Ольга Шемякина
По скрипту

Полная версия

Глава 4

С Максом было легко, Макс сидел со мной рядом и на учебе. Он был ушастеньким, миниатюрным, бодреньким 38-летним парнем в темно-синем костюме и длинных ботинках.

На перекуре он дымит перед корпусом, я стою рядом и спрашиваю:

– Макс, а где ты до этого работал?

– В «Румере», только на первом этаже. Я кровати продавал. Но у них там что-то бизнес заглох, а у меня ребенок маленький, мне деньги нужны.

– А тебе нравится продавать?

– Не, я купил себе курс по 3D-моделированию в играх, только учиться никак не начну.

Макс включал мне компьютер, когда я опаздывала по утрам к Ольге, и это было так приятно, это была такая маленькая, практически незаметная деталька, которая грела сердце и давала ощущение заботы.

Я любила их всех, моих друзей, стойких оловянных солдатиков, особенно тех, кто пришел со мной в «Румер». За месяц я сильно привязалась к ним. За месяц моя семья стала далекой и чужой, а Карина, Маша и Макс стали родными.

В начале курса солдатиков было двенадцать, к стажировке осталось девять, со стажировки из всех салонов вернулось шесть.

Однажды на стажировку не вышла отличница Ира, а мы-то все думали, что уж она точно останется.

– Ребята, привет. К сожалению, я больше не буду продолжать обучение. Мужу предложили работу в другой стране, и мы всей семьей уезжаем, – написала она в чате «Группы 09».

– Урааа, Ирочка, не представляешь, как я за тебя рада! – закричала в ответ я.

Я действительно была рада, на ее месте хотели бы быть я и мой муж, но пока мы только мечтали. Мечтали страстно и энергично. Мы давно мечтали. Однажды, лет 10 назад, чуть не уехали в Канаду учить английский. Путешествовать, особенно по Азии, нам нравилось всегда, на этой общей ноте мы когда-то и поженились, встретившись на одной кровати в питерской коммуналке.

И еще на первой неделе ушла от нас Вероника. Поскольку я была озабочена тем, кто как одет, то описывала ее мужу так:

– У нас в группе есть одна девушка лет 30, и вот у нее все как надо – черный пиджак, белая база, черные брюки, но брюки такие вытянутые в коленках, будто она ночевала не дома.

Я даже не знала, насколько сильно была права. Вероника ночевала в своей машине.

Она была очень общительной и приятной, со всеми находила общий язык и брала контакты. Она умела слушать и поддерживать беседу на любую тему: со мной поговорила про искусство, с нашей Ольгой – о чем-то интересном той, с другими – об их интересах. И нам всем казалось, что уж вот кто-кто, а Вероника так умеет цепляться за ниточки, за корешочки, за маленькие возможности, что везде пролезет, просочиться водой, пластилином станет и выживет.

Вероника была лихой тетенькой из Чебоксар с двумя дочками, 13 и 22 лет. Безбашенная, со смелостью, граничащей с безумием, с надеждой на свою удачливость и позитивный настрой, она села за руль своей машины и доехала из Чебоксар до Москвы на одном дыхании. Здесь она то ли за деньги, то ли бесплатно вписалась жить у какой-то женщины. Ей обещали комнату. Ей дали комнату, которая оказалась проходной. Хозяйка стала водить к себе мужчину и просить Веронику переночевать в машине. Вероника два дня так и делала. Ей негде было проходить СДО, тогда она пошла познакомилась с продавцами в салоне, где проходило наше обучение, и стала там работать за компьютером до и после основного обучения, по утрам и вечерам. У Вероники хорошо получалось ладить с программой, и продажами мебели она до этого занималась, из нее получился бы хороший продавец, если бы не замерзла на третью ночь. Собрала она вещи и уехала домой, к детям. С кредитом на машину, без мужа, с долгами за квартплату, с желанием вернуться осенью, потому что наша Ольга обещала ей найти квартиру. Писала, что ходит в Чебоксарах на собеседования и начала таксерить. Сначала было страшно, а потом привыкла.

Милые маленькие сперматозоиды продавцов, падающие в воронку. У всех такие разные судьбы, такие разные дарования, и столько незапланированных случайностей подстерегает нас по пути. Даша с длиннющими ногтями не вернулась со стажировки, потому что заболела. Заболела так сильно, что попала в больницу.

Мы с девчонками делали ставки, кто выживет, а кто уйдет. И не могли угадать. Казалось бы, те, кто больше всех подходил на роль продавца, вылетел из барабана этой стиральной машинки по стиранию личности, а те, кто пришел случайно, – остался.

Карина попала скорее случайно.

– Не хочу больше работать в фарме, – говорила она, перекрикивая шум вагона метро.

– В фарме?

– Ну да, в фармацевтике. Я и торговым представителем работала, и в аптеке, много где. А сейчас, как события начались, так нас разогнали, осталось у них одно место вместо пяти. Вот сейчас зовут меня обратно на это одно место. А я не хочу. Надоело.

Карина теплая и женственная. У нее карие глаза, широкие скулы и светлые волосы, она покачивает бедрами и говорит низким тягучим голосом. Мы все ржали на продажах, она как вышла к клиенту на тренинге и как сказала: «Добрый день», так клиент, был бы он мужчина, выложил бы ей все свои миллионы. Говори, милая, все равно что, но говори.

Глава 5

Руууумер – какое сладкое слово, какое удивительное волшебное пространство. Я захотела туда еще до того, как попала в воронку. «Румер» – трехэтажный сверкающий мебельный центр, с приятной музыкой и отсутствием толпы, с запахом свежей древесины и обещанием новой, непременно счастливой жизни в этом манящем аромате новенькой мебели. В этих светильниках и диванах заложено самое сказочное будущее, на этих кроватях произойдет зачатие желанных детей, на новеньких кухнях будет раздаваться смех этих детей, а взрослые будут мечтать, сидя за ужином, и стремиться к своим мечтам. Я ехала по эскалатору «Румера» на собеседование и так сильно захотела работать здесь, что стукнула кулаком и чуть ли не в слух сказала: «Я хочу здесь работать!» С таким настроем я пришла к Татьяне, директору салона кухонь. Без опыта, без ничего, на голом энтузиазме.

– У меня нет опыта продаж, но есть желание заниматься именно кухнями. Как символом домашнего очага, как главным местом дома. Мне хочется дарить людям долгие годы счастья и хорошего настроения, здоровья физического и душевного, и не только хозяйки, но и всей ее семьи.

– Ольга, это все прекрасно. И я понимаю еще продажи, скрипты вы освоите, а вот программа, – сомневалась Татьяна. – У нас это Pro100, она сложная, ее нужно долго учить, а у нас нет времени обучать вас, нам уже готовый человек нужен.

– Я изучала графический дизайн, и как-то справилась с такими сложными программами, как фотошоп, иллюстратор и индизайн. Попробую справиться и с Pro100.

– Вот, смотрите, как должен выглядеть финальный проект, который мы посылаем на фабрику.

Татьяна разложила передо мной кипу распечатанной документации.

– Ну, пока меня не пугает. Я понимаю, что первое время мне будет очень трудно, но теперь я знаю, что умею справляться с трудностями. В прошлом году я вышла из четырехлетнего декрета на фултайм и выжила там, хотя и было поначалу очень трудно. Татьяна, давайте сделаем так: я дома посмотрю на нее поближе и тогда более адекватно оценю свои возможности.

– Давайте, Ольга. А я через неделю вам отзвонюсь и решу, приглашать ли вас на второе собеседование.

На этой ноте мы и расстались. Поехали к бабушке в Спасск на майские. Я сижу на заднем сиденье, рядом с ребенком, смотрю обучающее видео про Pro100. Раздается телефонный звонок:

– Здравствуйте, мы нашли ваше резюме на «Хедхантере», вы хотите работать дизайнером-консультантом кухонных гарнитуров?

– Дааа, очень хочу, только у меня нет опыта, я там написала об этом в резюме.

– Ничего страшного, мы вас всему научим.

– А где мне нужно будет работать? Для меня это важно.

– У нас много салонов. Вас какая станция метро интересует?

– Коломенская.

– У нас есть салон на Варшавке или в «Румере» на Автозаводской.

– А возможно будет работать в «Румере»?

– Да, сейчас там есть свободные места.

– А когда обучение? Я вот прямо сейчас не могу.

– Ближайшая группа 16-го мая. Вы сможете подъехать на предварительное собеседование?

– Нет, к сожалению, я сейчас в отъезде.