Ольга Рычагова
Мэрская дочь
– А может быть, я этого и добиваюсь, – Ирина хитро сощурилась.
Разумов расплылся в широченный улыбке. Подошёл к женушке и, пристегнув её к столу невесть откуда взявшимися наручниками, начал нежную пытку. Уже через пять минут, стоя на поднимающихся ногах, Ирина стонала в голос.
Устало съехав на пол, растрёпанная и счастливая, Разумова созналась: Денисов говорил правду: подвозил он именно Марину. А вместо Тарасовой похоронили неизвестную девушку.
Так и не отстегнув жену, Иван достал блокнот и вписал ещё 3 неизвестные:
D. Тарасова могла сама заварить эту кашу. Что с лёгкостью объясняет, как вещи Марины оказались на покойной.
I. Отец Тарасовой. Ведь это он опознал погибшую дочку. Возможно, они в сговоре.
F. К нашей головоломке добавилась неопознанная убитая девушка».
Ирина, приподняв ножку стола, подтянула наручники и с грацией дикой кошки подплыла к Ивану. Вытащив ключ из кармана брюк, сняла наручники и, расплывшись в победной улыбке, спросила:
– Пойдем в полицию?
– Нет. Пожалуй, подождем. Пусть преступник думает, что всё идёт по его плану.
***
– Сашка, ты что ли?
В спальном районе встретились два бывших коллеги.
– Я, как видишь. А ты что тут делаешь?
– Что, что? Отрабатываю свой хлеб. Крупных дел, как видишь, не дают, не дорос ещё. Вот и сейчас отправили снимать репортаж о взорвавшемся газовом баллоне.
–Да, что-то такое припоминаю…
– Егоров, а ты сам как здесь очутился?
– Снимаю квартиру неподалеку.
–А почему здесь? Ты же всегда обживался только в элитных районах.
В голове бывшего коллеги промелькнула догадка: «Не можешь устроиться? Тебя что, Дрозд с волчьим билетом выгнал?»
– Валька, не выдумывай. Пока просто не очень хочется привлекать к себе внимание.
– Хотя правильно. Скоро шумиха уляжется, и сможешь попробовать вернуться обратно. У вас до этой статьи с Дроздом вроде были неплохие отношения. Слушай, Саш, я так устал, а до дома добираться не меньше двух часов. Может, пригласишь на чаёк? По дороге заскочим в булочную. С меня провизия.
Егоров торопливо взглянул на часы, будто бы пытаясь отделаться от назойливого собеседника.
– Да уж, скромности, конечно, тебе не занимать. – Ладно, пойдем, здесь недалеко.
В частном секторе Топкинского микрорайона было довольно безлюдно. Егоров снимал квартиру в небольшом деревянном доме на несколько хозяев.
Александр проводил гостя на кухню, плотно прикрыв дверь комнаты от посторонних глаз.
– Валька посетил уборную, вымыл руки, а по дороге на кухню заглянул в закрытую перед самим носом дверь и застыл в изумлении. На стене висело несколько фотографий довольно известных личностей. Снимки Марины в разных ракурсах занимали половину стены. Также на фото были запечатлены Афанасьев, Денисов и отец Марины. А ещё на одном снимке Денисов стоял рядом с темноволосой красавицей. Из серии фото стало ясно: Егоров следил за этими людьми.
Дверь скрипнула, и в комнату вошёл Александр.
– Валька повернулся к Егорову. Сашка, ты что, не оставил это дело? Ну ты сумасшедший. Впрочем, все мы, журналисты, немного чокнутые.
Глава 4
– Что что-нибудь нарыл? – спросила Ирина, заходя в кабинет мужа.
Иван, будто не особо на что-то надеясь, рассматривал взятую у сотового оператора распечатку звонков Тарасовой.
– Пока нет. Если в этом замешана Тарасова, то что-то важное мы здесь вряд ли найдем.
Но, как ни странно, интересные звоночки вскоре попались на глаза. Один из номеров, по которым Марина иногда звонила, принадлежал Афанасьеву. А он, на минуточку, главный политический конкурент её отца.
– Что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Иван.
Ирина подошла к мужу, уселась на стол и, положив ногу на ногу, приступила к мозговому штурму. Вернее, вспомнив свой недавний сон, ляпнула первое, что пришло ей в голову.
– А может, до встречи с Денисовым, Тарасова и Афанасьев были тайными любовниками?
– Только если тайными. Нет никаких переписок, звонков ночами и прочей необходимой женщинам ерунды. Ой, романтики, – поправил себя Иван.
Ира фыркнула, закатила глаза, всем видом давая понять, что она думает о его оговорке.
Иван обожал дразнить жену. Когда Ирина сердилась, она становилась похожей на дикую кошку. И их перепалка частенько заканчивалась страстным примирением.
Ирина, в свою очередь, не уступала мужу, умело парируя.
–– Наивный мальчик… Неужели, раскрыв столько преступлений, ты ещё не понял, насколько женщины расчётливы и коварны? – зловещим голосом произнесла она, но, все же не удержав образ злодейки мирового масштаба, Ирина засмеялась, разряжая тяжёлую атмосферу.
– Львиная доля звонков Марины приходилась на номера мамы и близкой подруги, что было вполне естественно. Один городской номер принадлежал местной газете, а один федеральный, как позже выяснилось, – его сотруднику. С отцом, судя по перепискам, они были не особо близки.
– Странно… – Ирина потёрла виски. – Возможно, Афанасьев что-то знал о Марине и шантажировал этим её отца. Вот и повод для конфликта отца и дочери. Или Марина что-то знала про Афанасьева, и он захотел от неё избавиться. Возможно, заметив слежку или просто предполагая, что это небезопасно, Марина решила запутать следы и оставила вместо себя девушку, издали напоминающую её. Ее в последствии и убили.
– Нет, – возразил Иван. – Зачем тогда уродовать труп? Убийство тщательно спланировано. Необходимо поднять сводки о девушках, пропавших без вести. Хотя, возможно, её ещё не успели хватиться.
– Вань, ты не думал, что Марина рано или поздно выйдет на связь? Может попробуем установить прослушку?
Иван насупился, он не очень любил использовать нелегальные методы.
– Если только на телефон Оксаны, остальных прослушивать довольно опасно.
На этот случай у Ивана имелся гениальный программист, а по совместительству – хакер. Подключиться к чужому телефону для него было плёвым делом.
***
Прослушка телефона Оксаны ничего особенного не дала. Неоднократно ей звонили приятельницы, чтобы поддержать подругу, а за одно попытаться разжиться сплетнями из первых рук. Вопросы о том, не замечала ли Оксана в последнее время за Мариной чего-либо странного, сильно раздражали. Девушка на них отвечала, что уже всё рассказала полиции. Было ясно, что она очень расстроена, но ничего странного в разговорах Оксаны не наблюдалось. И только однажды, общаясь с матерью, Оксана как-то обмолвилась, что очень боится выходить из дома, хотя этот страх можно было списать на фобию после смерти подруги.
***
Денисов
Время тянулось, как резиновое. В голове роилось столько мыслей, что казалось, я вот-вот сойду с ума. Кажется, даже развод с женой не был таким болезненным. С Наташкой мы были знакомы со студенческих времён. Первая красавица института. Я тогда только становился на ноги, и в мою сторону она вообще не смотрела. Хотя внешне я тоже ничего себе, и от девчонок отбоя не было. После института я по обмену попал в итальянскую семью. Джулия и Патрик работали на себя. Он был краснодеревщиком, а его жена рисовала эскизы, подбрасывала Патрику идеи резных рам и фигур для подлокотников. Я неплохо знал язык. В то время у меня и появилась идея итальянско-российского производства.
Началось с того, что я привез пару изделий в Россию. Почти все без исключения, кто видел его работы, просили привезти что-нибудь и для них. Я начал собирать клиентуру Патрику по всей России. А когда клиентов стало много, мы отладили поставку фурнитуры в Иркутск. А позже по лекалам Патрика начали изготавливать мебель здесь. И у нас нашлось немало мастеров. Лучших я отправлял на практику в Италию. Вот примерно в этот момент Наталья и обратила на меня внимание. Тогда возле меня крутилось столько красоток, но я упорно их не замечал.
Поженились мы три года назад. Счастливым наш брак назвать было нельзя. Наташа так и не забеременела. Возможно, считала, что ещё не время. Как ни странно, мы даже не разговаривали на эту тему. Мы вообще почти не разговаривали. Я уходил с головой в работу, стараясь не думать о происходящем. Наташа была снежной королевой. Растопить её сердце так и не получилось. Как ни грустно было осознавать, я был влюблён не в Наталью а в придуманный образ. За время проживания в Италии, похоже, её частичка впиталась и в меня. Мама воспитывала меня одна, а вот пример горячей страстной любви Джулии и Патрика стоял перед глазами. И теперь я точно знаю, чего хочу от избранницы. Марина, сама не ведая того, утолила мой голод. И от мысли, что её нет в живых, что-то сдавливало внутри.
