Ольга Сергеевна Горошанская
Тайна Зерикона. Загадочный друг
Интересное зрелище: все огромное туловище животного подскакивает, сотрясая пол и стены, а голова стоит на месте и хлопает ушами. Если просто стоять с закрытыми глазами, то можно подумать, началось маленькое землетрясение, если бы еще зверь так громко не дышал и не фыркал, привлекая к себе внимание.
– Хочешь поиграть? – поинтересовалась у пушистого детеныша, понимая, от такого поведения, настроение повысилось, предрасполагая к играм.
– Юм! Юм! – зверь запрыгал еще сильнее, интенсивнее, мало не выталкивая из своей пещеры на улицу, где места намного больше.
– Ага, значит, это ты понимаешь, а говорю «хвост дай» – делаешь вид, что ничего не воспринимаешь, – делая вид, будто рассердилась, сотворила нахмуренное выражение лица. Хотя все равно понимала, веер на конце хвоста намного больше, чем рисунок на стене, а поэтому никакие двери, если они и есть, не откроет.
– Юми-юм! – веселое животное продолжало прыгать, отвлекая от размышлений, затягивая в игру, не позволяя сосредоточиться на мыслях, крутившихся еще несколько мгновений назад.
Криа снова начала его обходить, а тот все время поворачивался, обращая к ней голову вместо туловища, не допуская выхода из поля зрения. Их движения походили на таинственный танец зверей, готовящихся к игривой схватке – даже со стороны невозможно было засомневаться в безопасности их намерений.
Тогда подпрыгнув, оказалась у зверя на спине, крепко вцепившись в его мех руками, не собираясь упускать добычу. Юми, увидев, его все же обдурили, не долго думая, выбежал наружу, где будет легче скинуть наездницу. Оказавшись там, перевернулся на спину, словно угрожая придавить прилипалу, но девушка перекатилась к нему на живот, не позволяя навредить себе даже случайно.
– Конечно, здесь мягко, но мне не это нужно, – твердо сказала Криа, перебирая пальчиками мягкий мех, ласкающий чувствительную кожу.
Пока Юми расслабившись, отвлекся на ласку, Криа перевернувшись, подпрыгнула и устремилась к хвосту, но была перехвачена в полете, и поэтому вместо веера на хвосте поймала ушки. Такие же точно перепончатые и занимательные для изучения структуры сложения необычного существа, как неуловимый хвост.
– Значит, ты решил играть не по правилам! – делано разозлилась, лукаво смотря на проказливого малыша, который наконец нашел себе интересную игрушку.
Оказавшись снова у него на животе, решила пощекотать его, почесать животик. Ей почему-то показалось, зверенку это понравится – все животные такое любят, так чем же отличается Юми? Тем, что больше?
Криа руками начала водить вдоль ребер, но почесывание не давало должного результата – зверенок оставался равнодушным к этому. Заметив это, почувствовала еще кое-что, слишком удивительное для нее. Полосы на животе сходились очень странно – обычно у полосатых зверей живот однотонный, белый, а тут будто должно быть еще что-то вдоль от основания груди до хвоста. И лапы, словно окантованные кожаными складками, будто карманчиками. Подумала, это очень странно, потому что шерсть вроде как складывалась внутрь, чего, если подумать рассудительно, быть не должно. Вдруг зверь лапками прижал ее к себе, от чего появилось ощущение пребывания в мягком теплом коконе, и сразу накатила сонливость.
Повернув голову на бок, услышала биение большого сердца, словно изливающего музыку, завораживающую своими трелями и будто перепевами.
«Если он мной не полакомился, когда я умирала от раны и была беспомощной, то и теперь бояться нечего. Тем более питается камушками», – пронеслась у нее в голове успокаивающая мысль, так как собственное сердце забилось быстро, словно отвечая на чужеродную мелодию.
Этот упорный стук сердца завораживал: спокойный, но в то же время очень настойчивый, сильный и ритмичный, удивительный и родной. Криа сама не заметила, когда закрыла глаза, только сейчас внимательно прислушивалась к звукам, стараясь понять, почему чужое сердце кажется родным, или это просто ветер нашептывает разные глупости?
Юми осторожно открыл свои крылья, которые так интересно складывались на животе и обвернув ими сонную девушку, еще теснее прижал к себе, а ей ничего не оставалось, как погрузиться в новую тайну снов, паря в космосе, так и не увидев фантастических перепончатых крыльев. Ей снилось, будто видит будущее, не обязательно свое, а скорее всего космоса, так как ее жизнь на фоне вечности, как звезда в бесконечном космосе. Видела, как рождаются звезды из пыли, превращаясь в разноцветные облачка, притягиваемые друг другом и образовывающие небольшой предмет благодаря сильному сжатию облаков, зарождая что-то маленькое, хрупкое, но уже сейчас мощное и сильное. Далее облака кружились и кружились, пока не образовалось более плотное тело внутри, которое в скором времени будет освещать вселенную, или приносить радость людям.
На ядре начинались термоядерные реакции, в ходе которых появлялись огромные яркие звезды, завораживая своим светом и величием. Они обогревали находящиеся рядом планеты, поддерживая жизнь и деятельность растений, отдавали свою энергию космосу. Криа видела, как эти звезды со временем, теряя свою термоядерную силу, превращались в красных гигантов – на вид кряжистых и неповоротливых. Очень яркие, только в их лучах невозможно погреться, так как практически не излучали тепла, по сравнению с их первоначальным состоянием. Они гибли сами, забирая с собой близлежащие планеты, так как те без необходимого тепла, терпели крах. Тоже остывали, теряя жизнь, становясь пустынными и ненаселенными, а потом присоединялись к массе самого гиганта, который рос, поглощая всю систему, где существовал.
Криа наблюдала, как эти красные гиганты, сбрасывая свою пунцовую оболочку, превращались в голубые звезды немного меньших размеров, и снова грелась в их лучах, наслаждаясь ярко-голубым светом, а потом видела, как эти величественные и теплые гиганты, превращались в крошечных белых карликов.
Маленькие светлячки тоже были очень горячие, но сжимались все сильнее, постепенно уплотняясь, становясь еще меньше, сохраняя свою энергию. В конце концов, они превращались в черные дыры, затягивающие в себя окружающую их систему, уничтожая галактики. Их скорость засасывания предметов была настолько большой, что лучик света не мог выбраться из этой пучины, чтобы показать спрятанные там планеты, звезды, а возможно и другие неизвестные параллельные миры.
Так же заметила, для попадающих в область притяжения предметов время полностью останавливается, а сам процесс затягивания длится миллионы лет. И за это время предмет можно извлечь из сферы затягивания, он сбережет все свойства и если это живое существо, то продолжит жить. Набрав достаточно массы, черная дыра взрывалась, излучая энергию и разбрасывая вокруг все поглощенное ранее, и тогда из осколков и мелких частиц снова образовывались сначала разноцветные облака, а потом и новые звезды. Так все начиналось заново, создавая ритм жизни такого большого организма, как космос.
Пока Криа еще была в полусонном состоянии, белый зверь аккуратно, даже нежно вынул ее из-под крыльев, обвив хвостом, и разбудил, облизнув ее залитое солнцем лицо, словно собирал свечение.
– Нет, Юми. Что ты делаешь? – не открывая глаз, спросила та, не желая просыпаться, словно пытаясь ухватить ускользающие видения.
Поняв, Криа еще не проснулась, шутливо потеребил кончиком хвоста ее распущенные волосы, силясь прогнать ее сновидения прочь.
– Я спала? – удивилась, резко встав на ноги и не веря, что так легко могла заснуть, посмотрела вокруг, выискивая признаки, которые переубеждали бы в обратном.
Солнце стояло почти над самым горизонтом, словно выглядывало из-за небосклона, смотрит ли кто-то на него. Уже вот-вот коснется вершины холма, чтобы внезапно спрятаться от чужих глаз. Наблюдая за ним, Криа вспоминала о красных и голубых гигантах, белых карликах, а потом, взглянув на ярко-оранжевую почву, рассмеялась.
– Представляешь Юми, мне такой странный сон снился, – заглянув в глаза зверенка, усомнилась, словно увидела там ответы, и удивленно добавила. – Это был не сон? Такой причудливый, красочный, яркий… Ладно, скоро настанет ночь, пора ложиться спать, однако уже не очень хочется – конечно, проспать целые сутки. При всем, я не сильно устала за сегодняшний день – для меня он получился очень коротким, но состояние, вроде я все время бегала; возможно, это все из-за быстрого выздоровления, да и это странное, но интересное видение, – легкая улыбка пробежала по ее губам, поселяясь в глазах маленькими звездочками счастья. – Мне очень понравилась эта история.
Задумавшись, замолчала, вспоминая свой сон, прокручивая перед глазами яркие картинки жизнедеятельности космоса, рождения и смерти звезд. Ну и что, их жизнь намного дольше, чем у людей, но и они тоже умирают и зависят от определенных обстоятельств, других планет, звезд, галактик. Легкое потрескивание и гром обратили ее мысли в другое русло, в действительность. Она все еще остается на опасной планете, где с неба льет вода, содержащая разъедающее вещество, а поэтому находиться на улице не следует.
– Наверное, сейчас начнется дождь, – осматривая небосвод, добавила Криа после короткой паузы, но сквозь оранжевую дымку хотелось увидеть звезды.
Не успела произнести эти слова, как треск стал громче, неистовее, опаснее, угрожая именно сейчас прорвать небо. Зверь поднялся и медленно, не спеша, пошел в пещеру, словно у него есть еще много времени до того, как пойдет дождь, только Криа решила не проверять, как долго еще может оставаться, и направилась за ним. Вдвоем снова уселись возле излучающей свет ярко-голубой кристаллической стены, которая все еще завораживая свечением, заставляя задуматься над смыслом жизни, о вечном и почему-то о себе в вечности, безграничности, сравнивая, убеждаясь, какой является маленькой, беззащитной и бессильной. Спать совсем не хотелось, но белый зверь мостился возле кристалла и чтобы очутиться в свете, но не слишком тесно притрагиваться, а должно быть еще удобно, тепло и необходимо видеть вход.
Криа наблюдала за движениями Юми, которые были немного неуклюжими, где-то потешными, немного грациозными, но больше осторожными, словно вокруг было полно стекла. Скорее всего, он хотел просто лечь набок, но при этом наблюдать за ней, только чтобы камни не резали толстенькие бока туловища, что походило на мячик. Огромные лапы с мягкими подушечками вытягивались то вбок, то вперед и не давали удобно лечь, а когда пытался умоститься прямо на бок, то каждый раз перекатывался на спину и не мог перевернуться, от чего злился, тихонько рычал, раскатывался, помогая себе хвостом, с трудом поднимался на лапы и начинал все сначала. В конце концов, ему надоели тщетные попытки, поэтому принял более привычную позу, свернувшись клубочком и положив под голову хвост на манер подушки.
В это время Криа, решив оттереть кровь с комбинезона, осторожно подковырнув кинжалом, отколола кусочек от края светящегося кристалла, чтобы не делать неприглядных дырок. Ладонями плавила сияющий шарик и, намочив ткань, пыталась соскрести с поверхности темного зеленого окраса, засохшее бурое пятно. Оттирая его, невольно вспоминала свой полуденный сон, где видела звезды разной величины и цвета, жизнь которых исчислялась миллионами лет, но все равно походила на людскую.
Отогнав мысли и снова посмотрев на место, где совсем недавно было пятно крови, заметила, что ткань пропиталась жидкостью и теперь вместо бурого нечто, светится маленькая ярко-голубая звездочка, напоминая полосы на меху зверенка.
– Великолепно… этого мне как раз не хватало! – тихо произнесла с некоторым недовольством, понимая всю тщетность приложенных усилий и переведение ценного кристалла. – Теперь комбинезон только выкинуть или разорвать на тряпье: забавно, у меня светится и одежда, и кожа. С такими темпами скоро я сама буду сиять ярче голубого гиганта… – но веселый нрав никогда не оставлял поводов для уныния, не позволяя злиться долго или вообще скулить. – По крайней мере, теперь я знаю, как они образуются – это очень легко, особенно при наличии такого вещества. Им осталось просто обмазаться этим кристаллом и гореть, летая в космосе… – весело засмеялась, начиная рисовать в воображении картины с разноцветными звездами, которые быстро, пока никто не видит, обмазываются сияющими кусочками кристалликов. – В любом случае всегда можно переодеться, поэтому нечего печалиться, тем более переживать из-за плохонького мизюмирийского комбинезона. Насколько я помню, на моем… – лукаво улыбнувшись, стрельнула глазками в сторону выхода. – Теперь уже на моем космолете еще много одежды, а как попаду домой, вообще смогу выкинуть все это отрепье.
Пока разговаривала с Юми, не заметила, как на планету опустилась глубокая ночь, и захотелось спать: глаза слипались, передавая ощущения жжения и сухости, мысли путались, а сопение и дыхание больших легких только убаюкивали. Зевнув, натянула свой комбинезон обратно на плечо, желая спрятать сияющую кожу, и улеглась возле пушистого зверенка. Ощутив теплый ветерок на макушке и мощное сердцебиение, быстро погрузилась в сон, чувствуя покой, защищенность и умиротворение.
Во сне ей почудилось, как по позвоночнику пробежала дрожь, от чего резко проснулась, желая ухватить мысль: такое с ней уже было или это кажется. Но потом вспомнила, легкая щекотка оставалась все время, пока беленький зверенок находился рядом, ведь когда проснулась после сна в лихорадке, это ощущение уже было, и после первого поедания сияющего кристалла на мгновение стало сильнее, привлекая внимание тяготением, только тогда было не до этого.
Вокруг было совсем темно, что практически ничего невозможно рассмотреть, и виднелись лишь пустые серые неприглядные стены, куда-то пропала кристаллическая стена, освещающая окружающее пространство, а от Юми не осталось и следа – его игрушки исчезли тоже. В пещере никого не было, и показалось, помещение стало намного больше, а снаружи наступал рассвет – в проем заглядывали лучи восходящего солнца. Почему-то оставаться одной в темной пещере, не хотелось, поэтому решила выйти наружу, но оказавшись с внешней стороны убежища, не поверила своим глазам. Там была зеленая, трава, а холм, покрытый разноцветными растениями, находился в лесу с очень высокими всевозможными деревьями.
Флора почему-то показалась ей знакомой, будто вернулась в далекое детство и снова дома – если выйти из леса, можно увидеть домик властелина земель Колькадосии – дом ее родителей. Моментально вспомнила, как бегала между такими разнообразными деревьями, старательно обходя ядовитые из них, даже до листьев и корней которых нельзя было дотрагиваться, а сок, разбрызгиваемый на расстоянии в полтора метра от каждого цветка, оказываясь на коже, беспощадно жег, оставляя страшные ожоги, лечить которые было очень трудно и не менее неприятно. Поэтому, когда игралась со своими друзьями и пряталась от них, закрываясь большими листами, залазила в пещеры, хотя там обычно жили опасные существа.
Оглянувшись назад, увидела возле входа в пещеру Юми, с каждой стороны по большому красивому ярко-голубому дереву, верхушки которых искрились на солнце, словно бриллианты, выпуская радуги. Стволы, оставаясь в тени светились так же ярко, как стена в пещере, освещая все вокруг и будто согревая растения, благоприятствуя росту. Только эти кристаллы имели несколько другую форму – не были похожи на толстую груду сплошного камня, а имели вид ровных лесных деревьев, только без коры, листьев или цветов.
Вдруг у Криа перехватило дыхание: на небе начали сгущаться плотные оранжевые тучи, которые нес ураган. Каждый вечер те набегали с раскатами грома, но сейчас только с сильным порывом ветра, срывающими с деревьев крепкие листья и уносил далеко за холмы, поднимал песок и пыль, бросая в лицо, сбивая с ног. Все гнулось к земле и только кристаллические деревья стояли неподвижными, будто ничего не происходило.
От бури хотелось спрятаться, поэтому пришлось отступить назад, и только оказавшись внутри, облегченно вздохнула: здесь было тихо, уютно, спокойно. В пещеру прибежал Юми: встревоженный, чем-то очень напуганный, с сияющими глазами, и почему-то показалось, словно сейчас расплачется. Он был меньше ростом, но такой же белый и пушистый, выглядя более милым. Его туловище круглое как мячик, из-за чего лапки казались короткими, так и хотелось потрогать, а от важных движений, рассмеяться. Тем не менее, было еще одно небольшое отличие, привлекающее внимание: на малыше висело украшение из белого светящегося металла в виде небольшого наполовину сложенного веера с маленькими шариками на конце.
Криа хотела с ним заговорить, возможно, что-то узнать, но тот пронесся вглубь пещеры сквозь нее, даже не увидев. Пожав плечами и решив, это сон, пошла за ним, понимая: ей хотят кое-что показать. Благодаря тому, что зверенок светился, получила возможность осмотреть все вокруг более тщательно.
Логово оказалось значительно больше, но невозможно было понять, почему. Вроде бы и все стены те же самые, пещера не другая, но будто слишком просторная. Чуть позже сообразила, раньше половину пространства занимала удивительна кристаллическая стена, очаровывающая своим видом.
Обернувшись, Криа заметила еще одного белого зверя, только намного больших размеров, с крыльями и с более частой, чем у Юми раскраской, с другим, более свирепым, хищным выражением мордочки. Или это казалось из-за оскала, более суженных глаз да сложенных и прижатых к голове перепончатых ушей.
В хвосте свирепый зверь нес большой ярко-оранжевый кристалл, испаряющийся на солнце, испуская такого же цвета полупрозрачный дым, который закручиваясь в кольца, поднимался в небо, а реагируя с воздухом, постепенно уплотнялся. Этот странный дым и собирался в оранжевые витки облаков, заслоняя небо, солнце, свет и портя воздух, влияя на атмосферное давление.
Как только кристалл оказался в темноте пещеры, сразу перестал исходить паром, уже не выпуская в воздух ужасные тучи, которые потом прольются Сантариновым дождем, разъедающим практически все. Большой зверь занес его в самый дальний угол, а малыш подбежал к углу и приложив свое украшение к рисунку на стене, будто надышавшись пылью, чихнул. В момент соприкосновения металла со стеной раздался громкий скрежет камня о камень и в свете ярко-голубых полос Криа заметила, как массивная серая, немного лазурная от свечения стена уходит куда-то вниз. Сначала даже подумала, ей это показалось, потому что свет от полос был тускловатый, но, протерев глаза, увидела проход, открывающийся черным зиянием.
Огромный зверь, подождав, пока утихнет скрежет и откроется массивная каменная дверь, зайдя внутрь, поставил оранжевый кристалл как можно дальше – в самую темную часть.
Криа осторожно пошла следом, пристально оглядывая все попадающееся на пути, в надежде заметить что-то ценное, показали же ей все это для чего-то. Внутри потайной комнаты заметила большое черное пятно на поверхности почвы, на которое не попадал свет, несмотря на то, что рядом стоял светящийся кристалл, озаряя все вокруг, но не задевая именно это место. Пятно спокойно могло вместить в себя взрослого зверя, принесшего кристалл, настолько громадным то было.
Лучи либо не доходили на дно «лужи», либо, попадая внутрь, не вырывались обратно, словно стоял какой-то фильтр. Поверхность была матовой и полностью черной, как будто кто-то разлил ночь лишь на этой маленькой поверхности или смерть потеряла свой плащ.
Криа заметила движение и стремительно повернулась в ту сторону – это малыш подбежал к черному местечку и резко остановился за сантиметр до темной границы, камни из-под его лапок с шорохом полетели к черной бездне, но упав туда, бесследно исчезли.
К огромнейшему для себя удивлению не услышав никакого звука, поразилась, хотя должен был быть удар камня о камень, только внутри что-то всколыхнулось, и поверхность снова стала ровной, по крайней мере это могло быть игрой теней от подвижного зверенка. Только посмотрев на неподвижного Юми, поняла – глаза ее не обманывают и та тень действительно пошевелилась. Это показалось очень странным, поэтому решила подойти ближе и посмотреть, что эта темная лужа собой представляет – на жидкость не похоже, на дымку – тоже, на пустоту – тем более.
Не успела подойти к любопытному явлению, чтобы в конце-концов разобраться в чем дело, как сзади услышала скрежетание закрывающейся двери, и быстренько выбежала, чтобы не остаться внутри – даже не заметила, когда маленькое создание ушло отсюда.
Выйдя из комнатки, увидела, как двое животных разговаривают между собой, да что-то не очень дружественно. Белый гигант громко рычал на малыша, который сжался и припал к земле, отвечая тоненьким скулежом, будто умоляя о чем-то. По всей видимости, тот не собирался обижать Юми, но хотел что-то получить или сделать, вопреки всем мольбам. Криа не понимала разговор животных, но каким-то образом чувствовала эмоции малыша, бушующие тайфуном, тяжело давя на маленькое сердечко, раздирая и угнетая.
Большой зверь снял украшение с шеи меньшего и надел себе, а потом лизнув его в нос, зубами как-то ласково дернул за ухо и не оглядываясь вышел наружу. Малыш сидел посреди пещеры, опустив голову, словно знал, его бросили навсегда, оставив тут охранять тот камень.
Снаружи доносилось новое скрежетание, потом хлопок и в отверстии появился большой белый зверь, бережно обхвативший ярко-голубое дерево своим хвостом и нес его настолько плавно, чтобы ни одним концом не ударить. У основания дерева, словно у корней, оставался слой оранжевой земли, поэтому старался нести кристаллическое растение так бережно, словно боялся стряхнуть прилипшую почву, будто каждая песчинка была драгоценной.
Подойдя к потайной комнате, передними лапами вырыв яму, посадил дерево возле опускающейся двери, и что-то промурлыкав Юми, вышел наружу. Опять раздались те же звуки, но в этот раз в проеме появилось не большое белое животное, а светящийся ярко-голубой кристалл, преграждающий выход из пещеры и свет солнца. Сразу стало как-то темно и печально, и даже полосы на меху зверенка не были яркими, словно отображая настроение.
Криа насквозь пронзило острое чувство боли: одиночества на долгое время, сплошной темноты, скуки в маленьком пространстве и тяжелое ощущение застоя в мышцах, так как для такого огромного зверя территория пещеры слишком мала.
Почему-то дальше время пошло быстрее и кристаллическое дерево в проеме выхода из пещеры равномерно мигало, становясь то светлее, то темнее. Наблюдая, удивлялась, как быстро растет кристалл возле стены, а на входе, постепенно подтачиваемый Сантариновым дождем, становился более тонким, прозрачным, а потом и маленьким. Смотрела, как белый пушистик отсекает верхушку дерева так, чтобы этот кристалл больше походил на стену, а не на растение, утолщаясь и занимая большую часть пещеры. Шло время, и этот маленький зверек превратился в теперешнего Юми, только за все это время не казался веселым, как при встрече.
Он ходил по небольшой комнате, разминая мышцы, слоняясь из одного угла в другой, желая побегать. В очередной раз сделал несколько кругов, прилег на землю и все время смотрел на вход, словно ожидая, когда же преграда растает и у него появится возможность очутиться на улице на просторе.
Подойдя к нему, Криа погладила его по пушистой шейке, потеребила за ушки и почесала подбородок в надежде развеселить малыша. Ей хотелось взбодрить его, только бы захлопал своими удивительными ушками.
Когда проснулась, увидела, что по-настоящему гладит Юми по шее, зарывшись пальчиками в длинный мех, а зверь только внимательно смотрел на нее своими черными глазами и радовал хлопаньем перепончатых ушек, именно так, как ей хотелось увидеть. Потом потерся о нее головой и легонько подтолкнул носиком, будто говоря «вставай».
– Привет! – рассмеялась после толчка, чувствуя насколько же рада окончанию этого грустного, мучительного сна, когда жалость царапала сердце, будто острыми обжигающе холодными краями льда.
Встав на ноги, и оглядывая себя, отряхнувшись от пыли почвы, добавила:
– Надеюсь, у меня не будет каждая ночь проходить в твоих далеких воспоминаниях тяжелого времени. Такая неожиданность попасть в твое детство, особенно когда думаешь, что по-настоящему проснулась и считаешь, словно все происходит на самом деле, и выхода нет. Насколько я поняла, то была твоя мама. Она тебя бросила, оставила на очень долгое время здесь одного? Она уже никогда не вернется? – задавала вопросы и понимала, вряд ли когда-нибудь получит внятные ответы.
Зверь перестал хлопать ушками и отошел в сторону от нее, медленной и легкой походкой, будто действительно понял все слова и обиделся за резкость. Сев под светящейся стеной, отколол себе кусочек яркого кристалла и начал его вдумчиво есть, смотря лишь на верхушку, не пора ли ее обламывать. И если бы он был человеком, то Криа подумала бы, тот сдерживает слезы – появилось такое тяжелое чувство.
– Извини, я не хотела своими словами сделать тебе больно, или обидеть в наилучших чувствах. Наверное, ты хотел показать свою жизнь и почему остался один, а я не поняла, – нежно проговорив, подошла к нему, порываясь загладить свою вину, раздумывая, неужели это существо действительно понимает людскую речь?
Пройдясь по белой шерстке мягкой шеи, рука спустилась на туловище, ожидая увериться в его податливости. Но ощутила, что бока очень твердые, ребристые и натянутые, словно барабан – очень необычное явление для животных с густой шерстью и таким толстым животиком.
– Хочешь, я вырежу тебе мячик, с которым ты будешь играть, катать по полу, подбрасывать в воздух, а потом ловить? У тебя наверняка не было игрушек, не с кем было поиграть, даже друзей нет – скучно, наверное, так, все время самому, а тем более молчать.
Заглянув ему в глаза и не заметив никакой реакции на свои слова, отколола кусочек от светящейся стены и съела, подумав, Юми просто не понимает ее, или произнесенные слова не имеют для него нужного смысла, а может интонации. Криа не покидало чувство, полосатое животное мыслящее и воспринимает все, что ему говорит, но как-то слабо реагирует, или вообще не хочет показывать свою разумность, на что похоже больше.
– Либо у него такие умные глаза, либо я от одиночества на пустынной планете начинаю искать себе собеседника, чтобы не сойти сума, – подумала вслух, продолжая наблюдать за зверенком, не обращающим на нее внимания, продолжающего смотреть на кристальную стену.
Юми тем временем только встал и вышел из пещеры, словно крылатый из сна – даже не оглянувшись назад. Когда Криа вышла за ним, снаружи был все тот же неизменный каменистый пейзаж, оранжевые холмы но никаких следов полосатого друга.
– Исчез, как будто и не было его, – разочарованно произнесла, пытаясь рассмотреть хотя бы пятнышко белого цвета, которое возможно мигнет среди пригорков. – В принципе, так же как и появился, когда я менее всего ожидала. Пришел из ниоткуда и ушел в никуда, – а не заметив никакого движения, тихо добавила: – Что ж … значит, это был просто сон, а сны всегда заканчиваются рано или поздно, единственное иногда лучше, чтобы поздно – хороший зверенок.
Девушка зашла в пещеру, возможно, забрать какие-то вещи. Но, немного посмотрев вокруг, поняла: там ничего не было принадлежащего ей, или что бы хотелось забрать с собой. Окинув взглядом еще раз, и тяжело вздохнув, припоминая два прекрасных дня и море информации, которой поделился Юми, вышла из логова, оставляя все так, как было. Теперь это помещение не казалось ей таким светлым и веселым, и уж совсем не уютным, если вспомнить, что спрятано за той сияющей стеной, но возможно когда-нибудь следует попасть к луже тьмы и тщательно ее рассмотреть.
Решив пойти к своему космическому кораблю, все равно вокруг нет ничего, кроме камней и в какую сторону нужно идти, чтобы выйти из пустыни, не знает, все продолжала стоять, неосознанно ожидая возвращения зверенка. Хотя, наверное, ее уже ищут Меркаль и Аргул и возможно переволновались из-за ее молчания по возимерской связи. Возможно, они где-то недалеко и заберут ее с этой планеты, ищут и не могут определить местоположение космолета, думая будто он разбился. Пусть заберут, даже если на Мизюмр. Выбравшись из этого пустынного места, в любом случае сможет попасть домой – с Мизюмра на Фениор летают межпланетные лайнеры как минимум каждый день.
«Но куда же подевался Юми? Неужели улетел?» – размышляла, снова вспоминая и возвращаясь мыслями к веселому зверенку, оставившему ее.
Взглянув на небо, ей стало грустно, так как хотелось немного дольше побыть рядом, понаблюдать и понять, действительно ли он разумен. Юми ей очень понравился и хотелось верить в его сообразительность и немаленький ум. Он стал для нее настоящим другом, веселым, забавным, надежным. Рассказывал интересные истории, да еще таким необычным образом. Скорее всего, с утра у него всегда плохое настроение, а вероятно, она его сильно обидела своими словами, но все равно исчез и сделанного не воротишь.
