Ольга Шамшурина
Первое Интервью

Полная версия

Часть первая

В редакции

Вот уже целый месяц Дельфи работала в редакции солидной международной газеты. И хотя ее должность определялась «девочкой на побегушках», она постоянно испытывала чувство сладостного восторга, когда входила в «корреспондентскую».

Там у нее был свой стол у окна, рядом с которым в вольном порядке располагались столы многих корреспондентов, носящих весьма громкие имена. Еще будучи студенткой факультета журналистики, она с упованием читала их статьи, расследования громких событий и просто зарисовки природных явлений.

«Какие недосягаемые люди, – думала девушка раньше. – Вот бы взглянуть на них хоть одним глазком. Ведь иным однокурсникам по счастливым случаям это удавалось: на встречах, симпозиумах, куда приглашали студентов, а то и просто на торжественных мероприятиях».

Сейчас она видела их почти каждый день, приносила им по их просьбе кофе, чай из их офисной столовой, состоящей из холодильника, СВЧ, маленького столика и дух стульев у окна этой небольшой комнатки. Иногда, принимая доставку быстрой еды у курьеров, она разогревала ее в СВЧ и приносила к столикам корреспондентов, которые не хотели отрываться от своих компьютеров в творческом порыве создания новых статей. Ловко орудуя мышкой и клавиатурой правой рукой и так же ловко вылавливая левой рукой вкусные кусочки блюда на тарелке, которую приносила Дельфи, они вглядывались в экран и постоянно тонули в своих размышлениях.

Поэтому молодая сотрудница нравилась абсолютно всему коллективу великих журналистов, и в течение дня она получала массу приятных комплиментов.

Иногда ее просили перед финальной версткой относить распечатанные первичные тексты «в святая святых» газеты: к начальнику на подпись. Словно на крыльях, она летала по ковровым дорожкам бесконечных коридоров, неся бережно как хрусталь папки с этими текстами.

В штатном расписании газетного отдела предполагалось расширение для включения в их газету странички «Великие проказники», куда собирались бы все курьезные моменты, происходившие когда-либо с великими людьми. На должность составителя и была принята Дельфи, выигравшая конкурс, где участвовали маститые журналисты, а также и начинающие. Поэтому после месяца ее работы, пока формировался новый отдел, корреспондентский коллектив не хотел отпускать новую сотрудницу на ее законное место.

Но, к их великой радости, главный редактор успокоил всех, заявив, что страничка начнет функционировать только с нового отчетного года, а пока юная корреспондентка займется сбором материала.

Поэтому новая сотрудница практически сидела без дела в «редакторской» и с радостью помогала журналистам. Она уже дважды ездила с Тимуром Радомским, печатавшимся всегда под разными псевдонимами, на «экспресс конференцию». Помогла Антону, который себя величал Антуаном, брать интервью у прохожих по поводу перспектив в политике. Помогала Алине провести соцопрос по поводу сугубо жизненного вопроса «Что такое счастье».

И вот сегодня во второй половине дня Дельфи за Алину придется самостоятельно брать интервью в знаменитом пансионате для сирот и обездоленных детей. Она много слышала похвальных слов в его адрес о том, что в пансионат собирали обиженных жизнью детей и путем научных экспериментов исправляли им интеллект, превращая в достойных граждан.

Дельфи торопила время, а часы, как назло, шли невероятно медленно. В «корреспондентской» никого не было. Все разъехались по «объектам», иные, даже не заходя на работу. Вот и Тимур тоже не заходил. Она с ним вчера пересматривали фотографии для его будущей статьи о пропавшем мальчике. Фотографий было несколько, и все качественные, профессиональные. Потому Тимур никак не мог решить, какую фотографию поместить в газету. Он подозвал Дельфи, и она выбрала ту, где счастливый мальчик сидел в обнимку со своей собачкой Джуди.

Вот и сейчас она посмотрела на стол Тимура, где на специальном возвышении была закреплена эта фотография. Молодая корреспондентка встала, подошла к столу и только хотела дотронуться до фото, как в дверь постучали. В «корреспондентскую» вошел молодой человек, уже приходивший вчера. Это был несчастный отец того мальчика, таинственно исчезнувшего несколько месяцев назад.

Дельфи помнила эту историю. Вся периодика того времени отражала это страшное и одновременно странное происшествие. Правда, сама девушка эти статьи не читала: у нее шла горячая пора защиты диплома. И вот теперь она воочию прикоснулась к данной истории.

– Добрый день! – проговорил молодой человек. – Тимур Радомский, не подскажите, где?

– Он на совещании директоров банков, – ответила девушка. – Может, ему что передать.

– Да нет… А совещание давно началось?

– Да, с самого утра.

– Вот оно что. Я звоню ему, звоню, а он не отвечает.

– Вы насчет статьи? – поинтересовалась Дельфи.

– Да.

– Она будет в субботнем выпуске, а фотографию мы выбрали эту, – корреспондентка указала на фото, которое так и не успела взять.

– Да-да. Мне эта фотография тоже больше нравится. А жене та, где Алеша с книгой.

– Да, и эта тоже хороша. Но здесь глаза мальчика опущены вниз, что красиво художественно, но в публицистическом плане проигрывает. Вы не волнуйтесь, мальчик непременно найдется, – вдруг ни с того ни сего произнесла Дельфи.

– Вы так думаете? – с надеждой в голосе сказал опечаленный отец, и в его глазах блеснула искорка надежды. – Я тоже так думаю. А вот жена совсем извелась, отчаялась в конец, сколько сил затрачено на поиски, и все безрезультатно. Ну извините, не смею более задерживать вас.

С этими словами молодой человек слегка поклонился и вышел.

Девушка села на кожаное жесткое с высокой спинкой компьютерное кресло Тимура и стала разглядывать фотографию.

«Надо же, – размышляла она, – какие у всех разные судьбы. Через час я поеду в огромное заведение, где множество детей, брошенных, никому не нужных, выживающих лишь по доброте сотрудников и отчислений от государственных структур. А этот ребенок пропал, и все о нем печалятся, его ищут, его любят. Говорят, мать так извелась за это время, что более не выходит на сцену, и все песни в ее исполнении «катают» в записи. И отец удручен. С виду он еще, по сути, парнишка. Скажи, что студент старших курсов, поверят, а он уже доктор наук. Интересно, в каком он институте работает, надо будет спросить у Тимура. Ну ладно, буду собираться».

Встав и подойдя к шкафу, стоявшему у входа в кабинет, Дельфи взяла оттуда свою большую сумку, которая у нее считалась счастливой. Она на все экзамены ходила с ней и на первое интервью решила взять именно ее. Хотя вид у сумки был достаточно не новый, выглядела она весьма прилично. Маленький редакторский фотоаппарат, блокнот с ручкой утонули в ее темном пространстве. Корреспондентка с улыбкой закрыла замок сумки, положила смартфон в карман, повертелась возле большого во всю стену зеркала и направилась в коридор. Спустившись на первый этаж, она вышла на улицу.

Несмотря на осень, погода разгулялась. Золотые клены сияли в солнечных лучах и неспешно роняли свои лаптастые листья на асфальт. До пансионата было недалеко, и она решила идти пешком, тем более что погода располагала к этому.

В пансионате

На улице было не по-осеннему тепло. Пройдя немного, она решила снять легкую ветровку и, свернув ее, уложила в сумку, отчего та даже не изменилась.

В пансионате, предъявив свое удостоверение вахтеру, она вошла в рекреацию. В красивом, со вкусом оборудованном помещении стояла неожиданная тишина.

Дельфи даже оторопела. Она считала, что в детском заведении непременно будет шум и гам.

– Все дети в столовой, – произнес вкрадчивый голос где-то сзади.

Девушка вздрогнула и резко обернулась, увидев рядом с собой молодого, атлетического телосложения мужчину в бирюзовой спецодежде.

– Вы словно мысли мои читаете, – решив сгладить свое замешательство, проговорила Дельфи.

– Работа такая, – улыбнулся мужчина, – я психолог, Ян Дорин, будем знакомы, – и он протянул ей руку.

– Дельфи, корреспондент.

– Знаю-знаю, мы вас поджидаем, – проговорил психолог и вместо рукопожатия поцеловал ее руку.

Девушка смутилась. А психолог просиял своими помасленевшими глазами.

– Мне поручено показать вам наше заведение. Директор будет минут через сорок, не раньше.

– Спасибо, это так приятно, что вы можете уделить мне внимание. И мне не придется одной коротать время в ожидании. Я столько много хорошего слышала в адрес пансионата, так мечтала побывать здесь. И вот ведь, случай представился.

– Прекрасно, – улыбнулся довольный психолог, – очень приятно, когда о нас такое мнение, а то ведь у нас есть серьезные противники.

– Да, я что-то слышала о нелицеприятных суждениях вашего метода воспитания. Нам немного на факультете психологии об этом говорили, но я, честно говоря, ничего не поняла и вообще осталась вашим поклонником. Вы собираете детей со дна жизни и делаете настоящих, достойных времени и общества граждан.

– О, вы сплошное очарование, – произнес психолог Ян Дорин и остановился. Вновь взял руку Дельфи и поцеловал. – Может, сумку оставите у меня в кабинете, что же ее таскать на плече, – он указал рукой на приоткрытую дверь.

– Нет, спасибо, я так привыкла к моей сумке, что без нее мне чего-то будет не хватать.

– Ну, как желаете, не буду настаивать. Вот мой кабинет, – Ян Дорин легонько толкнул рукой дверь, она бесшумно отворилась.

Кабинет был богато обставлен. Из него выходили еще две двери.

– Это массажный кабинет, – перехватив взгляд Дельфи, проговорил психолог, – а это дверь в лабораторию.

– Счастливые детки, сколько же им уделяют внимания, – заглянув в одну и другую комнату, – проговорила молодая корреспондентка. – А вы, уважаемый….

– Ян Дорин, – отрекомендовался психолог.

– Да, Ян Дорин, – смутилась она, – вы действительно читаете мысли. Я только подумала, «что это за двери», а вы уже говорите. У нас на факультете психологии учитель говорил, что чтение мыслей – это реально, мы, правда, не верили. Но надо же, выходит, он прав. А вообще, у нас в университете занятия по психологии были факультативные, и поэтому на них почти никто не ходил.

– А вы? – спросил психолог, пронизывающе вглядываясь в глаза девушки.

– Я ходила, но тоже не всегда.

– Зря, психология вскоре станет основной наукой общества. Скоро не денежный эквивалент будет ценным в обществе, а интеллектуальный.

– Нам учитель тоже так говорил.

– А вы не поверили?

– Не знаю, может, да, а может, и нет.

– Но вам, Дельфи, это еще прощается, вы так молоды, – психолог ловко задержал девушку в дверях и обнял своей горячей рукой за талию, слегка прижав к себе.

Корреспондентка попыталась отстраниться и освободиться от руки Яна Дорина, но при этом почувствовала лишь легкое головокружение, словно она только что сошла с качелей.

– Психология. Многогранная наука, девочка, ее стоит изучать.

– Согласна, – наконец-то выскользнув в дверь, ответила Дельфи, – но зачем же так сразу, я же к вам не в гости пришла и не на консультацию…

– Простите меня, – выйдя следом из кабинета, прошептал психолог. – Ваша молодость и обаяние вскружили мне голову. Простите, и обещайте, что не упомяните об этом в своем интервью.

– Хорошо, – приподняв слегка голову, ответила девушка, – при условии, что вы не будете повторяться.

Кладовщик

Они вновь пошли по коридору, и Ян Дорин подробно рассказывал о предназначении комнат и кабинетов, куда приоткрывал двери. Дельфи все записывала в свой блокнотик.

– А вот здесь бассейн, – провожатый распахнул одну из дверей, выходящую в узкий коридор, который упирался в две белые двери с прозрачным верхом. Ян Дорин распахнул одну из них, впереди, в нескольких метрах, блеснула вода, и пахнуло влагой.

– Хочешь искупаться? Вода замечательная. Я свет не буду включать.

– У меня нет купального костюма.

– Можно и без него… Я же говорю: свет не буду включать. А молодым женщинам, особенно таким стройным, как вы, милая девушка, ни к чему какая-либо одежда.

– Боюсь, что это вам еще больше вскружит голову, лучше включите свет, посмотрим бассейн, – категорично ответила Дельфи и на всякий случай, сделала шаг в сторону от сопровождающего.

– Не бойся, я не буду больше, – снисходительным тоном произнес Ян Дорин, – ты действительно целомудренна. Оставайся такой, это самое ценное в женском сословии.

Провожатый включил свет, и тот сотнями искр отразился в спокойной воде бассейна. Чистая водная поверхность позволяла видеть кафельное дно, выложенное цветным орнаментом.

– Этот бассейн для старших ребят, а вот для самых маленьких. Вода в нем все еще теплая, мы по утрам купаем малышей. Плавание благоприятно сказывается на состоянии позвоночника, а в нем кроются все основные проблемы человека.

Дельфи молча слушала и записывала. И ей вдруг показалось, что психолог потерял к ней всякий интерес.

И действительно, это оказалось так. Доведя гостью до складских помещений, Ян Дорин оставил ее там одну, перепоручив нерасторопному кладовщику.

Тот, только что закончив приемку товара, разбирал его. Несмотря на свою медлительность, он охотно отвечал на все вопросы корреспондентки. Она с любопытством просматривала новенькие, еще без штампа демисезонные детские костюмчики. Те были так легки, что казалось, совсем не имели веса. Разговорившись с кладовщиком, девушка выпросила у него два костюма, которые состояли из курточки и брюк, шапочки и башмачков из такой же ткани, с толстыми, но легкими подошвами с целью подарить тут же детям, чтобы им было приятно.

– Выбирай сама, – проговорил кладовщик. – Я их оприходую. Вот костюмы на мальчиков, вот костюмы на девочек.

– Я больше люблю девочек, – выбирая два пестрых ярких набора верхней одежды для девочек четырех – пяти лет, проговорила Дельфи. – А можно еще вот эти банты? – указала гостья на полочку. – Вот те, под цвет шапочек.

– А что, пожалуйста, мне какая разница, на полке они или на голове, бери, – протянул кладовщик банты, собранные балетной пачкой.

Легкий холодок пробежал по спине корреспондентки от этого высказанного человеком безразличия.

«Конечно, он материально ответственное лицо, и ему это все товар. Для него лишь бы сошлось по количеству, – размышляла Дельфи, укладывая наборы одежды в сумку. – Но как-то все слишком безразлично и даже презрительно».

– Спасибо, – сказала она вслух, – у меня сейчас будет встреча с детьми. Я проведу конкурс и на победителей надену эти костюмы. Хорошо? А можно я еще эту собачку возьму, в подарок? – складывая все в сумку, проговорила Дельфи.

– Разумеется, – ответил кладовщик и принялся за свое дело.

Сев на оббитую дерматином скамейку, она поставила у ног сумку, которая лишь слегка изменилась с виду, так как детская одежда, хоть и предполагалась для межсезонья, была тонкой, только на одном слое утеплителя. Записав немного впечатляющего, корреспондентка не заметила, как к ней подошел Ян Дорин и также как в первый раз вкрадчиво произнес.

– Ну как, разобралась? Идем дальше, или устала?

– Нет-нет. Я же не на марафонской дистанции, от чего же уставать, идемте дальше, – вновь слегка вздрогнув от неожиданного появления психолога, проговорила Дельфи.

– Юные девицы, они такие пугливые, как грациозные лани.

– Не знаю как лани, а я просто задумалась, вот и…

– Не надо оправдываться. Я ведь говорю комплементы.

Психолог и юная сотрудница солидной газеты вышли из кладовой под сопровождение любопытного взгляда кладовщика.