если Моргана… Она ведь уже прислала первое веретено! – сказал папа.
Они о чем? Что за ерунда? Вроде бы у них на работе не было сотрудницы с таким вычурным именем. Или же – это новый поставщик швейных изделий? Но зачем нам такая древность, как веретено?
– Знаю. Но оно не набрало достаточно сил, чтобы сделать перемещение, – отозвалась мама.
– Но веретено ищет нашу дочь! Ты представь, что будет, когда… Она же ничего не знает! Даже хуже – Варя даже ни о чем не подозревает.
Послышался мамин вздох.
Я потрясла головой. Ничего не понимаю. Кто из нас сошел с ума – я или родители?
Неожиданный холодный ветерок взъерошил волосы, прервав мои мысли. Где-то в глубине квартиры от него звякнули буддистские колокольчики, так горячо любимые бабушкой. Раздался шум, в коридор выглянули родители.
– Варя! – воскликнула мама, одетая в безукоризненный деловой костюм ярко-синего цвета. Она всегда ходила на работу как на праздник, чего я решительно не понимала.
Я вздрогнула, будто преступник, случайно застигнутый на месте преступления. Возможно, мне стоило сделать вид, что ничего не слышала, но я выпалила другое:
– А что происходит?
Отец посмотрел на маму, расстегнул ворот белоснежной рубашки и выразительно промолчал.
Легкий порыв ветра прошелся по комнате и слегка растрепал мои волосы. Мама побледнела.
– Мы должны поговорить, – произнесла она, сжимая ладонь папы, взгляд серых глаз которого стал таким серьезным, что у меня возникло подозрение – не знают ли они, что я благополучно завалила экзамены? Но тут же себя успокоила: откуда? Некому рассказать, так как подруг у меня не было.
Я сделала шаг и откинула прядь темно-каштановых волос, недоумевая, почему по квартире гуляет ветер.
– Хорошо, давайте. Сейчас разденусь и…
Вихри воздуха наполнили небольшой коридор, заставляя меня замолчать. Закачалась и зазвенела люстра, разом слетели с верхней полки шарфы, шапки и перчатки.
– Варя, прости нас! – сквозь шум прокричала мама.
Я уцепилась за стену, надеясь, что мне все это снится.
– Помогите! – прохрипела я, потому что странный ветер становился все сильнее и почти не давал говорить.
– Не можем! Прими свою судьбу! Ничего не бойся! – раздался взволнованный голос отца.
– Прости нас. Встретимся через…
Дальше слова родителей потонули в свисте неожиданного урагана, в центре которого я оказалась. В меня полетели вещи, которые находились поблизости. Я стояла и в шоке взирала на эту сюрреалистическую картину, не находя ни подходящих слов, ни логического объяснения. Слова же родителей до сих пор звучали в голове и ужасали. А потом ураган сузился, и я закричала, подхваченная порывами ветра. Стало темно и жутко, словно оказалась в коконе, который сам по себе ожил. Раздался треск, будто выламывали дверь, и меня куда-то поволокло.
Было страшно, так страшно, что я звала на помощь и даже, кажется, ревела, но ураган и не думал исчезать и оставлять меня в покое. Перед глазами замелькали разноцветные звездочки, а голос окончательно охрип. Но сдаваться, пока есть силы, я была не намерена. Все надеялась, что кошмар кончится, я окажусь дома с родителями.
Ветер набирал силу, хотя куда больше? Удивительно, что меня не крутило, как в мясорубке или стиральной машине. Мне всегда казалось, что если попасть в ураган, то… Среди серой массы и круживших вещей показалось что-то зеленое. Парк? Или лес? Исчезло и спустя минуту снова появилось. Так, надо вычислить временной промежуток и за что-то уцепиться, раз этот странный, не поддающийся логическому объяснению ураган не кидает меня, как щепку в море, а всего лишь куда-то несет.
Удалось с восьмой попытки. Я нащупала что-то колючее, удержала, и меня вышвырнуло из вихря, как ядро из пушки. Я сильно ударилась плечом и вцепилась в шершавую опору, дожидаясь, когда уйдет боль и перестанет кружиться голова. Пахло хвоей, точно я в детстве оказалась и тайком ночью в поисках подарков пробиралась к новогодней сосне, украшенной хрупкими шарами и сосульками. Тогда по всему дому тянулся этот потрясающий аромат сосны, и для меня он неизменно остался связанным с присутствием в жизни чуда.
Перед глазами все по-прежнему плыло, и я, желая понять, где же оказалась, принялась ощупывать то, за что держалась. Шершавая кора оцарапала кожу, и я, поморщившись, убрала руку. Что-то липкое оказалось на пальцах. Только смолы мне не хватало для полного счастья!
Тем временем окружающий мир приобрел очертания. И да, когда я немного пришла в себя, снова заорала как резаная. Откуда-то даже голос взялся.
А что бы на моем месте сделала обычная девушка, обнаружившая себя сидящей на огромной сосне? Дерево было высоким настолько, что земли не видно – лишь ветки с иголками. На миг мне даже показалось – протяни руку, достанешь до проплывавшего мимо облака! Мамочка дорогая! Куда же меня занесло? Так, Варя, успокойся. Не смотри вниз, до него далеко. Успокойся, я сказала! Вдох. Выдох. Закрыла глаза, внутри все еще теплилась надежда, что мне все кажется, мерещится, снится… Увы, действительность снова «порадовала» сосновым пейзажем. Ощупала под собой опору – ветка крепкая, насколько могу судить, сломаться не должна, иголки – колючие, шишки – коричневые, смола, в которой измазана вся ладонь, – липкая и ароматная. Чудесно! И где я?
Осторожненько повернулась, выглянула в просвет между двумя пушистыми ветками, с трудом сдержала визг. Кругом лес, словно в сказке о Бабе-яге – непроходимый и дремучий. Треугольные макушки елок неподвижно замерли близко друг к другу. В темном сумеречном небе зловеще каркают вороны. И больше ни звука… Интересно, почему в лесу почти ночь? Время-то к обеду близилось, когда возник ураган. Или меня так долго несло?
Елки зеленые! Что делать? Как выбираться? Куда идти? Я не из тех, кто способен в одиночку выжить в лесу.
– Эй, ты как там оказалась? – раздался мужской голос.
Я в надежде на помощь свесилась с ветки, пытаясь сквозь мохнатые лапы рассмотреть того, кто кричал. Не вышло. Зеленая колючая растительность загородила от меня решительно все, кроме темнеющего неба и иголок с шишками.
– Почему молчишь? Помочь слезть?
– Да, – прокричала я, игнорируя первый вопрос и радуясь тому, что мои дела не так плохи, как я думала. Если есть люди, есть и…
– А‑а‑а! – Да-да, снова кричала я, потому что прямо в воздухе передо мной появилась веревка.
– Ты чего кричишь? – послышалось снизу.
– Тут веревка, – пролепетала я.
Повисла тишина.
– И что не так? Ты спускаться думаешь?
– Она в воздухе висит, – пожаловалась я.
Пусть сочтет сумасшедшей, я уже не против.
– А не должна?
Я моргнула. Убийственный вопрос.
– Цепляйся, – крикнул неизвестно откуда взявшийся спасатель, не дождавшись моего ответа.
– А может, не надо? – прохрипела я, с подозрением рассматривая обычную веревку.
– Так и будешь там сидеть?
Вздохнула. Потрогала веревку.
– Ну?
– А я боюсь, – честно созналась я.
Спасатель, которому свалилось на голову неожиданное счастье в виде меня, сидящей на сосне, вздохнул и пробормотал что-то, смахивающее на ругательство. Через мгновение веревка поползла вниз и исчезла. Я с любопытством ждала следующих действий незнакомца. Верить в то, что он решил бросить маленькую беззащитную меня одну в лесу, я отказывалась. Тем не менее тишина под деревом была подозрительной. В ветках мелькнуло что-то оранжево-фиолетовое, и передо мной появился ковер. Если бы решилась отпустить ствол, то потерла бы глаза, чтобы убедиться – не снится, а так… я просто таращилась на узорчатый кусок ткани, неподвижно замерший рядом со мной.
– Ты онемела? Долго тебя ждать? – послышался голос.
Я на всякий случай зажмурилась.
– А это летающий ковер, да? – спросила я, понимая, как глупо звучит мой вопрос.
– Да. А непонятно? Что еще это может быть?
Снова воцарилась тишина. И правда, что тут непонятного? Ураган посреди квартиры, благодаря которому я сижу на ветке огромной сосны, и летающий ковер из сказок об Аладдине. И чего я нервничаю-то, да?
– Постой-ка, ты что, из другого мира? – сообразил мой собеседник.
– Что значит – из другого?
– Не из Чарды.
Похоже, кто-то из нас точно сумасшедший.
– Так, не паникуй. Осторожно переползи на ковер.
Легко говорить! Вздохнула, с тоской посмотрела вокруг. Выхода-то нет, придется лезть на парящую тряпочку и надеяться, что все будет благополучно. Потрогала край, снова вцепилась в дерево.
– А может, ты на нем поднимешься и вместе спустимся? – робко предложила я.
– Не выйдет. Он только одного человека выдержит. У меня облегченная модель.
Я про себя выругалась, осторожненько передвинула сначала одну ногу на ковер, потом другую и медленно переползла на волшебную вещь. Только руками за ствол держалась до последнего, дрожа и ощущая, как колотится сердце. Страшно же! И еще каждая косточка ноет так, ровно по мне поезд проехался. Раз так триста.
Едва вцепилась ладонями в ковер, тот слегка покачнулся и медленно, как будто опадавший с дерева лист, стал спускаться.
Рыжеволосый паренек примерно моего возраста стоял неподалеку от сосны и с явным изумлением меня рассматривал. Его синие глаза казались такими огромными и яркими, что их невозможно было не заметить. Веснушки добавляли озорной и забавный вид его лицу, делая незнакомца похожим на Антошку из известного мультфильма, только выросшего. Я улыбнулась. Парень протянул руку, помогая слезть. Я вцепилась в него мертвой хваткой, задела ногой край летающего ковра и, потеряв равновесие, вместе со спасателем упала на землю.
Я застонала, а парнишка выругался.
– Прости, не специально, – смущенно пролепетала я.
– Да уж понял, – хмыкнул рыжик, помогая сесть и опереться спиной о ствол злополучной сосны.
Поманил пальцем парящий коврик, скатал в аккуратный рулончик, перевязал алой лентой и отложил в сторону.
– Ромео, – представился он, садясь рядом.
Я сдержала смешок. Ну и имечко!
– Варвара, можно Варя.
Паренек кивнул, потянулся к небольшой сумке, лежащей под деревом, достал флягу и протянул мне. Я жадно стала пить, чувствуя, как горят обветренные губы. Поблагодарила, блаженно улыбнулась, радуясь тому, что приключения на сосне благополучно завершились.
Взгляд снова зацепился за рыжика. Только сейчас я почему-то заметила, как он одет. Темно-зеленые штаны, черная рубашка, кожаная жилетка с ремешками и длинный плащ с большим капюшоном, кончик которого торчал у него из‑за спины. У нас так герои всяких фэнтези в кино одевались.
– И как ты оказалась на дереве? – не дал мне возможности поинтересоваться чудно́й одеждой паренек.
Может, тут фильм снимают? Тогда где все остальные актеры и режиссер с операторами?
Несбыточная надежда.
– Долгая история, – устало отозвалась я, заметив пытливый взгляд.
– А я вроде бы никуда и не тороплюсь, – по-доброму улыбнулся Ромео. – Да и тебе, похоже, отдых необходим.
Это точно, я даже шевельнуться сейчас не в состоянии.
– Расскажешь? Люблю интересные истории. Тем более о тех, кто к нам из других миров попадает.
– Так я не одна такая? – невольно обрадовалась я.
– Да. Перемещения случаются не так часто, но каждый раз такие люди приносят в Чарду перемены. Обычно – хорошие и необходимые, – улыбнулся паренек, сверкая синими глазами. – Марьяна Прекрасная, к примеру, хотя и не обладала магическим даром, создала Магическую Школу Целителей.
– А раньше как вы без нее обходились? – удивилась я.
– До Марьяны у нас были только травницы да знахарки. Первые дара не имели, но могли оказывать помощь тому, кто в ней нуждался. Вторые же, наоборот, несли в себе искру целителя, но их некому было обучать.
– А как же те, кто уже умел лечить? Неужели старичков-наставников не могли попросить?
– Наивная! – рассмеялся рыжик. – Думаешь, целителю работы не найдется? В любой деревне то в поле крестьянин косой порежется, то ребятня в холодном пруду накупается и простынет, то дикий зверь нападет… Когда им молодых-то учить? А Марьяна все изменила, хотя ей было непросто.
– Какой она была? – заинтересовалась я.
– Доброй, помогала беднякам, лечебницы создавала. Жаль только, что она исчезла так же внезапно, как и появилась. Сработал древний закон магии.
– Э‑э‑э… ты о чем?
– Она сделала для Чарды все от нее зависящее, открылся портал. Через него любой может обратно вернуться, если хочет.
– И она не осталась?
– Не-а, – отогнал комара от своего носа Ромео. – Марьяна даже не стала ни с кем прощаться. Я слышал, что у нее в другом мире оставался ребенок и муж. Она по ним сильно тосковала.
– Погоди, – вконец запуталась я. – Ты сказал, что те, кто попадают из другого мира, должны нести перемены, так?
– Да. Обычно перемещаются либо те, кто нужен этому миру для исполнения какой-либо миссии… Ну, знаешь – найти, убить, спасти – щедро перечислил он. – Или же в человеке пробуждается сильный дар к магии – боевой, целительской или швейной.
Я моргнула.
– А почему я сюда попала?
– Понятия не имею, – осчастливил рыжик. – Вполне возможно, что причина все же в проснувшемся даре. Я слышал, прошлым летом четверо ребят перенеслись из других миров. Они обладали магией, о которой и не подозревали. Год проучились в магических школах, потом навестили родных и вернулись.
– Им так тут понравилось? – не выдержала я.
– Да. Всегда приятно, Варвара, когда ты находишься на своем месте. Арар и Глеб – те, из четверки прибывших, обладают способностями к боевой магии. Они такую защиту могут поставить, что нам и не снилось.
– Это какую же?
– Представь, что сотня мастериц будет год трудиться, создавая амулеты для одного небольшого города, – задумчиво протянул Ромео.
– И?
– Арар и Глеб справятся с такой задачей минут за десять при помощи заклинаний.
Я моргнула.
– И из каких же они миров-то?
– Арар с Танрога. Он – обычный воин-наемник. Дрался в степи с полчищем орков, когда его меч засиял и создал воронку. Та выкинула его прямиком в учительскую одной из магических боевых школ, где шло важное совещание. Говорят, новоявленный маг, когда понял, что с ним произошло, так ругался, что даже у директора уши стали пунцовыми, – весело засмеялся рыжик.
– А Глеб?
– Он – темная лошадка. О его прошлом мало кто знает. Молчаливый, замкнутый, нелюдимый. Поговаривают, что он родом из Таркских болот мира Элларии. Тяжеловато там жить, скажу тебе, Варь. Много нечисти, которая норовит тобой закусить, ядовитые испарения, топи.
– Ужас! – согласилась я.
– И я про то же. А Глеб, оставшись без родителей, выжил, – сказал паренек. – Они с Араром сдружились. Сложно представить более странных напарников.
– А про остальных ты что-нибудь слышал? Ну про других из четверки?
– Вроде бы швеями стали. Я не особо интересовался, Варь, – зевнул рыжик, но тут же с любопытством посмотрел на меня. – Так как ты оказалась в лесу?
Я вздохнула и принялась рассказывать. А родители-то, получается, знали про этот мир и про веретено. Выходит, тут бывали? Час от часу не легче! Уже и не спросишь.
– Хм… Земля, значит. Оттуда к нам редко приходят. Ваш мир почти лишен магии из‑за развития… э‑э‑э…
– Технологий, – подсказала я.
– Ага.
– А твой… этот мир, он Чардой называется, да?
– Ага. Ты находишься в королевстве Шелдрония.
– И сколько всего королевств? – уточнила я.
– Много. Шелдрония, она самая большая.
– А другие?
– Ну, есть еще Аскания и Васка. Они на юге, где Великая пустыня, – задумчиво сказал Ромео. – Я никогда там не был. Говорят, что те места красивые и необычные.
– Мне весь ваш мир кажется таким, – улыбнулась я.
– Это еще что! Видела бы ты Ледяной океан! Ни конца ни края! Только редкие острова, где гуляет северный ветер. Заброшенные места, вымерзшие, – пояснил Ромео. – Но зато можно ловить рыбу и добывать удивительные ледяные жемчужины.
Рыжик так интересно рассказывал о своем мире, что я невольно подумала: в сказку попала.
– А что за жемчужины?
Любим же мы, девушки, украшения, а я – не исключение. Сразу глаза загорелись от любопытства.
– За ними лишь влюбленные смельчаки ныряют. Нужно обладать отвагой, чтобы добраться до темного дна океана, найти сверкающие пещеры, которые сторожат акулы.
– Они и у вас есть? – удивилась я, вспоминая зубастых хищников.
– Есть, – отозвался рыжик. – В мелких княжествах, с которыми Шелдрония граничит с запада и востока, очень ценятся зубы этой чудесной рыбки. Из них целители эликсиры делают, способные мертвого поднять.
– А ледяная жемчужина? – вернула я его к теме украшений.
– Она обладает древней магией. Защищает, оберегает, дает силы, позволяет знать, жив ли любимый человек, если тот далеко. А иногда, если чувства сильны и взаимны, – даже слышать друг друга на расстоянии и разговаривать. В одной из легенд сказано, что ледяная жемчужина силой одной любви человека, который ею обладает, способна остановить смерть.
Я почувствовала, как по коже поползли мурашки.
– Если мужчина сможет ее добыть и подарит своей возлюбленной, то можно не сомневаться в его преданности, искренности и силе чувств.
– Смелый не значит хороший, – возразила я.
– Ты не поняла, Варь. У жемчужины светлая магия. Она не дастся в руки тому, у кого на сердце зло.
Сдается, не многие ее добывали.
– Но она такая красивая… – мечтательно вздохнул новый знакомый. – В прошлый раз ее добыл Ричард Храбрый, король Шелдронии, для принцессы Любомиры Цветущей, которая согласилась стать его женой, тем самым остановив войну между нашим королевством и Асканией. – Потом король Эридан для своей…
– Погоди, – оборвала я. – Это не главное. Лучше расскажи, как мне обратно вернуться, – нашлась я.
Ромео вздохнул, почесал макушку, взъерошив огненную шевелюру.
– Боюсь тебя расстроить, но магия перемещения в другой мир только через год сработает. Ты для чего-то нужна этому миру, Варвара. Можешь считать, что год – это испытательный срок. Своеобразный, но все же…
Я моргнула и уставилась на рыжика. Тот развел руками.
– И что мне делать? – в отчаянии спросила я.
– Добраться до Нары – это ближайший крупный город, и найти предсказательницу.
– Зачем мне гадалка? – удивилась я.
– Она поможет определить дар. И от этого…
– К‑какой д‑дар? – заикаясь, спросила я.
– Ты чем меня слушала? – возмутился Ромео, закатывая васильковые глаза. – Если ты сюда попала, в тебе есть магия.
– А вдруг мне просто нужно… э‑э‑э… выполнить какую-то миссию?
– Вполне возможно, что и это тоже. Такое редко случается, но иногда человек попадает в наш мир сразу по двум причинам. Но дар в тебе, Варь, точно есть, даже не сомневайся.
– Почему ты в этом так уверен? – удивилась я, все еще надеясь, что странные способности во мне не проснутся.
Ромео вновь закатил глаза, достал какую-то вязаную фенечку, провел перед моим лицом. Та заискрилась.
– Все? Вопросы есть? – буркнул он.
– Есть.
Мальчишка застонал.
– И?
– Это что?
– Заговоренный мастерицей амулет, позволяющий определить, маг перед тобой или нет, – обрадовал рыжик. – Так что… Лучшим вариантом для тебя станет учеба в одной из школ или академий. Подозреваю, раз Моргана запустила веретено, то искала очередную кудесницу-мастерицу.
– Веретено? – уцепилась я за слово.
– Так называется магический ураган, который тебя принес в этот мир. Берется обычное веретено, читается заклинание и…
– А Моргана?
– Директриса одной из магических школ, которая изобрела этот способ перемещения сквозь миры.
– А еще есть? – заинтересованно спросила я.
– Порталы. Но они нестабильны и более болезненны.
Я бы с этим утверждением поспорила.
– Специальные кристаллы и волшебные зеркала. Последние, правда, редкость. Их мало осталось, – заметил парнишка. – Но ничто из перечисленного не сможет вернуть тебя в твой мир раньше чем через год. Так действует магия Великой Кудесницы – создательницы Чарды.
Я потерла виски, пытаясь осознать свалившееся на меня счастье.
– А по этому миру вы на чем перемещаетесь?
– Летающие ковры, к примеру. Но они дорогие, заразы. Слишком много сил и времени нужно, чтобы хотя бы один создать. В него вплетаются определенные заклинания и накладываются специальные узоры. С совершенно разными функциями.
– То есть? – уточнила я.
– Он может не только летать, но и защищать.
Я покосилась на скромный рулончик и оценивающе прищурилась.
– Мне ковер подарили, вернее, расплатились за работу, – смутился рыжик. – Я вовсе не богач.
– А кто?
– Менестрель, – задумчиво отозвался мальчишка. – Во мне нет дара к магии.
Он насупился, явно расстроенный тем, что ему не по силам волшебство, поправил плащ.
– Давай на ночлег устраиваться, – предложил Ромео, откидывая челку и всматриваясь в сумерки. – Я соберу лапника, а ты принеси воды. Тут неподалеку ручеек.
Я кивнула, поднялась, охая и ахая как древняя старушка, подхватила посудину и побрела в указанном направлении. Наклонилась к воде и завизжала.
– Что? – тут же примчался на мой крик Ромео.
Я некрасиво ткнула пальцем в свое отражение. Рыжик захихикал и закатил глаза.
– Бывает хуже. У тебя всего лишь щеки иголками расцарапаны, это заживляющая мазь исправит, – отозвался он. – У меня есть, поделюсь. И волосы… хм… слегка растрепались, – нашелся рыжик.
– Слегка? – вскрикнула я, не представляя, как буду вытаскивать из них листья, иголки и почему-то песок, непонятно как попавший.
– Помогу. Сначала только поедим.
– Спасибо, – ответила я, растроганная отзывчивостью и бескорыстностью незнакомого юноши.
Ромео подмигнул и исчез за деревьями, а я умылась, морщась от пощипывающих порезов на руках и лице, набрала воды и отправилась обратно.
Рыжик к этому времени уже насобирал хвороста и лапника, развел костер и доставал из сумки круглую баночку.
– Мазь, – протянул он.
– Спасибо.
Пока я открывала и использовала вязкую массу серого цвета, отдающую болотной водой и камышами, Ромео поставил котелок на огонь и засыпал в него какую-то крупу. Посолил, помешал ложкой и забрал у меня мазь.
– Немного подождать придется, – сказал он, задумчиво смотря на огонь.
– Похлебка или каша? – уточнила я, чувствуя, что сильно проголодалась.
– Каша, – отозвался рыжик. – Я не люблю охотиться.
– Ты же менестрель – это логично.
Он усмехнулся и ничего не ответил.
Когда все было готово, в молчании поели, потом Ромео помог мне привести в порядок волосы и кинул плащ.
– Замерзнешь ночью, – пояснил он, укладываясь с другой стороны костра.
– А ты?
– Привык. Я из Крынмы, – сказал рыжик, как будто это что-то для меня значило, зевнул и прикрыл глаза.
Я последовала его примеру. Но уснуть не получалось. Вздрагивала от каждого шороха, вслушивалась в уханье совы где-то неподалеку и ворочалась на колючих еловых ветках. Нет, я не йог, ни капельки. Жестко, неудобно, все впивается в тело. Пару раз, разумеется, во время туристических походов с родителями ночевала в палатке, наслаждаясь подобными прелестями жизни, но сейчас все было хуже.
Когда усталость взяла свое, я ненадолго задремала, кутаясь в плащ Ромео. Ночь и вправду оказалась холодной. Зевнула, выплывая из сна. Рыжик съежился с другой стороны костра. Я встала, подбросила в огонь веток и, наплевав на моральные принципы, перетащила самодельную постель к менестрелю, легла рядом и укрыла нас обоих плащом. Вдвоем все же теплее будет. Да и Ромео не походил на маньяка ни по виду, ни по действиям. Добрый и забавный.
Где-то завыли волки. Я вздрогнула и огляделась, всматриваясь в темную стену окружающего нас леса. Вой повторился, фантазии о громадных хищниках стали еще ярче. Сказочный мир, называется! А волки-то настоящие – с когтями и зубами. Я моментально их представила и придвинулась еще ближе к рыжику. Тот во сне заворочался и сердито засопел. Он совсем какой-то беззащитный.
Я вздохнула, рассматривая его рыжие волосы, в свете танцующего пламени казавшиеся почти медными. Бабушке бы Ромео понравился. Она кормила бы его вкусными пирогами и рассказывала свои чудесные истории. При воспоминании о близких к горлу подкатил ком, и так сильно захотелось домой, что хоть вставай и беги без оглядки.
Вздохнула, кутаясь в плащ. Я уже взрослая, поэтому пора самой научиться справляться с трудностями. Правда, тоска по дому никуда от этого не денется. «Год… Всего лишь год, и все станет как было», – подумала я, зевая и закрывая глаза.
