Ольга Сергеевна Мотева
Полететь на зов Софраты
1.
Инга впервые летела в Болгарию. Да и авиапутешествий у неё не было уже очень давно. Поэтому она с особым воодушевлением откликнулась на неожиданное предложение издательства сгонять в командировку в страну, которую она с детства представляла какой-то тёплой и красивой.
Когда Инга в детстве рассматривала болгарские марки, которые появлялись в советских киосках «Союзпечати», ей казалось, что она будто бы знает эту страну. Мама покупала Инге иногда эти красочные марки по разным тематикам, и тогда Инга могла даже прикасаться к маленьким бумажным кусочкам далёкой Болгарии. Ей казалось забавным, что слова на марках написаны будто бы с ошибками, хотя родители и объяснили ей, что эти надписи сделаны на болгарском, который немного похож на русский язык, но имеет свои особенности. Некоторое сходство языков Инге тоже представлялось каким-то залогом того, что в этой стране её обязательно ждёт что-то хорошее и увлекательное.
Однажды, семья Инги поехала на целый месяц «сторожить дом» друзей родителей, которые поехали отдыхать в Болгарию. И Инга, которой на тот момент было всего семь лет, тоже восприняла это небольшое перемещение в пространстве и жизнь в замечательном доме с садом, как подарок от сказочной страны. После обитания в квартире житие в доме было каким-то праздником.
Теперь же, когда Инге уже было «сорок с хорошим хвостиком», она с улыбкой вспоминала свои детские мысли и фантазии, и при этом к ней возвращалось ожидание чего-то необычайно-приятного и чудесного. Уже одно то, что издательство полностью покрывало ей расходы по этой поездке, было хорошим подарком. Инга после развода всё никак не могла «выйти из минусов», и поэтому путешествия были для неё не столь частыми. А тут – солнечная Болгария… Да даже если она и не будет особенно солнечной, уж что-то в ней обязательно будет теплое и красивое! Просто обязано быть!
Немного смущало то, что командировка была не совсем по профилю деятельности Инги. Она лишь недавно вошла в координационный совет одного российско-болгарского проекта, и поэтому ещё не особо представляла, как наилучшим образом осуществить задачу, поставленную ей руководством. Но она вспоминала слова знакомого спецназовца про то, что самый надёжный план «Фигня, на месте разберёмся!», и не особо переживала по поводу деловой составляющей этой поездки.
Уже по приезду в аэропорт «Гагарин», Ингой овладело чувство неминуемого волшебства. Как же ей нравилось слышать объявление о нужном ей рейсе, который в означенное время даже не думал откладываться. Погода была самая что ни на есть лётная, видимость – «миллион на миллион», самолёты, на которые она смотрела ещё стоя в здании аэропорта, казались неимоверно нарядными, а звуки вокруг складывались в какую-то симфонию радости.
Инге захотелось разделить с кем-то это чувство торжественности и веселья. Но вокруг она видела по большей части людей в каком-то озадаченном настроении. Может быть сказывалось то, что было утро, и не все вокруг успели выспаться и проснуться. Инга же на удивление быстро выспалась перед тем, как попасть в аэропорт – такое с ней случалось обычно накануне дней, которые она заведомо обозначала как счастливые.
Она заметила мужчину, который наблюдал за очередным заходящим на посадку авиалайнером, и на лице его возникло явное удовлетворение, смешанное с несколько скрываемым восторгом. В какое-то мгновение он взглядом тоже перехватил восторженно-ликующее и завуалированное настроение Инги. Но тут между ними возникла целая толпа из подошедших высокорослых школяров, которые довольно шумно расположились возле стеклянной стены аэропорта. Инга отошла немного от этой молодёжной своры, слишком уж громко обсуждающей какие-то уровни и прохождения.
Ей захотелось ещё заглянуть в глаза того, кто показался ей даже немного знакомым уже хотя бы по тому, что находился примерно в том же эмоциональном диапазоне, что и она сама… Но к моменту, когда она потихоньку обошла школяров, «знакомый» незнакомец исчез с того места, где был ранее замечен. Инга испытала чувство небольшой досады. Она даже не успела его толком разглядеть, лишь схватила «на лету» его взгляд… И теперь, оглядываясь в пространстве аэропорта, она поняла, что не сумеет определить его местонахождение.
Расстраиваться, однако, было некогда, ведь уже нужно было готовиться к посадке. И Инга в предвкушении полёта начала движение к стальной птице.
Оказавшись, наконец, в салоне самолёта в кресле у иллюминатора, она успела подумать о том, что теперь ей для полного счастья нужно чтоб рядом был спокойный попутчик. И тут же перед ней возник тот самый знакомый незнакомец, который, усаживаясь рядом, произнёс с полуулыбкой: «Добрый день!» «Добрый!» – ответила Инга, улыбнулась, и вздохнула с облегчением, почувствовав, что этот сосед проблем точно не доставит.
Во время взлёта Инга прилипла к иллюминатору и с удовольствием наблюдала за тем, как проносятся мимо с начала крупные земные картинки, а затем зрительно-уменьшающиеся, складывающиеся в шикарный ковёр-калейдоскоп районы города, его окрестности и далее – просторы земли русской.
Внезапно Ингу немного замутило. Она судорожно начала поиск леденцов в многочисленных карманах своей сумочки. Леденцы куда-то надёжно спрятались и не хотели быть обнаруженными. Её сосед в это время обратился к проходившей мимо стюардессе: «Нам, кажется, очень нужны конфеты… Будьте добры…» Бортпроводница тут же среагировала на просьбу, и с понимающей улыбкой обеспечила вежливого пассажира упаковочкой карамели. Тот быстро вскрыл её, протянул пакетик Инге.
– О… Большое спасибо! – со взглядом, полным самой искренней благодарности сказала Инга.
– На здоровье, – ответил попутчик.
– Я так давно не путешествовала самолётом, – отправив в рот конфетку и немного отдышавшись, сказала Инга.
– Порой даже те, для кого летать – обычное дело, могут испытывать дискомфорт в полёте. Алексей. Можно просто – Алекс, – представился попутчик и протянул ладонь для знакомства.
– Очень приятно! Инга, – она положила свою изящную кисть в эту ладонь, после чего знакомящиеся пальцами мягко изобразили лёгкое рукопожатие.
– А Вы, Инга, летите до Варны, там делаете пересадку и ещё куда-то перелёт предстоит?
– К счастью, нет. От Варны мне лететь уже не нужно будет. Оставшийся путь – наземным транспортом, до Шумена и его окрестностей.
– О, там очень интересные окрестности, между прочим! У меня, кстати, тоже пункт назначения – Варна. По делам туда лечу. А про одно местечко недалеко от Шумена я слышал от своего друга, который Болгарию лучше меня знает. Он россиянин, но часто в Болгарии бывал, и вот мне запомнилось то, с каким азартом он мне говорил про удивительное место под названием Софрата, если не ошибаюсь. Там какое-то древнее святилище с потрясающей энергетикой посреди красивейших мест. Друг меня даже звал туда съездить, но у нас всё никак не получалось.
– Вот как? Любопытно! – Инга не только с большим интересом слушала то, что говорил Алекс, но и с удовольствием разглядывала его. Весь его облик излучал какую-то надёжность и спокойную уверенность. Манера говорить и держаться была совершенно лишена какой-либо суеты или желания нравиться. Но при этом на него было очень приятно смотреть и слушать, как и что он говорит.
– Да, знаете, есть вот у нас в России некоторые места со всякими аномальностями, где компас прыгать начинает, приборы любые отказывают: за Уралом, под Челябинском, в Рязанской области… Вот и в районе Софраты что-то подобное наблюдается.
– Слушайте, Алекс, а вот это прям-таки очень даже мне в тему! У нас в издательстве проект культурный российско-болгарский один… Я, правда, недавно в нём участвую, но одним из направлений является как раз выход на такие параллели: что есть похожего в России, и в Болгарии. И какие-то схожие темы мы представляем для дальнейшего исследования и изучения всем желающим из двух стран. Я не знаю, будут ли мне предлагать в Шумене именно Софрату для нашего проекта, но Вашу информацию я приму к сведению, и выясню об этом всё поподробнее, если удастся.
– О, смотрите! – показал в сторону иллюминатора Алекс.
Параллельно двигался ещё один авиалайнер, оставляя красивый след в ярко-голубом небе.
– Ух, ты! Красотища! – отозвалась Инга.
– Вам для лучшего самочувствия во время полёта полезно наблюдать за происходящим в небе, – заботливо заметил Алекс.
– Да, Вы знаете, мне действительно становится легче, когда я в окошко в транспорте смотрю во время поездки. Но беседа с Вами меня начала так увлекать…
– А мы с Вами можем продолжить разговор, глядя в иллюминатор. Вам не обязательно смотреть на собеседника, то есть на меня, во время беседы.
– Алекс, это так любезно с Вашей стороны! Знаете, однажды я совсем немного путешествовала на маленьком теплоходе по Волге. И я так долго ждала возможности на протяжении трёх часов плыть на этом судне и, сидя на открытой палубе, смотреть на воду, вздымающуюся из-под этого кораблика. Заняла местечко с краю, уложила уже голову на руки на перила, и тут рядом появилась одна давняя знакомая. И пришлось эти три часа сидеть, отвернув голову от воды, глядя на собеседницу. Это была какая-то казнь египетская.
Алекс тихо посмеялся, и стал рассказывать Инге про пролетавший рядом самолёт, оказавшийся Боингом, а потом про другие самолёты. Она с удовольствием слушала, иногда задавая уточняющие вопросы. Через некоторое время он заметил, что ресницы Инги стали опускаться замедленно-мягче, взял для неё плед, укрыл её и шутливо скомандовал:
– А теперь надо поспать, чтоб по прилёту чувствовать себя отдохнувшей.
И Инга словно под лёгким гипнозом моментально послушалась и провалилась в сон, как в нежное, но надёжно-несущее облако.
2.
Инга не была слишком избалована чьей-либо заботой и постоянным вниманием. Ей довольно рано пришлось покинуть родительский дом, где царили довольно строгие порядки и не было принято как-то нежничать и выражать тёплые чувства. В долгом, но крайне неудачном замужестве, в котором она чуть было совсем не потеряла жизнелюбие и уважение к себе, в отношении неё чаще всего применялся принцип «сама справишься». Ей приходилось как-то держаться ради детей, которых она любила до почти пугающей самоотверженности.
Детская любовь к ней хотя и выражалась пристальным вниманием и порой недетской заботой о маме, но Инге совсем не хотелось перекладывать на эти хрупкие плечики воз множества проблем. Не хотелось, но приходилось. Дети действительно разделяли с ней тяготы неустроенности быта, как могли поддерживали её, когда она здорово болела, и это причиняло ей дополнительные душевные терзания.
Сын и дочь как-то неожиданно быстро выросли, превратились в красивых парня и девушку, которые нередко уже всерьёз принимались опекать мать. И это было более чем приятно, хотя Инга всё-таки и теперь, как могла, старалась ограждать их от лишних проблем. А подросшие птенцы всё больше жили своей интересной жизнью, временами приглядывая за мамой, и периодически, однако, с удовольствием возвращаясь в привычную атмосферу маминой заботы.
Будучи лишённой надёжного прикрытия, которое может испытывать женщина, которая за кем-то находится «как за каменной стеной» в наилучшем смысле этого выражения, Инга особенно остро воспринимала малейшее расположение к себе со стороны своих друзей, подруг, знакомых и даже незнакомых людей. И когда она принималась горячо благодарить за оказанное ей даже небольшое внимание, в ответ с удивлением обнаруживала вполне искреннее недоумение, выражавшееся фразами: «Да брось, я ничего такого не сделал (не сделала)» или «Ты за такую ерунду благодаришь так, как меня никто не благодарит из домашних за все многолетние труды для них!»
В результате, Инга уже с самоиронией отмечала, что, наверное, становится иногда похожей на человека, который долго выживал в пустыне без воды, и вдруг оказался у чистейшего бассейна с водопадом, множеством фонтанов, кучей разнообразных напитков у бортиков – залейся-упейся! Адаптироваться к этому изобилию после длительного периода выживания порой тоже бывает не так-то просто. По выработавшейся десятилетиями привычке, Инга словно боялась себе позволить окунуться в водоворот жизни, лишённой постоянных ограничений. Но всё-таки каждый живительный глоток обращённой к ней заботы и все долетавшие до неё со свежим порывом ветра перемен брызги чьего-то искреннего и доброго внимания, она воспринимала как некое чудо.
Теперь же, здесь, в самолёте, когда Алекс укрыл её пледом именно в тот момент, когда она действительно почувствовала, что очень хочет поспать, её тело среагировало моментальным уходом в сон. Она попыталась произнести в ответ на эту заботу «спасибо!», но ни губы, ни язык уже не слушались, и даже взглядом она не могла выразить ему свою благодарность, потому что веки быстро и надёжно сомкнулись.
Это было немного похоже на наркоз, в который она проваливалась во время разных операций, не раз выпадавших на её долю. Только тогда погружение было сопряжено и с болью, и со страхом, и с «мультиками», как у льва из «Мадагаскара», в которого запустили дротиком со снотворным. Сейчас она почему-то тоже краешком сознания успела вспомнить этого смешного льва. Интересно, зачем он вдруг тут возник? Аааа, его же тоже, кажется, звали Алексом! Повеяло какой-то смешной и доброй сказкой, приключениями, тёплым песчаным пляжем и свежим воздухом с моря…
Когда Инга открыла глаза, высунула нос из-под пледа и вспомнила, что она летит в Болгарию, то ощутила целый каскад весьма приятных эмоций. Всё-таки отрадно порой осознавать, что реальность может быть очень даже похожей на приятный сон. Затем она увидела, что кресло рядом с ней пустое, но тут же возле него возник Алекс, который с улыбкой поинтересовался:
– Как спалось?
– Очень хорошо! – ответила она, отметив, что действительно чувствует себя прекрасно отдохнувшей, несмотря на то, что спать пришлось сидя.
– Вот и славно! Воду будете? – он протянул ей бутылочку воды и пластиковый стаканчик.
– Алекс, Вы умеете предугадывать желания?! Мне не хотелось пить, но вот сейчас, когда Вы мне предложили, я тут же понимаю, что мне действительно именно это и нужно!
– А Вам бы хотелось, чтобы кто-то предугадывал то, что Вам нужно? – спросил он в ответ с улыбкой, открывая бутылку и наливая воду для Инги.
– Сейчас я нахожу это очень приятным и полезным для себя, – с лёгким смехом ответила Инга, и отпив немного воды, задумчиво добавила: – Иногда у меня случалось, что какое-то желание лишь таится где-то внутри, даже ещё не сформулировано как следует, а вдруг оно начинает реализовываться, и оказывается, что это то, что нужно. Знаете, даже вот эта поездка, ведь я как-то и не мечтала о ней. А когда мне неожиданно предложили командировку «в солнечную Болгарию», мне подумалось, что это действительно то, что нужно. Я как-то несколько подустала от решения множества бытовых вопросов и дел, которые, по большому счёту, не приносят мне особого удовлетворения. Нужна была какая-то перезагрузка что ли… И вот мне шеф предлагает слетать, а я почти и не удивилась даже по началу – так как-то мысленно констатирую, мол, ну, да, – то, что нужно. А потом уже до меня начало доходить, как это вовремя, как нужно, и как радостно в конце концов!
– Интересный у Вас подход к деловым поездкам! – с улыбкой отметил Алекс.
– Да уж, я порой думаю, и как меня в издательстве терпят с моими своеобразными подходами, – иронично улыбнувшись ответила Инга.
Меж тем выяснилось, что уже совсем скоро будет посадка в Варне, и Инга восприняла этот факт одновременно и с радостью, и с некоторым сожалением. Ей так понравилось находиться рядом с этим человеком, так захотелось продолжать с ним разговаривать, куда-то вместе идти, что-то вместе делать… Но она понимала, что им придётся расстаться, сойдя с трапа самолёта. Она посмотрела на Алекса, стараясь получше запомнить его черты лица. Но молча разглядывать в упор было неудобно, надо было что-то спросить. И она поинтересовалась:
– А Вы надолго в Болгарию?
– Надеюсь, что моя поездка ограничится неделей. А у Вас?
– Командировка на пять дней.
Алекс достал из нагрудного кармана куртки бумажник с вставленной в него авторучкой, вынул из него какую-то визитку, и на её обратной стороне написал «Алекс» и затем номер. Он протянул Инге визитку со словами:
– Я буду рад, Инга, если Вы мне позвоните по любому поводу и без повода.
– Спасибо большое, Алекс! Сейчас я Вам найду свою!
Инга углубилась в недра своей сумочки и весело воскликнула:
– Ой, а вот и мои леденцы всплыли! Угощайтесь!
– Благодарю! С удовольствием! – Алекс взял пару конфет и как-то бережно положил их в карман рубашки, будто это был какой-то весьма ценный для него подарок или сувенир на добрую память.
– Вот моя визитка. И я тоже буду рада Вас слышать, Алекс.
– Ну-с. Какой погодой нас встречает Болгария? – задался вопросом Алекс, поглядывая в иллюминатор.
– Обязательно хорошей, какой бы она ни была! – весело ответила Инга, и снова мысленно отметила, что Алекс очень вовремя развернул её в сторону иллюминатора. Приближение к земле было столь захватывающим и волнительным зрелищем, которое она не хотела бы пропускать.
Варна встречала небольшой затянутостью серых облаков, но приняла благополучно, и посадка, как и весь перелёт, была удачной.
Когда уже можно было встать, Алекс спросил у Инги, где её багаж. Она сказала ему, что у неё лишь дорожная сумка на полке. Сняв её сумку, он достал свою, взял их в обе руки, и кивком головы весело указал ей следовать к выходу. Инга почему-то уже не удивилась такому жесту, ей было приятно слушаться этого мужчину. Она лишь снова улыбнулась и тихо сказала ему: «Спасибо!»
В здании аэропорта Алекс спросил Ингу:
– Вас кто-то встречает?
– Да, меня обещала встретить одна дама… Вон, кстати, и она, кажется, машет мне.
К ним приближалась яркая красивая брюнетка, которая вдруг остановилась и стала их снимать на телефон приговаривая с лёгким акцентом:
– Минуточку внимания, пожалуйста, остановитесь, надо сделать ваши первые кадры на болгарской земле!
Инга и Алекс замедлили шаг, и оба чуточку смутились. А дама продолжила своё наступление, заключила Ингу в объятия, продолжая приговаривать:
– Рада, личной встрече, а то всё по скайпу да по скайпу! Какая ты хрупкая, однако, Инга! Как долетели? А это кто с тобой? Давай представляй нас! – дама перевела изучающий взгляд на Алекса.
– Я, к сожалению, не с Ингой, а сам по себе. Меня зовут Алекс, и я вас вынужден буду покинуть.
– Смеда, – протянула руку Алексу дама.
– Красивое имя, как и его обладательница, – учтиво произнёс Алекс.
Инга вдруг ощутила некоторую досаду от того, что во время знакомства с ней Алекс не говорил про её красоту. Она, наконец, заговорила:
– Я что-то совсем замешкалась от столь радушного приёма, рада, что вы сами сумели познакомиться.
– Жаль, что Алекс нас покидает, – обратилась к Инге Смеда.
– Да, знаете ли, дела. Куда донести Вашу сумку, Инга? – Алекс посмотрел на Ингу с некоторой грустью. Похоже ему тоже было жаль, что он не может к ним присоединиться.
– Ой, да давайте же эту сумку, – кинулась к нему Инга.
– Нет, я провожу вас до транспорта, – спокойно ответил Алекс.
– Отлично! Пойдёмте к моей машине на стоянку, здесь рядом! – предложила Смеда, и подхватив под руку Ингу повела к выходу.
– Мне уже неудобно, словно я из Вас носильщика сделала, Вы, наверное, торопитесь по своим делам… – оглядываясь на Алекса протянула Инга.
– Всё в порядке. У меня ещё есть время, – успокоил её и словом, и взглядом Алекс.
Инга с трудом отводила от него взгляд, следуя за Смедой, которая продолжила расспросы:
– Ты хорошо перенесла перелёт? Выглядишь отлично, кстати! Ты проголодалась, мы может быть заедем перекусить?
Инга что-то отвечала, всё ещё оглядываясь на Алекса и стараясь запомнить эту его спокойную полуулыбку. И он, казалось, пытался отсрочить хотя бы на несколько минут их расставание.
Смеда подвела их к своей небольшой машине цвета спелой вишни, и, открыв заднюю дверцу, сказала Алексу:
– Сумку можно положить на сиденье. Спасибо, что помогли. Рада знакомству!
– Взаимно! – ответил Алекс, и развернулся к Инге.
– Спасибо, Алекс. Было очень приятно лететь вместе с Вами…
– И мне – очень приятно, Инга. Удачной Вам командировки! Созвонимся! – он вдруг подмигнул ей, быстро пожал её руку, сделал взмах в сторону Смеды, уже садившейся за руль, и быстро пошёл.
Сев в машину, Инга пыталась улыбаться, хотя ей было прямо-таки грустно от расставания с Алексом. Смеда это тут же заметила:
– Да не печалься, подруга! Он так на тебя смотрел, что нет никаких сомнений, как говорят у вас в России – стопудово ещё встретитесь! Познакомились во время полёта?
– Да…
– Это хорошая примета, знакомиться в небе! Быть добру, точно – быть добру! А кто он, чем занимается? – трогаясь с места, спросила Смеда.
– Я даже не знаю, я не спросила как-то, а он не рассказывал… Может быть военный… Или был военным, как мне кажется…
– Да, в нём чувствуется что-то офицерское. Ну, что, давай я тебя покормлю где-нибудь, а то до Шумена ещё ехать, я-то подзаправилась конкретно в кондитерской перед тем, как тебя встретить – так захотелось пирожных что-то…
– Ты знаешь, в меня после перелёта сейчас пока еда не полезет, лучше поехали.
– Ну, как скажешь! На всякий случай у меня там на заднем сиденье коробочка с пирожными и даже термос тут вот с чаем есть! Так что, как только захочешь – сразу угощайся!
– Спасибо! Какая ты запасливая и гостеприимная! И имя у тебя действительно красивое, как и ты сама, Алекс прав!
– Благодарю! Меня родители назвали так по настоянию бабушки, которая очень любила нашу национальную героиню по имени Смеда. Как гласит предание, она была красивой и сильной женщиной, у которой было четырнадцать сыновей. Она этих сыновей воспитала защитниками своего селения от турецкого засилья. Османское нашествие лишило их семью спокойной жизни в том месте, где она родилась, и они отправились в иные места, где надеялись обрести мирную жизнь. По дороге муж Смеды был убит османцами, и пришлось ей одной обосновываться в новых землях и растить сыновей. Она наказала им оберегать селение от турок и любить край, в котором они стали вести мирную жизнь. Этот наказ, кстати, потом исполняли и дети детей, и их внуки. Во времена Османского рабства жители этих земель не раз рассеивались по другим местностям, а затем возвращались вновь. Страшные были времена. Враги сжигали дома, угоняя жителей в рабство, но каждый раз находились болгары, которые восстанавливали селение, завещанное Смедой. И теперь город Смядово, в котором я родилась, стоит именно на том самом месте, где когда-то обосновалась со своими сыновьями Смеда.
– Вот это история! Как интересно! И ты так красиво рассказываешь!
– Сейчас-то я живу в Шумене, но часто приезжаю к родителям в Смядово. Люблю свой родной город! Там красиво, и чувствуется как люди живут, воплощая сказочные мечты той смелой женщины. Мир и спокойствие для Смеды ведь наверняка казались чем-то сказочным.
– И не говори. И ведь до сих пор остаются на земле места, где люди тоже мечтают о мирной спокойной жизни!
– Да, Инга, не всё ещё и не у всех осталось в безвозвратном прошлом на этой планете…
Женщины немного помолчали. Инга во время разговора с интересом смотрела на улицы Варны, по которым они проезжали. Ей, конечно, хотелось побродить по этому городу, но на вечер в Шумене было назначено мероприятие, на котором им со Смедой надо было быть. Инга решила уточнить вопрос своего проживания:
– Ты мне номер в гостинице забронировала?
– Ты что, издеваешься? Какая ещё гостиница? Ты будешь жить у меня!
– А я тебя и твою семью не стесню?
– Да ты что?! Я одна сейчас живу в трёхкомнатной квартире, дети-то в разъездах. Я так обрадовалась, что ко мне человек из России едет, а ты хочешь, чтоб я тебя в гостиницу отпустила?!!
– Ну, хорошо. Уговорила! Слушай, у тебя такой хороший русский язык, должна тебе заметить!
– Ещё бы! Не зря же я прожила семь лет в России, да ещё была пятнадцать лет замужем за русским! Он же совершенно не хотел со мной разговаривать на болгарском языке! Не то чтобы он его не знал совсем! И понимал, и говорил вне дома, когда мы уже сюда переехали. Но принципиально требовал, чтобы я с ним общалась исключительно на русском! Ты знаешь, а я скучаю по России…
– И по русскому мужу?
– О неееет, вот уж по нему я не скучаю вовсе. Звонит мне иногда, интересуется про детей. А мне как-то уже совсем с ним и разговаривать не хочется. И я ему теперь уже принципиально на болгарском языке отвечаю, что незачем мне звонить, хочет узнать, как там дети – пусть звонит детям. А на самом деле, я так люблю поговорить на русском языке и с русскими. Не упускаю возможности такого общения с вашими, кто здесь живёт или приезжает в гости.
За такими непринуждёнными разговорами дорога до Шумена показалась Инге совсем недолгой. И она даже удивилась, когда Смеда сказала:
– Мы приехали. Вот мой дом уже.
3.
Выйдя из машины, Инга расправила плечи и немного потягиваясь руками в стороны, щурясь посмотрела на то, как солнце играет в окнах двухэтажного дома. Улыбаясь, она произнесла:
– Вот теперь заметно, что Болгария – солнечная. А то как-то облака скрывали эту солнечность! У вас в сентябре всегда именно такая погода?
– Да, когда – как. Ночью вот дождь был, а сейчас видишь, как припекает уже.
– Продолжение лета!
Квартира Смеды располагалась на втором этаже дома с интересной планировкой. Войдя в прихожую, Инга с восторгом воскликнула:
– Вот так дорожка! Просто тропинка к радуге!
По полу от придверного коврика протянулась в комнату разноцветная тканная дорожка, какую Инга могла представить разве что в какой-нибудь сказке про гномов или мудрых старушек-волшебниц. Очаровательного эффекта добавляла ещё и полоска солнечного света, которая протянулась по ней из окна, и, отразившись в огромном зеркале шкафа прихожей, легла рядом ещё раз.
– Нравится? Может быть она и не совсем подходит для городской квартиры, но я такое очень люблю, вот и не удержалась, кинула тут.
Инга разулась и присела потрогать нагретые солнцем нити.
– Очень нравится…
Светлая и уютная квартира была обставлена современной удобной мебелью, которая, однако, удачно сочеталась с предметами интерьера, имеющими явную отсылку к старине. Кованные детали светильников, вырезанное из дерева Распятие, маленькие скульптуры, посуда – от этих предметов исходило особое тепло, наполнявшее пространство квартиры.
Пока Инга осматривалась, Смеда принесла из прихожей её сумку и сказала:
– Вот, располагайся в комнате дочери. Раньше она её делила со своим братом, но наш парень теперь живёт у своей девушки, и лишь изредка у нас остаётся с ночёвками. А дочь на неделю уехала на соревнования. И сейчас я буду тебя кормить, айда на кухню!
Сидя на кухне и пробуя всё, что наготовила Смеда, Инга получала не только наслаждение от её яств, но и от того, как она угощала, как общалась, как излучала вокруг себя ту самую душевную солнечность, от которой, возможно, родилось это устойчивое словосочетание – солнечная Болгария. Несколько разомлевшая от всего этого Инга сказала:
– Как мне у тебя хорошо, Смеда… Я так рада, что ты стала куратором в этой моей поездке. Вот мы и общались с тобой всего пару раз недолго по скайпу перед моим приездом сюда, а у меня ощущение, что я приехала к своей старинной дорогой подруге!
– Спасибо! И то ли ещё будет, дорогая! Иди немножко полежи, а потом начнём марафет наводить к нашему вечернему выходу!
Совсем скоро две красивые женщины задержались ненадолго у большого зеркала. Смеда, распустила свои шикарные вьющиеся волосы, которые её облик в чёрном вечернем платье делали прямо-таки роковым. Двумя «контрольными выстрелами» в головы мужской части на светском рауте должны были стать туфли на шпильке черешневого цвета и губы, покрытые помадой такого же соблазнительного тона. Смеда имела роскошные формы, и притом что она следила за своей фигурой, не позволяя себе лишнего, рассматривать её было более чем приятно.
Инга же при своей хрупкости образа, которую отметила Смеда, в серебристом платьице длины – до середины колена и такого же цвета туфельках, рядом с этой мерцающей чёрно-черешневой подругой выглядела словно искрящаяся на ночном небе звёздочка. Она подняла свои волосы с оттенком белого льна и заколола их. Обе с серьёзным удовлетворением отметили безупречность вида друг друга, глядя на отражение в зеркало. Затем Смеда сурово сказала:
– Ну, что, Инга? Порвём там всех?
– Однозначно! – таким же тоном ответила Инга.
И тут они обе не выдержали и стали хохотать так, что стали беспокоиться, как бы от смеха у них макияж не потёк.
На вечере по развитию российско-болгарских связей Инга должна была представлять проект издательства, в котором работала. Она, правда, не очень понимала, как это будет выглядеть, поскольку ни разу активно не участвовала в мероприятиях подобного формата. В клатч Инга, конечно, положила флэшку с презентацией, но на сколько будет удобно использовать там её, она не знала. Усаживаясь рядом со Смедой в такси, Инга поделилась с ней:
– Я что-то волнуюсь по поводу своей миссии на вечере.
–Да, брось! Сейчас приедем, хватанём фужер шампанского, и там всё само пойдёт!
– Так там ещё и шампанское будет?
– А то! Я ж как-никак в числе спонсоров данного мероприятия! Позаботилась!
Затем Инга на болгарском сказала водителю такси куда нужно их доставить. Таксист с воодушевлением ответил ей, что сие будет исполнено быстро и с удовольствием. А затем спросил у Смеды, не из России ли её подруга. Удостоверившись, что так и есть, он оглянулся на Ингу, проговорив что-то. Смеда перевела:
– Он сказал, что болгарские девушки красивы по-своему, а у русских особая красота.
– Особенно, если девушкам уже конкретно за сорок, – со смехом заметила Инга.
Смеда перевела таксисту, что сказала Инга, тот изобразил большое удивление и снова стал оглядываться на женщин, всем своим видом показывая, что не верит фразе про возраст. Смеда строго приказала ему следить за дорогой, и водитель вынужден был, глядя вперёд, рассыпаться в комплиментах в адрес тех, кто сидел позади него. Смеда со смехом и комментариями переводила подруге его возгласы, но Инге уже многое становилось понятным и без перевода.
Небольшой, ярко-освещённый зал, в который вошли Смеда и Инга, уже был полон гостей. Здесь были представители болгарского бизнеса, кое-кто из госслужбы, деятели культуры обеих стран. Многие здоровались со Смедой, иногда приобнимая её и целуя в щёки. Затем Смеда представляла своим знакомым Ингу, а Инге называла лишь имена присутствующих, тихо добавляя, что подробнее расскажет о них позже. Центр зала был свободным пространством, а вдоль стен было что-то вроде невысоких барных стоек, с приставленными к ним полубарными стульями, и приглашённые, присаживаясь, непринуждённо и весело общались в небольших группах.